Мой соперник

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я заняла хозяйскую спальню. В электронном письме Святоша настаивал, чтобы я устроилась именно там. Дескать, оно того стоит. Он прав. Кстати, ванна на ножках уже стала моим новым лучшим другом. А кровать королевских размеров – нечто запредельное.

– Да, у Святоши уйма всяких роскошных вещей, – ворчу я, мысленно отгоняя мысли об Аспен, голой в ванне, обнаженной на простынях. Проклятье. – Я и раньше занимал одну из гостевых комнат, поэто- му возьму ее. Хозяйская – в твоем распоряжении.

Аспен подносит вилку к губам и, откусив кусочек стейка, протяжно стонет.

– С ума сойти!

Какой же приятный звук.

– Супер. – На мой взгляд, мясо чуть пережарено, но если ей нравится, я рад. Хотя если она продолжит стонать…

Что ж, радость – вовсе не оправдание для тесноты в моих джинсах.

– Ты ведь иногда приезжаешь сюда? – спрашивает Аспен. – Когда мы были в клубе, мне показалось, что ты знаком с этим местом не понаслышке.

– Да. К примеру, мы нагрянули в дом Святоши на выходные в честь Дня независимости в прошлом году.

– Значит, еще до того, как я начала работать в команде. А Ид… – Она резко замолкает, прочищая горло. – Я имею в виду…

– Приезжала ли Иден? – спрашиваю я, заканчивая вопрос за Аспен.

– Да, – смущается Аспен. – Извини.

– Ты можешь произносить ее имя.

– Ага, точно. Она мой босс и друг к тому же. Мне просто не хочется ставить тебя в неловкое положение или заставлять говорить о том, о чем ты не хочешь распространяться в моем обществе.

– Я не возражаю. – Пожимаю плечами, дожевывая стейк, а потом заявляю: – Она никогда здесь не бывала. Поездка организовывалась только для парней. Я приезжал еще раз на рыбалку, но к тому времени мы с Иден расстались.

Аспен прищуривается.

– Должно быть, приятно приехать сюда и скрыться от всего мира.

– Ага. Идеальное местечко, чтобы убежать от реальности.

Обычно говорить с кем-то о расставании сложно. Людям нужны пикантные подробности, которые не попали в таблоиды. Но Аспен не производит на меня подобного впечатления. Напротив, она, похоже, все понимает.

Она работает с Иден уже несколько месяцев, но не выбирает чью-либо сторону, и я по-настоящему это ценю. И мне очень импонирует ее искренность.

На кончике языка вертятся неожиданные вопросы о бывшей. Я, наверное, перегибаю палку, но когда я сижу здесь, напротив Аспен, такой расклад кажется мне вполне естественным.

В общем, я заговариваю об Иден.

– А она счастлива? – тихо и немного напряженно интересуюсь я.

– С Холтом? – аккуратно переспрашивает Аспен, и я киваю. – Да, она действительно счастлива.

– Хорошо, – говорю я и даже не притворяюсь.

Расставания в принципе отстойная вещь. Но я рад за Иден.

Один из нас должен быть счастлив после того ада, через который мы заставили друг друга пройти.

– А что насчет тебя? – обращаюсь я к Аспен.

Я не уверен, что стоит ломиться в эту дверь, но раз Аспен выслушивает мое нытье без жалоб, то и мне не следует выглядеть бесчувственным хоккеистом-истуканом. Меньшее, что я могу сделать, – осторожно спросить о ее проблемах.

– Что насчет меня?

– Я не единственный, у кого был тяжелый разрыв. Хотя твой намного свежее, чем мой. И я подумал… – Умолкаю и поднимаю бокал. Вероятно, я все же выбрал не лучшую тему для беседы за ужином. – Ты не обязана ничего рассказывать, если не хочешь.

Аспен на мгновение морщит лоб, розовые губки девушки поджаты.

– Нет, – бормочет она. – Я должна поговорить об этом. По крайней мере, мне нужно научиться. – Но Аспен не продолжает. Ее рот превращается в тонкую линию, она сверлит тарелку взглядом.

Воцаряется тишина, которую разбавляется лишь стрекотание сверчков во дворе.

– Как его зовут? – спрашиваю я.

Возможно, Аспен нужен кто-то, кто задавал бы ей наводящие вопросы, тогда, несомненно, и лед тронется.

Она моргает, глядя на меня с выражением боли на лице.

– Дейл.

Я хочу пошутить, что все Дейлы, которых я знал, были вонючими старыми козлами из спортзала, но сейчас не время для остроумных комментариев.

– А сколько времени вы были вместе?

