Черное лето
По отхлебнул глоток. Пережаренный горький кофе в точности соответствовал его настроению. Пар затуманил По очки, он снял их и положил в карман куртки. С минуту они оба дули на кофе и потягивали его крошечными глотками.
– Как там детектив Флинн?
– Все в порядке, сэр. Ей подходит должность инспектора.
Гэмбл улыбнулся и кивнул.
– А Тилли?
– Тоже хорошо. Даже лучше прежнего. Дело Камбрийского сжигателя чуть выбило ее из колеи, но она продолжает двигаться дальше. Научилась водить машину и купила «Форд Ка». Теперь у нее есть своя группа аналитиков, и если вы считаете ее странной, подождите, пока не увидите их. Им всем нужны жилеты с надписью «Осторожно, меня еще учат, как обращаться с людьми», напечатанной спереди и сзади. Они называют себя «Бандой Скуби», это какое-то детское вампирское шоу, которое они все смотрят, что-то типа «Баффи – истребительница вампиров». Все остальные называют их «Люди-Кроты». Хотя свое дело они знают. Вы слышали о том человеке из Скарборо?
– О якобы несвязанных между собой ножевых ранениях?
По кивнул.
– Они это поняли только на основе анализа походки. Изучили записи камер видеонаблюдения, и до них дошло, что все три нападения совершил один и тот же человек.
– Это была она? Ух ты, молодец, Тилли. Преступник переоделся женщиной, верно?
– Разными женщинами, – ответил По. – Это была необыкновенная работа. Они составили профиль, и полиция Северного Йоркшира задержала его в тот же день.
Потом оба молчали. По вновь наполнил обе чашки. Когда он вернулся, Гэмбл наконец был готов к разговору.
– Ну и что вы обо всем этом думаете, По? – поинтересовался он. – Это действительно Элизабет Китон?
По внимательно всмотрелся в лицо стареющего детектива. Вид у Гэмбла был потрепанный. С прошлой их встречи морщинки у него под глазами стали отчетливее и глубже, седеющие волосы – светлее. По знал, что до пенсии ему осталось немного. После того, как, разобравшись с делом Камбрийского сжигателя, его понизили в должности, По думал, что дальше Гэмбл как по накатанной пойдет вниз, но тот, судя по всему, сдаваться не собирался.
Внезапно По осенило. Гэмбл хотел от него чего-то поважнее.
– Почему я здесь, сэр?
Гэмбл ничего не ответил.
– Я мог бы поговорить с Риггом по телефону, – продолжал По. – Мне необязательно было проделывать весь этот путь.
Гэмбл по-прежнему молчал. Отхлебнул кофе, закрыл глаза.
– И все, что я вам сегодня рассказал, кроме пары увлекательных историй о Китоне, и так было в материалах дела.
Гэмбл открыл глаза и посмотрел на него.
– Вы сами в этом не уверены, да, сэр? – уточнил По.
Гэмбл медленно, протяжно выдохнул, как будто сдулся, и ответил:
– Я не знаю что думать, По. Может, я сражаюсь с ветряными мельницами, но сдается мне, если бы я вас послушал насчет Камбрийского сжигателя, результат был бы другим.
По не ответил. Гэмбл был несправедлив к себе. Дело о самосожжении было в истории полиции беспрецедентным. С того момента, как все началось, у Гэмбла не было ни единого шанса. Ни один инспектор бы с таким не справился.
– Я позвоню инспектору Флинн и призову на помощь отдел анализа тяжких преступлений, – наконец решил Гэмбл. – Официально это будет представлено как помощь в расследовании похищения Элизабет Китон, и поскольку вы принимали активное участие в первоначальном расследовании, я попрошу вас стать моим контактным лицом.
– А неофициально?
– Я хочу быть уверен. Я хочу полностью убедиться, что эта девушка – действительно Элизабет Китон. Не хватало только, чтобы последнее, что я совершил как полицейский, так это помог убийце выйти на свободу.
Гэмбл встал. Поставил кружку на стол и протянул руку. По крепко пожал ее. Мужчины посмотрели друг другу в глаза.
– А уверен я буду, только когда вы будете уверены, По.
Глава двенадцатая
По снова подключился к видеоконференции. Гэмбл остался в конференц-зале. Поприветствовав присутствующих, он перешел к делу:
– Я официально требую участия вашего отдела в расследовании похищения и незаконного лишения свободы Элизабет Китон. Документы будут у вас сегодня вечером.
