Книга Источник Вознесения - читать онлайн бесплатно, автор Брендон Сандерсон. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Источник Вознесения
Источник Вознесения
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Источник Вознесения

Впрочем, бывало, что она заставляла его поволноваться.

– Вин? – Эленд поднялся из кресла.

– Ты видел что-нибудь странное этой ночью?

– Кроме тебя? – после некоторой паузы уточнил Эленд.

Нахмурившись, Вин быстрым шагом снова пересекла комнату. Фигурка в черных брюках и мужской рубахе на пуговицах ступала с гибкой грацией – бессознательной элегантностью человека, в котором горел пьютер. При каждом ее движении разлетались в стороны ленты плаща.

«Сосредоточься! – приказал себе Эленд. – Ты и в самом деле устал».

– Что-то случилось, Вин?

Она глянула в сторону балкона:

– Тот рожденный туманом, Наблюдатель, опять в городе.

– Уверена?

– Да, но… я не думаю, что он придет за тобой сегодня ночью.

Через все еще открытые балконные двери проникали и точно крались по полу, постепенно растворяясь, волны тумана. За дверьми была… тьма. Хаос. Эленд нахмурился.

«Это просто туман, – сказал он себе. – Водяной пар – и бояться нечего».

– Почему ты думаешь, что рожденный туманом не придет за мной?

– Просто чувствую.

Обычный для нее ответ. Вин выросла на улице и, что было совершенно естественно, доверяла инстинктам. Правда, сегодня в ее позе чувствовалась странная неуверенность. Что-то еще беспокоило Вин.

Их взгляды встретились, но миг спустя она отвернулась.

– Что? – спросил Эленд.

– Я видела… кое-что еще. Или мне показалось. Что-то в тумане… человеческая фигура, будто из дыма. Почувствовала алломантией. А потом она исчезла.

Эленд нахмурился сильнее. Подошел к ней и обнял:

– Ты слишком устала, Вин. Ты не можешь рыскать по городу всю ночь, а потом весь день оставаться на ногах. Даже алломантам нужен отдых.

Она лишь кивнула. В объятиях Эленда Вин совсем не походила на могущественного воина, сразившего самого Вседержителя. Сейчас это была просто женщина – смертельно уставшая и потрясенная последними событиями.

Вин позволила себя удержать. Сначала в ней ощущалась некоторая скованность. Будто тело, которое подчинялось примитивным инстинктам, продолжало опасаться боли и словно не желало осознавать, что можно прикасаться к человеку из любви, а не из ненависти. Но потом Вин расслабилась. Эленд являлся одним из немногих, с кем она себе это позволяла. Более того, держалась за него, и в ее хватке было что-то отчаянное, граничившее с ужасом. Поразительно, но Вин, могущественный и упрямый алломант, оказалась страшно ранимой. Она не могла без Эленда. Впрочем, как и Эленд без нее. Случалось, он расстраивался, но все же считал себя счастливчиком. Они не обсуждали отказ Вин стать его женой, хотя Эленд никогда об этом и не забывал.

«Женщин и так тяжело понимать, – думал он, – а я умудрился выбрать из них самую загадочную».

Но Эленд не жаловался. Они друг друга любили, и он умел мириться с ее причудами.

Когда Вин, наконец полностью расслабившись, подняла глаза, Эленд наклонился и поцеловал. Поцелуй продлился долго, а потом голова Вин замерла у него на плече.

– У нас еще одна проблема, – сказала она негромко. – Сегодня я использовала последний атиум.

– Дралась с убийцами?

Вин кивнула.

– Что ж, мы знали, что рано или поздно это произойдет. Наши запасы небеспредельны.

– Запасы? – переспросила Вин. – Кельсер оставил нам всего шесть крупинок.

Эленд лишь вздохнул и крепче прижал ее к себе. Его новое королевство должно было унаследовать атиумный резерв Вседержителя – его предполагаемый тайник, где хранилось впечатляющее сокровище. Кельсер до последнего вздоха уповал на то, что им достанутся эти богатства. Только вот беда, атиума пока никто так и не нашел. Им перепали лишь крупицы: наручи Вседержителя – ферухимические батареи для хранения возраста, – да и эти крохи ушли на закупку продовольствия для города. А между тем где-то скрывалось целое состояние, превосходившее те наручи в тысячи раз.

– Мы с этим справимся, – твердо сказал Эленд.

