Твои вены – мое жертвоприношение

Резко выхватив из ножен кинжал, какими пользовались все охотники-вампиры из элиты, чтобы избежать обращения эльфов, что были склонны к мгновенному заражению своей магической крови при одном только прикосновении вампирских клыков к их пропитанной магией коже, девушка резко развернулась и преодолела те несколько скачков, какие отделяли ее от чудовищной твари. Догадка вампирши оказалась верна: рысенок, что бежал за ней до недавнего времени, окончательно выбился из сил, безжизненно растянувшись на полу своим маленьким тщедушным тельцем. В секунду подлетев к котенку, Лесли окинула его беглым взглядом, удостоверяясь в том, что он жив и дышит; в это мгновение жуткая тварь занесла когтистую лапу, чтобы ударить обоих. Времени на то, чтобы принять какое-то другое решение уже не было. Вампирша закричала так громко, как только смогла, и рванулась вперед темной молнией, подхватив рысенка с пола и бережно прижав к себе свободной рукой. Нужно выиграть всего минутку: совсем рядом, за очередным поворотом коридора, Лесли уже приметила еще одну лестницу, уходящую, если верить ощущениям, куда-то наверх. Плохой вариант – доверяться одним только чувствам, но это было лучше, чем погибнуть от когтей монстра без борьбы. Она должна хотя бы попытаться. Если бы в этом коридоре был бы хоть какой-то конкретный источник света, испускающий достаточно яркое сияние, то лезвие кинжала сверкнуло бы в лучах белым пламенем, какое всегда придавало вампирше уверенности в своих силах. Теперь же возможно было только представить, как нож заведомо победно переливается, и напрячь зрение, чтобы различить свою цель в зеленоватом свете гнилушек, что иногда встречались на прогнивших досках стен, а затем наугад совершить замах. Кинжал рассек упругий воздух, а потом с таким усилием, будто бы девушка просто разрезала недостаточно острым ножом кусок мяса, прошел сквозь плоть чудовища, вмиг покрываясь липкой субстанцией, заменяющей ему кровь. Пустой коридор огласил неземной жуткий вопль, и Лестина, больше не растрачивая драгоценные секунды и оставив лезвие воткнутым в лапу чудовища, сорвалась с места в сопровождении рысенка. Всего несколько шагов, стук каблуков по дощатому полу… Один поворот коридора… Девушка возликовала, нащупав носком сапога ступеньки. Она смогла. Дело за малым: всего-то спастись от разъяренного чудовища бегством по лестнице. Опять. И темнота ни на секунду не способствовала этому…

Чавканье. Это было первым, что Лестина услышала. Неприятное хлюпанье у себя под ногами и наконец… Кровь. Багровая темная субстанция стекала в неимоверных количествах по всем выступам. Лесли передернуло от отвращения, когда она осознала, в чем вымазаны ее сапоги. Она хотела было вскрикнуть от ужаса, но ее голос заглушил яростный вопль за стеной. Секунда – и из темноты показалась черная уродливая голова монстра, которая втянула запах Лесли через разрезы ноздрей, стараясь точнее определить местоположение охотницы. Не оборачиваясь, девушка изо всех последних сил стала взбираться наверх, придерживая одной рукой рысенка, а другой – подол платья, стараясь не обращать внимания на кровавые, местами скользкие ступеньки. Неожиданно она почувствовала, как кто-то ухватил ее за ногу и теперь тянет вниз, пытаясь заставить опять свалиться.

– Не смейте трогать меня! – закричала Лестина, отбиваясь от рук зомби, что вылезали из всех возможных щелей, каблуками, молча радуясь собственной гибкости и спортивности. Кинжал остался где-то внизу, а руки были заняты, так что острые грани невысоких каблуков были единственным ее оружием сейчас.

