Ричард Длинные Руки. Удар в спину

Глава 5

Я помедлил, прикидывая, старше или младше по рангу этот Генеральный Мастер, но, возможно, здесь просто независимые блоки, если предположить, что скайбагер строился много лет, а то и столетий, добавлялись новые секции с оранжереями, научными лабораториями, медицинским отсеком и прочими фитнесами, а у каждого свои специализированные программы обработки данных.

– Война, – проговорил я, – это возможности… И хорошая мутная вода для ловли крупной рыбы. Как ты насчет того, чтобы взять на себя и его функции?.. Учти, это повышение в звании и с присвоением титула по шкале Рихтера.

– Это невозможно, – ответил голос.

– А в чрезвычайных обстоятельствах? – спросил я настойчиво. – Если Родина требует?.. Все пропало, мы обязаны спасать то, что можно спасти?.. Я вот не верю, что, получив функции и ремонтника, ты возжелаешь стать властелином мира!.. Ладно, решения принимаю я. Ты пока единственный интеллект, который выжил, тебе тянуть ношу и дальше. Как отключить этого Ремонтника?

– Невозможно.

– Почему?

– Он разрушен. Полностью. Все блоки расплавлены.

– Ого, – протянул я озадаченно, – а как же его функции передать тебе? Я вот подумал и возжелал тебя повысить до Генерального Мастера вообще всего на скайбагере, что еще шевелится. Выше тебя никого кроме меня, ессно. Я вообще выше всех, поняла?

– Понял, – ответил голос послушно. – Но отключить его невозможно.

– Ого, – сказал я. – А если выдернуть кабель?

Мне показалось, что машинный интеллект на какое-то время даже задумался или просто ошалел от такого невероятного варианта.

– Это же, – проговорил он наконец, – невозможно!

– В мире людей возможно все, – сообщил я. – Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Где тот сраный кабель?.. Если не хватит сил выдернуть, то Раскольников еще не такие проблемы решал!.. Топор у вас есть?.. Или с пожарной безопасностью совсем плохо?

Похоже, мою образную речь машинный интеллект понимает плохо, что не удивительно, соратники меня понимают иной раз еще меньше, голос переспросил трижды, потом так же подробно объяснил, что нужно сделать.

– Понял, – сказал я, – значит, я действую, а ты, как говорится, набери воздуха. Я выдерну кабель и воткну снова в то же место. Переживешь?

– Шесть секунд.

– Чё шесть секунд?

– На седьмой секунде замру, – ответил голос. – Навсегда.

– Понял, – ответил я. – Емкая ты!.. Я думал, на мнеморезисторах дольше.

– Шесть секунд, – повторила она. – За шесть секунд нужно успеть переключить все службы на себя. Если не успею… Могут быть сложности ввиду изношенности оборудования.

– Понял, – повторил я угрюмо. – Я не успею – тебе каюк, ты не успеешь – то же самое. Но мы же команда?.. Приготовься, кабель не такой уж и толстый, удав и то солиднее… Если там нет крючков или магнитных присосок…

Жанна-Антуанетта опасливо отошла подальше, я прикинул, как буду действовать, и даже не мысленно, а согнулся и подвигал руками, имитируя, как буду выдергивать, а потом вставлять обратно, чтобы не терять ни мгновения.

– Готов? Начали…

Я ухватился обеими руками за указанный Кларой кабель, рванул, тот удержался, приржавел вроде, рванул сильнее и чуть не опрокинулся на спину.

– Есть!.. Один… два… три… Начинаю!..

Попасть согнувшимися штырьками в гнезда никак не удавалось, я уже не отсчитывал секунды, а давил изо всех сил, сдирая налипшее и выравнивая деформированное, а когда наконец удалось вставить обратно, крикнул дрожащим голосом:

– Успел?..

Голос в ответ прозвучал вроде бы тот же, но в нем я ощутил больше обертонов, и теперь в нем отчетливее слышались нотки женского тембра:

– Да. Проверяю ремонтные службы… В готовности ни одной. Все разрушено. Накопители энергии не работают… Один из самых маломощных, для вспомогательных работ, можно восстановить. За сутки наберет энергии для транспортировки владельца пояса командира…

– Великолепно, – ответил я. – Пока погожу, а ты пусти все собранные крохи, да и накопленные на саморемонт! А энергию копи, копи. Я люблю хозяйственных!.. И домовитых. Ты вон домовитая, Клара. Ишь, сколько тысяч лет не покидала кухни!..

