GROND V: Вдали от всех дорог

– Мне никто, никто никогда не говорил, что это может быть так красиво! Я лечу! Лечу!

Превозмогая ноющую боль, девочка оживленно вертит головой, стараясь ухватить взглядом каждый уголок пустоты, которую она впервые наблюдает вот так, напрямую, через тонкий визор шлем. Ольга по-своему рада за Наташу, хорошо, что хоть кто-то рад их вынужденному бегству в зону смерти.

Она и сама смотрит на тысячекратно виденный космос словно впервые, как в тот самый первый выход за пределы Высокого Дома. С тех пор утекло много воды и минуло столько событий, что другим хватило бы на тысячу жизней. Но еще ни разу ей не доводилось так вот окунаться в привычный с детства пустой мир. Раньше она выходила в космос, чтобы делать свою работу, выполнять приказ командира, драться за жизнь, или все и сразу. Но теперь все по-другому, и, возможно, впервые в жизни, Ольга не может ответить на вопрос – зачем она здесь. Что хочет от этого холодного ничего вокруг? Что пустота хочет в ответ?

Может быть, продолжения в пух и прах проигранной войны, попытка запоздалого реванша? Еще раз очертя голову броситься в бой, пытаясь отменить все сделанное Дженной? Ухватиться за призрачный шанс если не победы, то хотя бы мести. Мести за что? Ольга и сама не знает, ведь Дженна не действовала лишь против нее одной, она вела войну против всех, воевала и победила. Ольга не единственная жертва, более того, она даже отделалась лучше других. Яростная персональная вендетта за бесчисленные жертвы мисс Донован? Возможно, то был бы хороший мотив, если бы Воронова по-настоящему сожалела о них, но ведь это не так. Она не сожалеет и не оплакивает всех тех неисчислимых, кого Дженна смела со своей сияющей дороги. Ибо никто бы не сумел их оплакать, и никто не вынес бы длани этого сожаления, тем более Ольга, с детства приученная и приучившая себя не скорбеть о том, что лежит за пределом ее возможностей. Она не будет стегать море плетью, бессмысленно.

Значит, она не жаждет отмщения за других. И за себя – тоже. И все же, почему тогда она чувствует себя обязанной помочь Кирову и его команде избавиться от Дженны? Сделать все, что от нее зависит, отдать жизнь, если потребуется, но добыть рыжую ведьмину голову…

Почему? Потому что впервые в жизни Ольга Воронова испытывает незнакомое для себя чувство, прежде неведомое и почти невозможное. Новое страшное чувство жжет ее душу с тех самых пор, как девушка очнулась на Терминале. Впервые в жизни Ольга Воронова испытывает стыд за свои поступки, горький стыд за трусость, глупость и самодовольную уверенность, раскаяние и сожаление от полной невозможности что-либо изменить.

Почти год назад старшина Воронова получила неожиданную подсказку от Примы. Возможно, она была первым и единственным человеком, которой приоткрылась правда о Дженне Донован, которая узнала часть ее тщательно скрываемого прошлого, а значит, получила возможность хоть приблизительно предсказывать и будущее. Ей одной мятежные роботы приоткрыли завесу тайны – в своем пути к власти, Дженна будет с легкостью нарушать законы своей же компании, своего же привычного мира. Она вовсе не безвольный, дрессированный исполнитель, коей всегда так ловко казалась, она шла против Сверхновой раньше, и явно готова будет идти против воздвигнутого её же предками колосса и впредь.

А что сделала Ольга, получив бесценную подсказку? Ничего. Ничего не предприняла, ничего никому не сказала, с ходу отвергла предложение о союзе против Дженны. Потому что не поверила? Да, отчасти. Но в первую очередь потому что испугалась. Испугалась самой возможности того факта, что за ее головой охотиться один из самых опасных людей в истории. А дальнейшая реакция на испуг понятна и логична – бежать и прятаться, словно мелкий зверек от хищника. Так Ольга и пряталась, тщетно лелея надежду, что мисс Донован не заметит, не вспомнит, и не придет за ней. Отчасти ее план сработал – Дженна так и не пришла за Ольгой Вороновой. Дженна пришла за всеми.

