Нефертум. Запретная кровь
Что-что, а падать Леди-Канцлер умела прекрасно. В последнее мгновение она ушла в сторону и изогнулась. Кинжалы вошли в песок как в масло. Ло использовала их как опору и саданула обережницу сапогом по голове. От первой атаки Кисточка увернулась, а от второй не успела и тут же получила по виску.
Это тот самый шанс! Все еще оглушенная после удара, Лени должна была потерять бдительность. Однако не тут-то было! Обережница пригнулась, перекатилась и едва не пропорола Лорианне живот. Лишь своевременный бросок в сторону спас Леди-Канцлера от неминуемого поражения.
От последнего трюка у Ло сбилось дыхание, закололо под ребрами, в висках бешено застучало. Ей нужна была передышка, хотя бы пара минут, но Кисточка ее, конечно, не дала. От следующей атаки Ло кое-как отбилась лихорадочным блоком.
Выпад, выпад, выпад!.. Удары сыпались один за другим, у Ло ныли пальцы, и казалось, что она вот-вот уронит бесполезные железки. Только вот… Разве обязательно, чтобы при нанесении победного удара оружие было в руках?..
Кисточка тяжело дышала, широко раскрыв рот. Однако, заметив, что противник тоже устал, решила сделать последний рывок и «добить» Лорианну на месте.
Кровь вскипела, из груди вырвался стон. Ло снова ушла в блок, перекатилась по ледяному песку и метнула кинжал. Засвистела сталь. Кинжал сверкнул в свете факелов. Время замедлило ход, и Ло отчетливо увидела, как тело Лени уходит вбок. Клинок, словно молния, пересек то место, где еще мгновение назад была ее голова, и упал на землю.
На тренировочной арене воцарилась тишина, нарушаемая лишь возбужденным дыханием женщин. Ло медленно поднялась на ноги. Ее шатало.
Лени изумленно уставилась на Лорианну:
– Вы чуть не убили меня! – прошептала она. – Это… это нечестно!
– На войне все средства хороши, – резонно отозвалась Лорианна.
– Но, миледи… – Лени приготовилась к гневной тираде насчет чести и достоинства воина.
– На сегодня хватит, – оборвала ее Леди-Канцлер и взяла со скамьи полотенце. Обсуждать свой поступок вовсе не хотелось. – Иди спать. Хорошей тебе ночи.
* * *Мать Лорианны была вольной женщиной, гордой хашмиркой из мест под названием Магритские топи. Это были болота, простирающиеся далеко на север, одно из самых гиблых мест в Нефере. Люди старались обходить их стороной. Но многие, несмотря на запреты, забредали туда или случайно, или по дурости. Те, кому удавалось потом вернуться на твердую землю, ничего не помнили или сходили с ума. По местным преданиям, там жили духи и болотные демоны, пожирающие людей.
Кто-то говорил, что слышал детский плач, кто-то – крики о помощи. Один рассказывал, что наткнулся на тонкую башню, сделанную из тумана, а на самой верхушке сидела огромная птица с рыжей грудкой и малиновым клювом. Другой живописал, как встретил голую девушку, которая звала его за собой. Когда, смеясь, она подошла ближе, то стало видно, что ее тело покрывала голубоватая блестящая кожа, на груди отсутствовали соски, а на животе – пупок. Именно от таких демонов мать Лорианны защищала границы топи.
По рассказам отца, у матери так же, как и у Ло, были русые волосы и черные глаза. Говорят, обладатели таких глаз могут видеть духов. Все называли ее болотной ведьмой, она себя – болотной ведуньей. У нее не было ни семьи, ни имени, единственным ее занятием было «не дать болотам расти». Отшельницей она жила в тростниковой хижине, построенной на самой границе топей, жгла на маленьком костерке сухой рогоз, спала на голой земле, ела ягоды и птиц, попавших в силки. Из перьев и костей делала обереги, которые развешивала на деревьях, чтобы отпугнуть духов.
Когда она нашла отца, измученного, истощенного, потерявшего счет времени, то сперва решила, что это один из злых духов. Отец же, проведя на болотах почти неделю, не сразу признал в ведунье человека и подумал, что это мираж, пока не получил колом в грудь.
Увидев кровь, ведунья поняла ошибку и помогла ему добраться до своей хижины, где лечила мужчину несколько месяцев.
«Лишь благословение беловолосого бога Хора спасло тебя», – сказала она. После отец обещал отблагодарить ее за спасение.
