Нефертум. Запретная кровь
Он устал, устал как никогда в жизни. А ведь еще столько оставалось сделать! Похоронить людей и разобраться с Нэнэ. Эрик про себя усмехнулся. Он только что убил монстра. Неужели какая-то лошадь станет для него проблемой?
Нэнэ лежала на прежнем месте и плакала. Лошади ведь умеют плакать? Ее бока раздувались при каждом вдохе, как меха исполинской печи. Сломанная нога безжизненно покоилась на земле. Кобыла даже не пыталась подняться, по всей видимости уже сдавшись. Она была не молода и, наверное, прожила неплохую лошадиную жизнь. Теперь ее ждала смерть – либо долгая и мучительная, либо быстрая.
Рука больше не могла рубить, ныли плечи. К тому же снова дал себя знать заживший перелом. Циглер каким-то чудом еще мог держать оружие.
Услышав его шаги, кобыла подняла морду. Она знала, что ее жизнь зависит от него, понимала и все равно глядела растерянно.
«Ты правда убьешь меня? Меня? За что?..» – читалось в ее глазах.
– Прости. О великий Альхор, прости, – попросил Эрик. Одно он знал точно: если хочешь убить, рука не должна дрожать, иначе страдания несчастной лошади будут еще сильнее.
Но он не мог. Просто не мог. Почему монстра убить гораздо легче, чем несчастное покалеченное животное?! Ну что он за слабак?!
Тогда Циглер поднял руку и выпустил пламя. Огненная струя прошила Нэнэ череп. Кобыла умерла мгновенно, не успев издать ни звука. Запахло паленой шкурой. Вот и все.
Чтобы не смотреть на это, он вернулся назад к туше монстра. Склонился над тварью, внимательно ее разглядывая. Альхор Всемогущий! А что, если чудовище – и правда Эйлит? Вдруг он убил ее вот этими самыми руками?
Нет… Никаких признаков того, что это могла быть девчонка. Обычное чудовище – черные перья, клюв, кривые сильные лапы. Да, глаза у него, кажется, были серые, и звало оно его по имени… А может, это новая уловка монстров, которые теперь могут узнавать их имена?
«Это не она», – успокоил себя Циглер голосом графа. Только мысль о Теодоре и придала ему сил.
Нужно до темноты вернуться в Горст и завтра же отправляться в Марый острог. У него еще очень много дел.
Подойдя ближе к горе трупов и отогнав от нее голодных воронов, он обнаружил чью-то руку с деревянным наручем, на котором были вырезаны волки и луна. Никто из людей графа не носил такие, так что, вероятнее всего, он принадлежал кому-то из жителей Горста.
От этой мысли сделалось еще хуже. Как он расскажет Ярмиле, что мужчины из их деревни мертвы?
Спрятав наруч в сумку – мертвецу он ни к чему, – Эрик поискал вокруг хворост, чтобы сложить костер. Но ветки были мокрые из-за снега, такие будут плохо гореть. Придется сжигать мертвецов своим огнем.
На это ушло несколько часов, но все же он справился. Когда прочитал молитву об упокоении их несчастных душ, на лес уже опустились сумерки.
Эрик сел на землю и некоторое время тупо смотрел перед собой, в никуда. Облака над головой были темно-серого цвета. В Дильхейме наступала длинная зимняя ночь. Нужно выдвигаться, не то он умрет здесь от холода. Раны, нанесенные чудовищем, пусть и не были глубокими, но уже начинали болеть. Маг мог потерять из-за них много крови или заразиться чем-то.
Бросив на погребальный костер последний взгляд, Эрик оставил метку, чтобы черти могли отвезти труп в могильник. Затем срезал у чудовища лапу, сложил ее в мешок и отправился в обратный путь. Дорога петляла, огибая особо густые заросли, то поднимаясь вверх, на самую вершину горы, то вновь спускаясь в ущелье. Эрик Циглер, упрямо переставляя ноги, брел вперед.