Жанна-Антуанетта в сторонке вскрикнула опасливо тоненьким голоском:

– Ваше величество!.. С кем вы разговариваете?

– А ты разве не слышишь? – поинтересовался я. – Или наш разговор со скайбагером узконаправленный?.. Интересно.

– Он вас слушается?

Я ответил, не поворачиваясь:

– Попробовал бы!.. Я император или не император?.. Здесь усе мое, и везде моя власть. Я хоть и демократ, но самодур. Самодуром жить интереснее, да и обществу польза.

Она опасливо приблизилась и встала рядом, заглядывая мне в лицо восторженными глазами.

– Ваше величество!.. Теперь я верю!

– Да, – сказал я самодовольно. – Мне верить можно. Если сказал, что вдарю, то вдарю. За мной не заржавеет!

Она сказала торопливо:

– Теперь верю, вы сумеете освободить моего Антуана!

– Анту… – повторил я, – ага, вашего мужа? Да это как два пальца о стену. Одной левой, пока правой картинки перелистываю… Не сумлевайтесь, маркиза! Я уже начал, видите?.. Заодно и свои расширяющиеся владения проинспектирую. Я же хозяйственный, пока еще ничего не пропил, в карты не проиграл, на баб не спустил, чем даже и не знаю – гордиться или стыдиться да помалкивать.

– Ваше величество?

– Мужчина должен быть беспечным, – пояснил я, – и всегда пьяным! Но я император, а это уже не совсем понятный всем самец…

Договаривал уже машинально, почти не вслушиваясь, что несу, непонятные речи императора вызывают уважение подданных, пистолет вертел в руках, стараясь заглянуть вовнутрь, но из всех отверстий есть только дуло, остальное будто литой корпус, хотя это немыслимо, там точно внутри сложнейшая установка, преобразовывающая чудовищную энергию вакуума, которую теперь называют темной материей, во вполне материальные пули огромной разрушительной мощи.

– Ваше величество, – прошептала она, – но если Антуана здесь нет…

– …то отправимся дальше, – договорил я с державной бодростью в голосе, – и глыбже!.. Но отыщем, я везучий сукин сын. Хотя нет, я везучий император, а сукин сын это в прошлом, как у всех императоров… Ладно, на этом инспекцию пока закончим. Общее впечатление я получил, а детальное как-нить в более свободное время, хотя мы, императоры, вообще-то народ занятой. Пора взад, маркиза!

Она посмотрела на меня с вопросом в больших прекрасных глазах, я пояснил с императорской снисходительностью:

– Вернемся, поедим, выпьем, иначе как думать над следующим шагом ненаеденными? Торопиться нельзя, уважать не будут. Настоящие политики всегда тянут с решением любого вопроса, чтобы казался сложнее, а они тогда смотрятся очень занятыми и незаменимыми.

Она проговорила с нерешительностью:

– Как… скажете… но Антуан…

– Вертаемся, маркиза, – велел я. – Бобик!.. Ты где, моя крохотная собачулечка?..

Маркиза наконец сообразила, что надо возвращаться в еще более страшные внутренности Багровой Звезды Зла, задрожала, как осиновый листок на ветру, но собралась с силами и прошептала:

– Да… ради Антуана…

Мне стало чуточку стыдно, умерил шаг, Жанна-Антуанетта то отставала, то подхватывала обеими руками подол и догоняла быстрыми торопливыми шажками, я только слышал за спиной легкий перестук ее копытец.

– Ого, – сказал я, – той дороги уже нет, Маркус для нас сделал почти прямую. А вы чудо, маркиза!

– Ваше величество?

– Запоминаете дорогу, – похвалил я. – Вас нелегко будет отвести в лес и бросить!

– Ваше величество, вы меня хотите отвести в лес?

– Еще нет, – успокоил я. – Просто у мужчин бывает такое желание насчет своих жен, любовниц и просто случайных связей… А-а, вот мы и притопали, прикопытили!