По ту сторону экрана воцарилось молчание. Наконец Флинн сказала:
– Сэр, наш отдел не в состоянии ничем помочь По.
– Дело не в этом, детектив Флинн. Если мы допустили ошибку, мы примем все, что произойдет. Я уверен, что По тоже.
– Что значит – если вы допустили ошибку? – возмутилась Флинн. – Эта девушка – Элизабет Китон или нет?
– Думаю, что да, босс, – ответил По. Врать не было никакого смысла.
– Но?
– Но Джаред Китон – самый умный человек, которого я в своей жизни встречал. Если кто-то и смог бы такое провернуть, то только он.
По не приукрашивал. Флинн могла согласиться или не согласиться, но он считал именно так. Не так давно, в один из тех вечеров, когда они засиделись допоздна, они обсуждали дела, которые считают худшими в своей практике, и она знала, что для По таким стало дело Китона.
Прошло с полминуты, прежде чем она ответила. И как ожидал По, она пришла к прагматичному и оправданному решению:
– Хорошо, сэр. В перечень задач, с которыми мы имеем дело, входит и похищение. Я согласна участвовать в этом деле до тех пор, пока это будет вам нужно. Сержант По может использовать наши ресурсы по своему усмотрению.
Они обсудили еще парочку административных вопросов и попрощались. Гэмбл посмотрел на По.
– С чего вы хотите начать?
– С крови. Я хочу знать, так ли безупречен тест ДНК, как нас заставили поверить.
– Мне сказали, что да.
По кивнул. Он и сам это понимал. Невозможно просто взять и перелить человеку чужую кровь, чтобы изменить ДНК. Не было такого способа. Но… он знал и то, что достижения медицины не стоят на месте. Возможно, с тех пор как он в последний раз изучал информацию по ДНК, все изменилось.
– Но я все равно проверю, – решительно произнес По. – У меня есть знакомый патологоанатом. Она даст мне окончательный ответ.
– Вы как-то подавленно об этом говорите. С ней что-то не так?
По вздохнул.
– Она… просто охренеть какая странная.
Глава тринадцатая
День 5
Хотя биологические доказательства могли храниться в холодильниках и морозильниках любого хранилища улик, в конечном итоге все они оказывались на складе Карлтон-холла. Кровь девушки, взятая в соседнем полицейском участке Пенрита, уже была там. По договорился встретиться с Гэмблом возле склада в девять утра следующего дня.
Весь день, что называется, пошел наперекосяк, По он все-таки задумался, не заглянуть ли в свою конуру. Судя по всему, ему предстояло какое-то время проторчать в Камбрии, но поскольку он не был дома уже несколько недель, нужно было как можно скорее вновь сделать свое жилище пригодным для проживания. Генератор требовал замены масла и фильтра, водяной насос – регулировки давления до нижнего, летнего уровня, ну а все остальное – хорошей уборки.
Работа предстояла большая, но правда заключалась в том, что По скучал по этому месту. Он чувствовал себя там как дома. Он не был должен за него ни цента, земля была его собственностью. Пока Камбрийский сжигатель не затащил его обратно в отдел анализа тяжких преступлений, По там и жил. Он скучал и по Эдгару, любимому спрингер-спаниелю. Сейчас Эдгар жил у его соседа Томаса Хьюма, но По часто думал, как бы им поскорее воссоединиться.
Однако в конце концов здравомыслие взяло верх, и он снял номер в спа-отеле «Норт Лейкс» в Пенрите. Мысль о двуспальной кровати, хрустящих хлопчатобумажных простынях и позднем ужине в баре оказалась слишком уж заманчивой.
Утром По был на месте за пятнадцать минут до открытия склада, еще через пять туда прибыл и Гэмбл. Он пришел прямо со встречи с новой начальницей полиции – прежний исчез в безвестности после попытки замять дело о Камбрийском сжигателе, – и эта начальница была весьма недовольна, и не только потому, что пришлось работать в воскресенье.
– Пять минут назад я стоял под самой большой телекамерой, какую она смогла найти, и при всех выслушивал ее язвительные комментарии насчет первого расследования.