Сирша мертва. Эйлит мертва. Нэнэ мертва. Люди графа мертвы. Жители Горста тоже мертвы. Смерть, как тень, шла за ним по пятам, а он ничего не мог с этим поделать.
Но графа ей забрать не удастся, как бы она ни старалась. Этого Циглер просто не позволит.
Глава 5
Людвиг
Хожалка надела на него теплое шерстяное платье серого цвета с серебряной вышивкой на рукавах, на шею повязала алый шелковый шарф с гербом графства, а на голову натянула шелковый колпак с кисточкой. Его длинные волосы, аккуратно расчесанные и вымытые, лежали на плечах, показывая окружающим его истинное благородство. В Мирте светлые волосы считались символом непорочной крови. Такие люди не несли в себе искр ни магов, ни тем более чудовищ, оттого всегда были желанными женихами и невестами. Людвиг гордился своими волосами, унаследованными от матери, и не стриг их уже много лет, так что они отросли ниже поясницы.
Небесную гостью поместили в темницу, которая располагалась в подвале донжона. Слуги быстро протащили кресло с Людвигом вниз, толкаясь в каменном коридоре. С непривычки Вигги укачало.
Йоханна едва помещалась в узком проходе. Он тянулся вдоль пустующих камер, закрытых железными решетками. Макушка медведицы в чепце то и дело билась о деревянные балки.
У камеры их поджидали два испуганных солдата. Еще бы! Раньше им не приходилось оказываться к чудовищам так близко. Медведица жестом приказала мужчинам уйти, и те с радостью беспрекословно подчинились. Слуги удалились так же поспешно, едва только кресло с виконтом было поставлено напротив камеры с неизвестным существом. Решетка была достаточно крепкой, чтобы удержать мага. Но вот чудовище?..
Тварь стояла на четвереньках, завернувшись в свои тряпки, и хрипло дышала. Людвиг видел лишь лапы, покрытые перьями, и черные когти.
Если в чудовище есть хоть капля разума, вряд ли оно будет нападать. А разум в нем был: Людвиг различал его в блеске серых глаз, смотрящих на него из полумрака. Тварь мыслила, изучала противника, а на такое способен лишь человек. Или что-то очень на него похожее.
Йоханна нервно сжимала в руках фламберг, одного удара которого хватило бы, чтобы разрубить пополам взрослого мужчину.
Молчание затягивалось. Твари, казалось, не было до Людвига никакого дела.
– Я виконт Людвиг де Гродийяр, – не выдержал Вигги. – Ты в моем замке. Смотри на меня, когда я с тобой говорю.
Чудовище медленно повернуло голову на его голос. Его морда… Половина ее была человеческой!..
Женское лицо…
– Если ты понимаешь меня, кивни, – не сдавался Людвиг. Он верил: с ней можно договориться. – У тебя есть имя?
С небывалой ловкостью тварь вскочила на ноги и показала пасть, вдруг растянувшуюся от уха до уха и полную острых зубов. Сперва Людвиг невольно вжался в кресло, а затем и хожалка закрыла его собой.
Инхар! Ее фламберг вспыхнул праведным голубым пламенем, готовый в любой момент порубить существо на куски. Заметив меч, тварь попятилась. Она все отступала и отступала, пока не уперлась в каменную стену тюрьмы.
– Тише, Йоханна. Эту решетку ей не сломать, – уверенно отозвался виконт. – Так как мне тебя называть?
Чудовище недоверчиво посмотрело на него, а затем робко приблизилось к решетке. Его лапы (или все же пальцы?) обхватили прутья. В тот же миг на женской половине ее лица отразилось удивление и даже любопытство. Кивком она указала куда-то назад, за спину Вигги. Йоханна! Кажется, именно ее присутствие мешало твари говорить.
* * *– Нечего с ней болтать, – вмешалась хожалка. Близилось время обеденного чая, который она никак не могла пропустить. – Захочет – все расскажет!
