Темный сверлящий взгляд Сорно из-под сросшихся бровей как будто притягивал… Наконец бывший теннисист пришел в себя, направил ствол на Виктора и выдавил, почему-то по-русски:
– Что уставился, ублюдок?
И эта его фраза как будто выбила из собственного мозга пробку, восстановив его нормальную реакцию: следующая получилась правильной, на этот раз, как положено, по-французски:
– Проваливай отсюда, пока не отправился вслед за приятелем!
Говорил Шкаренков на ломаном французском, но знал, что его все всегда прекрасно понимают, поймет и этот. Вызвать полицию Борису как-то в голову не пришло: чувствовалась личная вина в том, что здесь на полу лежит человек, интуиция подсказывала, что так будет правильно. С минуту назад полный жизни и агрессии, сейчас вон, скрючился в неудобной позе, не шевелится и кровоточит… Виктор не заставил себя долго уговаривать. Сначала, наклонившись над телом товарища, забрал из внутреннего кармана бумажник, ухмыльнулся, проинформировал: «Возьму». Затем вперевалку, как Борису показалось, важно, будто с достоинством, пошел к выходу. Никто ему и не собирался мешать, дверь хлопнула, зазвучали шаги на лестничной площадке, по ступенькам, потом все стихло.
…Борис, конечно, любил приключения, которые могут пощекотать нервишки, но не такие и не до такой же степени! Приключения должны быть позитивными и легитимными. Трупы, тем более, собственного производства, в его планы никогда не входили… После ухода Сорно Шкаренков еще сидел несколько минут, приходил в себя. О Миле и говорить нечего: она была как в анабиозе. Борис на всякий случай поискал пульс неподвижно лежащего убитого бандита: не прощупывался. В сущности, это и так можно было предположить по его искаженной физиономии и застывшим выпуклым стеклянным глазам.
Прошло еще несколько минут. Борис и Мила сидели и молчали. Из раны на виске уже не пульсирущим фонтанчиком, а вяло текла кровь, продолжая окрашивать вокруг головы линолеум. Большая лужа натекла и из раны на руке.
– Дай тряпку, пожалуйста, – наконец окончательно пришел в себя Борис, – и тазик с водой! Мила несколько секунд оставалась еще неподвижной, как будто не сразу поняла, но затем встала, сходила и принесла из ванной комнаты простынь, пошла за тазиком.
Борис вытер пистолет, сунул его за пояс, бросил простынь в лужу крови. Поинтересовался:
– В полицию будем заявлять?
Спросил скорее механически, для порядка: надо было что-нибудь сказать… Если вызывать, то это надо было сделать, когда Виктор Сорно был еще на месте. А теперь в присутствии мертвого тела отмазаться от ответственности будет значительно труднее, скорее всего, невозможно. И уж точно все разборки затянутся на месяцы. И назад не отмотаешь, вот ведь досада! Еще двадцать минут назад все было в ажуре!
– Не знаю, ничего не знаю, – опять с задержкой ответила Мила, слезы снова потекли по ее щекам.
Борис ответил на свой вопрос, по большей части, сам:
– Не будем этого делать. С правосудием, чье бы оно ни было, наше или французское, лучше не связываться. А то не успеешь оглянуться, обвиняемым окажешься… Не плачь, Мила, все будет хорошо… Свари лучше кофе… сможешь?..
Мила сначала несколько секунд подумала, потом кивнула, с трудом встала и на деревянных ногах пошла на кухню.
Борис видел, в каком состоянии находится девушка, но он знал: чтобы успокоиться человеку, надо его чем-нибудь осмысленным занять – пусть это будет кофе. А, судя по всему, Миле надо успокоиться… Да и вообще, возбуждающего напитка сейчас хоть и не хочется, но он будет кстати. Поможет привести мысли в порядок.
Борис послушал «шуршание» Милы и жужжание кофе-машины, после чего вышел на кухню. Кофе был готов, Мила все еще была «в ауте», но все-таки «на автомате» готовила тосты. Поставила две чашки, тосты, достала сыр.
– Ну вот, Борис… А ведь и правда, помог, как и обещал в самом начале нашей встречи, – пошутила отошедшая от оцепенения хозяйка, показывая устойчивость нервной системы и некоторую склонность к черному юмору.