Твари шипели от боли, когда инородный объект раз за разом врезался в их мягкую плоть, проходя условно живые ткани насквозь. Дыхание периодически сбивалось, но вампирша не сдавалась, помня про обещание. Рысенок, совсем выбившийся из сил, больше не был способен помогать охотнице когтями, так что девушке пришлось защищать и его… ценой собственной жизни, если бы пришлось…

Лесли чувствовала… Или нет, знала, что этот рысенок не был просто диким животным. С самого момента их встречи она поняла, что он был чем-то, – вернее, кем-то – очень важным, кем-то, без кого она просто не сможет жить дальше в полную силу. Нынче, несясь вперед, прижимала к груди теплый трясущийся комок, шепотом обещая, что ни за что не даст его в обиду. В один миг котенок поднял голову и внимательно и осознанно заглянул ей в глаза. Его взгляд будто говорил о том, что сейчас должно произойти что-то невозвратимое. В этих серовато-зеленых глазах так и читались тоска и полное отчаяние.

– Я не сдамся! – голос Лестины прорезал пирог тишины насквозь, заставляя разойтись на несколько ровных четвертинок. – Что бы ни происходило, я никогда не сдамся! Слышишь?! Мы выберемся отсюда! Выберемся!..

Девушка яростно закричала, вкладывая в этот звук всю свою силу и напористость. Что-то холодило ее душу, как осколок льда, что вонзился прямо в ожившее горячее сердце, отчего взгляд девушки застилало временами белой пеленой какого-то тумана; что-то больно жалило грудь, когда Лесли карабкалась вверх, цепляясь за ступени, что уходили резко к потолку, к каким-то белесым косым лучам света, будто бы она лезла на забытый небесами маленький чердак у самой крыши современной высотки в поисках собственного спасения, которое обещала себе, рысенку…

Сомнение. Сомнение, что она сможет выполнить свою клятву – вот что липким червем сковывало всю ее, когда она бежала по призрачной нити от одного берега к другому, а под ее ногами уходила вечно вниз бездна неизбежности. Что бы ни сулил этот свет впереди, дотянуться до которого она желала больше всего на свете, сомнение, отчаянное сомнение противилось изнутри, заставляя дышать тяжелее, находить во тьме ступени медленнее, подниматься все с большей неловкостью и неуклюжестью с каждым сделанным шагом. Рысенок, которого вампирша несла с собой у самого своего сопротивляющегося окоченению сердца, едва ли подавал признаки жизни, что резало скальпелем ледяной стали по душе Лестины; что-то трепетало в ней самым живым огоньком от одной только мысли о том, что она может суметь, что на горизонте есть один малейший шанс на спасение, пусть он и таял на глазах и разносился прахом от любого раздражителя, чуждого той пустоте, где он был взращен. Все мысли прочь. Прочь угрызения души о несбыточном прошлом. Она бежала по замкнутому кругу, с каждой новой дугой проваливаясь все глубже в черную вязкую трясину тоски, какую навевали спасительные лучи впереди, не приближающиеся к девушке, сколько бы она ни бежала. Это не должно стать ее концом! Это просто не может быть эпилогом ее краткой жизни в бегах, ради которой она прошла через столько огней! Она не из той элиты охотников всем своим существом! Ее не стереть чуть теплым пламенем перемен, от какого плавились, как восковые свечи, другие… Никогда! Лесли рванулась вперед, ускоряя свой бег, рванулась еще и еще… Никогда! Последние несколько кривых ступенек мелькнули пред ее глазами, как отдельные безотносительные кадры безумной пустой киноленты, какой была в ее глазах вся прежняя ее жизнь, если не этот миг… Лучи не обжигали и не слепили, но наоборот: выхватили ее из тьмы и обрушились звездными волнами, умыв ее своим живительным блеском, придав ей самой сил, засветив угасшую свечу ее надежды, разгоняющей полумрак опасений… Ей требовался лишь один последний рывок. Тот, что отсечет концы той веревки, что петлей стянула ее шею там, в темноте внизу, обрубит удавку и скинет ее обратно, наконец, избавляя от всего и, в том числе, от того монстра, что пытался убить рысенка… Ее рысенка. Ее маленького испуганного зверька, что еще не стал опасным кровожадным хищником, взрослея без матери, какая могла бы поднять его на лапы раньше. Наверное, в какой-то мере таким же беспомощным по своей природе зверьком являлась и сама Лесли…