Людвиг посмотрел на тонкую девичью кисть, на худые пальцы, и что-то внутри него дрогнуло. Серые глаза узницы светились ненавистью и злобой. Это была ярость загнанного в ловушку зверя или все же негодование по поводу звезды, которую они с Йоханной отобрали? А может, это страх перед священным оружием, способным разрубить существо на части?
– Йоханна, оставь нас, – велел Вигги, не оборачиваясь. – Ты ей не нравишься.
– Вот еще, – фыркнула медведица и закинула меч на плечо. – Как говорится, нравится не нравится, все равно преставится!
– Выйди уже, наконец! – разозлился Людвиг. Иногда упрямство обережницы выводило его из себя. – Позову, когда будешь нужна.
Умом Йоханна понимала, что спорить с виконтом в присутствии кого-либо – дурной тон, порочащий его репутацию, но и оставлять Людвига наедине с монстром она не хотела – слишком боялась за его жизнь.
– Она не причинит мне вреда, – успокоил ее Людвиг, будто прочитав мысли хожалки. – Тварь знает, что в этом случае ей несдобровать, правда?
Тварь промолчала, продолжая держаться за решетку. Йоханна вздохнула и все же вышла. Людвиг даже ощутил укол вины: она готова рискнуть всем ради его безопасности. А ему приходится ее выставлять ради разговора с какой-то тварью.
– Теперь ты будешь говорить? – спосил Людвиг пленницу. – Нас никто не слышит.
– Отпустите меня, – попросила тварь. Голос молодой, с хрипотцой, даже в чем-то приятный, совсем не похож на хабалистые голоса крепостных служанок. – Я не сделала ничего плохого.
– Ты чудовище. По крайней мере, выглядишь как оно.
– А вы судите по внешнему виду, виконт?
– «Ваша милость».
– Что?.. – Девчонка нахмурилась, не понимая ответа.
– Ко мне нужно обращаться «ваша милость», – снисходительно пояснил Людвиг. Откуда же ей знать такие тонкости этикета? – А как я могу к тебе обращаться? «Леди-упавшая-с-неба»? «Госпожа монстр»?
– Эйлит, – буркнула она. – Меня зовут Эйлит.
Есть имя, уже хорошо. Теперь, когда оно известно, будет проще разговорить ее.
– Итак, Эйлит, как же так вышло, что ты упала прямо на замковую площадь, и на тебе ни одной царапины?
– Я разбила голову, – возразила она, – руки-ноги переломала. Просто все уже зажило.
– Потому что…
– Потому что я чудовище, верно! – разозлилась Эйлит и с силой дернула прутья. Петли жалобно скрипнули. – И я требую, чтобы вы меня выпустили, ваша милость! И вернули мне Искру!
Искра… Вот как это называется. Такие артефакты на дороге не валяются! Где она могла добыть ее? Украла? Нашла? Или ограбила кого-то и убила? Девчонка просто обязана все ему рассказать!
– Сперва я должен убедиться, что ты не опасна. Останешься здесь, пока я все не узнаю.
– Нет! – Она снова дернула решетку, и прутья на этот раз слегка прогнулись от ее чудовищной силы. Надо бы позаботиться о том, чтобы Эйлит тут все не разнесла. – Вы не понимаете! Я должна доставить Искру кое-куда, я должна ее отдать! Она не ваша! Как вы можете вот так взять и отобрать ее?!
– Почему она так важна?
– Я… я не могу вам сказать. Просто поверьте, от этого многое зависит!
– Так уж вышло, что ты оказалась в моем замке, – злорадно ухмыльнулся Людвиг. – И все здесь делают только то, что я прикажу. Искра останется у меня.
– Как насчет сделки? – тихо предложила девчонка. – В обмен на Искру и свободу я дарую вам исцеление.