Борис прекрасно осознавал весь ужас происходившего, особенно пикантным казалось кофе с тостами, когда в соседней комнате благодаря ему остывал труп, поэтому с любопытством посмотрел на девушку: кажется, уже отошла от шока. Чтобы попробовать пошутить в такой ситуации, нужно быть сильным человеком! А то было подумал, что ей потом еще долго придется сопли вытирать после случившегося. По всей видимости, ошибся. Помешивая ложечкой кофе, ответил на эту шутку с кислой улыбкой, намекая на сложившееся положение и предполагаемые в связи с ним проблемы, незаметно для себя переходя на «ты»:
– Помог?.. Что касается помощи, Мила, боюсь, что теперь именно мне ее придется у тебя просить.
***
16 апреля 201х года
Шеф группы компаний и, конкретно, фирмы «Парижская мода», Самсонов Матвей Васильевич, тесть Бориса, подсчитывал ее доход за прошедший квартал. Дела шли очень хорошо. Матвею Васильевичу в прошлом году удалось заключить выгодные договоры с десятком довольно приличных фирм-производителей шмоток и обуви, которые по налаженной схеме шли на экспорт в Россию. Сеть магазинов в Москве и Питере под руководством зятя прекрасно их сбывала. Что и подтверждалось бухгалтерскими проводками компании «Парижская мода». Матвей Васильевич специально к приезду зятя «подбивал бабки», чтобы выписать Шкаренкову премию, которая как нельзя кстати придется и дочке Алене. Она недавно в телефонном разговоре заметила, что как было бы хорошо купить домик в деревне, чтобы использовать его как дачу!..
Рабочий день перевалил далеко за половину. Все отчеты уже лежали перед Матвеем Васильевичем, когда секретарша доложила, что в офис прибыл и просится войти Борис Шкаренков.
– Пусть войдет, – разрешил Матвей Васильевич, нетерпеливо поднимаясь с места, – наконец-то явился!
Матвей Васильевич был немного недоволен, так как ожидал Бориса утром, однако постарался своего недовольства не показать.
– Матвей Васильевич, добрый вечер! – поприветствовал тестя, шефа и партнера по бизнесу Шкаренков.
– Пришел, Борис? Молодец! – на всякий случай похвалил зятя Самсонов, хотя и не любил, когда кто-то или что-то не оправдывает его ожидания. Сейчас был как раз такой случай: Борис прибыл по крайней мере на полдня позже расчетного времени, пусть и не договаривались. Матвей Васильевич считал, что зять сам должен был догадаться о времени прибытия! Единственно, что смягчает ситуацию, так это то, что есть и положительный аспект в его позднем визите: Самсонов успел полностью закончить бухгалтерский анализ квартального отчета.
Глава «Парижской моды» показал рукой на кресло. Борис присел.
– Ну, парень, рассказывай!
Голова Бориса была занята далеко не бизнесом, выкинуть хотя бы на секунду из головы труп, лежащий в квартире новой парижской знакомой, было невозможно:
– В бизнесе, слава богу, все хорошо. О подробностях потом расскажу. Сейчас у меня кое-какая напряженка возникла: мне нужна машина… Надо подвезти кое-куда одного очень нужного человека…
– Какие проблемы! Бери мою тачку, – не стал допытываться Матвей Васильевич и дал Борису ключи своей рабочей лошадки «Тойоты Ленд Крузер», – пока будешь здесь, катайся, сколько нужно.
– Спасибо большое, Матвей Васильевич! Не представляете, как вы меня выручаете! – с облегчением выдохнул Борис. Он ожидал дальнейших расспросов, но их не последовало: тесть умный мужик, понимает, что если Борис ничего не рассказывает сам, значит, так надо.
– Ну как там Аленка? Чем занимается? Надо бы ей на работу…
– Теперь уже не надо, мне кажется.
– Это почему?
– Ожидается пополнение… Но только это – пока закрытая информация, не подлежащая разглашению, даже для вас, если честно! Алена сама хотела сообщить вам эту новость, – изобразил улыбку Борис. Из чувства благодарности тестю за то, что не зажал машину, отдельно за то, что не стал допытываться подробностей и по причине наличия приличной дозы остаточного адреналина в крови после визита к Миле Борис поделился секретом о жене.
– Ого! Вот это новость, молодцы! Дай-ка, я тебя обниму!.. – Самсонов обнял Бориса, похлопал по спине.