Был ли у нее шанс остановить Дженну? Был, Ольга четко отдает себе отчет в этом. Пусть микроскопический, но шанс у нее был, начни она осознанно действовать заодно с Примой. А она даже не попыталась воспользоваться этой возможностью, дернувшись лишь тогда, когда удавка уже затянулась и стало слишком поздно. Сколько миллионов жизней стоило ее малодушие? Революция Элизабет, первая и вторая гражданская война в Сверхновой, мятеж адмирала Романова – за всем этим стоял один кукловод, правду о котором могла вскрыть только старшина Воронова. Могла и не сделала этого.

Искупление. Ольга понимает, зачем она здесь. Ради искупления тяжкого греха своей трусости. Если бы этот постыдный грех можно было искупить в самурайском духе, осудив себя, приговорив к смерти и приведя приговор в исполнении, она убила бы себя без раздумий. Но искупать грех придется не своей жизнью, а чужой. Жизнью и смертью Дженны Донован. Вот ради чего Ольга здесь, вот ради чего она должна выжить. Выжить, чтобы помочь любому, кто идет по следу рыжеволосой ведьмы в синем платье. Элизабет не справилась, может быть, у ее детей получиться…

Далеко позади руины Верхнего Терминала тают в беззвучной вспышке рукотворного солнца. Зита вычислила подрыв с точностью до полминуты. Красный череп приближается.

Действие успокоительных и лекарств заканчивается, эйфория покидает Наташу, и девочка закономерно начинает проявлять больше настороженного интереса к происходящему.

– Ольга, что это, что там, куда мы летим?! Нас в Империи пугали на ночь Черной Смертью, но никто и никогда не говорил, что же там произошло, почему все так боятся. Что в этой пустоте? Говорили, что сам дьявол прячется в тени…

– Ну, такая версия ничуть не хуже других. Короче, слушай…

Черная Смерть, она же Чумной Барак. Притча во языцех, легенда из легенд, страшный сон ближнего космоса. И одновременно, знакомая всем и каждому объективная реальность, начавшаяся задолго до рождения Ольги.

Независимую колонию Богема начали сооружать в конце сороковых, и строили все пятидесятые. Строили с размахом, что неудивительно, ведь туда вложились, кажется, почти все богатеи тогдашнего мира. Мира, еще разделенного на старые страны, но уже чувствующего свое неизбежное крушение. Только-только произошла Смерть Океана, изменения климата становились необратимыми, а космонавтика брала все новые горизонты. И когда стало ясно, что Землю надо покидать уже не временно, а окончательно, тогда было принято решение возвести в черном небе рукотворное царство небесное, рай для сильных и богатых, из широких иллюминаторов которого будет открываться прекрасный вид на горящий отчий дом.

Масштабы Богемы впечатляют и по сей день – до сих пор эта станция входит в первую пятерку крупнейших рукотворных объектов в истории. А когда ее проект представили в середине сороковых, она и вовсе поражала воображение: цилиндр длиной шестьдесят километров и двенадцать диаметром, с гигантским внутренним миром, впервые полностью заполненным идеальной земной атмосферой. Космические колонии первого и второго поколения, прежде казавшиеся огромными, смотрелись теперь жалкими недоразумениями на фоне Богемы, что сияла с ночного неба Земли подобно звезде первой величины.

Точного бюджета Богемы не знает никто, по разным оценкам, от трети до половины всемирного ВВП за год. Этот финансовый водопад усердно крутил турбины строительных машин, и транспорты с лунным бетоном и меркурианской сталью шли на строительную площадку плотными косяками. Технологии космического строительства стремительно прогрессировали, равно как и методики создания принципиально новых материалов, позволивших в невиданные прежде сроки пройти путь от первого осевого шпангоута до полностью готового цилиндра. Затем началось долгое и тщательное создание внутреннего мира, в первую очередь генерация атмосферы, ради которой к Земле с Пояса отбуксировали несколько ледяных астероидов. К две тысячи пятьдесят седьмому атмосферное давление и температура во внутреннем мире Богемы достигли приемлемых значений, и началось активное заселение, хотя многие из будущих резидентов рукотворного рая прибыли еще раньше.

И если колонии превосходящих размеров строились и потом, то столь оригинального и блистательного социума, как на Богеме, повторить больше не удалось нигде. И даже Врата Вавилонские смотрелись бледной копией небесного града, теперь отмеченного красным знаком смерти.