* * *Он не ослышался?.. Исцеление?.. Да как она смеет лгать?! Исцеление, черт бы ее побрал! Вот же хитрая змея! Никто не мог подарить ему исцеление: ни маги, ни боги, а тут какое-то недочудовище! Людвиг что, похож на идиота?
– А с чего ты взяла, что я болен? – едва скрывая раздражение, поинтересовался он.
– Если бы вы были здоровы, то не сидели бы в этом дурацком кресле, – парировала Эйлит.
– Почему я должен верить тебе?
– Я не просто чудовище, господин Людвиг. Моя звезда особенная. Она правильная.
Правильное чудовище?! Такое, каким их задумывал Альхор? Тогда у нее должен быть человеческий облик, невероятное исцеление и возможность иметь детей. Вот только девчонка не похожа на чудовище с правильной звездой. С виду она казалась жертвой собственной магии, не более. Интересно, как Эйлит выглядела, до того как покрылась перьями? Была ли красива?
Черт, он думает совсем не о том! Надо решить, что делать с девчонкой и Искрой. Если этот артефакт и вправду так важен, нужно рассказать о нем Лорианне, вдруг он поможет в борьбе с Лордом-Магистром? А Эйлит пусть сидит в темнице до тех пор, пока не будет готова все ему рассказать. Отдавать девчонку магам слишком опасно: они убьют ее сразу, как только увидят. Так что здесь, в Аэноре, ей ничего не угрожает. По крайней мере, пока.
– Ну так что? По рукам? – Эйлит просунула через решетку тонкую черную кисть. Однако затем, сообразив, что он не может шевелиться, поспешно отдернула ее.
– Девушка с особенной звездой, – задумчиво произнес Людвиг. – Я до сих пор не знаю, почему ты упала с неба.
– Считайте это волей Альхора.
Ладно-ладно, потом она все расскажет Вигги, леди-с-небес.
– Зачем тебе Искра?
– Этого я тоже не могу вам сказать. Да и какое вам дело? Разве вам не важнее исцелиться? Обещаю, я смогу поставить вас на ноги, если вы мне поможете! – В глазах Эйлит вспыхнули искорки отчаяния, и Людвиг ощутил небывалую власть. О да! Она сделает все, что он скажет, пока у него артефакт. Пока он обещает отдать его.
Но виконт же не дурак, чтобы так быстро на все соглашаться. Сперва он сам должен во всем убедиться.
– Я подумаю над твоим предложением. А пока располагайся.
– Но… – Она совсем отчаялась и могла лишь беспомощно хлопать глазами.
– Йоханна! – позвал Людвиг, и медведица появилась через пару мгновений.
Наверное, подслушивала, ну и черт с ней. С видом крайнего облегчения обережница встала между Вигги и Эйлит, словно лишний раз напоминая девчонке, как легко она может с ней расправиться.
– Проследи, чтобы Эйлит накормили и дали теплую одежду, – велел Людвиг. – Если ее кто-то хоть пальцем тронет, получит сто ударов кнутом.
– Слушаюсь, вашмилость. – Медведица деловито кивнула и бросила на Эйлит презрительный взгляд. Она что, приревновала?
– Когда мне ждать ответа? – не сдавалась пленница.
– Как только я буду готов дать его, – уклончиво отозвался Людвиг. Слуги подняли его кресло и понесли прочь из темницы, однако он еще долго чувствовал обозленный взгляд девчонки-недомонстра. Девчонки, способной его исцелить.
* * *Следующие несколько дней он провел в отцовской библиотеке, надеясь найти что-нибудь об Искре. Эта звезда не простой артефакт. Для чего же она нужна?
На одной из пыльных полок ему отыскали ветхий фолиант, в котором описывались все известные артефакты, созданные Альхором и подаренные знатным семьям Нефера. Ну же… Людвиг листал страницу за страницей, сжимая в зубах деревянную указку так усердно, что у него уже сводило челюсти. Где же она?
