Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5
– Мы даже не знаем имен этих лидеров, – покачал головой Вадим. – Известно, что их от двух до семерых человек. Известно также, кто может руководить ОПГ. Ну то есть, круг лиц имеется, но каких-либо доказательств того, что лидеры именно они, что они вообще как-то причастны к преступной деятельности банды – нет. Все – чиновники или бизнесмены. Все чисты, хотя почти все имеют за спиной тюремные сроки. Но за свои прошлые преступления они уже наказание отбыли, а сейчас не у кого проблем с законом не наблюдается.
– Рулит там преимущественно один человек – Горелый. Имени я не знаю. Возможно, есть еще авторитеты, но главные вопросы решает именно он.
Вадим достал блокнот, сделал в нем пометку. Потом тяжко засопел.
– У тебя удивительно подробные познания об ОПГ Армавира. Откуда? В РУОПе слышали о каком-то Горелом, но никто не может сказать, что лидер именно он.
– Это он. И если он отправится в тюрьму, это как минимум ослабит банду. Как максимум – расколет. И мясуховские больше не смогут работать так организованно. Не смогут представлять такую угрозу городу.
А еще им станет не до Обороны. Я прекрасно понимал, что моя афера с тем, чтобы натравить группировки друг на друга – рискованное и временное решение. Когда война мясуховских с армянами закончится, злопамятный Горелый точно вспомнит обо мне и моих людях. Появление же Вадима и то обстоятельство, что тут замешен РУОП – шанс для меня навсегда отделаться от этого мясуховского козла.
– У тебя с ним личные счеты? – Спросил вдруг Вадим. – С этим Горелым?
– Это так уж важно?
Вадим поджал губы. Потом медленно покачал головой.
– Нет. Неважно. Я не против пойти тебе навстречу, Витя, если это поможет докопаться до поставщика. Однако есть один нюанс.
– Какой?
– Я не решаю подобных вопросов. Если хочешь сотрудничать с нами на таком уровне, тебе придется обсудить свои предложения с командиром группы. Придется встретиться с Каримом Хизировичем.
***
Этим вечером, где-то в Армавире
Двор старинного, дореволюционного особняка был запущенным, как, собственно, и сам особняк. Руслан приехал сегодня ближе к четырем часам дня, квартиру для него уже сняли, и располагалась она в старенькой хрущевке на другом конце города. Это место он выбрал для другого дела.
В низине, за двумя улицами и приречным пустырем, тихо шумела Кубань. Труп огромного стекольного завода высился над местным райончиком, и в вечерней темноте его высоченные трубы казались башнями какого-то сказочного замка.
– Ты один приехал? – Спросил Адам Назаров, опершись о багажник белой пятерки, на которой и приехал Багиров.
– С водителем, – сухо буркнул Руслан, глядя в зев отсутствующих ворот, которые открывали въезд во двор.
– А он где?
– Отпустил.
– Хорошо, что ты приехал, Русик, – вздохнул Адам. – А-то мне тут одному с этими бандосами было как-то совсем не по себе.
Русик не ответил, только покивал.
– Слушай, Адам, – вдруг начал Руслан. – А командир говорил тебе про новых клиентов?
– Нет, – покачал Адам головой. – Каких еще клиентов?
– Не знаю, он не признается.
– Полковник мне велел наладить с мясуховскими дела. Вот и налаживаю. А что за клиенты? Откуда?
– Вроде как отсюда, – мрачно сказал Руслан. – Мясуховские нужны, чтобы через них проложить торговую линию.
– Я слышал, что на мясуховских идет основной упор, – сказал Адам. – Про новых клиентов – нет. А кто они?
– В том-то и дело, что не знаю. Полковник пока не рассказал. Говорит, сам еще не уверен, будем ли мы работать. Но обещал, как только все будет точно, то расскажет.
– М-да-а-а-а, – протянул Адам. – Странно это. Раньше он от нас ничего не скрывал.