Богему изначально планировали как пристанище самых богатых людей этого мира, да и всех других миров тоже. Страна и гражданство здесь более не имели значения, поскольку страны и паспорта остались на Земле. Здесь ценились только таланты и деньги, связи и власть, ценилось то, что имеет реальный вес в глазах практичных и предприимчивых людей, соорудивших Богему как сосредоточие лучших из лучших, новый рай, место в котором еще надо заслужить.

Здесь не должно было быть войн, ибо войн боялись очень серьезно, особенно после Смерти Океана, когда наноразрушитель QBM-90, выпущенный Южно-Китайское в море для кратковременной диверсии на рыбной ферме, прикончил почти всю океанскую биосферу менее чем за три года. Подобные катастрофы могли произойти в любой момент, потому их решили оставить на старой планете. А на Богеме должен царить мир, даже при условии, что здесь соседями будут богатеи обоих враждующих сторон. Самые практичные и богатые быстрее других поняли, как опасно поджигать общий на всех дом и заключили друг с другом негласное, но действенное соглашение, отсекавшее все конфликты сводами Богемы. На Земле и других планетах они могли как угодно конфликтовать между собой, но здесь, в граде небесном, все должны жить в мире. И каким бы это ни казалось невероятным, им вполне удавалось поддерживать свой мир.

Разумеется, не все в Богеме были богатыми и влиятельными, ибо господам нужны обожатели, преданные слуги и обслуживающий персонал. До мятежа машин было еще далеко, но здесь роботам не доверяли уже тогда, посему обслуживающий класс при господах был весьма многочисленным, общее число постоянных жителей Богемы достигло миллиона ста пятидесяти тысяч человек к две тысячи шестидесятому году, и то был отнюдь не предел возможного.

О жизни на Богеме ходили самые невероятные легенды, но большинство из них и близко не могли передать величие и красоты града небесного. Создателям, подобно древнему гению удалось взять от человеческой цивилизации все лучшее, и отбросив ненужное, получить царство небесное уже в этой жизни. Здесь творили великие поэты и художники, мыслители создавали невероятную философию нового мира, а финансовые воротилы продолжали питать сияющий град деньгами, ибо не было в известной вселенной доллара, рубля или юаня, который не прошел бы через финансовое колесо Богемы.

Многим казалось, что это благополучие фальшиво, и рухнет сразу же, как земные проблемы протянут к Богеме свою костлявую руку. Война, которой так боялись на Земле, уверенно перешагнула границы земного притяжения и разразилась уже в космосе, со всех сторон вокруг гигантской космической станции. Но Богема вполне уверенно пережила великое бедствие, поскольку многие командующие войной руководили процессом из римских терм и уютных кабинетов английских клубов, и не имели потребности наводить стволы пушек на самих себя.

В те страшные шестьдесят дней вокруг Богемы сгорели тысячи колоний и миллионы людей, но сама она не пострадала вообще никак, равно как и ее жители, с интересом наблюдавшие за пожарами через широчайшие панорамные окна.

Война пришла и ушла, а Богема продолжала величественно вращаться вокруг Земли, становясь еще сильнее и богаче, словно подтверждая правильность своих создателей. Все вокруг временно – Богема вечна, равно как вечна жизнь ее небесных правителей, ибо так и должно быть. И так оно было до седьмого июня две тысячи шестьдесят третьего года, когда один из полноправных граждан написал раздраженное и капризное сообщение о закрытии на ремонт ряда увеселительных заведений на своей палубе. Позднее, именно это дату и эту короткую записку богатенького бездельника назовут началом конца, началом превращения Богемы в Черную Смерть.

На следующий день сообщения о закрытии на ремонт пришли с еще нескольких палуб небесного града. Затем слово ремонт было заменено более подходящим словом карантин. О болезни – причине карантина, некой легкой вариации пневмонии, было объявлено официально, как о небольшом неважном инциденте. Еще через несколько часов по непонятной причине была введена информационная блокада Богемы, естественно, негласно. И, наконец, на Землю вылетел роскошный пассажирский корабль с правящей верхушкой колонии, брильянтами на платиновом подносе.

А затем в эфир прорвался сигнал бедствия, сопровождавшийся для наглядности короткой справкой и видеофайлами. Вот тогда стало ясно, что некая легкая вариация пневмонии косит жителей небесного града десятками тысяч, несмотря на все усилия самой современной медицины.