Он вернулся в те места спустя два года, и, повстречав маленькую Ло, не шибко удивился. Правда, у Ло тогда было совсем другое имя. Ильга – так ее звали. В переводе с хашмирского это означало «ручеек».
Отец предложил ведунье пойти вместе с ним и стать его женой, но та отказалась. Если она уйдет, кто будет охранять людей от болот? Лорианну же она отпустила, сказав, что та вернется, когда придет время. Она тоже будет защищать людей, ведь у нее сердце воина.
Ло ничего не помнила о той жизни – была слишком мала. Единственной ниточкой в прошлое оказалась колыбельная, которую пела одна из нянек, тоже хашмирка. И в памяти сразу всплывал низкий голос матери, раздающийся в безмолвии.
А может быть, это было воспоминанием о забытом сне?
Спустя много лет Ло приезжала в те места, чтобы вновь повидаться с матерью. Она шла той же узкой тропинкой, ведущей к холмам, но ничего не нашла. Никаких следов, словно и не было никогда на свете той хижины. Лишь болота, заросшие рогозом и тростником, и дымка, поднимающаяся над ними.
Местные говорили, что по ночам кто-то воет: то ли птица, то ли собака. Может быть, даже чудовище, ищущее пищу. Ло показалось, что видела что-то или кого-то в туманной дали. А еще этот гнилостный душный запах… Неудивительно, что у всех тут мутился рассудок.
Так или иначе, у Ло действительно было сердце воина. В топи она так и не вернулась, ведь демоны, от которых следовало защищать людей, жили здесь – в столице Королевства.
* * *Ей снился дикий сад, в котором росли высокие яблони с цветами, белыми как снег, и стволами, черными как уголь. Они тянули к ней кривые, словно неправильно сросшиеся пальцы, ветки и драли за косу. Когда Лорианна, наконец, смогла очнуться, в руке у нее был клок собственных волос.
Ло с досадой встала и бросила его в еще тлеющий камин. За окном стояло совсем раннее утро, солнце рдело на востоке, и ее комната с балдахином казалась выцветшей, призрачной. Где-то внизу служанки переставляли посуду, готовясь подавать завтрак. Ло села за столик и стала расчесывать волосы, бездумно водя щеткой по прядям. Предчувствие чего-то неминуемого не покидало ее вот уже несколько дней.
Лени все еще была обижена за тот нечестный выпад, так что за завтраком молчала. Она не стала перед ней извиняться: в конце концов, это не она предложила тот бой.
Лорианна сидела за столом из красного дерева с темной инкрустацией в виде ромбов и разрезала яичницу, задумчиво проглатывая кусочек за кусочком. Она не обращала внимание на возмущенное пыхтение Кисточки, хотя ощущала волны гнева и любопытства, которые исходили от обережницы. Та злилась на Ло, но желание узнать все подробности кипело в ней как вулкан.
Спустя пятнадцать минут после начала завтрака, Лени наконец не выдержала:
– Ну и как это понимать?
– О чем ты? – Она повернулась к Кисточке и удивленно взглянула на нее.
По правде говоря, она даже была рада, что Лени заговорила первой. А то их неловкое молчание уже начало надоедать.
– О вчерашнем. Что все это значило?
– А, об этом! – Лорианна принялась складывать белоснежную салфетку, словно та была куда интереснее их разговора. – Я была слишком увлечена боем.
Лени взвыла от негодования. Напрочь забыв о кодексе, она схватила стул, развернула его и села, обхватив спинку руками.
– Вас что-то беспокоит, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Что с вами творится?
Ло невольно пригладила косу. В последние пару дней она предпочитала собирать волосы в «хашмирский узел»: сплетение из нескольких косичек на затылке. Времени на это уходило больше, зато все выглядело отлично: не слишком строго, не слишком просто. Лени предлагала вплетать туда цветы, чего Лорианна никак не могла себе позволить: в ней должны были видеть главу Королевской Канцелярии, а никак не женщину.
– Это все из-за Лорда-Магистра? Из-за того разговора?
– Уже неважно.
– Значит, из-за Варана, – подытожила Лени.
– Я всего лишь однажды сказала, что с ним приятно иметь дело, а ты уже навыдумывала всякой чепухи, – не выдержала Ло и скомкала салфетку. Ну и какого черта она начала разговор о Варане? – Ты хочешь извинений?
Лени пробормотала что-то невразумительное и поднялась со стула. Она была на пару лет старше Ло, но иногда вела себя как капризный ребенок.