– Она настолько вами недовольна? – удивился По. Он не знал, что за человек эта новая начальница, слышал только, что она была суперинтендантом на западе графства, когда он работал в Камбрии. Ее очень уважали, и она не собиралась лебезить ни перед полицией, ни перед комиссаром.
Гэмбл покачал головой.
– Ну, не то чтобы. Она чуть политизирована, но, уверен, поддержит своих офицеров, если дело примет неприятный оборот.
Их прервала молодая управляющая по имени Энджи Моррисон. Она отперла дверь и провела их в приемную типа клетки, а оттуда – на склад. Гэмбл объяснил, что им нужен один из двух оставшихся образцов крови. Расписавшись за получение, По попрощался с Гэмблом и сел в арендованную машину, которую ему предоставил отдел – его личный «БМВ» остался в Хэмпшире. Две минуты спустя он был на М6, а через двадцать минут – уже на А69, направляясь в сторону Ньюкасла.
По Ньюкаслу По перемещался с легкостью нервного туриста. Центр города славился сложной системой одностороннего движения и неиссякаемым запасом местных жителей, готовых в любой момент давить на клаксон. И только выключив радио – потому что По пришлось выключить радио, когда он заблудился, – он обнаружил, что в арендованной машине есть встроенная спутниковая навигация. Вскоре он оказался на правильном пути и продолжил ехать в этом направлении.
Найти место на автостоянке Королевского лазарета Виктории всегда было той еще задачкой, но ему повезло, и он занял место, кем-то ненадолго оставленное. Обманутая машина разгневанно засигналила, но По не стал обращать внимания.
Лазарет Виктории – учебная больница Университета Ньюкасла, и та, к кому приехал По, проводила время между ней, лекционным залом и лабораториями. Эстель Дойл была не только патологоанатомом Министерства внутренних дел Северо-Востока, но и старшим преподавателем судебно-медицинской экспертизы. Ее превосходные лекции посещали патологоанатомы со всего мира. Когда она их не читала, ее можно было найти в недрах лазарета.
Заплатив за парковку, По вдруг занервничал. Дело было в самой Эстель Дойл.
По знал, что люди, зарабатывающие на жизнь расчленением трупов, редко бывают полны оптимизма, но даже по их меркам Эстель Дойл была жутковатой. Пробираясь в нижний подвал и в морг, он вспоминал случаи, когда они работали вместе.
Однажды она предложила ему выпить вина из бутылки, которая охлаждалась в детской холодильной камере, удручающе разрисованной персонажами комиксов, и сказала, что это лучший холодильник в больнице. Он вежливо отказался. В другой раз она попросила его подержать за руку человека с избыточным весом, которого препарировала.
«Потяни это сухожилие», – велела она, указывая на полость его руки и протягивая По хирургический пинцет. Он сделал, как она велела, и труп показал ему средний палец. По едва в обморок не упал. Эстель Дойл даже не улыбнулась.
К матовому стеклу двери морга был приклеен лист бумаги формата А4 с надписью «У патологоанатомов лучшие пациенты». По вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха, постучал и вошел.
Эстель Дойл склонилась над трупом. Не отрываясь от своего занятия, она пробормотала:
– О, По! Хорошо, что ты пришел. Что скажешь?
По удивленно приоткрыл рот.
Глава четырнадцатая
На столе лежал труп пожилой женщины, пятнистый и бледный под резким светом. Ее тело было худым и иссохшим, лицо – морщинистым, глаза – сморщенными и мутными, ногти – кривыми и желтыми.
И Эстель Дойл делала ей педикюр.
Все ее ногти на ноге были разных оттенков темно-красного. Сочетание ярких готических цветов и безжизненной плоти пугало до ужаса. По вытаращил глаза.
– Сегодня вечером у меня запланирован ужин. Я выбираю цвет лака. Вот скажи мне, По, какой больше подходит к туфлям? – Приподняв подол длинной узкой юбки, она продемонстрировала ему туфли на шпильках, глянцево-черные с ярко-красной подошвой, явно дорогие.
– Хм-м-м… вот этот, – промямлил По, указывая на ближайший к нему палец.
– О, матовый тюльпан. Ну да, неплохой выбор. – По ее губам скользнула улыбка. – А я тебе чем могу быть полезна, По? Ты же знаешь, я всегда с нетерпением жду твоих визитов. – Закончив красить последний ноготь, она взяла ногу мертвой женщины и осторожно подула ей на пальцы. Это было одновременно интимно и жутко.