Вот. Шесть лучей. «Искры», или изид на аментете, – четыре звезды, каждая из которых символизирует звезду в груди альхоровых детей. Мороки, огневики, пересветы, аматы. Они нужны, чтобы…
…создать Нефертума.
О боже! Сила, способная все изменить!
От переполнявших его чувств Людвиг выронил указку, которой перелистывал страницы. Йоханна, все это время вязавшая в отдалении огромный носок, куда поместилась бы его голова, заворчала о том, какой он неуклюжий, и принялась искать палочку под столом.
И все же что-то здесь нечисто. Мятежная Королева не желала, чтобы Нефертум был создан, а значит, у нее были на это веские причины. Вот только какие?
– Как думаешь, для чего эта штука? – Вигги кивнул на рисунок Искры, когда медведица, наконец, достала палочку, вытерла о свой фартук и протянула ему.
Хожалка задумчиво почесала затылок:
– Похоже на что-то опасное.
– Эта вещь дарует силу Нефертума.
– Ох! – Йоханна от удивления рухнула на скамью. – Надо сдать ее в реликварий, подальше от всех, вашмилость. Она может быть опасна!
– Ты что, старая, шутишь? Эта вещь, – Людвиг кивком указал на звезду, – сейчас самая важная на свете. Только представь, Йоханна, что можно сделать, если собрать все четыре!
– Не надо вам этого, вашмилость, – нахмурилась медведица. – Никакого добра от такой силы быть не может.
– Если ты что-то знаешь о Нефертуме, самое время мне рассказать.
– Ох, ну и заноза же вы в заднице, господин. – Йоханна встала и прикрыла дверь. – Как вобьете что-то в голову, так и все!
– Не уходи от разговора.
– Земля слухами полнится, – тихо произнесла медведица и взглянула на него так многозначительно, что Людвигу стало не по себе. – Я не знаю, как все было на самом деле, никто не знает, но от одного пересвета я слышала страшную историю. В нее трудно поверить, да я и сама в нее не до конца верю, но думаю, доля правды там есть…
– Хватит ходить вокруг да около.
– Говорят, что Королева все же создала Нефертума. И сила его была так велика, что могла сравниться с силой Альхора. Только вот, почувствовав себя равным Богу, Нефертум никому не подчинился. – Хожалка вздохнула. – Сила свела его с ума, и он стал причиной Пепельной войны. Это он жег деревни и города, и лишь чудом удалось остановить его. После этого Королева восстала против Альхора и отказалась создавать еще одного Нефертума.
– Хочешь сказать, что Королевские огневики не были предателями? – Он не верил своим ушам! – Вся эта история с войной – чистейшая ложь?..
– Я хочу сказать лишь, что эта сила куда опаснее, чем вы можете себе представить, вашмилость, – буркнула Йоханна. – Никто не знает, к чему это может привести.
– Каждый сам для себя решает, как ее использовать: нести худо или благо, – отмахнулся Людвиг.
Ответить она не успела. Аэнорский замок сотряс мощный толчок.
* * *От удара Людвига даже подбросило в кресле. С полок попадали книги, в чернильнице звякнуло серебряное перо. В следующий миг кресло с грохотом повалилось набок, как поверженный охотником зверь. Йоханна замерла посреди библиотеки, смешно растопырив свои огромные ручищи.
– Что это? – шепотом спросил он, боясь, что звук его голоса вызовет новый удар. – Землетрясение?..
– Не знаю, вашмилось, – рыкнула Йоханна и взяла его на руки с такой легкостью, словно он ничего не весил. – Вам лучше вернуться в вашу комнату.
– Стой! Книга!.. Она нужна мне!
– Ишь чего! Нет уж, обойдетесь пока без книги!
Йоханна отнесла его в комнату, уложила в постель и быстро удалилась, чтобы выяснить, в чем дело.