– Ну раньше и клиентов у нас таких не было. Ну ничего не поделаешь. Мы уже пошли по этой дорожке. Поздно заднюю сдавать.
Проговорив эти слова, Руслан вдруг почувствовал, будто убеждает не Адама, а самого себя. На душе стало как-то стремно, и майор прогнал неприятные мысли силой воли.
– О, едут, – сказал Адам и выпрямился.
Во двор, осветив все фарами, вкатилась девятьсот сороковая вольво.
– Помнишь? – Сказал Адам. – Тут я Александр. А ты?
– А я буду Ваней, – не отводя взгляда от машины, проговорил Руслан.
– Как твой старший сынок? – Хмыкнул Адам.
– Ага. – Руслан тоже ухмыльнулся, но как-то горько. – Помню, когда теща узнала, что мы с Аней сына Иваном назвали, на полгода на меня закусила. Она то хотела, чтобы он был Бислан. Как дед.
– Ладно, – сказал Адам, наблюдая, как распахиваются двери вольво. – Пойдем.
Оба офицера отправились к машине братков.
– О! Санек, здорова! – Встретил их Логопед, только что выбравшийся с заднего сидения машины, – И тебе здорова, брат!
Он протянул руку Руслану, и тот пожал, украдкой, посматривая на крепких мужиков с каменными рожами, окруживших вольво.
– Ты, насколько я знаю, там у вас почти главный? Да? – Авторитет улыбался Руслану во все тридцать два.
– Вроде того, – хмыкнул Руслан. – Иваном меня зовут. Будем знакомы.
– Будем! Ну так че там у нас в планах? Завтра банька, потом место тебе, Ваня, покажем такое, что закачаешься! В общем, культурно отдохнем. Как надо!
– Ага, – Руслан натянуто улыбнулся. – Только давайте сначала я кое-что вам покажу. Жест доброй воли, так сказать. Чтобы вам сразу было видно наши серьезные и добрые намерения.
Широко улыбающийся Логопед посмотрел на своих бойцов, рассмеялся.
– Ну? Че за жест?
– В багажнике.
Руслан с Адамом пошли к пятерке, и авторитет в сопровождении троих своих людей проследовал за ними.
Майор отпер багажник, открыл.
– Вот вам гостинцы, – сказал он хмуро.
Логопед сначала с некой настороженностью осмотрел содержимое багажника.
– Вон оно как, – ухмыльнулся он. – Че, бесплатно, что ли?
– Бесплатно.
– Ну что ж, – бандит откинул крышку деревянного ящика, устроенного в багажнике. – Ой, хороши. Царский подгон, пацаны. Прям царский.
Глава 5
– Спасибо, братаны, – разулыбался Логопед. – Мы этим яблочкам найдем хорошее применение. Прям хорошее. Как раз кстати, что вы нам их подогнали.
Руслан поджал губы. Ему очень хотелось поморщиться и сплюнуть. Бандит, что стоял рядом с ним, своими ужимками, улыбочками и блатными интонациями вызывал у майора настоящую тошноту. Багиров сдержался и натянуто улыбнулся ему.
– Вот тут боевая часть, – проговорил он, указывая на деревянный ящик, полный гранат РГД-5. – Вот тут взрыватели. Отдельно лежат. Ну, как пользоваться, вы, думаю, знаете.
– Да не борись, – хмыкнул Логопед. – Уж как это дело друг к другу прикрутить, мы как-нибудь разберемся.
– Я не сомневаюсь, – саркастично проговорил Руслан.
Руслан, все это время рассматривавший второй ящик, в котором хранились продолговатые взрыватели, поднял глаза, посмотрел на Логопеда. И тогда он понял, что сейчас сказал то, чего не стоило говорить. Вернее, сказал это не совсем правильно.
Авторитет, до этого весь развеселый и улыбчивый, тут же посмурнел, посмотрел на Руслана волком. Тень соседа-братка, что падала на лицо Логопеда, делала его выражение еще более зловещим. Каким-то нечеловеческим.