– Но если рожденный туманом нападет на тебя, я не смогу его убить.

– Только если у него будет атиум, а он становится все более и более редким. Сомневаюсь, что и у других королей его в достатке.

Кельсер уничтожил Ямы Хатсина – единственное место, где добывали атиум. Но если Вин и в самом деле придется сражаться с тем, у кого он будет…

«Не думай об этом, – приказал себе Эленд. – Просто продолжай искать. Может быть, мы сумеем немного купить. Или найдем тайник Вседержителя. Если он, конечно, существует…»

Вин посмотрела на него снизу вверх и все поняла. Но что делать? Она ведь растягивала запас атиума как могла. Эленд же, когда вернулся к своему столу, невольно продолжал размышлять о том, что сожженная сегодня крупинка атиума равна по стоимости запасу продовольствия на всю зиму.

«Однако, продав металл, мы бы передали самое опасное в мире оружие алломантов в руки наших врагов».

Нет, не стоило жалеть, что Вин его использовала. Она все еще была здесь и, когда Эленд вернулся к работе, заслонив свет, заглянула ему через плечо:

– Что это?

– Законопроект, блокирующий Ассамблею до тех пор, пока я не воспользуюсь правом на переговоры.

– Опять? – Вин сощурилась, чтобы разобрать его почерк.

– Ассамблея не приняла последнюю версию.

– Почему бы тебе просто не приказать его принять? – нахмурилась Вин. – Ты же король.

– Послушай, но ведь именно это я и пытаюсь доказать всеми своими действиями. Я просто человек, Вин, и очень может быть, что мое мнение окажется не самым лучшим. Над законопроектом не должен работать один человек.

– Слишком слабо, – возразила Вин. – Беззубо. Тебе надо больше доверять самому себе.

– Дело не в доверии, а в том, что так надо. Мы тысячу лет боролись со Вседержителем, и если я буду поступать подобно ему, в чем тогда разница?

– Вседержитель был злым – ты добрый. Вот и разница.

Эленд улыбнулся:

– Для тебя все так просто?

– Да.

Прежде чем возразить, Эленд не удержался и поцеловал Вин.

– Что ж, кому-то из нас приходится немного все усложнять, а кому-то – привыкать. А теперь мне надо работать. Будь добра, отойди в сторону, ты заслоняешь свет.

Вин фыркнула, но встала и обошла стол, оставляя за собой легкий аромат духов. Эленд замер. Когда это она успела надушиться? Многое Вин делала так быстро, что он не успевал заметить.

Духи – еще одно из видимых противоречий, из которых состояла женщина по имени Вин. Она не душилась, когда уходила в туман, но для Эленда делала исключение. Предпочитая быть незаметной, любила тем не менее разные ароматы и раздражалась, если он не замечал, что она попробовала новый. Подозрительная, даже одержимая, Вин доверялась друзьям с фанатичной преданностью. По ночам, чтобы не привлекать к себе внимания, одевалась в черное и серое, но Эленд видел ее год назад на балах: в вечерних платьях она держалась столь же естественно. Почему-то Вин больше не носила платьев…

Возвращаясь к законопроекту, Эленд уже в который раз подумал, что рядом с ней политика представлялась несложной. Наблюдавшая за его работой Вин зевнула.

– Тебе надо отдохнуть, – погружая перо в чернильницу, заметил Эленд.

Вин помедлила, но все же кивнула. Затем сняла свой туманный плащ, завернулась в него и легла на коврике возле стола.

От удивления Эленд даже не сразу нашелся что сказать.

– Я не имел в виду здесь.

– Где-то там, снаружи, рожденный туманом. – Видимо, от усталости голос Вин прозвучал непривычно глухо. – Я тебя не оставлю.

Она поменяла позу, и Эленд успел заметить мелькнувшую на лице гримасу боли. Вин явно берегла левый бок. Она нечасто рассказывала подробности своих сражений – не хотела беспокоить. Будто бы он ничего не замечал…

Усилием воли Эленд заставил себя вернуться к работе. Однако закончить ему не дали. Раздался стук в дверь, она приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Хэма.

– Еще не спишь? – подавляя невольное раздражение, спросил Эленд.

– К несчастью.

– Мардра убьет тебя, если узнает, что ты опять работал допоздна, – откладывая перо, продолжал молодой король. Можно сколько угодно жаловаться на причуды Вин, но она, по крайней мере, разделяла его ночные привычки.