По был уверен, что она ждала от него какой-то реакции. Она повернулась и посмотрела на него. Опустила и вновь подняла глаза, провела языком по нижней губе. По вздрогнул под ее взглядом. Эстель Дойл казалась ему невероятно сексуальной и такой же невероятно жуткой. Даже без каблуков она была ростом с него. Ее темно-синие глаза были подведены черным карандашом и красными тенями, на густо напудренном лице резко выделялись алые губы. Иссиня-черные волосы струились, как чернила, по ее длинной кремовой шее. Ее скулы были высокими и точеными. Руки от плеч до запястий покрывали татуировки.
– Ты похудел, По. Тебе идет.
– Год выдался тяжелый.
– Я читала об этом в газетах. Но твои каприанские качества в конце концов победили?
– Э-э-э… что? – Каждый раз, стоя перед Эстель Дойл, он изо всех сил пытался составить связное предложение.
– Ты вечный аутсайдер, По. Вот что тобой движет, заставляя делать то, чего другие не делают.
По не ответил. Он понятия не имел, о чем она говорит. Дойл вздохнула.
– С делом Камбрийского сжигателя ты разобрался, да?
Он кивнул.
– Но у тебя новые неприятности?
По снова кивнул. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя.
– Тебе вообще разрешили этим заниматься? – Он указал на труп с педикюром.
Эстель Дойл пожала плечами.
– Я успею накрасить их все, прежде чем ее заберут.
По ничего не сказал. По шкале странностей Эстель Дойл это почти не регистрировалось. Она подняла руку мертвой женщины, чтобы он мог увидеть внутреннюю часть ее запястья.
– Видишь?
Наклонившись, он увидел маленькую татуировку в старинном стиле. Это был незнакомый ему символ – узор лабиринта, заключенный в круг.
– Что это такое?
– «Колесо Гекаты». Оно представляет собой три аспекта богини: девушку, мать и старуху, – пояснила Дойл, нежно поглаживая волосы трупа. – Эта дама почти наверняка была викканкой. Уверена, ей понравились бы ее новые ногти. Как думаешь, какую жизнь она вела? Наверное, попортило ей крови ее тату.
По внимательно всмотрелся в татуировку, его естественная любознательность взяла верх. Видимо, женщина сделала ее сама и по меньшей мере пятьдесят лет назад.
– Согласен.
– Как всегда мастер сдержанности, По. – Дойл накрыла труп простыней. – И что на этот раз?
– У меня проблема. Неразрешимая проблема.
– Ух ты, загадка. – Ее голос был спокойным и завораживающим. – Обожаю головоломки. Пожалуйста, продолжай.
Он покраснел. Ему с трудом верилось, что он всерьез собирается задать этот вопрос.
– Мне нужно знать, могут ли мертвецы вернуться к жизни.
– Ну наконец-то хоть что-то интересное.
По рассказал ей, что произошло. Она попросила его начать чуть пораньше и описать место преступления в «Сливе и терне». Он объяснил, почему предполагаемая кровопотеря была оценена как несовместимая с жизнью.
– Вот твоя первая ошибка. У тебя был мой номер, ты должен был позвонить и все мне рассказать. Ваши судмедэксперты вечно переоценивают количество крови на месте происшествия. Даже от небольшого количества, особенно если разлить его на поверхности с низкой впитываемостью, скажем, кухонной плитке, место преступления будет похоже на скотобойню. Если кровь не льется в тот самый момент, невозможно понять, сколько ее вылилось. Тот, кто будет это оспаривать, либо врет, либо не в теме. Несколько лет назад я написала об этом статью. Тебе не помешало бы с ней ознакомиться.
– Я прочту, – пообещал По и обругал себя за то, что не захватил фото с места преступления. Эстель Дойл по фото поняла бы больше, чем любой другой патологоанатом, видевший место преступления своими глазами.
– И эта девушка похожа на Элизабет Китон?
– Очень.
– А сестры-близнеца у нее нет? Хотя бы неидентичной?
– Насколько нам известно – нет.
Она приподняла бровь, заостренную, как бритва.
– Нет, Эстель, дело не в близнецах. – За всю свою карьеру ему ни разу не доводилось расследовать преступление, где были бы замешаны близнецы.
