История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона
Морские набеги казаков заставили турок укрепить находившийся в устьях р. Дона город Азов. Самый Дон перегородили они цепью из тяжелых бревен, скованных железными кольцами. Но это препятствие не останавливало казаков. Темной, ненастной ночью, в жестокую бурю, без выстрела, прорывались они сквозь эти цепи и выходили в море. Без компаса и без карт, по солнцу и по звездам, узнавали они направление и, без ошибки, вели свои лодки к турецким берегам. Завидев вдали турецкие корабли, – они рассыпались и уходили против ветра, а затем, перед закатом солнца, приближались к ним со стороны солнца, так, чтобы солнце светило прямо в глаза туркам, кидались на корабли с топорами и саблями и храбро рубились с турками. Захватив корабль, они брали на свои лодки оружие и наиболее ценные, но мелкие вещи, а затем, прорубив дно, пускали корабль ко дну. В неравном бою казаки, благодаря своей смелости и ловкости, почти всегда выходили победителями. Но доставалось нередко и казакам, и много костей казачьих покоится на дне моря. Если целый турецкий флот гнался за донцами, распустив паруса, казаки неслись к берегам, скрывали, а иногда затопляли свои лодки в камышах, а сами рассеивались по берегу. И, когда флот турецкий уходил, они собирались снова, вычерпывали воду из лодок, ставили новые весла и бросались следить за турецкими кораблями, ища случая напасть на них. Так и на море на лодках казаки действовали тем же подобием назойливой лавы, которая составила им славу на суше.
В тихую погоду черными точками рисовались на синем море казачьи лодки. Ярко сверкали на солнце белые весла, ходко шли казаки. Вдруг где-либо на ладье кто-нибудь начинал песню. Песня пелась про героев казаков, но чаще всего вспоминали в ней удалого атамана Ермака Тимофеевича. Песню пели хором, немного в нос, как пела тогда вся Русь, научившаяся песням хоровым у греков.
Далеко по синему морю раздавалась эта песня и вторили ей мерные и плавные взмахи казачьих весел.
На Усть Дона тихого,По край моря синегоПостроилась башенка,Башенка высокая.На этой на башенке,На самой на маковкеСтоял часовой казак;Он стоял, да умаялся;Не долго мешкавши,Бежит, спотыкается,Говорит, задыхается: «Кормилец наш, батюшка! Ермак Тимофеевичь! Посмотри-ка, что там на море, Да на море, на Азовском то: Не белым там забелелося, Не черным там зачернелося, Зачернелись на синем море Все турецкие кораблики!»Речь возговорит надежда-атаман Ермак Тимофеевичь:
«Вы садитесь в легки лодочки,На носу ставьте по пушечке,По пушечке по медненькой,Разбивайте корабли басурманские.Мы достанем много золотаИ турецкого оружия!»Кончат казаки свою песню, примолкнут, пригорюнятся, закручинятся, и сейчас же кто-либо из старых, бывалых казаков начнет рассказывать про походы, про хитрость турецкую, про богатство пашей, про то, как в крутой неволе томятся у них русские пленники, а прекрасные русские женщины наполняют темницы богатых турок.
Татары
И огнем загорятся глаза казаков, крепче налягут они мускулистыми руками на вальки весел, и только пена, шипя, разбегается из-под острогрудых кораблей!
Так жили наши деды – донские казаки. Поход и смертный бой заменяли им годы ученья и строевой службы. В непогоду, на свежем морском ветру, закалялось их тело, от трудов становились крепкими руки и остер был их глаз.
Они были воинами. Доблесть воинская была на Дону выше всего. Храбрость, неутомимость, меткая стрельба, умение владеть оружием ценились больше и дороже богатства. За них выбирали в атаманы, таких людей славили в песнях и молва о подвигах их шла далеко по Дону, разливалась широкой волной по России, делалась слышной и в чужих землях – за границей.
4. Участие донских казаков вместе с русскими войсками во взятии Казани в 1552 году
Русь в это время оправлялась от татарской неволи. Города русские, Смоленск, Рязань, Москва, Новгород, были один от другого независимы. Князья, правившие этими городами, часто враждовали друг с другом, и пятьсот лет тому назад неспокойно было на Руси. Но постепенно стал усиливаться Московский князь. Он покорил себе соседних князей, смирил Новгород, усилился, завел порядочное войско.