В ответ на замечание Хэм только закатил глаза. Он был в своих обычных брюках и жилете – согласился стать капитаном гвардии Эленда лишь при условии, что ему не придется носить униформу. Приоткрыв один глаз, когда громила вошел в комнату, Вин снова расслабилась.

– Ладно, – смягчился Эленд. – И что же стало причиной твоего визита?

– Я подумал, ты захочешь узнать, что мы установили личности убийц, которые напали на Вин.

– И вероятно, я их знаю.

Большинство алломантов происходило из знатных семей, и Эленд был знаком со всеми в окружении Страффа.

– Сомневаюсь, – возразил Хэм. – Они с запада.

Пока Эленд медлил с ответом, подняла голову Вин:

– Ты уверен?

Хэм кивнул:

– Непохоже, чтобы их подослал твой отец – если только он не провел всеобщую вербовку в Фадрексе. Они большей частью из Домов Гардре и Конрад.

Эленд откинулся на спинку кресла. Его отец устроил базу в Урто, наследном имении семьи Венчер. Однако Фадрекс находился совсем в другой части империи, в нескольких месяцах пути от Урто. Маловероятно, что отец смог отыскать и нанять целую группу алломантов с запада.

– Ты слышал про Эшвезера Сетта? – спросил Хэм.

– Один из самопровозглашенных королей Западного доминиона. Но я о нем мало что знаю. – Эленд покосился на проснувшуюся Вин. – Считаешь, его работа?

– Скорей всего. Они, должно быть, ждали шанса проникнуть в город, и суматоха у ворот в связи с прибытием армии Страффа им этот шанс предоставила.

Эленд пристально посмотрел на Вин. Судя по выражению лица, она не очень-то верила, будто Страфф не подсылал убийц. Эленд же не был настроен столь скептически. Если чуть не каждый тиран в округе пытался убрать его тем или иным способом, то чем этот самый Сетт отличается от остальных?

«Все из-за атиума», – с раздражением подумал Эленд.

Он так и не нашел тайник Вседержителя, но это не мешало деспотам по всей империи считать, что атиум просто перепрятали.

– Что ж, по крайней мере, это не твой отец, – со свойственным ему оптимизмом подытожил громила.

– Поверь мне, наше родство его не остановит, Хэм.

– Но он твой отец.

– Для Страффа это ничего не значит. Вероятно, он не посылал убийц только потому, что не принимает меня всерьез. Но если мы продержимся достаточно долго, он их подошлет.

– Слыхал я о сыновьях, которые убивают отцов, чтобы занять их место… – недоверчиво проговорил Хэм, – но чтобы отцы убивали сыновей… хотел бы я знать, что за человек этот старик Страфф, раз он хочет тебя убить. Ты думаешь, что…

– Хэм? – перебил Эленд.

– Да?

– Знаешь, я, вообще-то, люблю хорошую беседу, но прямо сейчас не совсем подходящее для философии время.

– А, точно, – спохватился громила, – Мардра наверняка заждалась.

Он быстро поднялся – Эленд в очередной раз взялся за перо:

– Позаботься о том, чтобы собрать всех на встречу. Мы должны организовать наших союзников, Хэм. Если мы ничего не придумаем, это королевство обречено.

– Звучит невесело, Эл.

– В Ассамблее бардак, – горячо заговорил Эленд. – Полдесятка военачальников с превосходящими армиями дышат мне в затылок: месяца не проходит, чтобы кто-то не подсылал ко мне убийц, а женщина, которую я люблю, медленно сводит меня с ума.

Когда он договорил, Вин фыркнула.

– И это все? – поинтересовался Хэм. – Видишь? Не так уж и плохо. А если бы мы столкнулись с бессмертным богом и его всемогущими священниками?

Не в силах сдержаться, Эленд рассмеялся.

– Спокойной ночи, Хэм, – пожелал он, возвращаясь к своему законопроекту.

– Спокойной ночи, ваше величество.

4

Возможно, они правы. Возможно, сошел с ума именно я. Или ревную к чужой славе, или просто поглупел. Меня зовут Кваан. Я философ, ученый и предатель. Я тот, кто нашел Аленди, и тот, кто первым провозгласил его Героем Веков. Тот, из-за кого все началось.



Открытых ран на теле не было, и оно все еще лежало там, где упало, – обитатели деревни боялись к нему прикоснуться. Руки и ноги неестественно вывернуты, грязь вокруг еще хранит следы предсмертных судорог.

