Но вообще был далеко не глуп
и учился почти на отлично.
Сексим тоже взъярился на пацанов,
которые растаскивали брикеты с галетами
и бездумно разливали повсюду воду.
И вскоре было договорено,
что галеты и вода будут раздаваться
три раза в день во время приема пищи
и в ограниченном количестве,
чтобы просто можно было утолить голод.
Кое-кто из самых разболтанных возмутился
и не захотел подчиняться новому режиму.
Но порядок быстро удалось навести
с помощью Дулебы (Дулебиной Маши) —
еще одной девочки, подружки Глизки.
Она отнюдь не блистала интеллектом,
но была рослой и обладала чудовищной силой.
Ее откровенно боялись и мальчики,
не говоря о трепещущих перед ней девочках.
Дулеба благоговела перед Глизкой.
Их связывала какая-то странная дружба,
где Глизка повелевала, а Дулеба подчинялась.
Поэтому под угрозой Дулебиной расправы
порядок был наведен вопреки всем недовольным.
* * *
Общее пространство бомбоубежища
разделялось в целом на три части.
По краям – спальные места с нарами.
В центре машинный зал с автономной
энергетической установкой, складом и туалетом.
В первую же ночь мальчики и девочки
разбились по противоположным углам.
Однако утром развернулась битва за туалет.
Он был один, общий, не разделялся
на женскую и мужскую половины.
И утром мальчики оккупировали его,
издеваясь над девочками и не давая им
справить естественные нужды.
Порядок опять пришлось наводить
с помощью Дулебы. В машинном зале
постоянно светились электронные часы,
и по ним было установлено точное
время утренних и вечерних посещений
отдельно для мальчиков и девочек.
Однако это не остановило быстрый рост
сексуальной озабоченности подростков.
Мальчишки стали приставать к девочкам,
хватать их между ног, грязно
материться и обнажаться перед ними.
И вскоре все вылилось в сексуальный разгул.
Как только прошли первые мучительные дни
с их страхом и неопределенностью,
и стало ясно, что жить худо-бедно,
но можно и здесь, и это все надолго,
на смену страху пришло отчаянное стремление
хоть к каким-то удовольствиям и развлечениям
по принципу: жить, может, осталось недолго,
поэтому нужно оторваться по полной.
А какие развлечения в бомбоубежище?
Тем более что телефоны скоро у всех разрядились.
Только и осталось – сексуальные провокации.
Первой их жертвой стала Куява (Куявина Оля).
Это была тихая, как бы заторможенная девочка,
с жиденькими слипшимися волосами
и грустным взглядом остановившихся глаз.
Все ее в классе третировали, унижали
и тюкали по любому поводу и без повода.
Вот и сейчас в туалетное время для девочек,
всеми выпихнутая в конец очереди,
она не уложилась, так как была последней.
Пацаны сначала стали ломиться
в плохо закрывавшуюся кабинку,
а затем, ворвавшись внутрь толпой,
изнасиловали ее зверски и многократно,
так и не дав справить естественные нужды.
Это мгновенно стало всем известно,
и характерна реакция девочек.
Измученную, еле стоявшую на ногах Куяву,
измазанную собственными испражнениями,
они так и не пустили на свою половину.
И бедная Куява вынуждена была
приютиться в машинном зале на полу,
став объектом новых насмешек
и издевательств со стороны мальчишек.
Впрочем, она недолго оставалась одна.
Насилию вскоре подверглись и другие девочки,
так как вступать в связь с «вонючей Куявой»
стало предосудительным «западло».
Впрочем, некоторые из девочек,
живя в атмосфере полной разнузданности,
развратились настолько, что сами
стали предлагать себя мальчикам.
Причем некоторые за плату – брикеты галет,
которые стали чем-то вроде валюты.
Кое-кто их затырил еще в первые дни —
эпоху первоначального разграбления склада —
и теперь в условиях скудного питания
они очень пригодились как средство платы.