– Ничем хорошим все это не кончится, – покачала головой обережница. – И не надоела вам вся эта канитель?
– Как только надоест, ты узнаешь об этом первой, – пообещала Лорианна.
Лени только вздохнула. Ло бы соврала, если бы сказала, что не мечтает вернуться домой в Аэнор. Особенно сейчас, когда Ибекс стягивает вокруг Канцелярии плотное кольцо заговора.
* * *Лорианна с тоской сидела в кабинете, пытаясь заняться работой. Мысли путались. Дела обстоят куда хуже, чем можно было себе представить. Аматов слишком много, черти не справляются. Инквизиция объединит все ордена магов под общим началом. Будет выбран Лорд-Инквизитор, руки у которого будут полностью развязаны. Как только закончат все приготовления, Инквизиция начнет «чистки».
Они оцепят область за областью и немедленно начнут избавляться от аматов прямо на месте, без высылки в Дома пользы. Повезет разве что детям в возрасте до десяти-двенадцати лет, с которыми еще неясно, унаследовали ли они проклятую звезду или нет. Иными словами, Нефер утонет в крови. Жертв будет куда больше, чем от чудовищ. Так какое из двух зол выбрать?
И что Лорианна может с этим сделать? У нее нет влияния ни на наместников, ни на собственных наказчиков – все в руках Лорда-Магистра. Для того чтобы указ вступил в силу, достаточно подписи большинства и ее собственной. Один Варан здесь ничего не решает, ведь остальные подпишут как миленькие. Последний ход оставался лишь за Ло. Ибекс обязательно найдет способ заставить ее сделать так, как ему нужно.
Лорианна с ненавистью опустила взгляд на бумаги, лежащие на столе. Разве к такому готовил ее отец? Он хотел видеть сильного Канцлера, а не послушную куклу в лапах Ибекса! Отец желал, чтобы люди гордились тем, кто они есть! А она, как всегда, все испортила!
Претендовать на должность Канцлера мог любой дворянин с титулом не ниже графского, с наделом земли не меньше тысячи четвертей, имеющий сто и более человек в услужении. После того, как отец заявил, что хочет уйти в отставку из-за ухудшающегося здоровья, все, кто считал себя достойными, оставляли прошение в Канцелярии, а затем на особом собрании рассказывали, как могут помочь Королевству.
Предложением Лорианны было сделать всю медицину в Нефере доступной, чтобы она оплачивалась из государственной казны. Все лекари и повитухи отчитывались перед Канцелярией, получали необходимые лекарства и помощь для больных. Если они не справлялись сами, могли запросить поддержку. Ибексу это понравилось, и он отдал должность ей. По крайней мере, так казалось сперва. Теперь-то ясно, что она сидит в кресле Канцлера лишь потому, что оказалась Ибексу удобна.
Все считали, что Лорианна стала Канцлером только благодаря отцу, а значит, нечестно. Невзирая на то, что она в двадцатилетнем возрасте подавила два крупных восстания, создала орден Милосердия, всячески боролась с нищетой и раздавала нуждающимся хлеб. Именно Лорианна стала требовать от Канцелярии помощь для вдов и сирот, создала трудовые поселения, где люди могли работать не только за еду, но и за деньги. Разве этого мало, чтобы с ней считались?! Несправедливо!..
Ло ударила кулаками по столу. В чернильнице звякнуло перо, совсем как у Ибекса, и это стало последней каплей. В приступе ярости Лорианна схватила несчастную принадлежность для письма и метнула ее в стену. Несправедливо!..
В то же мгновение дверь распахнулась, и в кабинет торопливым шагом вошла Кисточка. Сначала она недоуменно уставилась на темные пятна на полу и только потом подняла вопросительный взгляд на хозяйку.
– Я… Там была муха, – нашлась Леди-Канцлер, чувствуя, как краснеет от стыда. Ну что за дурацкое оправдание? – Что у тебя?
– Скверные новости, миледи, – встревоженно отозвалась Лени, опустив глаза. – Это касается Варана.
* * *«Опасен»? Атис аль-Аман опасен?! Что все это значит?
– В приступе звериной яри он убил человека, – закончила Лени и скорбно взглянула на Лорианну. – Теперь его ждет трибунал. Его должны привезти в столицу на следующей неделе.
Слова Лени сразили ее наповал, словно выстрел из пращи. На негнущихся ногах Лорианна дошла до кресла и рухнула в него, перебирая в голове единственную мысль: «Это невозможно. Он не мог. Его оклеветали!»