Сэйзед наклонился, провел кончиками пальцев по одной из отметин. Почва в Восточном доминионе была скорее черной, чем коричневой, хотя по сравнению с северными районами содержала намного больше глины. Дожди из пепла шли и здесь, но местная почва, очищенная от пепла, промытая и обогащенная удобрениями, считалась роскошью и использовалась для декоративных растений в садах знати. Остальному миру приходилось как-то обходиться необработанной.

– Говоришь, когда он умер, никого рядом не было? – Сэйзед повернулся к маленькой группе деревенских жителей.

– Все верно, мастер Террисиец, – подтвердил человек с обветренным лицом. – Он просто стоял здесь. Один. А потом замер, упал и начал дергаться. А потом просто… остановился.

Сэйзед снова вернулся к трупу, рассматривая скрюченные мускулы, лицо, на котором застыла маска боли. Медицинская медная метапамять – металлический наруч охватывал правое плечо террисийца. Мысленно потянувшись к ней, Сэйзед выудил несколько хранившихся там книг. Да, существовали болезни, сопровождаемые лихорадочным ознобом и судорогами, ведущие к смерти. Правда, они редко забирали человека столь внезапно. Если бы это произошло при других обстоятельствах, Сэйзед не уделил бы подобной смерти много внимания.

– Пожалуйста, повтори еще раз, что ты видел, – попросил Сэйзед.

Возглавлявший крестьян человек с обветренным лицом – его звали Теур – слегка побледнел. Желание оказаться в центре внимания подстегнуло рассказать об увиденном, но суеверные односельчане могли теперь перестать ему доверять.

– Я просто шел мимо, мастер Террисиец, – все же заговорил Теур. – По дороге в двадцати ярдах отсюда. Старый Джед работал у себя на поле – он всегда много работал. Некоторые из нас расслабились, когда ушли лорды, но старый Джед продолжал, как и раньше. Понимал, что припасы на зиму нам понадобятся, лорды там или не лорды.

Теур помолчал, глядя в сторону.

– Я знаю, что люди говорят, мастер Террисиец, – продолжал он, – только я видел что видел. Был день, но в долине собрался туман. Я остановился. Никогда не хожу в тумане – моя жена подтвердит. Хотел повернуть назад и тут увидел старого Джеда. Он продолжал работать, словно и не замечая тумана. Я собирался его окликнуть, но не успел, он просто… ну, как я вам сказал. Я видел его стоявшим там, вдруг он словно застыл. Туман покрутился вокруг него немного, и Джед вдруг начал дергаться и дрыгаться, будто кто-то очень сильный схватил его и начал трясти. А потом упал и больше не поднялся.

Все еще стоя на коленях, Сэйзед снова посмотрел на труп. Теур, похоже, был мастер рассказывать небылицы. Но все же тело являлось леденящим душу подтверждением – не говоря уже о том, что сам Сэйзед видел несколько недель назад.

Туман, приходящий днем.

– Пожалуйста, принесите мне лопату, – повернувшись к деревенским жителям, попросил террисиец.

Никто не помогал ему копать могилу. Это был изматывающий труд, вдвойне тяжелый из-за южной жары, по-прежнему сильной, несмотря на приближение осени. Глинистая земля поддавалась неохотно, – к счастью, Сэйзед мог почерпнуть из пьютерной метапамяти немного отложенной про запас физической силы. Собственной вряд ли хватило бы, поскольку долговязый, длиннорукий и длинноногий ученый вовсе не был атлетом. Он все еще носил цветное одеяние терриссийского дворецкого и, следуя тем же правилам, которым подчинялся сорок с лишним лет – всю свою жизнь, – продолжал брить голову. Единственно, не носил теперь украшения – не хотел искушать бандитов с большой дороги; но в вытянутых мочках ушей виднелись многочисленные дырки от серег.

Почерпнутые из метапамяти силы придали мышцам крепости, но даже это не очень-то помогло: к моменту, когда яма была готова, одеяние дворецкого пропиталось потом и грязью. Сэйзед закатил труп в могилу и некоторое время постоял над ним молча: умерший был достойным фермером.

Поискав в медной метапамяти указатель религий, Сэйзед выбрал подходящую и вытянул детализированные воспоминания о соответствующих обрядах. Теперь он знал их, словно только что выучил наизусть. Воспользовавшись ими, террисиец собирался поместить сведения обратно в медную метапамять. Таков уж удел хранителя – метод, с помощью которого его народ удерживал огромное информационное богатство.