Стиснув зубы и мысленно умоляя, чтобы детеныш на ее руках потерпел еще мгновение, вампирша согнула ноги в коленях, отпустив ткань одеяния, и положила свободную ладонь на ступень прямо перед собой. Если правильно рассчитать свои силы, то она сможет просто оттолкнуться и взлететь вверх. Всего секунда. Один вздох. Одно молчание и одно одиночество… Нет, не одно. Два. Два одиночества и один глоток воздуха на двоих, что тонули в крови. Лестина напружинилась, подобно кошке перед броском, и толкнулась, придавая стынущему бездвижному воздуху форму. Идеальная траектория, по которой полетели вперед двое, что совпадала точно с той линией, какую прочертила вампирша в своей голове, должна принести их прямиком на тот выступ, каким завершалась бесконечная лестница, а значит, и мучительный бег через силу и усталость… Должна, если бы только Лестина учла, что может поскользнуться и потерять равновесие…

– Нет! – гневно закричала девушка, что было силы вцепляясь в ступеньки. – Нет!

Чудовище позади, что протискивалось сюда с трудом из-за своего роста, но все же продолжало следовать за ними, было уже совсем близко…

– Прости, малыш… Я не хотела! – резко переключившись на рысенка, с сожалением и горечью произнесла охотница.

Она уложила обмякшую тушку, довольно тяжелую для того маленького котенка, каким казался этот детеныш, на открытую ладонь, а потом совершила, – настолько, насколько это было возможно, – аккуратный замах и легонько бросила зверя вперед. Глухой удар. Единственная надежда на то, что детеныш не расшибся… Это могло его спасти…

Сама же Лестина зашипела сквозь зубы, когда ощутила удушающее дыхание той твари с нижнего уровня за своей спиной. Кем бы ни был этот уродливый монстр, ему сегодня не достанется ничего! С яростью дернув подол платья, что зацепился за зубастые ржавые искривленные грозди, которые еще удерживали рассохшиеся доски лестницы в первозданной последовательности, оставляя на ступенях большой клок черной ткани, на себя и освободившись, вампирша оттолкнулась от досок еще раз, изорвав свои перчатки в лохмотья, и все-таки вылетела наверх, приземляясь на пол. Стремительно распрямив спину, Лесли подскочила обратно к лестнице, на которой раздавался приближающийся стук когтей монстра, и, приметив деревянный люк, которым, должно быть, обыкновенно закрывалась эта самая лестница, с размаху захлопнула створку и заперла на засов. Только тогда, когда безглазая слепая тварь врезалась в преграду головой, беснуясь в собственном бессилии и злобно рыча, Лесли, наконец, осознала все, что было сейчас, и шарахнулась с неприкрытым ужасом прочь от люка.

Непостижимо… Она смогла выбраться из этой безвыходной ситуации! Не думая о том, где оказалась, Лестина просто свалилась на пол и зашлась долгим полоумным смехом, каким смеются разве что те, кто пережил смертельно опасную ситуацию, или же те, у кого сильно расстроены нервы. У нее все получилось… У нее все получилось!

Девушка с наслаждением раскидала руки и ноги в разные стороны и закрыла глаза, делая несколько глубоких вдохов. Даже воздух здесь был каким-то иным. Нет, не таким свежим, какой дует на широкой свободной улице вечернего Лезертона, и не настолько же напоенным Речной прохладой, но здесь он все-таки явно циркулировал, как циркулирует воздух в закрытом, но хорошо вентилируемом помещении. Можно дышать. Лесли с уверенностью сорвала самодельную маску и отшвырнула ее от себя, когда вдруг где-то сбоку раздалось шуршание, а потом ускоряющийся цокот когтей по полу. Вампирша хотела было уже подняться, мигом сбросив с себя расслабление, сразу же вернувшись к прежнему своему состоянию, но что-то не дало ей этого сделать.