– А ты у нас че, шутник? – холодно проговорил Логопед. – Думаешь, умный? Типа, мы с гранатами не разберемся? Типа, не поймем, че куда вставляется?
На помощь Руслану тут же пришел Адам.
– Кстати, – начал он. – Логопед, начальство мне передало обсудить с вами один вопрос. Важный. Короче, мы хотим сотрудничать. Вместе оружие продавать. Никто в накладе не останется.
Внимание авторитета немедленно переключилось на Адама.
– Ты, Санек, хочешь нас в долю, что ли, взять?
Выражение лица Логопеда в один миг переменилось. Он снова заулыбался, отчего его и без того небольшие глаза стали казаться совсем маленькими и какими-то крысиными.
– Есть такие мысли, – проговорил Адам. – Укрупняем, так сказать, предприятие. Ну и надо привлекать партнеров. Бизнес есть бизнес. Либо растешь, либо чахнешь.
«Видать, Корастелев и с Адамом на эту тему беседовал, – подумал Багиров. – М-да… В одной лодке мы с Назаровым».
– А вот это уже интересно, – сказал Логопед.
– Вам об этом Иван расскажет завтра. Когда Горелый будет с нами. Всю схему вам растолкует, – продолжал Адам.
– Ну что ж, – почувствовав запах наживы, Логопед снова показал в улыбке свои крупные зубы, – тогда завтра и перетрем. За водочкой, а? А ты, братан, извиняй. Недопонимание вышло у нас с тобой. На нервах мы все, сам понимаешь. Ну вот беленькой и полечимся.
С этими словами он обратился уже к Руслану.
– И полечимся, и перетрем, – ответил майор, стараясь, чтобы голос его на этот раз звучал не так сухо и совершенно не саркастично.
– Ну давай, братва, – крикнул своим подручным авторитет. – Хватайте гранаты и грузите в машину. Ладно, бывайте, други. Завтра повидаемся.
Здоровяки схватили оба ящика, потащили их к вольво. Логопед было, тоже пошел к машине, но Руслан, сам не зная зачем, вдруг окликнул его:
– Логопед!
Бандит замер у двери, обернулся.
– Скажи, а почему тебя так прозвали? Почему Логопед-то?
– Не надо, Русик, – шепнул ему Адам. – Ну на кой черт ты нарываешься?
Лицо бандита первые мгновения было темным и хмурым, но потом он, по своему обыкновению, снова заулыбался. Затем пошел к Руслану.
– Когда была у меня первая ходка, – начал он, приблизившись к офицерам, – по молодости еще. Сидел у нас в камере один блатной. Вор в законе. Кликуха у него была Заика. А знаешь почему?
– Почему же? – Руслан и глазом не моргнул.
– Потому что он, хе-хе, заикался. Был блатной тогда больно мурый, считал, что ему многое можно. Короче, блатной блатным, а понятия не уважал. Только вид делал, что живет по-людски и людское уважает. А сам крысой оказался. Ну вот я ему и объяснил, кто он по жизни такой и чего стоит. Да так объяснил, что Заика перестал заикаться. Все уважаемые люди увидели, кто он есть, когда я с ним поработал. А я, стало быть, раз от заикания умею лечить, оказался Логопедом!
Когда авторитет закончил свой рассказ, то мерзко засмеялся, положил руку на небольшой, но виднеющийся под белой рубашкой живот.
***
– А я и не думала, Витя, что ты со мной захочешь пойти на Чехова. Думала, тебе театр совсем не нравится, – сказала Марина, когда мы медленно шли от стоянки к театру драмы и комедии города.
Театр располагался почти в центре, на улице, бегущей по краю главной городской площади. Смотрел театр точно на городской парк, который уже позеленел, и фонтаны, что были установлены внутри, уже запущенные, собирали вокруг детишек и прогуливающиеся семьи.