– В ближайшее время отметим это событие, как на это смотришь?…. И хорошо, что сказал, а то моя Аленка тянула бы резину, откладывала бы момент торжественного провозглашения! А мне необходимо владеть информацией, особенно о своих близких… Не волнуйся, ей не скажу, что мне известно про будущего внука… или внучку.
Борис покивал и направился к выходу:
– Спасибо огромное, Матвей Васильевич! Я свяжусь с вами, когда всю текучку здесь улажу, хорошо?
– Договорились… Между прочим, тебе за производственные достижения премия полагается! – Самсонов был раздосадован, что зять так быстро сваливает, так толком ничего и не рассказав, но, будучи добрым человеком в пределах разумного, решил хотя бы перед расставанием подсластить пилюли и себе, и зятю.
– О, здорово! Благодарю вас еще раз, Матвей Васильевич!
***
17 апреля 201х года
Так удачно сваливший из «гостей» Людмилы Черниной Виктор, по сравнению с судьбой своего подельника, пока еще не решил, что после случившегося делать с Черниной и ее неожиданным защитником. Ясно было одно: им обоим придется платить, остается только определиться с деталями, кто из них получит по сколько и за что. Вообще-то, эти двое в равной степени виноваты: одна за то, что не вовремя привела этого рэмбо, да и вообще, должна, второй – за незапланированную ликвидацию человека из другого, криминального мира, Жана Вассо. Даже если бы случайно это сделал, обязан ответить.
Не изменяя своим привычкам, с утра Виктор потренировался в зале единоборств в спарринге с Жюлем Гобером, после чего подъехал к бару «Одинокая чайка», уселся в кресло в своем излюбленном уголке, закурил сигару и налил себе дневную норму – полбокала виски. Шеф мафии окружного масштаба столицы любил, чтобы все приятные и нужные детали повседневной жизни сохранялись независимо от остроты текущих событий. У бандитствующего элемента общества, пусть и руководящего, тоже бывает неторопливая размеренная жизнь, хотя и в другой системе измерений.
Особенно значимым событием в этой системе была утрата Жана Вассо. В сущности, Виктору было глубоко наплевать «на потерю бойца», тем более что сам в перспективе собирался избавиться от него. Другие найдутся, может, еще и лучше. Сорно уже это давно понял. Положительным моментом в этой истории было и то, что у убитого отсутствовали постоянные связи с какими-либо родственниками или вообще, с кем-либо. Если не считать девочек легкого поведения. Никто его не хватится, не будет искать.
Первым делом после убытия из опасной квартиры Черниной уже по мобильнику Виктор организовал наблюдение за своей бывшей подругой и за Шкаренковым. Надо же знать, что они с трупом делать будут! Послал двоих на машине, тщательно проинструктировал, чтобы вели видеосъемку. Упускать шансы для возможного шантажа он не хотел. Правда, как именно он будет использовать результаты съемок, Виктор еще не знал.
В одном Сорно был уверен: компромат никогда не бывает лишним. Кроме того, Виктору было просто любопытно, как Мила и ее защитник обойдутся с трупом Вассо, хотел лично посмотреть. В этом вопросе все оказалось просто, как, впрочем, Виктор и ожидал: через два часа Борис вышел из квартиры и куда-то отправился. Еще через два часа подъехал на черном джипе «Тойота Ленд Крузер». Разумеется, наблюдатели Виктора зафиксировали номер, чтобы позже его «пробить». Мила со своим рэмбо загрузили в джип большую круглую сумку, отвезли ее на заброшенную стройку, там сожгли, забросав деревяшками и время от времени поливая бензином. Все оставшееся закопали. Сидя в кресле, Виктор несколько раз пересмотрел все заснятые кадры. Интересное кино. И «оператор» молодец, придется дать премию. Как это он умудрился снимать так, чтобы его не заметили?
В определенной степени Виктор все же жалел своего кремированного на заброшенной стройке соратника. Но больше жалел, что, во-первых, не сам отправил его в мир иной, а во-вторых, потому что это произошло в самый неподходящий момент времени: он еще не выполнил запланированную для него миссию – перевозку партии кокаина из Марселя в Париж… Жан Вассо уже давно раздражал Виктора своей самоуверенностью, наглыми манерами, своеволием и нежеланием точно выполнять приказы. Раздражение достигло предела, поэтому Жан должен был отправиться на тот свет по воле Виктора, но только после выполнения задания по доставке партии наркотиков. Тогда это было бы правильно, но никак не сейчас. Что же, теперь надо было продумать, как извлечь выгоду из случившегося по максимуму.