В 1547 году великий князь Московский Иоанн ІV Васильевич венчался в Москве царским венцом, стал Царем всея Руси. Все русские города ему были подвластны. Границы его царства на юге доходили до верховьев Дона, на востоке немного не дошли до Волги, на севере захватывали Новгород и на западе остановились у Смоленска. Желая расширить свое царство, молодой, шестнадцатилетний царь, Иоанн ІV Васильевич, решил завоевать татарское Казанское царство и, тем самым, навсегда покончить с татарской неволей, в которой двести лет томились русские люди.
Два раза подходил Иоанн с войсками к Казани, и оба раза неудачно. То наступала ранняя весна и нельзя было перевезти через Волгу тяжелые пушки, необходимые для осады города, то, напротив, зима была такая, что воины замерзали в лесах, и войско подошло к Казани слишком утомленное и не могло приступить к обложению города. Третий поход царь Иоанн объявил летом 1552 года. В этом походе первый раз заодно с русскими войсками, участвовали донские казаки. В летописях московских мы читаем о том, как донские казаки вместе с конницей князя Курбского прогоняли на Арском поле, подле Казани, конные полчища татарского князя Япанчи, и о том, как при взятии Казани, стены которой были взорваны бочками с порохом, первыми ворвались в улицы города донские казаки. Существует предание, что тогда же царь Иоанн IV пожаловал войско Донское первою своей грамотой, которою закрепил все земли, занятые донцами, за донскими казаками.
До нас не дошли имена казачьих атаманов и есаулов, храбро бившихся под казанскими стенами с татарами, не сохранилась и грамота царская. Но участие донцов в казанской осаде осталось в памяти народной. У стариков-станичников Багаевской и других станиц еще лет пятьдесят тому назад можно было слышать песню, где воспевали подвиги донского атамана Ермака Тимофеевича, взявшаго Казань и подарившего ее царю Иоанну Васильевичу. Есть и еще песни, где поется о Ермаке, который явился к царю Ивану Васильевичу и посоветовал ему, как взять Казань. Очевидно, что в народной памяти остались подвиги наших дедов под казанскими стенами. Ермаку Тимофеевичу, этому первому герою казаку, казаки приписали и атаманство под Казанью. Старая песня лучше всякаго рассказа рисует нам охотничьи набеги донцов по рекам и то, как собирались казаки в поход. Вот как пели старики наши про взятие казаками Казани.
«Как проходит, братцы, лето теплое,Настает, братцы, зима холодная.И где-то мы, братцы, зимовать будем?На Яик[1] нам пойтить – переход велик,А за Волгу пойтить – нам ворами слыть,Нам ворами слыть – быть половленными,По разным по тюрьмам поразсаженным,А мне, Ермаку, быть повешену.Как вы думайте, братцы, да подумайте.Меня, Ермака, вы послушайте».Ермак говорит, как в трубу трубит:«Пойдемте мы, братцы, под Казань город,Под тем ли, под городом сам Царь стоит,Грозный Царь Иван Васильевич.Он стоит, братцы, ровно три года,И не может он, братцы, Казань город взять.Мы пойдемте, братцы, ему поклонимсяИ под власть его, ему покоримся!»Как пришел Ермак к Царю, на колени стал.Как возговорит Царь Ермаку-казаку:«Не ты ли, Ермак, войсковой атаманушка?Не ты ли разбивал бусы[2], корабли мои военные?»«Я разбивал, Государь, бусы корабли,Бусы корабли не орленые, не клейменые!Отслужу я тебе, Государь, службу важную:Ты позволь мне, Царь, Казань город взять,А возьму я Казань ровно в три часа.Да и чем меня будешь жаловать!»Как надел Ермак сумку старческую,Платье ветхое, все истасканное,И пошел Ермак в Казань за милостыньюПобираться, христарадничать,Заприметел там Ермак пороховую казнуИ с тем вернулся он к товарищам.«Ой вы, братцы мои, атаманы молодцы!Да копайте вы ров под пороховую казну!»Скоро вырыли глубокий ров Донские казаки,Как поставил там Ермак, свечу воска ярого,Во бочонок ли поставил полный с порохом,А другую он поставил, где с Царем сидел.И сказал Ермак Царю Грозному:«Догорит свеча – я Казань возьму!»Догорела свеча – в Казани поднялось облако!Как крикнет Ермак Донским казакам,Донским казакам, Гребенским и Яиковским:«Ой вы, братцы мои, атаманы молодцы!Вы бегите в город Казань скорехонько,Вы гоните из города вон всех басурман,Не берите вы в полон ни одной души:Плен Донским казакам не надобен!»Ермак тремя стами казаками город взял,Город взял он Казань и Царю отдал,Избавил Ермак войско Царское от урона,За то Царь пожаловал Ермака княземИ наградил его медалью именною,Да подарил Ермаку славный, тихий ДонСо всеми его речками и проточками.Как возговорит Ермак Донским казакам:«Пойдемте, братцы, на тихий Дон, покаемся,Не женатые, братцы, все поженимся!»…После взятия Казани начались постоянные сношения Московского царя Иоанна IV Васильевича с донскими казаками. Царь пишет грамоты «на Дон в Нижние и Верхние юрты, Атаманам и Казакам», он приказывает им провожать своих послов, едущих к татарам. До нас дошла грамота от 1570 года. Эта грамота первая, которая сохранилась до нашего времени, и потому с нее считается и начало Донского войска с 1570 года.