В двух шагах располагался и городской совет Армавира. За углом дальше, вдоль площади, стоял московский магазин, который всегда считался главным магазином города. Но сейчас он больше походил на небольшой рынок, заключенный в каменные стены.
Со дня нашей с Вадимом встречи прошло трое суток. Сегодня была суббота, и в театре ставили пьесу «Вишневый сад» по Чехову. Марина очень хотела пойти сегодня в театр. Кулым приучил внучку к этому чуть не с самого рождения. Авторитет водил ее на разные постановки, и Марина хвасталась мне перед театром, что смотрела весь театральный репертуар, да еще и не по одному разу.
– Но мне все равно очень интересно сходить, – сказала она тогда. – Скоро сессия начнется, я тогда вообще из-за учебников не выберусь. А так, с тобой вот проведу время. Да еще и культурно.
Я же, признаюсь, мало посещал театральные постановки. В прошлой жизни было мне как-то совсем не до этого. Хотя не скрою, что посмотреть комедию мне было интересно. Приобщиться, так сказать, к искусству. Однако не Вишневый сад был моей главной целью сегодня.
Видя, что Марина очень хочет выбраться из дому, я согласился пойти с ней больше, чтобы защитить. Не хотелось мне, чтобы девушка разгуливала по городу одна, без, так сказать, телохранителя. Мало ли что может случиться. А предчувствие у меня было нехорошее. Нет, сначала, когда мы собирались, ехали, все было хорошо, но когда вышли из машины в центре, что-то обеспокоило меня. Причем сказать что именно, я не мог. Тогда я связал свое беспокойство с объявившимися в моей жизни РУОПом и ВКР.
Вадим, к слову, со мной пока что не связывался. Тогда мы с ним договорились, что я передам им записную книжку. Однако сделаю это лично в руки его начальника, подполковника Тургулаева. Вадим согласился и обещал перезвонить. И я решил подождать несколько дней, пока он выйдет на связь.
В театр, к моему удивлению, пришло довольно много людей, и большой зал был забить почти полностью. Правда, контингент, как я успел заметить, оказался весьма возрастным. Большинство посетителей были пенсионерами: старики, бабушки с внучками, пожилые люди. Была, однако, и молодежь, но в исчезающе малом количестве. Почти у сцены сидели и, кажется, весьма уважаемые люди. По крайней мере, так говорил о них опрятный внешний вид: костюмы и платья, сидящие как надо и сшитые, видимо, на заказ.
Мы с Мариной разместились в центре зала, и девушка тут же протянула мне программу, написанную от руки на плотной картонке.
– Будет интересно, – сказала она. – Тебе понравится.
Свет в вычурных настенных фонарях погас, и отварили занавес. На сцене бедненькие декорации изображали комнату аристократического имения. Спустя мгновение туда вышли молодая девушка со свечой в руках и мужчина с книгой.
Как я прочитал в программке, это были горничная Дуняша и купец Лопахин.
– Пришел поезд, слава богу. Который час? – начал Лопахин громким, высоковаты голосом.
– Скоро два, – ответила девушка и погасила свечу. – Уже светло.
– Ты читал Вишневый сад? – Спросила Марина.
– Еще в школе, – признался я.
– Ну, значит, все забыл! Тебе точно понравится!
Когда спектакль кончился, и толпа народу принялась продвигаться к выходу, я шепнул Марине:
– Отойду. Подожди меня здесь.
Марина, видя, что мой взгляд направлен к мужскому туалету, кивнула. Вместе мы отошли в сторону от основного потока посетителей, и девушка стала у дверей женского.
– Ты не уходи без меня, – сказала она. – Я, наверное, тоже пойду.
Я прошел в туалет, к которому стояла немалая очередь. К счастью, продвигалась она быстро. Мужчины активно шли на выход, и спустя минуту, я уже попал внутрь. Было тут чистенько, но старенько: кирпичные перегородки, покрытые кафелем, с железными очками в полу, единственный умывальник с зеркальцем, покрытые старой грязноватой плиткой стены. У умывальника народу толпилось чуть не больше, чем на входе.