К известию о страшном бедствии, постигшем Богему, отнеслись со всей серьезностью – память о войне была слишком свежа. Мгновенно распространились слухи, что жители небесного града втайне разрабатывали нанооружие, которое вырвалось на свободу в результате неудачного эксперимента. И если неизвестный образец непостижимой смерти так быстро расправился со славящейся своей безопасностью Богемой, то что же будет с другими колониями и Землей, когда заражение распространится и туда?

Вполне понятные меры безопасности были приняты незамедлительно. Роскошный пассажирский корабль с верхушкой Богемы был расстрелян в пустоте крейсером Союза, и этим крейсером был Большевик, Вольф как-то рассказывал Ольге о давней мрачной победе, единственной, не отмеченной на доске почета. Другие корабли и спасательные капсулы, пытавшиеся покинуть Богему, также безжалостно уничтожались. Всех жителей небесного града, что покинули свой дом до вспышки эпидемии, выявили, где бы они ни были, незамедлительно арестовали и поместили в жесточайший карантин. В итоге эти счастливчики провели в стерильных лабораторных кубах почти год, но никаких следов неизвестной инфекции у них обнаружено не было.

Тем временем вокруг Богемы спешно возводился оборонительный контур, который должен был помешать как дальнейшим попыткам бегства, так и попыткам проникновения извне. Сигналы бедствия с гибнущего города, радио и световые, шли еще пару недель, затем передатчики начали отбивать какой-то несвязный бред и белый шум, затем пропал и шум. Наступила мертвая тишина.

– И что же, там все умерли?

– Очевидно, да.

Одно время, в воздухе носилась идея сбросить Богему на солнце, но никто не захотел оплачивать астрономические расходы на данную операцию. Сверхдержавы настороженно выжидали вокруг умершей Богемы, теперь официально окрещенной Черной Смертью, почти год, до тех пор, пока не были получены отрицательные результаты исследований жителей небесного града, что содержались в карантине. После того в Черную Смерть отправили роботов разведчиков. Те проникли внутрь, провели исследования и подтвердили уже понятные факты: смертность достигла ста процентов, не уцелел никто. Ольга видела архивные записи, демонстрировавшие широкие улицы и дворцы Богемы, заваленные трупами ее жителей. Подтвердилось и второе, наиболее опасное предположение: смертельную инфекцию разносят наномашины, по тем временам наиболее страшный вид оружия. Был ли то теракт или неудавшийся эксперимент, установить не удалось – большинство архивов были уничтожены. Разведчикам приказали оставаться на станции, и собирать информацию, пока будет возможно.

Шли годы. Карантинный пояс вокруг Черной Смерти продолжал функционировать, ограждая мертвый город от внешнего мира. И все же, известны несколько успешных попыток проникновения внутрь, предпринятых то ли сумасшедшими искателями приключений, то ли простыми мародерами. В любом случае никто из них не вернулся.

Роботы разведчики постепенно выходили из строя, но продолжали сбор данных. Со временем, с нановирусом «Богема» научились бороться, и теперь уже не считали неизбежной угрозой для Земли и космоса, хотя карантинный режим продолжал действовать в автоматическом режиме. Богему официально объявили массовым захоронением и навсегда запретили дальнейшие исследования, соорудив вокруг нее несколько карантинных рубежей. И так, год за годом, об умершем городе в небе начали забывать, хотя родители по всей солнечной системе и по сей день любят пугать своих детишек страшными сказками о призраках Черной Смерти, которые приходят за непослушными мальчиками и девочками. Конец истории.

– И мы добровольно лезем в этот гроб?

– Ну, как сказать добровольно – у нас нет выбора. Нам точно крышка, останься мы в пустоте или на Терминале. А Черная Смерть – хоть какой-то, но шанс, особенно после того, как сняли внешний карантинный пояс.

Призрачный шанс на спасение приближается, Ольга уже видит контуры исполинского цилиндра, с навечно погашенными огнями. К сожалению, у них нет никаких данных о том, что ждет внутри, за темными сводами – последние исследовательские станции на корпусе Черной Смерти прекратили работу еще до ее рождения.

– Как думаете, наши скафандры выдержат эту заразу, если она все еще там, внутри, – ни к кому не обращаясь конкретно, спрашивает Тилл.