На этот раз Сэйзед выбрал воспоминания о Ха-Да, южной религии с сельскохозяйственным божеством во главе. Как и большинство религий, которые во времена Вседержителя безжалостно преследовались, Ха-Да исчезла тысячу лет назад.

Следуя предписаниям похоронной церемонии, Сэйзед подошел к ближайшему дереву – точнее, одному из низких кустов, заменявших деревья в этой области. Под любопытными взглядами крестьян отломал длинную ветку, вернулся к могиле и, наклонившись, воткнул ее в землю на дне ямы в изголовье трупа. И только после этого начал закапывать.

«Они совсем пали духом», – глядя в тусклые глаза крестьян, думал Сэйзед.

Восточный доминион был самым хаотичным и беспокойным из всех пяти внутренних провинций. Для мужчин в толпе время расцвета давно миновало. Банды вербовщиков поработали на славу: мужья и отцы этой деревни, скорее всего, пали во время какого-нибудь сражения, о котором уже все и забыли.

Трудно поверить, что существовали вещи похуже тирании Вседержителя. Сэйзед верил, что когда-нибудь боль этих людей пройдет и они познают процветание. Но он видел, как убивают друг друга фермеры, как умирают от голода дети – из-за того, что какой-то захватчик «реквизировал» весь продовольственный запас деревни. Видел, как бесчинствуют воры, потому что войска Вседержителя уже не патрулируют каналы. Видел хаос, смерть, ненависть и беспорядок. И он не мог не признать, что в случившемся есть отчасти и его вина.

Сэйзед продолжал заполнять яму. Ученый и домоправитель, он был террисийским дворецким – самым полезным, самым дорогим и самым престижным из слуг в Последней империи. Теперь это почти ничего не значило. Он никогда не копал могил, но старался из уважения к телу, на которое сейчас сыпалась земля. Удивительно, но, когда половина работы была уже сделана, крестьяне начали помогать, сталкивая землю из насыпи в яму.

«Может быть, для них еще осталась надежда», – с благодарностью позволяя одному из людей взять лопату, чтобы завершить дело, подумал Сэйзед.

Скоро лишь самая верхушка ветви Ха-Да пробилась сквозь грязь у изголовья могилы.

– Зачем ты это сделал? – кивком указав на ветку, спросил Теур.

– Это религиозная церемония, хозяин Теур, – улыбнулся Сэйзед. – Если не возражаешь, я прочту молитву, которая должна сопровождать ее.

– Молитва? Как в Стальном братстве?

– Нет, друг мой, – покачал головой Сэйзед. – Это молитва из старых времен – времен задолго до Вседержителя.

Крестьяне смотрели друг на друга и хмурились. Теур тер морщинистый подбородок. Однако все они молчали, пока Сэйзед читал короткую молитву. А когда закончил, повернулся к крестьянам:

– Эта религия называется Ха-Да. Думаю, ее наверняка соблюдали ваши предки. Если кто-то захочет, могу научить.

Толпа хранила молчание. Их было немного – десятка два: большей частью женщины средних лет, несколько мужчин постарше и всего один юноша, да и тот с деревянной ногой. Удивительно, как он выжил на плантации: большинство лордов убивали калек, чтобы не переводить на них съестные припасы.

– Когда вернется Вседержитель? – спросила вдруг одна из женщин.

Сэйзед покачал головой:

– Не думаю, что это случится.

– Почему он бросил нас?

– Пришло время перемен. Наверное, это также время, когда надо узнавать о других истинах и других путях, – попытался объяснить Сэйзед.

Толпа слабо заволновалась. Террисиец лишь вздохнул: похоже, крестьяне связывали любую веру со Стальным братством и поручителями. О религии скаа беспокоились, лишь когда от нее нужно было держаться подальше.

«Хранители потратили тысячу лет, изучая умирающие религии мира, – с горечью думал Сэйзед. – Разве они могли предположить, что сейчас, когда Вседержителя нет, никто не будет стремиться к тому, чтобы вернуть утраченное?»

Но он не сердился. Люди пытались выжить, а их и без того суровый мир стал непредсказуемым. Люди устали. Стоило ли удивляться, что разговор о давно забытой вере их не заинтересовал?

– Идемте. – Сэйзед повернулся к деревне. – Есть многое другое и гораздо более полезное, чему я могу вас научить.