Не успел я войти в кабинку, как увидел знакомое лицо и напрягся. Маленький Чоба, вырядившийся в костюм, вышел из-за покрытой бледным кафелем перегородки, не стесняясь, застегнул ширинку. Потом вальяжно прошел к умывальнику, расталкивая мужчин.
– Тороплюсь я, – гаркал он с армянским акцентом. – Жена ждет!
Народ расступался перед его грузной фигурой, и последним из них был старичок, едва подступивший к раковине. Старик испуганно глянул на Чобу, уступил ему место.
Я насторожился. Не уж то авторитет решил устроить своему семейству культурный отдых? При других обстоятельствах, я бы и глазом не моргнул, но сейчас понимал, что за этим человеком тянется настоящий шлейф из неприятностей. Если он здесь, могут начаться и проблемы с мясуховскими. Мало ли что. От Горелого можно ожидать чего угодно. Я зашел в свою кабинку, краем глаза увидел, как Чоба проходит мимо, к выходу.
Когда и я выбрался из туалета, Марина ждала меня у дверей.
– Пойдем, – сказал я. – Лучше нам быстрее уехать.
– Что-то случилось? – Удивилась Марина.
– Нет. У меня дела появились. Могу пропустить важный звонок.
– Ну… ну хорошо…
– На улице далеко от меня не отходи.
Мы протиснулись к выходу, и я тут же повел Марину к полузаставленной автомобилями стоянке, где была и моя машина. Только когда мы были уже на подходе к стоянке, я увидел Чобу, идущего к своему Гранд Чероки, в компании маленькой, скромно одетой супруги и высокого молодого армянина, нарядившегося в брюки, белую рубашку и модный кожаный жакет. Еще трое молодцев ждали рядом с Чероки и уже прогревали свою вишневую девятку.
– Стой, Марин, – остановил я девушку, наблюдая за армянским паханом.
– Что случилось?
– Подожди.
Я оттащил Марину с тротуара к высокому тополю, росшему у дорожки. Сделал вид, будто ищу что-то в карманах.
– Что-то потерял? – Озаботилась Марина.
– Ключи от машины. Видать, выпали где-нибудь в театре.
– Вот ты, – она нахмурила бровки. – Ну, пойдем скорее искать, пока кто-нибудь не спер.
– Щас, мож найду еще.
Боковым зрением я видел, как Чоба с женой проходят по тротуару вперед нас. До стоянки оставалось еще метров пятьдесят.
Чуйка просто рвалась в душе. Неприятное предчувствие, которое появилось у меня еще на подходе к театру, звонило во все колокола. Нарастало. Я будто шкурой чувствовал, что что-то может вот-вот случиться. И теперь понял, к чему все это было. Какой-то звериный инстинкт в мозгу кричал мне, что в центре небезопасно.
Когда позади нас послышался звук двигателя, я понял, что не ошибся. Это была белая Нива. Машина проехала вдоль площади и, добравшись до края здания, начала замедляться, будто бы для того, чтобы поберечься разбредающихся от театра людей.
Тачка ехала медленно, но, поравнявшись с входом в театр, чуть-чуть ускорилась. Когда открылось окно, и наружу высунулся человек, я крикнул Марине.
– Ложись! Сюда, быстро!
– Что?!
Потянув девушку за одежду, я просто завалился за дерево, подмял визжащую Марину под себя. Пешеходы вокруг тут же встрепенулись, удивленно уставились на нас с девушкой. Закричала какая-то дама. Чоба обернулся, сначала на нас, потом на машину.
Нива резко затормозила рядом с армянским авторитетом, и я увидел, как человек, сидевший на пассажирском, бросил Чобе, его жене, и армянину какой-то предмет прямо под ноги. Ну а потом машина дала по газам.