– И ты видел, как у нее брали кровь?
– Не своими глазами, но смотрел видео, и цепочка поставок не могла быть нарушена. Судмедэксперты внимательно следили за происходящим, и кровь, от вены до контейнера, была в их поле зрения.
– А пакеты для улик были герметичными?
По кивнул.
– И тот же пакет поступил в лабораторию?
На этот раз он пожал плечами.
– Я собираюсь проверить, но вариант, что этого не произошло, кажется мне очень уж странным. Их доставила обычная курьерская фирма, все протоколы были соблюдены. Нормальная система защиты от мошенничества.
– С какой лабораторией работает Камбрия?
– С той же самой, что обслуживает все полицейские участки на Северо-Западе, – пожал плечами По.
Она кивнула в знак одобрения:
– Этим можно доверять. Они понимают, что делают. Но не думаешь же ты, что несколько персонажей, никак друг с другом не связанных, собрались и заменили один образец другим?
По покачал головой.
– А исходный образец ДНК, с которым сравнивают ее кровь, надежен?
– Да. Я его собирал.
Дойл кивнула. Что в ней было хорошего, так это то, что если она вам доверяла, вам никогда не приходилось оправдывать свои действия.
– Ну тогда слава богу, что ты ко мне пришел. – Она указала на свой кабинет. – Сейчас кое-что доделаю и буду вся твоя. Посиди пока.
По сел рядом и наблюдал за ее работой сколько мог, но когда она начала вытягивать тромбы из вен пожилой женщины, отвернулся. Этот морг использовался, помимо прочего, и для обучения, поэтому за ее столом находился коридор, отделенный плексигласом, но поскольку было воскресенье, он был пуст. В остальном морг был вполне стандартным. Чуть современнее, но в целом такой же, как все остальные, в которых ему довелось побывать. Холодные камеры гудели, как камертоны. В каких-то была установлена температура минус двадцать, при которой трупы могли храниться неопределенно долго. От кондиционера, который можно было бы мягко охарактеризовать как «слишком резкий», бусины пота у него на лбу замерзли. В воздухе висел лимонный химический запах. Это было не то чтобы очень неприятно, но ноздри зажимало и глаза слезились. Большие раковины, сливы и шлюзы располагались у облицованных плиткой стен, украшенных ламинированными табличками, которые рассказывали об охране труда и технике безопасности. В этой комнате к мертвым относились с уважением, но не в том случае, если правда требовала иного. По терпеть не мог морги. Всегда их ненавидел. Если он оказывался в морге, значит, полиция облажалась.
Закончив, Дойл переключила внимание на него. Больше она не стала тратить время на светские разговоры.
– Я изо всех сил пытаюсь понять, чего ты от меня хочешь, По. Похоже, ты знаешь, что произошло.
– Я просто хочу подключить к делу твои гениальные мозги, Эстель. Понимаю, это звучит глупо, но возможно ли, чтобы один человек сделал себе ДНК другого? Провернул процедуру настолько крутую, чтобы получилось обмануть лабораторию?
К его удивлению, она не расхохоталась ему в лицо. Или, что было бы еще хуже, не приподняла бровь.
– Недавно команда израильских ученых доказала, что технически такое возможно. Им удалось удалить все следы ДНК из образца крови и заменить ее чужой.
По изумленно вытаращил глаза. Это звучало как полный бред.
– Этого хватило, чтобы обмануть судмедэкспертов, – язвительно добавила она.
Его глаза округлились еще сильнее. Национальное агентство по борьбе с преступностью должно было быть в курсе всех передовых технологий – почему он даже не слышал о подобном? Надо, сказал он себе, как можно скорее сообщить Флинн.
– А в полностью оборудованной лаборатории молекулярной биологии, – продолжала Дойл, – любой приличный биолог сможет синтезировать ДНК.
Какое-то время По молчал и думал. Хотя научный мир становился все ближе к тому, который показали в «Бегущем по лезвию», к рассматриваемому вопросу это отношения не имело.
– Но, полагаю, в случае реального человека это не сработает – в живом существе же невозможно синтезировать ДНК?
– Пока нет. Я просто высказала свою точку зрения, По. Мне нужно, чтобы ты понял, что такое кровь.
Дойл никогда не тратила слова зря: если ему нужно было понять, что такое кровь, значит, ему нужно было понять, что такое кровь.