Ло закрыла руками лицо. Нет, нет, нет. Только не он! Только не Атис. Пусть кто угодно, но только не он!..
– Миледи, – обережница выдержала паузу, чтобы слова получше дошли до Ло, – боюсь, наказание будет самым суровым из возможных.
Она и без нее это знала. Варану грозила мучительная казнь на позорном столбе. В лучшем случае его предадут тьме и отправят в Дом поющих, в худшем – сожгут заживо на главной площади. Так себе выбор.
– Мне очень жаль, – добавила обережница и положила руку Лорианне на плечо.
Та, сама не понимая, что делает, схватила ее за пальцы и крепко сжала. Человеческое тепло – это все, что ей сейчас было нужно! Казалось, сердце в груди вместо крови качает ледяную воду.
Наверное, если бы Ло не держала Кисточку, ее руки бы задрожали.
– Мы ничего не можем сделать.
И в этом она тоже была права. Магов судит трибунал Магистерии, на него у Лорианны нет никакого влияния. К тому же Атис – бывший наместник, а значит, высока вероятность того, что сам Лорд-Магистр сядет в кресло судьи, и тогда… Господи, круг смыкается! Ибекс использует их связь, чтобы Ло подписала приказ.
– Он не попадет на суд, – уверенно отозвалась Лорианна, чувствуя, как внутри зарождается ледяная ярость. – Я не позволю Ибексу решать его судьбу!
В ответ Лени достала из-за пазухи письмо и положила перед Леди-Канцлером:
– Это письмо от Варана, лично вам в руки. Быть может, там вы найдете все ответы на ваши вопросы, – с этими словами обережница оставила Ло одну.
Дрожащими руками она вскрыла конверт. На желтоватой бумаге ровным бисерным почерком значились всего несколько строк:
Миледи, когда вы получите это письмо, я буду уже мертв. Словами не передать, как мне жаль огорчать вас этой новостью, но выбор мой добровольный и единственно верный. Не осуждайте меня, все, что я делал, я делал из чистой любви к своей стране и теперь умираю, зная, что до последнего вздоха выполнял свой долг.
И все же смею просить вас о последнем одолжении. Как вы знаете, я был весьма дружен с графом Теодором фон Байлем, ученым и исследователем чудовищ. Вместе с ним мы хотели спасти аматов от их участи и даже имели успех в этом начинании. Если вы так же, как и раньше, мечтаете о мире для всего Нефера, встретьтесь с ним в Маром остроге. Надеюсь на вашу мудрость и милость.
Ваш А.
Она перечитывала письмо до тех пор, пока слезы не застлали глаза. Леди-Канцлер любила его, а теперь даже это крохотное счастье – просто любить кого-то втайне, ничего не ожидая взамен, – у нее отнимали!..
Атис пытался покончить с собой, но ничего не вышло. Его поймали в лесу с трупом женщины на руках. Он даже не пытался бежать, просто сидел и ждал своей участи. Его хотели казнить на месте, и, быть может, для него так было бы лучше. Однако кто-то узнал в нем наместника. Скоро его привезут в столицу, чтобы подвергнуть ужасным мукам.
Лорианна этого не допустит. Чего бы ей это ни стоило, она поможет Атису аль-Аману бежать.
Глава 7
Эрик
Он вернулся в Горст в серых сумерках. Ярмила встретила его у ворот, держа в руке факел. Эрик, едва живой от усталости и холода, протянул ей мешок с лапой монстра.
– Где твоя лошадь? Неужели ты все это время шел пешком? – удивилась девушка и даже не взглянула на содержимое мешка.
– Пришлось убить ее, – отозвался он устало. Плач Нэнэ, так похожий на человеческий, до сих пор стоял у него в ушах. – Посмотри, что я нашел. Кажется, он принадлежал кому-то из ваших.
Эрик достал наруч. От его вида на глазах Ярмилы проступили слезы. Дрожащими пальцами она взяла его и прикрыла рот ладонью.
– Они все погибли. Прости.
Девушка сглотнула вставший в горле ком и кивнула. Ей требовались огромные усилия, чтобы держать себя в руках, но она так и не смогла справиться с чувствами, зарыдала и рухнула прямо на снег. Эрик попытался ей помочь, но она отмахнулась. Поняв, что ей сейчас ни чем не помочь, он вернулся в свою спальню, мечтая лишь о том, как поскорее ляжет спать, ведь ноги ломило от усталости.