В мозгу в одно мгновение промелькнула быстрая мысль, и я прижал голову Марины к земле, защитил рукой и свою. Спустя три секунды, когда никто еще не успел опомниться, хлопнуло.
Я услышал, как что-то маленькое и смертоносное стало впиваться в землю перед нами, рвать кору тополя над головой.
Хлопок на несколько секунд изгнал все остальные звуки. Гнетущая тишина повисла над округой. Ее разорвал чей-то крик. Когда я поднял голову, на тротуаре лежали мертвые тела Чобы, его супруги и братка, что был рядом. Кто-то стонал неподалеку, еще кто-то кричал. Народ разбегался.
Раздались запоздалые выстрелы. Это люди Чобы разрежали пистолеты вслед удиравшей во все четыре колеса машине.
– Витя… – Выдохнула Марина. – Это была бомба?!
– Вставай, – сказал я, поднимаясь, – нам нужно уходить.
***
В это время, где-то на окраине города
– Значит, он звонил? – Спросил Адам, сидевший на пассажирском Руслановой пятерки.
– Да, сегодня в полдень, – ответил Руслан. – Договорились они там. Вот, едем знакомиться.
– Хорошо, – напряженно ответил Адам.
Окраина Армавира со стороны лесного хозяйства походила на настоящую станицу: небольшие, низкорослые домишки, железные и деревянные заборчики, плохие дороги и заросли. Деревья, кусты, буйная трава перед дворами – все это буквально топило местный Армавир в зелени.
Руслан вырулил на грунтовку, поехал вдоль лесной чащобы, черной, будто бы живой стеной, шевелившейся через овражек кювета.
Когда они спустились ниже, по другой узенькой дорожке, и остановились на пляже, услышали, как шумит неподалеку Кубань.
Руслан вышел, огляделся. Река протекала метрах в пятидесяти от них. Большой гравийный пляж с многочисленными рукотворными оврагами использовали, наверно, для забора гравия. Старый каменный мост стоял через реку. Мост был почти разрушен, и его древние колонны, изъеденные водой и ветром, казались в полутьме огромными ребрами какого-то чудовища. Рядом со старым мостом тянулся новый железнодорожный, а за ним проходил и автомобильный.
Руслан оглянулся, когда на мосте раздался грохот. Это длинный товарняк пошел над рекой, протягивая свое черное, червеобразное тело.
– Полковник сказал еще кое-что, – проговорил Руслан.
– Ну? – Адам закурил, прислонился к капоту машины.
Влажный, прохладный ветер дул с реки, Багирову стало зябко, и он застегнул ветровку.
– Через два дня придет первая поставка. Наша задача – предупредить мясуховских. Оружие пока что на наших схронах спрячем.
– А потом надо организовать передачу? – Спросил Адам.
– Ага. Причем мясуховские должны нам с этим помочь. Че-то, кажется, мне, что Корастелев не очень-то доверяет нашим новым клиентам.
– Мож, они нас прямо тут замочат, – равнодушно сказал Адам, щелкнув окурком.
Русик проследил за красненьким в темноте угольком. Бычок сдул ветер, и тот, погаснув, словно бы растворился в темноте, не достигнув земли.
– Пока не хлопнут, – буркнул Русик. – Им же пушки нужны. А потом нам помогут мясуховские.
– Я б предпочел видеть за своей спиной взвод солдат, чем этот бандитский сброд.
– Я тоже, – ответил майор. – Но Корастелев считает, что, если привлечь много наших, будет слишком заметно. Наглеть не хочет.
– Угу, – промычал Адам, глядя куда-то вдаль.
Там, откуда они приехали, бил свет чьих-то фар.
– Вон они. Едут, похоже, – сказал Руслан и выпрямился. Пощупал за поясом пистолет.