5

И я тот, кто предал Аленди, потому что теперь уверен: нельзя допустить, чтобы он завершил свои поиски.



Повсюду в городе Вин замечала тревожные знаки. Беспорядочное движение толпы, суматоха на рынках, граничившая с отчаянием загнанного в угол грызуна. Страх, неуверенность в будущем. Обреченность от осознания, что бежать некуда.

За последний год многие аристократы и торговцы покинули столицу – одновременно в Лютадель потянулись многочисленные скаа. Они прослышали о подаренной Элендом свободе и пришли с надеждой на лучшее, насколько еще способны были надеяться изнуренные работой, недоеданием и постоянными побоями люди. И, несмотря на предсказания, что Лютадель скоро падет, несмотря на слухи, что ее армия мала и слаба, они остались. Работали. Жили. Как делали всегда. Жизнь скаа никогда не отличалась определенностью.

Для Вин все же казалось странным видеть рынок таким оживленным. Одетая в свои обычные брюки и рубашку, она прошла по Кентонской улице, вспоминая, как еще до Крушения гуляла по этим же местам. Здесь располагались исключительно портновские мастерские для особо важных клиентов.

Когда Эленд отменил ограничения на торговлю для скаа, Кентонская улица здорово изменилась: широкий проезд превратился в сумасшедший базар, где, кроме магазинов, появились ручные тележки и палатки. Чтобы привлечь новых покупателей из числа рабочих-скаа, которые теперь за свой труд получали деньги, хозяева магазинов изменили методы торговли. Раньше они привлекали клиентов льстивыми витринами, теперь же заманивали с помощью зазывал, торговых агентов и даже жонглеров.

Улица стала такой оживленной, что Вин обычно обходила ее стороной, – сегодня же было нечто особенное. Прибытие армии вызвало безумный переполох среди торговцев и покупателей, которые пытались приготовиться к грядущим событиям. Атмосфера казалась гнетущей: меньше уличных актеров, больше крикунов. Эленд приказал запереть все восемь городских ворот, так что бежать теперь было некуда. Вин попыталась представить, сколько людей пожалели о своем решении остаться.

Она деловито шла по улице, пряча нервозность за сцепленными руками. Даже в детстве, когда она бродяжничала на улицах разных городов, Вин не нравилась толпа. Не так просто уследить за большим количеством народа, трудно сосредоточиться, когда вокруг столько всего происходило. Ребенком она всегда держалась с краю, пряталась, высовываясь лишь для того, чтобы подобрать случайно упавшую монету или объедки, которыми пренебрегли.

Теперь все изменилось. Вин заставила себя выпрямить спину, не смотреть вниз или по сторонам в поисках укромных уголков, где можно спрятаться. Это помогло, но толпа все равно напоминала о том, какой Вин была раньше. И такой навсегда – по крайней мере отчасти – останется.

Словно в ответ на ее мысли пара уличных мальчишек стремглав пронеслась сквозь толчею – дородный мужчина в переднике пекаря кричал им вслед. В новом мире Эленда все еще существовали беспризорники. То, что скаа начали получать за работу деньги, немного облегчило уличную жизнь маленьких бродяг. Стало больше карманов, которые можно обчистить; больше людей, с помощью которых легче отвлечь хозяев магазинов; больше объедков, которые можно подобрать, наконец, больше рук, которые давали еду просто так.

Выросшей абсолютно в других условиях Вин с трудом верилось, что ребенку теперь не надо было учиться быть незаметным, прятаться и выходить лишь по ночам, чтобы порыться в мусоре. Раньше только самые храбрые из маленьких бродяг осмеливались резать кошельки: жизнь скаа ничего не стоила для большинства знатных людей. В детстве Вин знала нескольких беспризорников, убитых или ненароком изувеченных аристократами, которые сочли для себя их существование оскорбительным.

Законы Эленда не устранили бедность, но улучшили жизнь даже уличных бродяжек. За это – и за многое другое – Вин его и любила.

В толпе встречались и аристократы – те, кого доводы Эленда или обстоятельства убедили, что в городе их имущество будет в большей сохранности, чем за его пределами. Они делились на отчаявшихся, слабых духом или склонных к риску. Вин проводила взглядом человека, окруженного телохранителями. Тот не обратил на нее никакого внимания: простая одежда, которую бы ни за что не надел на себя знатный человек, являлась достаточной причиной, чтобы проигнорировать Вин.