Однако расслабиться ему не дали. Скоро в окно спальни нетерпеливо затарабанили – жены и дети погибших хотели знать, что случилось с их родственниками. Они ждали самых плохих новостей. Во дворе дома старейшины уже собиралась толпа.
Циглер вздохнул, вновь напялил мокрую от скитания по лесам одежду и вышел во двор.
– Чудище мертво? – спросила самая смелая из женщин, подойдя к Эрику почти вплотную. – Ты колдун? Ты убил его?
Не успел тот ответить, как на крыльце появилась Ярмила, державшая в руке жезл, увитый лентами.
– Мертво, – подтвердила она и стукнула жезлом. Впервые на лицах женщин появилась улыбка. – Но наши братья и мужья погибли смертью истинных охотников.
Как ни странно, никто не заплакал. Похоже, женщины Горста ждали чего-то подобного. Дети и вовсе не понимали, что случилось.
– По закону крови теперь я старейшина, – проговорила девушка. Ее голос все еще слегка дрожал, но в целом она хорошо держалась. – Есть ли те, кто считает меня недостойной?
Вперед вышла женщина, которая спрашивала, мертво ли чудовище. Она была низкого роста, полная, с красными щеками. Хорошо одета: на ней красовались дорогие меха; растрепанные рыжие волосы лежали поверх соболиного воротника.
– Я против! – гаркнула она. – Ты не познала ни мужа, ни материнства. Какая же из тебя старейшина?!
Ярмила побледнела. Казалось, она вот-вот изобьет возмутившуюся своим жезлом с лентами. Циглер пожалел, что оставил меч в спальне. Хотя вряд ли вид оружия усмирил бы их.
– Что, на ее место хочешь? – вмешалась другая женщина, держащая на руках младенца, закутанного в кроличьи шкуры. – У тебя что, забот нет, Марайя? Тройня без отца осталась, вот и заботься о них!
– А ты не говори мне, что делать, Фрига, – огрызнулась Марайя и повернулась к говорившей. – Нагуляла чиграша на стороне, вот и помалкивай!
– Да я тебе за такое язык отрежу и волкам скормлю! – взревела Фрига и замахнулась на обидчицу свободной рукой.
Другие женщины тоже завозмущались и принялись бурно обсуждать, кто и как замарал свою честь.
Ярмила с мольбой посмотрела на мага, не в силах остановить воцарившийся хаос.
– Хватит! – гавкнул Эрик. – Я колдун, и мне решать, кто будет старшим! Я выбираю Ярмилу, так что все, кто недоволен, можете засунуть свои возмущения куда подальше, ясно?
– Ты, чужак, не лезь, – прорычала распаленная ссорой Марайя. – От чужаков только одна беда! Это твой хозяин привел сюда чудовище!
Теперь гнев женщин перекинулся на огневика. Они принялись бранить его странными и неприятными словами. Самым обидным было «сын собаки». Наконец, устав слушать все это, Циглер воздел руку и выстрелил в небо снопом искр. Вид магии испугал женщин, они завизжали и закрыли руками головы. В Горсте воцарилась звенящая тишина.
Эрик же, воспользовавшись замешательством, взял под руку Ярмилу и увел в дом.
– Я должен вернуться в Марый острог с графом, – сказал он, поплотнее закрывая входную дверь. – Поэтому я не смогу защитить тебя от них.
– Возьмите меня с собой, – вдруг попросила девушка и заглянула Эрику в глаза. – Меня больше ничего здесь не держит.
– Это решаю не я, а граф, – покачал головой Циглер. И, видя, что Ярмила заметно поникла, поспешно добавил: – Однако ты спасла его, думаю, он не будет против. К тому же ему нужна новая служанка.
Он с горечью подумал о Сирше, но не стал говорить, что прежняя служанка умерла.
* * *Эрик свернулся на постели, забравшись под вонючую козью шкуру, которая служила ему одеялом. Раны, нанесенные когтями чудовища, он промыл водой и смазал чудесным кремом из еловой смолы, который, по заверению Ярмилы, быстро затягивал любые порезы. Боль в глазу тоже наконец утихла, хотя он все еще чувствовал ее отголоски, когда резко поднимал голову.
Несмотря на усталость, сон к Циглеру не шел до самого рассвета. Ему представлялось, как Теодор бродит по лесу, истошно вопя от боли. Как мечется среди стволов в поисках только ему понятной цели, как зовет хоть кого-нибудь, кто может помочь.
Почему граф оказался совсем один? Куда делся наместник? Неужели бросил его? Или вдруг наместник убит?