«Неужели еще одно чудовище?!» – в затравленной панике подумала девушка, однако вместо когтей, что должны были бы покромсать ее на кровавые ошметки, на ее грудь запрыгнуло что-то мягкое, заставляя уронить со стуком голову обратно на пол.

В глазах, глядящих безвольно на белый потолок и роскошную хрустальную люстру, появились пушистые лапы, а потом в поле зрения девушки показался и весь виновник шума целиком.

– Рысенок! – радостно вскричала Лесли, поднимая пушистое тельце на вытянутых руках и глядя на невредимого, счастливо размахивающего маленьким пушистым хвостиком рысенка, пытающегося замурлыкать. – С тобой все хорошо, малыш?

Оказавшись вновь на полу, детеныш игриво припал на передние лапы и подпрыгнул, очевидно, тоже радуясь чудесному спасению. Пролежав без движения минут семь или восемь, Лестина со вздохом поднялась и, потрепав встрепенувшегося котенка по голове, с интересом огляделась.

– Где это мы? – спросила вампирша, замечая резкую разницу этого яруса с предыдущим.

Вполне закономерно у нее тут же возник оправданный вопрос: сколько вообще уровней скрывалось все это время над ее лесным убежищем, о котором она успела позабыть? Судя по тому, насколько все выглядело нетронутым, вряд ли кто еще бывал в этом странном здании. Но, с другой стороны, почему тогда все выглядит таким опрятным, будто бы кто-то прошел здесь с уборкой меньше минуты назад?

Во все стороны, куда ни посмотри, раскинулся прекрасный холл с полами белого мрамора и стенами, выкрашенными в нейтральный, но приятный глазу цвет. Умиротворенную обстановку довершала изысканная мебель и тихая расслабляющая музыка, льющаяся откуда-то сверху. Пройдя к одному из обитых бархатом диванов, Лесли окинула взглядом маленький столик, на котором стояла чашка с чаем и были разбросаны всевозможные журналы. Ни мало не смущаясь, рысенок, вновь почувствовав какое-то колебание своей путеводной, взявшейся направлять двоих в этой загадочной головоломке, легко вспрыгнул на столешницу и стал лапой раскидывать в разные стороны брошюры, ища что-то среди бесполезных обложек, что с шумными, отдающимися эхом в стенах, хлопками падали на отполированный пол. Наконец, это нашлось. С взглядом, полным преданности, котенок поднял зубами небольшой календарь и положил его перед Лестиной.

– Что там? Что-то важное? – вслух подумала девушка, беря календарик и начиная его перелистывать. С тем, как страницы оказывались на просмотренной половине, выражение вампирши становилось все более испуганным и недоуменным одновременно. – Что это, рысенок? – произнесла она дрогнувшим голосом, в конце концов, бросая на стол раскрытый альбом.

Листы этого разворота уже были совсем лишены дат и месяцев, что и на предыдущих страницах с каждым новым открытием делались все неразборчивее и беспорядочнее, а вместо дней и ячеек белый пласт бумаги был украшен несколькими размашистыми красными кляксами и одной-единственной надписью.

Tomorrow…

По характерному запаху железа Лесли безошибочно определила, что перед ней лист, запятнанный чужой кровью.

«Что за кошмар?..» – потрясла голову охотницы лихорадочная мысль, но постепенно здравый смысл взял верх над необъяснимой тревогой, и Лестина все-таки поняла посыл детеныша. – «Ну конечно. Это же дикий зверь. Это нормально, что его привлек запах крови, он же всего лишь голоден…»

–Ты хочешь есть? – спросила у котенка вампирша, на что тот ответил каким-то радостным и даже осознанным взглядом, спрыгивая обратно вниз.