Здоровенный Ниссан Патрол, подскакивая на неровностях, спустился с пригорка и захрустел массивными колесами по речной гальке. В свете фар своей машины Руслан увидел, что внедорожник был видавшим виды и грязным, словно гонял по каким-то лесам.
Машина стала наискось, метрах в десяти от них, осветила темные воды Кубани.
У Руслана почему-то быстро забилось сердце, когда двери Ниссана стали открывать изнутри. Первым вышел водитель – рослый, здоровенный мужик.
Одетый в лесной камуфляж, он перекинулся парой слов с другим, таким же здоровым мужчиной. Их было четверо, все как один крепкие и бородатые. Группа направилась к Руслану и Адаму.
– Чечены, – прошептал Адам Руслану. – Видать, мы собрались с чеченцами торговать.
Глава 6
– Боже! Я этого больше не вынесу! – Плакала Марина. – Да когда же оно все закончится?!
– Тихо-тихо, – я пододвинулся к девушке поближе, обнял и прижал к себе.
Марина уткнулась мордашкой мне в грудь, заплакала навзрыд.
– Все будет хорошо. Я смогу тебя защитить, ты же знаешь.
Лицо девушки было горячим и влажным. Я чувствовал, как ее дыхание, прерываемое приступами плача, увлажняет мою рубашку, как мокнет ткань от ее слез.
– Знаю! Конечно, знаю! – Марина подняла раскрасневшееся лицо, заглянула мне в глаза. – Но я устала, Витя! Я больше не хочу ходить по улицам и оглядываться! Я очень устала от всего этого! Кто-то вечно стреляет рядом со мной! Что-то вечно взрывается! Я как магнит для всех этих дурацких стрелок и прочей бандитской дряни!
– Обещаю, – я погладил девушку по волосам. – Я сделаю так, что ты всегда будешь в безопасности. Что тебе больше не надо будет обо всем этом беспокоиться.
Марина перестала плакать, очень забавно, совсем по-детски всхлипнула, утерла опухшие глаза.
– Я тебе верю, – сказала она убежденно. – Верю, Витя. Ты ведь мне никогда не врешь.
– Не вру.
– Но… Но я боюсь…
– Будь сильной, – я улыбнулся. – Помнишь наш договор? Видишь же, что я свою часть исполняю.
– Я знаю, – она сглотнула. – Просто… Просто я все равно боюсь. А вдруг… Вдруг с тобой что-то случиться? Ведь все это так опасно… Вдруг в один из дней случиться так, что ты…
Лицо ее снова искривилось, и по щекам побежали новые дорожки слез.
– Спокойно, Марина, – обнял ее я, когда девушка опять припала к моему плечу. – Спокойно. Такого не случится.
– Вот. Теперь врешь. – Приглушенно проговорила она. – Может случиться все что угодно. Ты же понимаешь.
Я вздохнул.
– Понимаю, Марин. Действительно, иногда моя работа бывает опасной. Иногда приходится иметь дело с очень нехорошими людьми. Но я выдержу. И выживу. Я всегда выдерживаю. И никому не позволю навредить ни тебе, ни кому-то из моих близких.
– Ты так уверенно об этом говоришь, Витя, – отстранилась она. – Уверенно, словно это уже наступивший факт. Но…
Девушка замолчала. Потом сглотнула, словно бы не решаясь договорить.
– Но, что?
– Но что, если ценою для этого станет твоя жизнь? Сегодня, когда взорвалась та бомба, на миг я подумала, что тебя тоже задело… А что, если когда-нибудь и правда заденет? Что тогда? Что будет, если тебе будет угрожать очень большая опасность? Что, если нам будет угрожать большая опасность? Ты тоже пойдешь до конца? Как всегда? Ты защитишь меня, но… оставишь одну?..
С этими словами Марина заглянула мне в глаза. Теперь взгляд девушки был холодным и жестким. Решительным. Таким, которого я у Марины еще ни разу не встречал. Будто бы она говорила о чем-то, что сейчас считала самым важным в жизни.