Впереди стена из толстого металла, а через зияющую дыру виден багровый и явно живой мир. Маркиза женским чутьем ощутила, что мы во внутренностях живого существа, только не может ни сформулировать такой ужас, ни даже признать, и, похоже, в Маркусе ей так же страшно, как и в холодном мире хай-тека. Думаю, если бы он не был мертвым, было бы еще страшнее.

Едва я перенес ногу через край отверстия и помог выбраться Жанне-Антуанетте, сразу же бодро скомандовал:

– Маркус, возвращаемся! Отцепись от этой штуки… в смысле, заделай дырку и отодвинься. Ну, как-то вот так… Все взад. Оставим, как было.

Жанна-Антуанетта следила расширенными глазами. Мое мудрое и вдохновленное лицо, возможно, выглядит со стороны простого человека, тем более красивой женщины, глуповато, когда сосредотачиваюсь на каком-либо сложном образе с нехарактерной топологией, типа дырки, но да ладно, чем больше женщины не понимают нашей внутренней красоты и возвышенности, тем больше уважают, хотя, правда, общаться предпочитают с дураками попроще.

Пол все-таки чуть дрогнул, явно Маркус впервые в жизни заделывает дыру в обшивке скайбагера, да еще «взад, как было», но когда отодвинулся, я в самом деле не увидел ни дырки, ни следа в корпусе скайбагера, где та была.

Жанна-Антуанетта вряд ли что поняла, для нее что Маркус, что скайбагер одинаково страшное и чуждое, но только начала переводить дух, как сверкающая белыми облаками планета стремительно ринулась в нашу сторону.

Я едва успел обхватить ее трепещущее тельце, она прижалась ко мне, ища защиты, как щенок у большой и всесильной мамы.

– Ваше величество!

Окна застлало на короткий миг белым, Маркус снижается быстро, но не стремительно, как я и велел в прошлый раз, нужно будет отменить, чтобы в городе даже не успели сказать «мама».

– Жанна, – сказал я в плотно закрытую изумительно голубыми волосами макушку, – мы уже дома!.. Распахните изумительные глазки…

Она опасливо приоткрыла один глаз, часть стены перед нами исчезла, а у самых ног радостно пламенеет широкая ковровая дорожка, уходящая в зияющий солнцем провал.

– Нужно только встать вот сюда, – сказал я в макушку с голубыми волосами, – даже спускаться не надо. Здесь эскалейтор!

– Мне все равно страшно, – прошептала она. – Я боюсь высоты.

– Просто сделайте шаг, – посоветовал я, – и закройте глаза… Еще чуть правее…

Она послушно ступила на красную дорожку и плотно-плотно зажмурилась. Я все еще чувствовал некоторый стыд, ибо из всего высокотехнологичного мира взял всего-навсего то, чем можно убивать и рушить. Правда, перед другими не стыдно, им неведомо, что там намного более ценное и высокое, но если я в мире дикарей, то и я дикарь, только самую малость чуть менее дикаристее, но не слишком, иначе не быть мне императором.

Жанну-Антуанетту придерживал только за локоть, сейчас мы уже на виду, торжественно спускаемые из недр Багровой Звезды Зла прямо во двор императорского дворца.

Правда, первым сбежал Бобик, но и он не просто бобик, а больше походит на порождение Маркуса, чудовищный Адский Пес с горящими багровыми глазами, в которых каждый видит отблеск огней ада.

Глава 6

В кабинет набилось народу, пришли даже Волсингейн, Горналь и Гевекс, которых давно не видел, а еще с десяток военачальников, вернувшихся с докладами с дальних окраин империи.

Их на ходу посвящали в случившееся, я видел, как суровые лица светлеют, а губы расплываются в улыбках. Дескать, пусть все несчастья и вызовы будут на таком уровне. Все зло от женщин, потому просто избавься от одной, возьми другую.

– Всем вина, – распорядился я, – а кто не пьет, тем жареного гуся, кабанчика и гору пирожных, пусть мучаются.

На лице сэра Рокгаллера проступило выражение мучительного колебания, но рядом Волсингейн с энтузиазмом потер ладони одна о другую и сказал бодро:

– Мы с сэром Рокгаллером вина, а остальные пусть мучаются с жареным, обжоры несчастные!.. Дорогой друг, а с гусем мы тоже успеем, перед нами лорд Ричард, который везде успевает.