Смекнув, что холл, скорее всего, принадлежит какому-то отелю, если верить его внешнему виду, Лесли поискала по помещению взглядом, сразу же замечая, что вестибюль не имеет ни окон, ни дверей, окромя только того самого деревянного люка в полу, что может означать только одно: пусть даже это холл, но едва ли гостиницы. Уже тогда, когда к девушке подобралась та самая мысль, какая объяснила бы и поставила все на свои места и какую ни в коем случае нельзя прерывать, дабы не утерять навсегда, взгляд Лесли зацепился за стойку ресепшена. Идея тут же отступила, зато появилась новая надежда на то, что охотница здесь не одна.

– Пойдем, малыш, – обратилась она к терпеливо ожидающему ее рысенку, начиная двигаться в сторону кремового «прилавка». – Попробуем найти для тебя еды.

Стойка оказалась пуста, что тут же напрягло вампиршу, но она все равно протянула вперед руку и позвонила в звонок. Приятный мелодичный звон огласил музыкальную тишину, впрочем, напрасно: ни через минуту, ни через три, ни после еще нескольких сигналов никто не вышел на звук, а в пустующем помещении будто бы стало немного темнее по углам.

«Кажется, наступает что-то вроде вечера?» – с тревогой подумала девушка. – «Значит нельзя ждать просто так? Почему что-то подсказывает мне, что нам нужно уйти отсюда раньше, чем станет темно?»

Словно бы услышав и поняв ее мысли, рысенок с раздраженным шипением отошел от ресепшена и побежал в другую сторону. Развернувшись к нему, Лестина увидела уходящую к самому потолку мраморную лестницу, которую раньше не заметила.

«Опять ступеньки! Да что ж такое?!» – возмутился внутренний голос. – «Да сколько же можно?»

«Вы и так потеряли очень много времени зазря. «Ночью» здесь определенно опасно,» – возразил ему другой. – «Давай вперед! Если рысенок идет куда-то целенаправленно, то просто иди за ним. Не знаю, чем это объяснить, но он точно знает, что делает…»

И вот снова застучали каблуки, пересчитывая выступы, и снова послышались впереди мягкие скачки, с какими детеныш перемещался между ступеньками, ища заранее нужную дорогу. Когда Лестина стояла внизу, в холле, она думала, что каким-то образом попала из подземелья сразу в изысканный дорогой отель, и надеялась хотя бы на то, что идти здесь, в этом странном здании, будет приятнее и легче. Отчасти ее ожидания оправдались, так как коридоры действительно стали куда шире и просторнее, освещаясь ярким ровным светом настенных светильников и люстр, но, с другой стороны, вампирша разочаровалась, когда вся роскошь «отеля» осталась на первом этаже, довольно-таки резко сменяясь обшарпанными старомодными обоями, простенькими небольшими люстрочками и опять деревянным, хотя и добротным и ровно выкрашенным в красный полом. Каждый лестничный пролет заканчивался недлинным коридорчиком, в который выходили расположенные парами двери с номерами на них, и очень скоро девушка сделала вывод, что оказалась в какой-то недорогой, но вполне уютной и чистой гостинице.

«Я могла бы здесь поселиться,» – размышляла охотница, держась за простые, но надежные перила, какими была оснащена четкая последовательность удобных ступенек. – «Когда б ни подземелье и не это странное отсутствие звуков и одиночество, эта гостиница могла бы стать для меня идеальным пристанищем. Не похоже, чтобы здесь когда-либо бывал какой-нибудь магический люд. Думаю, другие охотники даже знать не знают об этом месте…»