– Это жизнь. Это самая совершенная и самая уникальная жидкость, какую только можно представить. Органическая инженерия во всей красе. Она делает все, что нам нужно. Кормит нас и защищает. Насыщает нас кислородом и очищает от углекислого газа. Регулирует нашу температуру и помогает нам размножаться.
По ничего не сказал.
– От одного взгляда на красный цвет наше сердце начинает биться быстрее. Это потому, что красный мы ассоциируем с кровью, а если мы видим кровь, значит, произошло что-то плохое.
По этого не знал. Он и представить не мог, что так слабо контролирует свое тело, в чем и признался Дойл.
– Не волнуйся, По. Я уверена, если видишь ее слишком часто, ты перестаешь испытывать такую интуитивную реакцию. В общем-то интересная гипотеза. Можно доказать ее или опровергнуть на следующей лекции. – Она взяла листок и ручку, сделала пометку.
– Предположим, у кого-то есть кровь Элизабет Китон – можно ли перелить ее в тело другого человека и изменить ДНК?
Дойл покачала головой.
– Это невозможно. ДНК возникает в результате слияния гамет наших родителей.
По вздохнул. Общаться с Дойл было почти все равно что с Брэдшоу – обе обладали талантом делать сложное еще сложнее. Дойл была профессором медицины, а он провалил экзамен по биологии. Они не могли достичь даже базового уровня понимания. Его замешательство, по-видимому, читалось слишком явно.
– Гаметы – это наши репродуктивные клетки, По. Мы наследуем… – Увидев его пустой взгляд, она оборвала фразу. – Послушай, я могу тебе это объяснить, но не могу за тебя понять.
Не-а, не «почти». Общение с ней – в точности как с Брэдшоу.
– Прости. – Он изо всех сил постарался сосредоточиться и слушать, что она говорит.
– Кровь поступает из костного мозга, а не наоборот. Даже если кому-то сделают полное переливание крови, его ДНК не изменится. А поскольку организм производит сто миллиардов эритроцитов и четыреста миллиардов лейкоцитов каждый час, образец крови, который обманул бы сложный тест ДНК, должен быть взят почти одновременно с переливанием.
– То есть… ты хочешь сказать, что это невозможно?
– Даже гипотетически.
Первый удар.
Больше чтобы показать Дойл, что он внимательно слушал, По спросил:
– А если сделать трансплантацию костного мозга? Это может изменить состав крови?
– Ты говоришь о химере. О человеке с двумя типами ДНК.
– Я?
– Ты. В прежние времена при некоторых типах лейкемии пациенту разрушали костный мозг и полностью заменяли на донорский. Теоретически это могло изменить ДНК чьей-то крови, но все остальные клетки тела сохраняли исходную.
Глаза По сузились. Это что-то да значило, верно?
– Но, – продолжала она, сдерживая его энтузиазм, – в наши дни онкологам уже не нужно уничтожать весь костный мозг пациента. Таким образом, химера – это человек, у которого есть как своя собственная, так и донорская ДНК.
Второй удар.
– Значит, единственный вариант, при котором у этой девушки может быть кровь Элизабет Китон, – что она и есть Элизабет Китон?
Дойл пожала плечами.
– Ну, никогда не говори «никогда». При наличии живого донора и отсутствии наблюдения я, возможно, и смогла бы обмануть тест. Но только в лабораторных условиях.
По вздохнул.
– И есть еще одна проблема. Единственный живой донор, которого мог бы использовать Джаред Китон – его дочь, но…
– Но если она жива, зачем вообще разыгрывать этот фарс, да?
– Именно.
Какое-то время оба молчали. Дойл первая нарушила тишину, вновь показав, что она, как всегда, соображает очень быстро:
– Ты ведь сюда не просто поболтать пришел, верно? Рассказать мне можно и по телефону. Ты мне что-нибудь принес?
По запустил руку в сумку, вынул два предмета и положил ей на стол.
– И что это за милые подарки?
– Первый – отчет о ДНК Элизабет Китон. Он был прикреплен к материалам оригинального расследования. Его подтвердили три разных источника, так что я на сто процентов в нем уверен.
– А второй?
– Второй – кровь, взятая в полицейском участке Пенрита меньше недели назад. Лаборатория, с которой работает Камбрия, сравнила ее анализ с анализом крови Элизабет Китон.