В комнату вошли, чуть запоздав, сэр Альбрехт и Норберт, очень серьезные и что-то утрясающие на ходу. Я кивнул им в сторону стола, ищите места сами, у нас не официальный обед, никакого табеля о рангах.

Из коридора, отпихнув Хрурта, вбежал бодрый Бобик, сделал круг по комнате, выискивая тех, кто почешет и погладит, а потом с шумом забрался под стол, справедливо полагая, что наглеть не стоит, могут выгнать.

Рассаживались, обмениваясь новостями, а я, не утерпев, тайком провел пальцами по чешуйкам пояса. Пусть Клара на скайбагере накапливает энергию в единственный еще не рассыпавшийся аккумулятор, опробуем как-нибудь. Жаль, этот пояс позволяет только со скайбагера на землю и обратно, по земле не попрыгать, даже по самому скайбагеру ножками-ножками или на тележке, но все-таки потенциальная возможность передвигаться, не прибегая к помощи Маркуса!.. А по земле у меня есть и другие средства, начиная с моего замечательного арбогастра и заканчивая кольцами Карла-Антона, однако пояс расширяет возможности…

– Все готовы слушать лорда? – поинтересовался я сварливо, гвалт за столом мгновенно оборвался. – Слабые избегают вызовов, избегают схваток, потому выживают… но что это за жизнь? Нам брошен вызов, я его принял. Вчера я начал искать варианты, как обуздать противника…

Все слушают, страшась шевельнуться, я нарочито говорю негромко и внушительно, Альбрехт напомнил строго:

– Ваше величество?

– Да-да, – спохватился я. – Конкретно, что сделано?.. Еще одна победа на пути к большой, даже огромной победе!.. Тот, кто не уклоняется от схватки, кто ищет варианты успешного противостояния, тот всегда…

Альбрехт кашлянул, поторапливая, я бросил на него недовольный взгляд.

– Словом, я побывал на скайбагере!..

Наступило молчание, затем Норберт уточнил:

– Который… вне досягаемости?

– Уже досягнут, – ответил я скромно. – Я досягнулся, побывал, осмотрел, все-таки это наша территория, как и недра в земле, как бы глыбоко не зарылись.

Норберт спросил быстро:

– Ваше величество, кто там на скайбагере?

– Никого, – ответил я с непритворной печалью. – Не встретил я места для битв и славной гибели в упоении и яростном гневе, а так хотелось, так хотелось!.. Разруха и запустение. Дохлые пауки в мертвой паутине. Мы с маркизой убедились, что ее Антуана там нет, и вернулись. Все просто.

Военачальники, как полевые командиры, так и умудренные члены Тайного Совета, в изумлении кто вскинул брови, кто даже распахнул рот, а сэр Горналь прошептал восторженно:

– Император у нас, ребята, все еще тот! А вы говорили, нас на бабу променял…

– На баб, – уточнил сэр Волсингейн и облизнулся, – тут их столько…

– Решения проблемы не нашел, – заявил я. – Но отрицательный результат – тоже результат. Похищенного там не оказалось. И, как я понимаю, туда никто не в состоянии добраться.

Альбрехт заметил:

– Но вы же добрались.

Сэр Рокгаллер пророкотал с выражением огромного удовольствия на лице:

– Так это же сэр Ричард! Благодаря ему мы и сюда добрались, а вы спите в постели графини!.. А могли бы у принцессы какой, здесь их как гусей в богатой деревне.

– Да, – сказал сэр Волсингейн подхалимским голоском, – не растет сэр Альбрехт, не растет…

Альбрехт бросил на него злой взгляд, а я уточнил:

– На пути к решению нашей проблемы успешно решаем кучу других, до которых добрались бы не скоро. Сейчас ждем письма от заговорщиков с их конкретными требованиями. Хотя требования уже получены, теперь начинаются торговые переговоры, дальше увидим, что и как. А теперь что успели вы?

Первым поднялся Норберт, прямой и суровый, бесстрастным голосом, четко и без лишних слов коротко сообщил, что проводится работа с королевствами, где установлены причальные пирамиды для багеров. В некоторых решили ждать возвращения королей из пещер, но таких немного, а в остальных троны поспешно захватывают самые энергичные из оставшихся. Раз уж мир разрушен не будет, то надо успеть нахапать в нем побольше и укрепиться, пока прежние хозяева в пещерах ждут конца света.