Иоанн Грозный. Мрамор. Скульптор М.М. Антокольский
5. Донские казаки основывают Терское и Уральское казачьи войска
В песнях казачьих того времени часто упоминается о том, что донские казаки действовали вместе с другими казаками – с казаками гребенскими и яицкими. Так скликает Ермак Тимофеевич донских казаков и говорит:
– Ой вы, Донские казаки, охотники,Вы Донские, Гребенские со Яицкими!Давно это было… Еще до покорения Казани, а точно года нигде не указано. Как-то раз на станичной площади Раздорского городка собрались все «непенные», то есть не опороченные ничем казаки. Шумно было на кругу. Шумно и людно. Замышлялся новый исход, вызывали охотников. В середине стоял статный и видный кавак – атаман Андрей, окруженный бывалыми в походах, смелыми казаками, отчаянными головорезами – старшинами. Много было тут седых волос и седых кудрей, но сухощавы и загорелы были лица. Не один темный шрам на лице говорил о том, что недаром досталось казаку звание старшины, что не раз рубился он с врагом-татарином или турком. Долго гуторили и гомонили казаки. Вдруг атаман взялся за свою высокую, остроконечную барашковую шапку и сейчас же раздался крик:
– Помолчи, честная станица, атаман трухменку гнет!
Это кричал молодой есаул. И стих круг войсковой. И тогда заговорил атаман. Он предлагал казакам пойти «поохотиться» на Каспийское море.
– Любо, или не любо, атаманы молодцы! – воскликнул он.
Снова зашумел круг. То и дело выходили из него казаки, кидали шапки оземь, и скоро порядочная партия казаков собралась к атаману. Набег был решен. Предводителем был избран атаман Андрей.
Снарядивши на Волге мелкие лодки, партия охотников спустилась в Каспийское море; долго ходили казаки по морю, останавливали персидских купцов и брали от них добычу. Но настала осень, задули сильные ветры, зашумела буря. Спасаясь от нее, казаки пристали к неведомому им берегу. Вдали виднелись высокие горы с вершинами, покрытыми снегом. Это были Кавказские горы. В горах казаки зазимовали. Поставили в долинах шатры, стали ходить на разведку, и понравилась Андреевым казакам эта земля. На следующий год они послали на Дон товарищей звать к себе донцов, выхваляя гребни гор, на которых они жили. Называли они себя поэтому Гребенскими казаками. Пришли еще казаки, и основалось Гребенское казачье войско со своим атаманом, со своим кругом и с обычаями, сходными с обычаями донцов. В 1580 году повелением царя Иоанна IV Васильевича Грозного они были переведены на Терек и потому стали называться Терскими казаками.
Так первоначальное Донское войско положило основание Терскому. Терские казаки – наши братья по крови, они вместе с донцами сражались с нехристями на Каспии и на Волге, добывая славу казачью. И до сего времени в Терском войске сохранились те же обычаи, та же речь, тот же говор, что и в Донском.