Даже вопреки тому, что здание было совершенным во всех направлениях геометрии, а главное, совершенно пустым, Лестина почти не ощущала какой-либо тревоги или угнетения, а скорее наоборот: тишь заражала ее своим удовлетворительным спокойствием, чему Лесли не противилась и не пыталась противиться. Уже тогда, когда вампирша стала всерьез задумываться о том, чтобы остаться, где-то внизу, на несколько десятков пролетов ниже того места, где стояла девушка, будто бы от сквозняка хлопнула со скрипом оставленная по чьей-то невнимательности приоткрытой дверь, а вверх прошла взвившаяся от этого волна резкого ветра, настолько сильная, что все картины на стенах коридоров и все комнатные растения в горшках повалились на пол, а самой Лестине пришлось вцепиться в перила, чтобы не улететь, и придержать ногой шипящего рысенка, которого снесло к ней на ту же ступеньку. Снизу разнесся многократно усиленный эхом туманный голос, очень напоминающий человеческий, но разгоняющий по коже мороз, а потом все стихло. Одни только лампы стали еще более блеклыми: «ночь» неумолимо приближалась.

– Да там кто-то есть! – обрадовано воскликнула Лесли, разворачиваясь и начиная бегом спускаться. – Стойте! Подождите!

Девушка уже мысленно составляла для себя фразы, с помощью которых будет объясняться с тем, кто вышел из своего номера в коридор, будь тот хоть кто, когда вдруг споткнулась обо что-то, вынужденно останавливаясь. Это был рысенок. Прижав уши и зашипев, детеныш подошел к ней, осторожно взялся зубами за подол ее платья и потянул на себя, как бы умоляя вести себя как можно тише и продолжать подниматься.

– Малыш, – мягко начала вампирша, даже не задумываясь о том, поймет ли котенок ее или нет. – Я знаю, ты напуган и голоден. Тот монстр очень напугал тебя. Но нам нужно найти кого-то, кто сможет нам помочь. Там внизу кто-то был, он может подсказать нам, как отсюда выйти. Пойдем скорее, пока он не ушел далеко!

Но только она попыталась сделать шаг, как рысенок с явно читаемым отчаянием замяукал и вновь потянул ее вверх, не позволяя спускаться.

«Пожалуйста, только не туда! Там очень опасно!» – отчетливо кричали его глаза. – «Стой! Нам нужно вперед! Наверх! Наверх!»

«Он просто думает, что кругом монстры,» – решила Лесли, подбирая его с пола и начиная осторожно спускаться. – «Какой же он забавный…»

Какое-то время рысенок просто с отчаянием глядел на девушку, будто бы надеясь на то, что она все-таки одумается, а потом не выдержал и стал рьяно вырываться, выпустив когти. Лесли вскрикнула, когда острые коготки пронзили ее руку, но не остановилась.

– Что на тебя нашло? – с едва уловимым раздражением спросила вампирша, ускоряя шаг под громкое шипение и вопли. – Чего ты так боишься?

Тех мест, откуда мог идти голос, было не так много, как и пролетов, на которых они располагались, но охотница была настроена решительно, поэтому, не жалея собственного времени, забегала в каждый коридор и стучала в каждую дверь, открывая все незапертые и обыскивая номера. На удивление ни в одной комнате этой гостиницы не было ни одного окна, а все свободные места на стенах занимали картины, среди которых были исключительно натюрморты и пейзажи. Точно таким же необычным казалось и соотношение лестниц и пролетов: ни один коридор не был отделен от самой лестницы дверями, а свободных пролетов, какие находились между каждым десятком ступеней, которые не переходили бы в очередной пустой коридор, и вовсе не было. Тот, кому принадлежал голос, будто бы сквозь землю – вернее, в этом случае, сквозь подземелье – провалился: сколько раз Лестина ни перепроверяла саму себя, никто не появлялся ни в одной из комнат. Добежав до последнего хода, что отделял ее от основного холла, Лесли прошлась по всем номерам, все так же не обнаруживая ни души. Разочарованно выйдя обратно в коридор, девушка направилась к ступенькам, все еще насильно удерживая на руках рысенка, что не унимался и кричал всю дорогу, когда что-то неожиданно привлекло ее взгляд.