Людвиг остался один. Как назло, от волнения разболелся живот. Обычно царившая в замке тишина теперь нарушалась криками караула и суетой слуг. Йоханны все не было, но виконт пару раз слышал ее раскатистый рык во дворе. Стражи замка – братья-хорьки – пискляво отчитывались перед хожалкой.
«Может быть, гора откололась? Такое уже было лет десять назад», – думал он, стараясь не обращать внимания на возбужденные крики на улице. Тогда в ущелье упала огромная каменная глыба и разрушила мост.
«Да кого ты обманываешь, – отругал себя виконт, – не похоже это на скалу…»
Вновь раздался оглушительный треск. Из узкого лоскута оконного проема он увидел, как с северной башни посыпались кирпичи. Кто-то истошно завопил. Страшный треск повторился. Будто во сне, не в силах закрыть глаза или закричать, Людвиг наблюдал, как башня подломилась, словно разбитое молнией дерево, немного накренилась, на мгновение зависла… и с могучим гулом рухнула вниз. Огорошенный ударом замок задребезжал, будто был сделан из фарфора, а не из камня. Дребезжание отозвалось во всем теле, словно Людвиг был частью этого здания, его сердцем и душой.
После падения воцарилась густая, непроницаемая тишина. Сперва Вигги с ужасом подумал, что все в замке вдруг умерли, как только башня коснулась земли.
…Он будто снова оказался с мертвым Люциком и плачущим Лилианом в вонючей комнатушке. Людвиг хотел выбраться, бежать и бежать, хотел к папе, чтобы кто-то успокоил его, пообещал, что все будет хорошо, но никого не было. Даже старший брат, который должен был помогать и защищать его, ничего не мог сделать. Он стал таким же беспомощным, как и сам Людвиг.
А затем он услышал чей-то плач и крики о помощи. Это-то и вырвало его из оцепенения, и Людвиг тоже принялся орать и звать Йоханну. Черт возьми, он не должен оставаться один! Выпустите его! Выпустите!
Несмотря на его зов, хожалки все не было. Что, если башня упала прямо на нее? Если она погибла?! Черт тебя побери, Йоханна, не смей так пугать! Он потерял слишком многих! Твою смерть вряд ли удастся пережить!
Людвиг что есть силы перевернулся на живот, перекатился и упал на пол, больно ударившись подбородком. Нужно доползти до двери… А потом? Потом по лестнице и… Нет, он не может даже этого! Проклятые руки! Проклятые ноги! Проклятый жирный мешок с дерьмом! Лучше бы ты умер вместо Люцика! Лучше бы ты тогда сдох!
Наконец на лестнице раздалось торопливое шарканье. В проеме появилась Йоханна, вся в каменной крошке и пыли.
– Башня рухнула, – отдышавшись, пояснила она. – Придавила троих.
* * *Погибли двое слуг и один солдат, еще двенадцать человек оказались ранены. До следующего рассвета разгребали завалы. Лекарь просил прислать кого-нибудь из соседнего города, чтобы помочь с ранеными, и Йоханна сразу отправила гонца. Вместе с помощью, из Брумы прибыл зодчий и принялся осматривать все, что осталось от башни.
Людвиг как раз изучал планы замка, сделанные еще его дедом лет сорок назад. С тех пор замок мало изменился, разве что появилась пара деревянных построек на заднем дворе, да вход в столовую перенесли.
– Думаю, что-то разрушило фундамент, – подытожил зодчий. – Прежде чем восстанавливать башню, нужно выяснить, что стало причиной.
Аэнор, как и многие крепости времен Альхоровых завоевательных кампаний, построен в горах, на цельной породе. Фундамент стоял на гранитной плите и треснуть мог из-за открывшихся вод. Однако это происходит постепенно, сперва башня дала бы трещину, а это обязательно заметили бы!
Зодчий пытался пояснить Людвигу причину, но кроме расплывчатых выражений, вроде: «подземные реки и землетрясения расшатали основание», выдать ничего убедительного так и не смог.