Мелкие станицы донских казаков селились и по Волге, близ Астрахани, и тогда называли себя Волжскими казаками. В 1584 году партия казаков в 800 человек под предводительством атамана Нечая пустилась с Волги на восток, прошла пустыни и степи и дошла до реки Урала, который тогда назывался Яиком. Приволье уральских степей, ширь и обилие рыбой реки Урала понравились казакам, и они решили здесь поселиться. Поставили эти казаки обычные свои плетневые городки, сдружились с киргизами и татарами, ходили набегами в далекие азиатские земли, соединялись с донцами в больших ходах, а потом часто действовали и самостоятельно. Назывались они Яицкими казаками, а впоследствии составили войско Уральское.
Так в первые же годы своего существования донские казаки выделили из своей среды партии, образовавшие два славных и доблестных войска – Терское, или Гребенское и Уральское, или Яицкое.
Русская земля ко времени походов на Казань царя Иоанна IV Васильевича
Вскоре донским казакам суждено было совершить новый великий подвиг, присоединить к Российской земле громадное царство Сибирское и положить основание Сибирскому казачьему войску.
6. Ермак Тимофеевич – покоритель Сибирского царства. 1582 год
В те далекие времена на Дону мало было людей, умеющих писать, и подвиги донцов того времени не записывались и не сохранились бы до нас вовсе, если бы не дошла до нас старая песня казачья. Рождались на Дону богатыри, сильной волей своей водили за собою станицы казаков, тяжелой рукой рубились с татарами и турками, смело ходили на лодках по бурному морю и пели их сподвижники про них песни. Так много песен поется на Дону про Ермолая, или, как его называли – Ермака Тимофеевича. Поют в них и про то, как ходил Ермак по Азовскому морю на турок, как брал Ермак с казаками Казань город, покорял Сибирь и брал сибирские города. Называют его в иных песнях «воровским атаманушкой», в других говорят просто: –
Старики были старые,Казаки стародавние,Атаман был у казаковЕрмолай Тимофеевич,Есаул был у казаковГаврила Лаврентьевич.Если бы не пришлось Ермаку Тимофеевичу столкнуться с русскими людьми и служить с ними одну царскую службу, может быть, про Ермака мы бы и знали только из песен. Но пришлось ему встретиться с русскими людьми и при помощи их сделать набег на Сибирь. На Руси в то время уже были люди, которые записывали все, что делается в Русской земле, составляли летописи, и вот из летописей мы подробно узнаем о подвигах Ермака с донскими казаками в Сибири.
Знамя Ермака
Вскоре после завоевания Казани (в 1552 году), в 1558 году царь Иоанн ІV Васильевич, чтобы обеспечить Пермскую землю, лежащую вверх по реке Каме, подарил большие участки у Уральских гор купцам Строгановым и разрешил им строить крепости, иметь пушки и войска для защиты своих угодий. Строгановы настроили небольшие деревянные крепостцы, дошли до самых Уральских гор, добывая здесь лес, охотясь за пушным зверем и собирая камни самоцветные. Но когда подошли они к Уральским горам, которые тогда назывались Каменным поясом, их встретили отряды Сибирского царя Кучума и не пустили их за горы. Войско Строгановых было наемное. В нем были и немцы, и шведы, и латыши, и татары. За стенами городков, стреляя из пушек и из ружей, прячась от стрел татарских за бревнами, они дрались хорошо, но сделать поход в неведомые, далекие страны, пройти по широким и быстрым рекам, драться неизвестно с какими народами эти дружины не могли.
Основатели Строгановского городка, братья Яков и Григорий так и умерли, не решившись перешагнуть за Каменный пояс; наследники их, меньшой брат Семен и сыновья Максим Яковлев и Никита Григорьев, решили продолжать начатое дело. В это время к ним и пришел Ермак.
Глухой осенью 1579 года, тогда, когда со дня на день ожидали, что Волга и Кама станут и покроются льдом, по бурным волнам их показались черные лодки. То шел вверх по Каме – грозный донской атаман Ермак Тимофеевич с казацкой вольницей. Шли с ним Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк с товарищами. Все это были люди отчаянные. Не раз останавливали они на Волге корабли, отбирали товары у перепуганных купцов и с веселою песней гребли дальше. Казанский воевода Иван Мурашкин с целым войском, по приказу царскому, гонялся за ними и не мог поймать. И вот, в вольном набеге своем, повернули донские лодки в Каму и подошли к Строгановскому городку.
Среднего роста, широкоплечий, на диво сложенный, крепкий казак был Ермак Тимофеевич. Черные кудри вились над ушами, взгляд у него был быстрый, лицо чистое и пригожее. Пышно и богато оделся он, подходя к Строгановскому городку, окруженный своими казаками.
