– Меня зовут Иисус! – эффектно представился я.
– И еще один снимок после слов, до смерти красива! – раскрываю я профессиональный секрет.
– О женский образ, вдохновляющий вечно! – вознес руки двойник.
– А ботаничка, без капли стеснения в ответ:
– Научи меня позировать?
– И представь себе! Сама предложила сделать из нее модель. А я ей:
– Ща, сфоткаю, красиво!?
– Она в плену у моды.
– Вот именно. И я соглашаюсь помочь подруге, хотя на первой же встрече понимаю, что Ева очень запущенный случай.
Потом, я пытался отговорить ее, зная, что не все так безоблачно в безжалостном мире моды. Порочная, извращенная, насквозь пропитанная ядом изнанка модельного бизнеса отравляет всех, кто хоть чуть-чуть прикоснулся к тому, что скрыто от обычных людей.
– Женская доля! – развело руками мое небритое отражение.
– Если ты думаешь, что модели идеальны, то это не так. Моделями увлекаются, боготворят, подражают, но их судьбы часто трагичны. В свободное время они развлекаются, вечеринки, бары, клубы, романы на одну ночь… Желтой прессе, ну знаешь, колонка светских сплетен, есть за что зацепиться. А развлечения неотделимы от пороков, алкоголь, азартные игры, наркотики, сексуальные отношения всех видов и мастей, стремление к «полной свободе». Но все тщетно.
– И правильно! Чего тут неожиданного, ведь она с детства мечтает стать лицом популярного глянцевого журнала, надеется стать моделью. А эти девушки – богини Интернета! За их жизнью в инстаграмах следят миллионы подписчиков, – поддержало разговор мое отражение из зеркала.
– И тогда наобещав ей, погружение в атмосферу гламура я, пригласил подружку провести время «под кайфом». Она согласилась!
– Красивые девки обожают торчков типа тебя. Вначале накурят, потом отымеют. Как хорошо быть наркоманом, – раздраженно сказало мое отражение из осколка зеркала.
– Что я и сделал, предложив взбодриться у нее на квартире.
– Ай лав ю! Все что угодно ради любви!
– Для нее это было впервые. Было видно, что она этого не хотела, но из-за любви ко мне она все же протянула руку и я воспользовался.
– И я тебя люблю, лапочка! – зашептал я при свете полной луны.
И вот ее белая рука в моей руке. Я втянул дрожащими руками немного ее крови в шприц и кровавый раствор от первой в ее жизни дозы потек по ее венам.
Затем я вытащил иглу, вытер грязным своим носовым платком. О да! Это была крутая дурь!
– Не отпускай меня! – прошептала она, впадая в наркосон.
– Подари мне лунный свет. Я лечу!
– Наверняка, ей прилило ни с чем несравнимое блаженство рая, – задумчиво сказал я, глядя на растрепанные длинные волосы, которые ниспадали на ее белые плечи, тонкие красивые руки, кончики длинных пальцев, сильную и упругую грудь, которую я целовал.
– В этом магия лунного света. Наверняка, пребывая в блаженстве рая и вкусив запретный нарко плод, в наркотическом полете Ева видела свое юное тело, летящее к лунному свету, – в унисон дополнило картинку мое зеркальное отражение. Что дальше?
– А дальше место преступления.
– Прощай, детка, прощай! Если можешь, прости, – шепчу я, пытаясь заглушить муки совести, увидев направленный на меня застывший ее взгляд через скайп из свой квартиры, понимая, что это моих рук дело.
– Бог простит! Наблюдать смерть всегда жутко, непривычно, даже если и веришь в бессмертие, вечность жизни, писал же Пушкин: «Нет, весь я не умру…» – начало успокаивать меня мое отражение в осколке зеркала.
– Однако, ведь это я дал ей наркоту и разрушил ее мечты, – оправдываюсь я, наблюдая как рассказывает ее мать участникам оперативно следственной группы.
– Дочь не вышла на работу и не отвечала на звонки. Обзвонила друзей, больницы, морги. Ничего!
– Такс! Такс! Такс! Что тут у нас? Убийство? Несчастный случай? Суицид? – обозначил три версии прибывший на место происшествия опытный Полковник, в строгом черном костюме.
– Преступление раскрыто! Нет никаких сомнений – это обычное романтическое самоубийство! – воскликнул опер в клетчатом костюме.
– Ай да Козлов! – похвалил Полковник.
– Смертельная записка! Вот она пишет в социальных сетях: «Во всем прошу винить любовь!»
– Предательство любимого, отчаяние и нежелание жить…. – как то рассудительно согласился Полковник.
– Ура! Я все точно рассчитал и могу спать спокойно, ведь это я выдал убийство за суицид, сочинил записку, уничтожил улики своего присутствия и уверенный, что останусь безнаказанным покинул квартиру. Подтасовка улик удалась! – самодовольно, как ребенок радовался я.
И вдруг, как гром среди ясного неба. Элегантный сыщик, похожий на киноактера, неожиданно задал ошеломивший всех вопрос:
– Не было ли среди знакомых дочери скользкого типа, крученого, дерганого, стеклянный взгляд, с привычкой прижимать пальцем одну ноздрю и с шумом втягивать воздух через другую?
– Вот уж б… дь, точно обо мне!
– Говорит так, как будто знает! – удивилась мать.
– Точно описал знакомого дочери, фотохудожника со смешной привычкой прижимать пальцем одну ноздрю и с шумом втягивать воздух через другую. Она влюбилась в него по уши, – жаловалась мать, с подозрением глядя на элегантного сыщика.
– Я так и думал! Кто вы, гламурный фотохудожник? – тут же задал вопрос невозмутимо Полковник с улыбкой супермена.
– От неожиданного вопроса я даже вздрогнул. Ох уж этот Полковник!
– Но я не знаю, как его зовут! – расстроилась мать на радость мне.
– Значит, мой фоторобот не будет висеть на доске разыскиваемых, – с облегчением вздохнул я.
– На клавиатуре компьютера нет никаких отпечатков пальцев, их стерли! – констатировал эксперт.
– Значит, кто-то был с жертвой во время ее смерти?
– Не может быть, чтобы убийца всегда был рядом с дочерью. И откуда это известно, улик же нет? – не верила мать, пребывая в полной растерянности.
– Гм! Да тут и скайп включен, а значит, смерть по веб – камере мог видеть свидетель, который в это время находился в другом месте, – начал раскручивать версию убийства эксперт.
– Значит, срочно следует приниматься за поиски убийцы! – поделился умозаключением Полковник.