– Мы познакомились в Гарварде. Он изучал политологию, а я специализировалась на бизнесе. Мы встречались два года, а потом еще два после окончания учебы.

Гарвард? Вау. Я в курсе, что она умная, но… черт.

– Что же послужило причиной разрыва?

– Долгая история. – Она делает паузу и продолжает: – Я вечно его прощала. У него оказалось тяжелое детство. Он – средний ребенок. В семье росло четверо детей, а родители всегда балансировали на грани развода. В школе у парня случилась настоящая депрессия, не было реальных друзей. И я вроде как стала для него всем… другом, девушкой, психотерапевтом, личным банковским счетом. Это очень утомительно, но я любила его. В общем, сперва оно того стоило. – У Аспен отстраненный взгляд.

У меня внутри все переворачивается, пока я наблюдаю за ее реакцией на воспоминание о придурке Дейле и об аде, который он, очевидно, ей устроил.

Она милая и добрая девушка. Святоша не ошибся. Меня бесит мысль, что некоторые парни могут без зазрения совести воспользоваться таким сокровищем.

– После получения диплома мы начали знакомиться с новыми людьми. Короче говоря, погрузились в большой мир. Я поощряла Дейла, хотела, чтобы он завел себе друзей. И примерно в течение года мой бывший и впрямь казался счастливым, будто все в порядке.

Но потом Дейл сказал, что у него появились чувства к одной из недавно появившихся подруг. Сперва предложил свободные отношения, что в некотором роде меня сломало… но я любила его, поэтому попыталась наладить отношения. Провела массу исследований о полиамории и нетрадиционных отношениях, даже опросила знакомых. Я узнала, что главное здесь – доверие. Золотое правило – устанавливать правила, уважать партнеров, относиться с любовью.

Задача была вполне выполнимой, но он продолжал лгать. И в итоге я ушла. – Аспен умолкает.

Я терпеливо жду, что она добавит что-нибудь еще, если захочет. Лично я надеюсь, что этим все и ограничится. Наверняка Аспен пережила столько душевной боли, что хватит на целую жизнь.

Почему таким парням, как долбаный Дейл, все сходит с рук? Зачем они причиняют вред девушкам вроде Аспен?

Я стискиваю кулак под столом. Даже не знаю, как выглядит ее бывший, но я бы с врезал ему по физиономию.

Аспен до сих пор молчит, поэтому я нарушаю паузу:

– Мне жаль. Он настоящий кусок дерьма.

– Я должна была предвидеть его выходки. Он отказывался говорить о будущем и уже дважды до того случая расставался со мной. В Гарварде ходили слухи, что Дейл мне изменяет. Все признаки были налицо. Любовь меня ослепила, потому я глупо защищала бывшего бойфренда. Постоянно.

Погодите-ка. Неужели она всерьез винит себя?

– Нет! Тут нет твоей вины, Аспен. Я выслушал твою историю и могу сказать одно: никакой жалости к себе, никаких «я должна была» или сожалений. Это пустая трата времени, которое тебе жизненно необходимо потратить на исцеление. Поняла?

Аспен с трудом сглатывает, глядя на меня остекленевшими глазами.

Если она сейчас заплачет, я надеру себе задницу за то, что поднял неудобоваримый вопрос. Я гребаный идиот. Первый вечер, а я заставляю эту красотку плакать.

Черт тебя дери, Браун.

Она кивает.

– Спасибо. В любом случае хватит нам вести разговоры неудачников с разбитым сердцем. А мы вовсе не неудачники.

Я чувствую облегчение и ухмыляюсь.

– Именно! Здесь я должен вставить глупую фразу о птицах со сломанными крыльями или типа того?

Аспен запрокидывает голову и насмешливо парирует:

– Умоляю, никаких попыток быть поэтом! Оставайся собой, Браун.

– Ладно. – Я поднимаю руки в знак капитуляции. – Буду придерживаться того, что знаю. Хоккея.

– И готовки, – добавляет Аспен с улыбкой и наклоняется над тарелкой.

До чего же она обворожительна.

– Давай не будем заканчивать ужин на грустной ноте. – Аспен вновь поджимает губы, постукивая пальцем по подбородку. – А теперь мой черед задать вопрос. Если бы ты мог делать что угодно: все что захочешь… что бы это было?

– Ну…

– Помимо хоккея, – быстро перебивает она и внимательно смотрит на меня.

Хмыкаю. Я немного озадачен. Вряд ли мне когда-либо задавали подобный вопрос. Большинство моих разговоров вращаются вокруг сезона, подготовки к сезону, победы в сезоне, завершения сезона и так далее. Намылить, смыть, повторить.