Глава 4. Коалиция: криминал и комиссар
18 апреля 201х года
Сорно набрал номер телефона комиссара полиции Фредерика Габена. Это комиссар был неслабо «прикормлен» Виктором, больше того, можно даже выразиться, что «стоял у него на довольствии». Периодически доход Габена существенно пополнялся из черной кассы «главного по мафии». Первый «взнос» состоялся, когда Виктору нужно было выкупить партию оружия из Албании. На Габена тогда Сорно вышел через знакомых. Фредерик внимательно выслушал Виктора и счел нужным войти в его положение, а заодно и решить свои задачи по мелочи: предлагаемая сумма была хорошая, а в деньгах он в тот момент очень нуждался: нужно было платить за смену машины, да еще долг за ремонт квартиры висел. Одним махом было решено две проблемы, а то бы это растянулось на полгода, в лучшем случае. Второй взнос был, когда Габену пришлось «прикрывать» перевозку наркоты из порта Марселя. Сорно распределял порошок по публичным домам, кабакам, дискотекам и просто по точкам: это входило в его сферу «профессиональной» деятельности. Для пополнения запаса, впоследствии покойный Жан Вассо, как бы выразился поэт Бездомный, примерно раз в квартал мотался в Марсель, где Жак Вирпан, друган Виктора по подростковой тюряге, передавал ему наркоту для доставки в Париж. Другими словами, преступная группа осуществляла незаконный транзит наркотиков из стран третьего мира в Соединенные Штаты Америки и Европу, а Габен теперь был ее полноправным участником. По сходной цене договорились, что Вирпан сделает ответвление потока наркоты Виктору «для местных парижских нужд». Чтобы было меньше проблем, Виктор договорился с давно ставшим «своим» комиссаром Габеном о сопровождении. Хочешь – не хочешь, власть надо подкармливать! А зачем платить просто так, если можно это сделать за конкретное дело! В общем-то, все хорошо пошло… Если не считать, что каждый раз Габен просил за сопровождение немного больше. На самом деле комиссар не говорил своему заказчику, что это «сопровождение» ровным счетом ничего не значит: единственное, что он мог сделать в пути, так это перехватить переговоры подразделения по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств и вовремя условным знаком предупредить перевозчика. Что называется, «спасти» доставку, если будет задержание, он все равно не сможет. Но Габен этого не говорил Виктору, чтобы не срывать заказ на «сопровождение», деньги-то лишними никогда не бывают!
Время от времени Виктор сдавал Габену какую-нибудь «шестерку» для улучшения показателей раскрываемости преступлений в округе, к тому же здесь и для Сорно была польза, пусть это и цинично немного, чтобы свои люди «проходили» тюрьму – полезный университет для преступного бизнеса, уже не говоря о том, что в тюрьме всегда должны быть свои представители, там тоже дел невпроворот. Да и «шестеркам» иногда тоже нужно расти, пусть пробиваются, если способны на это, иначе как проверять и готовить кадры?..
На звонок мобильного комиссар Габен ответил сразу, как дежурный менеджер:
– Слушаю.
– Салют, Фредерик! Нужна твоя помощь: пробить номерок одной тачки.
– Готов, говори! – комиссар с готовностью приготовился записывать. Он знал, что Виктор Сорно без «гонорара» его никогда не оставит, пусть даже по поводу такого относительно невинного и незначительного дельца, как выяснение владельца автомобиля по базе данных полиции.
– Если будет возможно, пробей как можно больше информации по хозяину тачки.
– Ладно, сделаем.
– Черная «Тойота Ленд Крузер», регистрационный номер…,– Виктор назвал номер машины Самсонова.
***
19 апреля 201х года
…В офисе бара «Одинокая чайка» раздался звонок. Виктор взял трубку:
– Слушаю.
– Алло, Виктор! Это Габен.
– Рад тебя слышать, Фредерик! Есть новости?