Аэнорский замок строился по старым законам: толстые несущие стены шириной в десять, а то и двадцать локтей, а на них – деревянные перекрытия. Людвиг велел прекратить восстановление северной башни и укрепить несущие стены центральной части, пока ему на голову не упали кирпичи, и лишь потом заняться усилением перекрытий и стен в комнатах слуг, что вызвало новую волну возмущения.
На следующий день сбежали несколько человек, после чего Людвиг окончательно потерял терпение и велел перекрыть все выходы в замке, выставить караул, а каждого, кто будет пойман при попытке побега, публично осмеять на площади.
Загадочные толчки произошли и на следующий день, и, хотя люди успели к ним привыкнуть, обрушение кровли вызвало волну ужаса среди слуг. Многие спрятались в часовне, молясь днями напролет, кто-то возмущенно орал на плацу, что Аэнор проклят и надо срочно покидать замок. Людвиг велел каждого такого умника пороть розгами, а за побег пообещал четвертовать. Однако некоторые все равно сбежали – ушли в горы со своими скромными пожитками, ночью, подкупив стражу.
«Трусы, жалкие трусы!» – злился Вигги, узнав об этом от Йоханны. Сам бы он никогда не покинул Аэнор. И вовсе не потому, что прикован к этому месту болезнью, как цепями. Это ведь его дом.
Однако, кроме разрушения замка, у Людвига была проблема посерьезнее. Время близилось к полуночи, когда к нему пришла Йоханна, и вид у нее был крайне недовольный. За эти дни она почти не спала: помогала разгребать завалы и теперь, казалось, от усталости и злости была готова сожрать Людвига с потрохами. Чепец набекрень, глаза как у бешеной собаки.
– Девчонка! Нужно с ней что-то делать! Я вызываю чертей!
– Нет! Пока я все не выясню!
– Вашмилость, да как вы не понимаете?! – разочарованно заревела хожалка. – Все считают, что это она принесла в замок несчастье!
– Что за суеверный бред?!
– Они собрались сами с ней расправиться! Что я могу сделать?!
– Тот, кто хоть пальцем тронет Эйлит…
Договорить он не успел. Боль пронзила все его тело, будто его посадили на кол. Черт! Только не сейчас!
Глава 6
Лорианна
Полумрак арены. Две безумные женщины, стоящие друг напротив друга. Трепет факелов. Сапоги, увязшие в мокром от прошедшего дождя песке. Отблески кинжалов.
Кисточка начала первой. Ее удары, быстрые, легкие и невероятно точные, было сложно отразить. Ло, еще не привыкшая к кинжалам, едва справилась: повернула гарду и попыталась выбить оружие из рук противника. Это было первой ошибкой: открытыми остались грудь и живот, чем обережница сразу же воспользовалась. Пинок в солнечное сплетение – и по телу Ло прокатилась парализующая волна боли. Она едва успела отскочить в сторону и закрыться. Лени рассмеялась. Сейчас она была не просто магом, сейчас она ощущала себя королевой.
Лорианна перевела дыхание, собралась, сжала кинжалы в руках покрепче.
«Нет ничего хуже великолепного начала», – как-то сказал покойный отец.
Лени начала если не великолепно, то неплохо, и это придало ей еще больше уверенности в собственной победе, а значит, она немного расслабилась. Этим Ло и воспользуется – следующий удар был за ней.
Обережница ловко увернулась. Полоснула клинками, Ло уклонилась, резко выгнув спину. Хрустнули позвонки, и она едва устояла на ногах. Лени ударила снова, наискось. Ло ушла влево, поймала гардой один из кинжалов: тот, что был в прямом хвате, другим едва не пронзила Кисточке предплечье, но та вовремя отбилась. Их кинжалы были все еще сплетены вместе. Лени издала отвратительный звук, похожий на хриплое кряканье, и с силой толкнула Ло назад.