Люди обычно предполагают, будто хоккей – вся моя жизнь. Разве у меня могут быть какие-либо интересы, кроме спорта, который сделал меня богатым и успешным?

Но истина состоит в том, что я часто размышляю об этом. Я знаю, что не буду играть в хоккей вечно. Во мне имеется много чего еще, даже если многие не хотят ничего замечать.

Зато Аспен хочет. Поэтому ее искренняя заинтересованность на секунду вводит меня в ступор.

Я встречаюсь с ней взглядом.

– Думаю, это было бы связано с готовкой – для себя и для других. Мне нравится хозяйничать на кухне.

– Хм. Тебе идет, – Аспен одаривает меня очередной понимающей улыбкой, взбалтывая вино в бокале.

– И у меня неплохо получается.

– Очень даже неплохо.

И только потому, что вечер начинает казаться слишком похожим на свидание, что, по словам Святоши, приведет к нежелательной татуировке на моей заднице, поднимаясь из-за стола, я громко рыгаю.

– Ты отвратителен, – подкалывает меня Аспен и качает головой.

Четко, Браун.

Делаю официальное заявление. Я идиот.

Когда она встает, чтобы убрать посуду, я беру ее за руку.

– Я сам.

– Ни за что. Ты готовил. Я тоже собираюсь принести пользу. – Аспен собирает тарелки и бокалы и относит посуду к раковине.

Я следую за ней. Аспен не справится с кухонным хаосом в одиночку. Я неряшливо готовлю. Когда заканчиваю, помещение обычно выглядит так, словно там взорвалась бомба.

– А теперь я задам вопрос, – говорю я, споласкивая тарелки и складывая их в посудомоечную машину, пока Аспен ставит соль и перец в шкафчик у плиты. – Пока мы, так сказать, обменивались боевыми шрамами, ты сбросила «г-бомбу».

– Ч-что?

– Гарвард.

Она хихикает.

– Это и есть твой главный вопрос?

Даже знать не хочу, как сейчас выглядит мое лицо.

– Да. Офигеть, как впечатляет.

– Ага. – Она закатывает глаза и лукаво улыбается. – Тебя пугает, что я умнее тебя? – Она фыркает.

– Честно? Немного.

Аспен прищуривается, смотрит оценивающе.

– Я не стану извиняться.

– А я и не ждал.

Нам хорошо вдвоем, воздух между нами буквально гудит и вибрирует. Мы обоюдно наслаждались откровенной беседой, вкусной едой и отличным вином. Я не помню, когда в последний раз чувствовал себя настолько непринужденно.

Если честно, даже не знаю, чувствовал ли когда-нибудь…

– Браун, – бормочет Аспен, осторожно кладет руку мне на плечо, а затем отстраняется. – Мне пора ложиться спать.

– Что? Сейчас начало восьмого! – Я недоверчиво мотаю головой, проверяя время на телефоне.

Взгляд Аспен перемещается с меня на книгу, которую я принес на кухню еще до ужина.

– Я люблю почитать перед сном. Кстати, спасибо, что захватил ее.

Не могу не задаться вопросом, ощущает ли Аспен возникающую между нами химию так же, как и я. Может, поэтому она спешит сбежать от меня?

Чувствует, что второй бокал вина заведет нас на опасную территорию?

Решив уступить, вздыхаю.

– Но я провожу тебя наверх.

Мы протираем стол, я беру сумку, перекидываю ее через плечо и первым поднимаюсь по лестнице. Обычно я джентльмен, который пропускает дам вперед. Но сейчас играть в подобные игры не стоит, нельзя пялиться на задницу Аспен, пока она щеголяет в соблазнительных шортиках. На сей раз чувство самосохранения пересиливает традиционные правила приличия.

Однако в тот момент, когда я собираюсь пожелать спокойной ночи и уйти, Аспен замирает у двери. В глазах девушке появляется задумчивое выражение.

– Почему ты делаешь все это для меня? – спрашивает она, крепко прижимая книгу к груди. – Алекс, ты был очень заботливым, но мне действительно хочется понять. Почему я?

Я прислоняюсь к стене и скрещиваю руки, чтобы не мучиться, куда их деть.

– Ведь именно я и должен был сюда поехать. Не как смотритель, конечно. У меня возникло желание отвлечься от проблем. Собирался прожить в Канаде все лето. Один. Выполнял бы любую тяжелую работу: Святоша же охотно позволяет мне здесь оставаться на любой срок. Но еще в клубе ты упомянула, что фактически осталась без дома, и… я не знаю. Во мне что-то щелкнуло. Показалось правильным поступить таким образом.

Примечания