Ласково принятый Строгановыми Ермак остался у них, и здесь, послушав их сетования на набеги Кучумовых татар, крепко задумался. Смелой душой своей чуял Ермак, что зовут его Строгановы на славный подвиг. Это не удалой набег на Волгу – это завоевание целого царства. Надолго, быть может, навсегда придется уйти с Дона, забыть приволье родных степей. Но манил его подвиг прекрасный. И вот, собравши вокруг себя своих удальцов, обратился к ним с такою речью:
«Гей вы думайте, братцы, вы подумайте,И меня, Ермака, братцы, послушайте.Зимой мы, братцы, исправимся,А как вскроется весна красная,Мы тогда-то, други братцы, в поход пойдем,Мы заслужим перед Грозным Царем вину свою:Как гуляли мы, братцы, по синю морю,Да по синему морю, по Хвалынскому[3],Разбивали мы, братцы, бусы корабли,Как и те-то корабли, братцы, не орленые,Мы убили посланничка Всецарскаго!Как и лето настанет, братцы, лето теплое,Да, пора уже нам, братцы, в поход идтить.Ой вы, гой еси, братцы, атаманы молодцы,Эй вы, делайте лодочки коломенки,Забивайте вы кочета еловые,Накладайте бабаички сосновые,Мы поедемте, братцы, с Божьею помощью,Мы пригрянемте, братцы, вверх по Волге реке,Перейдемте мы, братцы, горы крутые,Доберемся мы до царства басурманского,Завоюем мы царство Сибирское,Покорим его мы, братцы, Царю Белому,А царя-то Кучума в полон возьмемИ за то-то Государь Царь нас пожалует.Я тогда-то пойду сам ко Белому Царю,Я надену тогда шубу соболиную,Я возьму кунью шапочку под мышечку,Принесу я Царю Белому повинную:Ой ты гой еси, надежда православный Царь!Не вели меня казнить, да вели речь говорить:Как и я то Ермак сын Тимофеевич,Как и я то воровской Донской атаманушка,Как и я то гулял ведь по синю морю,Что по синю морю, по Хвалынскому,Как и я то разбивал ведь бусы корабли,Как и те корабли все не орленые,А теперича, надежда, православный Царь,Приношу тебе буйную головушкуИ с буйной головой царство Сибирское!»Молча слушал Ермака круг казачий. И думали казаки «думушку единую». И сладка им была мысль искупить свои грехи, свои грабежи и нападения на купцов великим подвигом, таким подвигом, который прославил бы навсегда имя казачье. А слава казачья донцам была всего дороже.
Смотрели казаки на снегом покрытые, поросшие густым лесом горы и хотелось им перешагнуть за них, поглядеть, что там делается за горами, какие народы там живут и как воюют. Много повидали они на своем веку. Ходили по Азовскому и Черному морям, видали турецкие города, видали высокие страшные горы Кавказа, но за Каменным поясом они не были ни разу. И тянула их к себе эта неведомая, неизвестная даль, и охотою шли они на труды и лишения походной жизни, шли на опасные бои.
– Любо! Любо нам, Ермак Тимофеевич, с тобою идти! Любо покорить царя Сибирокого и подарить его Московскому православному Царю! Любо… Аминь!
Низко поклонился кругу атаман и вышел с площади. За ним разошлись и казаки. И на другой день закипела работа.
Всю зиму стучали в лесу топоры, визжали пилы – то казаки строили себе легкие лодки. Заготовляли «зелие» – то есть порох, лили пули, устанавливали маленькие пушечки, солили мясо впрок. Строгановы усилили небольшую дружину казаков тремя стами находившихся у них на службе воинов – русских, татар, литовцев и немцев, придали им еще проводников и переводчиков, и весною 1581 года отряд Ермака в 840 человек был совершенно готов к походу.
С этими маленькими силами, ничтожными числом, Ермак отправился в поход, завоевывать громадную Сибирь. Он разделил отряд на части, назначил в каждой атамана, назначил есаулов, сотников и пятидесятников, и пошел за Уральский хребет. Четыре дня плыл Ермак на лодках вверх по р. Чусовой до устья р. Серебряной, а потом два дня шел по Серебряной до Сибирской дороги. Здесь Ермак высадился на берег и построил укрепление, названное им «Кокуй-город». Сложив здесь запасы и обеспечив таким образом, на всякий случай, путь отступления, Ермак налегке поплыл в р. Туру, за которой начиналось уже царство Сибирское. Здесь в татарском улусе казаки захватили важного князя – мирзу Таузака.