– При сохранении герметичности должны выдержать со стопроцентной гарантией. Должно хватить даже легкого аварийного комплекта, так что шлемы можно будет снять, – отвечает Эльза. – И все же, я не рекомендую лишний раз заходить внутрь, к чему лишний риск?

– Нам и не понадобится заходить. Снимем с причалов несколько местных колымаг, заправим и сразу же смоемся. Сейчас нам в околоземном секторе лучше не задерживаться, – добродушный розовощекий Дэн рисует у них перед глазами предполагаемую схему полета.

– Послушайте, но если нам ничего больше не угрожает, и мы можем войти внутрь, то почему бы не сделать это? Вы подумайте только, какие там богатства? А припасы, сколько там всего может быть нужного.

– А нам-то оно зачем? Соберемся и сразу уйдем! – Эмили зло срывается на незнакомого попутчика.

– Вам – пожалуйста! А всех этих гражданских вокруг, вы, что с собой возьмете, в Рассвет? Сомневаюсь… Наши припасы на исходе, денег никаких, а выживать как-то надо!

– Всем – тихо! Мы подходим к границе первого радиуса!

Вот она – неофициальная граница Черной Смерти, где нарушителей раньше встречали последние предупредительные бакены, а дальше открывали огонь на поражение. Рядом с границей маячит обгоревший остов легкого пассажирского корабля, который болтается тут уже восемь месяцев: очевидно, они не первые, кто попытался искать спасения на Черной Смерти. Но восемь месяцев назад внешний карантинный пояс еще функционировал.

Кавалькада самодельных космических аппаратов замедляет ход. Но полностью останавливаться нельзя, иначе они разминуться с Богемой и никогда уже ее не догонят – теперь только вперед, к сияющему красному черепу, и исполинской гробнице за ним.

Ольга видела Черную Смерть миллиарды раз через объективы тысяч телескопов, но она не откажет себе в удовольствии лицезреть гигантскую станцию лично, никто не откажет, благо до Богемы рукой подать.

Главный цилиндр не поврежден, его никогда не обстреливали, несколько ударов микрометеоритами не в счет. Лунный бетон светит тусклым блеском, светлые ленты солнечных батарей отсутствуют, ибо все электроснабжение идет от термоядерных реакторов. Ни один из позиционных огней цилиндра не горит, и старшина даже не знает, по какой схеме они должны были работать. Вспомогательные механизмы на корпусе отбрасывают длинные тени, все окна зияют черными провалами, ей не удается заприметить ни единого огонька внутри. Впрочем, огни и не нужны, гораздо важнее цель их полета, по крайней мере, цель Андрея и его веселых ребят – причалы. Разномастный космический флот стоит на них тридцать два года подряд, рядом с пузатыми сферами топливных баков. Редкие и безумно дорогие винтажные космические яхты, прогулочные катера, персональные кабриолеты и каботажные суда – кажется, их так много, что каждому достанется по кораблю.

– Впереди первый карантинный радиус. Он не должен функционировать, но все же, соблюдаем осторожность. Построиться двойным клином, дистанция от ста пятидесяти до двухсот сорока метров, самый малый ход, в любой момент будьте готовы дать полный вперед! Как можно меньше болтовни в эфире, связь по оптическому каналу, – Воронова, взявшая на себя функцию лоцмана, дает последние указания водителям кабриолетов. – Вперед.

Внешний карантинный пояс остается за кормой, никак не отреагировав на нарушителей: кавалькада огибает разбитый пассажирский корабль и продолжает свой путь к Богеме. Но Ольгу мало радует первый успех, она знает, что самое веселое еще впереди. Девушка напряженно вглядывается в пустоту, читая старые файлы в поиске единственного прохода через минные заграждения.

– Все – поворот 10, поправка 38!

Кабриолеты идут лагом, словно старинные парусные корабли против ветра, следуя сложной ломаной траектории, максимально усложняя прицеливание автоматическим часовым. Впереди показались другие обломки, которых не было видно ранее. Еще и еще, да тут десятки, если не сотни крупных фрагментов, включая несколько подбитых кораблей и спасательных капсул – гравитационное поле Богемы захватило остатки какого-то масштабного кораблекрушения и теперь вечно толкает их перед собой. Это хорошо, облако обломков должно было изрядно проредить минное поле.