– Машина принадлежит главе компании «Парижская мода» некоему Самсонову Матвею Васильевичу. Выходец из России. Я пробил его основную компанию по базам – неплохой доход показывает. Даже я бы сказал, огромный, по сравнению с аналогичными компаниями этого профиля. Берет за счет разветвленной сети и активной торговли с Россией. Самсонов имеет доли и в других компаниях, имеет в них право на управленческие решения, хотя ни разу пока этим правом не пользовался.
– Вот как! Что же, в таком случае нужно встретиться, кое-что обговорить!
– Что же, не возражаю.
– Если в два часа в ресторане «Морские причуды», – нормально?
– Да, прекрасно!
Через два часа шайка в составе двух единиц из противоборствующих лагерей сидела за столиком ресторана «Морские причуды» и не спеша проглатывала устриц под «Шардоне» девяносто первого года. После этого желудки приятелей ждал жареный морской окунь, которого здесь всегда отменно готовили, не говоря уже о том, что Виктор заказывал его заранее и много, для постоянного ценного клиента повара старались. Комиссару Габену нравились такие обеды не только потому что он за них никогда не платил, хотя это по крайней мере приятно, но и потому, что Виктор никогда не жадничал и заказывал не только экстравагантные блюда типа устриц или других морских чуд, но и просто вкусные, которыми можно наесться. Вот как сейчас – жареные морские окуни. Неплохая кулинарная отдушина среди суровых трудовых будней!
После порции окуней Виктор, у которого в его изобретательной голове уже складывались схемы будущих свершений, перешел к делу:
– Фредерик, мне нужно получить более полную информацию об этом Самсонове, о его родственных связях, сильных и слабых сторонах.
– Какие проблемы! То есть это не так просто, но для тебя сделаю, не сомневайся. Только зачем он тебе? В криминальных схемах он замечен не был.
– Кое-какие планы у меня на него есть, – Виктор самодовольно улыбнулся, – Вот, возьми флешку, установи личность водителя, который едет на тачке Самсонова. Узнай про его активы. По его родственникам тоже нужна как можно более полная информация, – Габен положил флешку в карман, застегнул на пуговицу, кивнул.
…На следующую встречу Габен пришел в гражданской одежде. Он никогда не выходил на подобные мероприятия в форме, не любил неудобство и ненужный риск по мелочам. Зачем нужно, если он в форме будет заснят каким-нибудь случайным блогером в этой сомнительной компании. Если такой снимок или видео будут опубликованы, тогда – прощай, карьера! Да даже и в гражданской одежде. Во всяком случае, неприятностей не избежать, а зачем они нужны! Этот вопрос он ранее обсуждал с Виктором, и тот обещал взять его «под контроль», то есть организовать ужины в этом ресторане таким образом, чтобы ни одна репортерская сволочь или похожий на блогера субъект не посмели их снимать. А Виктору в подобных вопросах можно доверять, теперь риски для снимающего будут гораздо выше, а возможностей гораздо меньше.
Комиссар Габен был хорошо упитанным, всегда загорелым, как будто неделю назад вернувшимся с курорта Испании, мужчиной средних лет. «Особые приметы», помимо загара, – всегда ежик черных с проседью, густых волос. Под толстым носом – усы а ля Де Голль, правда, погуще и черного цвета: он их подкрашивал. Почему тогда волосы не крашеные, а только усы? Недоработка?.. Ерунда, каждый создает себе имидж такой, какой хочет. Нос картошкой, двойной подбородок и живенькие маленькие, как два черненьких жучка, глазки. В отдельности черты какие-то неважнецкие, а все вместе – ничего, на человека вполне похож, этакого энергичного упитанного живчика. И не просто на человека, но и на полицейского начальника, которого уважают и побаиваются.
– Хорошо, – сказал Габен относительно заказа ресторанных блюд и напитков.
– Хорошо, – эхом отозвался Виктор, – А теперь – насчет Самсонова. Раз этот русский за счет французов нажил себе капитал, пусть делится. Надо бы его поймать на чем-нибудь существенном.
В поле зрения Виктора, прирожденного преступника, главаря парижской организованной преступной группировки, попал Самсонов, у которого имеются хорошие деньги. Пусть они и законно нажиты, но ведь на месте этого русского должен был быть француз! Несправедливость, которую можно и нужно исправлять. Или, по крайней мере, компенсировать дополнительными налогами в пользу «правильных пацанов». Стало быть, грех не воспользоваться возможностью немного подоить этого Самсонова.