От этих мыслей ему поплохело. Если бы он только поехал с ними… Сколько жизней можно было бы спасти!
– Ну почему?.. – спрашивал он себя, мелко дрожа не то от холода, не то от навалившегося чувства позора. – Ну почему все вот так?
Он думал и думал о своей страшной судьбе и о своей страшной глупости. Он ведь никому не желал зла! Ничего, Циглер сделает все, что в его силах. Отвезет графа в Марый острог, а после… После решит.
Обережник все же проспал пару часов и проснулся от смутного чувства тревоги. В комнате царили ранние зимние сумерки, снаружи раздавались торопливые шаги Ярмилы. Наверное, уже обед. Циглер привстал на кровати, раздумывая, выходить сейчас или же повременить, пока хозяйка не сделает все дела. Его сомнения развеял топот ног под окном.
Когда он вышел из комнаты, Ярмила уже ждала его.
– Колдун, – поломанным голосом начала она, – черти… Хотят, чтобы ты говорил с ними.
– Что-то случилось?
Ярмила только покачала головой, закрыла рот и указала рукой куда-то в сторону. Больше говорить она не могла.
Эрик стремительно вошел в столовую. Зачем он чертям?
В очаге огонь пожирал свежие дрова, на плите бурлил суп. Умиротворяющая обстановка, но сердце Циглера бешенно колотилось. Его поджидал сам Шакал? Неужели это он добрался сюда? Не может быть!
– Щен? – спросил маг.
Голос другой. Запах тоже другой. Да и ухо не порвано. Нет, это никак не может быть капрал, просто похож.
– Вы убили монстра неподалеку отсюда?
Эрик неуверенно кивнул.
Черт, одетый совсем не по погоде – в легких доспехах и шерстяном плаще поверх брони, – улыбнулся, показывая белоснежные клыки.
– Ну ты даешь, парень. В одиночку?
– Мне повезло, – пожал плечами Циглер.
– Не то слово! – Черт приблизился и похлопал Эрика по плечу, чем вызвал новую волну боли в ранах. – Большая тебе благодарность от ордена! Ты не представляешь, какое это было облегчение – найти труп этой твари!
Эрик вспомнил, как недавно рыдала Ярмила и как она рухнула прямо в снег, и ему вдруг захотелось врезать этому черту. Где они были?! Почему не пришли раньше?!
– Разве это не ваша работа – убивать чудовищ до того, как они сожрут полдеревни? – спросил он холодно, уже чувствуя, как внутри вскипает бешеная ярость.
– Эти леса с воздуха не просмотреть, – серьезно отозвался черт, почуяв нарастающую злость Эрика. – На «Злотом» один старый пердун, магов не хватает. Мы патрулируем местность около крупных деревень, но в такую глушь забираемся редко, ты уж пойми, парень.
– Что будет с тем чудовищем? Подождете до весны или…
– Мы уже все сделали, – поспешно перебил морок. «Сделали» – значит, расчленили и уложили в сани. – Везем в могильник. Я так – по дороге решил заскочить, посмотреть на героя. Что ж, бывай!
Черт ушел, а Циглер сделал глубокий вдох, чтобы остыть. Ему хотелось обвинить чертей во всех смертных грехах, но ведь они не виноваты, что на свете появляются чудовища. Циглер вышел вслед за чертом. Сани, на которых покоились останки чудовища, уже почти скрылись за деревьями. Вот и все.
Он вернулся в дом. Ярмила сидела – все такая же печальная и поникшая от горя, и Циглер не знал, чем может ей помочь.
* * *На следующий день все было готово для возвращения в замок. Ярмила погрузила в сверру[1] свои немногочисленные пожитки, запрягла отцовскую лошадь – старого дильхеймского тяжеловоза огненно-красной масти, с золотой гривой, – а после вывела из конюшни… Айру.
– Он был совсем измучен, – пояснила она и погладила коня по замшевому носу. – Вез графа несколько суток, пока мы не нашли его. Очень умный зверь.
В подтверждение ее слов конь пронзительно заржал. Эрик, не веря своим глазам, подошел ближе и коснулся шеи рысака. Если граф приехал в Горст на Айре, то где же наместник?
На крупе Айры виднелись запекшиеся следы от когтей, точно такие же, как и на спине графа, только свежее.
– Он ранен, лучше бы ему не тащить седока, – Ярмила накрыла спину Айры попоной – все же шерсть у рысаков не такая густая, как у тяжеловозов, и зимой они часто мерзнут. – Разве что через пару недель.