Обернувшись, Лестина увидела зеркало в полстены, в котором ее отражение и рысенок послушно повторяли все действия двоих. Странно… Разве это зеркало висело здесь, когда вампирша поднималась в эту гостиницу в первый раз? Медленно подойдя к раме, охотница остановилась, глядя на саму себя. С другой стороны стекла смотрела на нее бледная черноволосая девушка с пронзительными красными глазами. Наблюдая за отражением, вампирша одернула запачканное кровью черное платье чуть ниже колена с разорванным этакими «общими трудами» подолом и провела рукой по лоскутьям ткани, что остались на левом предплечье вместо оторванного для маски рукава, а затем кое-как оправила спутанные волосы.

– Замолчи уже! – довольно резко бросила она рысенку, на секунду отводя глаза от зеркала. Котенок будто бы решился делать все в точности наоборот, переходя на уже совсем истошные вопли, что разносились по коридору, скрываясь в отходящих местами старых обоях.

Прошипев что-то, вампирша повернулась обратно к зеркальной поверхности, чтобы в последний раз взглянуть на себя перед тем, как отпустить детеныша и отправиться обратно наверх, куда ему было так надо, но вдруг в зеркале что-то шевельнулось. Приглядевшись внимательнее, – ведь это точно была не она и не рысенок – Лесли внезапно увидела то, что заставило ее мгновенно оцепенеть. Холодные тиски ужаса сковали всю ее прямо как в подземелье, когда из-за двери, отражающейся за спиной вампирши, что с медленным скрипом отворилась сама по себе, показалась узловатая сухая прозрачно-белая рука, что сжимала дверную ручку. Створка со скрежетом отодвинулась еще сильнее и пропустила вперед призрачную фигуру в рваных одеждах. Лицо силуэта, походившего по своим очертаниям на обыкновенного человека, было разодрано в клочья, и оттого по щекам мертвеца, что шаткой походкой приближался к девушке, стекала слезами кровь, капая гулко на пол. Рысенок в руках Лестины издавал визг и метался, словно бы сходил с ума, а сама охотница не могла даже пошевелиться, мертвенно-холодной рукой сжимая маленькое пушистое тельце все крепче и крепче, не смея шелохнуться, таращась в зеркало. Хрустя костями, мертвец подходил к Лесли ближе и ближе; она чувствовала такое жжение, будто к ее телу приложили кусок льда, что мог оставлять серьезные ожоги.

Фигура медленно вытянула вперед костлявую руку и докоснулась до щеки вампирши, что та поняла только по отражению в зеркале, так как прикосновение было неощутимо. Откуда-то из-за спины окровавленного силуэта, что стоял вплотную к девушке, подул порыв морозного ветра, и вампирша, решившись, наконец, отвела взгляд от мертвеца, глядя туда, откуда летел упруго направленный воздух. Раздался повторный скрип, и дверь, открываясь настежь, открыла и то, что скрывала за собой. Это была пустая комната с укрытыми зеленовато-бело-серой ровной плиткой стенами и полом, освещаемая резким искусственным светом, напоминающим ультрафиолет в том понятии, в каком всегда представляла его себе Лестина. Отражаясь от плитки, свет невыносимо жег глаза, но охотница не отрывала взгляда, продолжая смотреть сквозь пелену пестрых пятен. Лучи светили на кресло, что стояло посередине помещения… Кресло со стальными оковами и цепями, все вышеперечисленные из которых были вымазаны кровью, как и сам кожаный материал. Бурая запекшаяся субстанция корочкой покрывала весь пол под предметом мебели, по плитке которого были разбросаны ржавые пыточные инструменты. Мертвец издал булькающее рычание, и, переведя взор обратно на себя, Лестина увидела, как очертание взмахнуло своей единственной рукой, разрезая острыми пальцами воздух. Сначала ничего не происходило, вопреки тому, что силуэт продолжал необъяснимо шевелить рукой, но потом прямо по горлу отражения девушки стали проявляться кровавые, прорезанные чем-то острым буквы с такой скоростью, будто бы кто-то писал их на бумаге без всяких усилий. Судорожно прижав к коже ладонь, Лесли заметила, что отражение больше не повторяет за ней, безвольно ожидая своей участи.