– Так просто не поймаешь. Я сделал поверхностную проверку его компании по экономическим и налоговым показателям, у него все в порядке. Налоги, приличные, между прочим, платит исправно, ни с кем не ссорится. Да и сам вроде законопослушный, ни в чем замечен не был.
– То, что он законопослушный, неважно. Важно, что этот русский крутит наши французские деньги, и не где-то в России, а у нас, во Франции. Надо заставить его поделиться… Вот что. Проверь, есть ли у него поддержка у больших людей. Если нет, надо готовить подставу.
– Хочешь «пройтись» по нему по полной программе? Пожалуй, это можно устроить, надо подготовиться только. Можем взять с партией наркоты, к примеру. Как думаешь? В зависимости от количества – от пяти до двадцати лет. Если заплатит хорошие отступные, можно будет потом все оперативные материалы уничтожить, и на этом закончить.
– Да, мне нравится этот вариант. Ты прав: когда на одной чаше весов двадцать лет тюрьмы, а на другой – деньжата, которыми просто надо поделиться, умный человек выберет второе. Каждый решает за себя, вот пусть Самсонов и решит.
– Тогда с тебя наркота, с которой ты готов ради операции распрощаться, а остальное я организую.
– Да, сделаю, проблем не будет.
– Только имей в виду, что такая «подстава» влечет за собой много рисков. Они чисто профессиональные, поэтому если можешь придумать что-нибудь другое, это было бы лучше.
– Ладно, буду иметь в виду.
Комиссар Габен ушел из ресторана в приподнятом настроении, на самом-то деле риски его не пугали, он всегда оставался доволен «сотрудничеством» с Сорно, который оказался для него долгожданной кормушкой, источником настоящего благосостояния с элементами сладкой жизни. С его появлением Габен перестал экономить, а уж это он ненавидел с детства. Стал жить на широкую ногу, насколько это было возможно в его статусе. О моральных принципах и поломанных судьбах при этом лучше не думать. Страха попасть в жернова закона у Фредерика не было, по правде говоря. Он хотел жить по своим собственным правилам, и теперь жил. Если придется за это ответить, наплевать. Не хотелось бы, но если придется за все заплатить, он будет готов.
***
21 апреля 201х года
Совсем скоро Виктору сделал звонок комиссар Габен и сказал, что установил личность персоны, фигурирующей на носителе, который Виктор передал ему в ресторане. Это был Борис Шкаренков, заместитель директора русской компании «Мэйд ин Франс лимитед» с долей Самсонова, он же – его зять. Жена Шкаренкова, Алена, разумеется, живет в России. Фирма, одним из руководителей которой является месье Шкаренков, имеет неплохой доход и, как водится, по-родственному взаимодействует с компанией «Парижская мода» Самсонова. Габену удалось даже получить оперативную информацию о том, по какому адресу Шкаренков и его жена Алена живут в Москве.
Криминальная комбинация в изобретательной голове Виктора возникла почти мгновенно. Например, можно похитить жену Бориса, а затем состричь с него бабла. Удвоить, так сказать, основание для шантажа – съемка плюс похищенная жена, что-нибудь, да сработает. Тем более, для этого есть отличные российские человеческие криминальные ресурсы! Похищение жены Шкаренкова выглядит гораздо справедливее, хотя Виктору на справедливость наплевать, но главное – безопаснее «подставы» Самсонова с наркотиками, да и Габен что-то о рисках говорил, сомневался, вот при таком раскладе их и не будет. Надо иногда идти навстречу партнеру по «бизнесу».
Что же, решение принято, осталось только его проработать. После разговора с Габеном Виктор, посадив на вторую трубку Валери Гелля, переводчика, который был с ним в Москве при первом знакомстве с Рустамом, после нескольких неудачных попыток дозвонился российскому «партнеру» – Рустаму:
– Рустам, салют! Есть выгодное для тебя дело!
– Привет, мой французский друг! Я всегда рад от тебя слышать о нашем великом и нужном деле, – Рустам иногда любил изъясняться по-кавказски высокопарно.
– Завтра к тебе прилетит мой человек, расскажет о деталях бизнеса и твоем интересе!
– Отлично, встретим, как надо! Кто это будет?