Ермак Тимофеевич
Ермак потребовал его к себе и допросил о царстве Кучума. Таузак правдиво и точно рассказал Ермаку, каково царство Сибирское, и за то Ермак отпустил своего пленника на волю. Таузак отправился к царю Кучуму и известил его о движении на Сибирь неведомых белолицых людей. Кучум собрал совет из старшин. В тесном юрте уселись желтолицые и косоглазые обитатели Сибири, и Таузак повел перед ними свой рассказ:
– Идут, – сказал он, – из-за Каменного пояса люди страшные, ростом великие. Глаза у них быстрые. А из луков своих они стреляют огнем и громом смертоносным, который далеко попадает, ранит до смерти и всякие доспехи наши пробивает насквозь. А называют они себя донскими казаками! Быть беде!
– Быть беде! – повторили старшины, и призадумался весь их совет.
– К этому были приметы и указания, – сказал один татарский мирза. – Видели подданные мои город в небе, и в том городе были видны христианские колокольни. А в реке Иртыше в тот час вода стала кровавой.
– Видели мы, – проговорил другой мирза, – как Тобольский мыс выбрасывал золотые и серебряные искры.
Мирза Девлетбай, живший на Панине бугре, против теперешнего Тобольска, в городе Бициктуре, доложил Кучуму, что и он видал много знамений: с Иртыша приходил белый волк, а от реки Тобола черная гончая собака, и они грызлись между собою. И волк, как толковали кудесники, означал ханскую силу, а собака российскую, и российская победила.
Такими бабьими бреднями растравляли себя татары. Они еще не видали казаков, а уже боялись их, Ермак еще был далеко, а уже прятали имущество татары и робость одолевала их. Кучум против маленькой дружины Ермака послал большой конный отряд царевича Маметкула.
А Ермак шел спокойно по реке Тоболу. Легко было на сердце у донцов; веселые, бодрые песни звенели в чужеземной стране. Недалеко от урочища Бабасан встретились донцы с Маметкулом.
Дружина Ермака построилась в боевой порядок в пешем строю и начала пальбу из пищалей и из аркебузов. Маметкул бросился в атаку, но не приученные к грому выстрелов, полудикие лошади татарские не шли на огонь, пули и стрелы поражали их, и атака татар была отбита. Маметкул бросился второй и третий раз, но только урон его становился больше, падали лошади и люди, и донцы Ермака подавались все вперед и вперед. Маметкул отступил, и Ермак подошел и устью р. Тобола.
На пятьдесят второй день похода Ермака, 22 октября 1581 года, под вечер, казачьи струги, шедшие по р. Иртышу, подошли к городищу Атик-мурзы. Здесь казаки причалили к берегу и высадились. Невысокие холмы, покрытые уже почерневшим дубняком и елями, горели тысячью огней. То был стан самого царя Сибирского Кучума, засевшего с Маметкулом в крепкой засеке и решившегося смертным боем защищать свое царство. Гомон тысячи голосов, ржание коней слышно было по реке на несколько верст. Точно море, глухо шумел стан татарский.
Тихо было в казачьем лагере. Таким маленьким казался этот стан – всего один полк, если считать по-нынешнему, шел против целой армии. Но это был полк богатырей, прекрасно вооруженных, смелых, упорных, гордых и самолюбивых! Полк донских казаков.
Близ полночи сотники, бывшие на совете у Ермака, сказали пятидесятникам, а те десятникам приказ всем собираться на войсковой круг. На лесной прогалине, над обрывом, у глухо ропчущей реки собрались казаки. Мрачны были их лица. Незавидной казалась им доля. Зашли невесть куда, кругом угрюмые горы и скалы, хмурое, низко нависшее небо, впереди бесчисленная рать, одолеть которую нет силы.
– Идти назад! – глухо пронеслось по рядам казачьим, когда вышел Ермак.
Смоляные факелы освещали его лицо. В доспехах и металлическом шлеме, из-под которого вились черные кудри, он весь был порыв и мужество. Красные отблески огней играли на стали кольчуги, будто кровавые пятна.