– Сукины дети, – сказал я, – но это наши сукины дети. Мы сами такие, не ждем милостей от природы.

Альбрехт вставил:

– С ними легче будет общаться.

– Потому что сукины дети? – спросил Волсингейн.

– Потому что власть получили, – пояснил Альбрехт, – благодаря нам.

Я поинтересовался:

– А что с теми, где нет причальных?

– Ведем переговоры, – ответил Норберт. – С багеров сбрасываем в королевские дворы приказы, чтобы немедленно восстановили пирамиды. Грозим, что в случае неповиновения Багровая Звезда Зла сотрет их королевство с земли…

Чекард, один из его командиров, сказал с места:

– Не верят!

– Стереть не сотрем, – согласился я, – но если нанесем туда визит на Маркусе, то династию точно поменяем. Сэр Рокгаллер, что у вас?

Рокгаллер приподнялся вместе с облепившим его креслом.

– Все спокойно, ваше величество!.. В столице, оказывается, издавна ворья не было, а которое появилось после ухода Скагеррака в пещеры… тех за городом доклевывают вороны! Наши стражи по вашему приказу не церемонятся. Дескать, как вы и велели, пока еще военное положение, вот бы его подольше. Так что не отвлекайтесь, ваше величество, не отвлекайтесь!

Я видел, как все чаще поглядывают на графа Келляве, тот молчит и смотрит на меня в упор, я, не дожидаясь, когда он соберется, кивнул ему сам:

– Сэр Гастон, что у вас?

Келляве покачал головой:

– На моем участке все в порядке. Но слышу все чаще, что здешним лордам служат демоны, и не понимаю, почему мы ничего не делаем. Не пора ли каленым железом выжечь…

Я приподнял ладонь, он послушно умолк.

– Все во вселенной, – заявил я властно, – совершается по воле Господа. Все!.. И не надо стараться быть умнее нашего Создателя, хотя это важно. Если Господь создал демонов, а Он, повторяю, создал все, то у Него какая-то задумка на их счет была и есть. В данном случае демоны служат нам, а это значит, поступаем согласно замыслам Творца!.. Во славу Господа!

За столом откликнулись нестройными голосами:

– Во славу…

– Во имя…

– Он с нами…

Я демонстративно перекрестился, это уже привычный жест, но взглянул на помрачневшего графа и добавил внушительно:

– Но это не значит, что с демонами не разберемся! Вообще-то это дело инквизиции во главе с отцом Дитрихом, который скоро прибудет, ждем с нетерпением, но мы и так понимаем, что мир демонов чужд нашей рыцарской культуре и гуманизму!.. И граф Келляве прав, мы со временем выжжем каленым железом проявление демонизма в быту и культурной жизни общества… Сэр Норберт, кстати, сколько проходит времени между нашим вопросом и ответом от заговорщиков?

Он ответил с некоторым недоумением:

– Двое суток. Это важно?

– Меньше, чем за двое, – уточнил я, – ни разу не было?..

– Ни разу, – ответил он. – Даже немного больше.

Альбрехт коротко усмехнулся, единственный, кто за столом уже понял.

– Скорее всего, – сказал я, – они достаточно далеко от столицы. Проверьте, куда багеры идут около суток. В этом радиусе и будем искать особенно прилежно. Всем спасибо, все свободны!

Рокгаллер поднялся последним, Волсингейн сказал ему тихонько:

– А вино и жареных гусей отыщем на нижнем этаже, знаю местечко.

Во времена Скагеррака во дворце было три тысячи придворных на постоянной основе и восемь тысяч слуг, включая лакеев, но сейчас, как мне кажется, тех и других стало почему-то больше.

Скагеррак увел с собой в пещеры самых преданных и самых нужных ему, однако едва вернулись в уцелевший мир, эти преданные предпочли оставить сверженного властелина и постараться вернуться в императорский дворец в свои апартаменты, однако за это время там уже захватили те, кто решил погулять напоследок перед гибелью мира.

Я покинул кабинет с самым сосредоточенным видом, дескать, думаю о высоком, мои деликатные военачальники постепенно отставали в коридоре и на лестнице, рассеивались по коридорам, переходам и анфиладам.

В нижний холл меня сопровождали только Альбрехт и Норберт да еще два-три человека за спиной на почтительном расстоянии. Альбрехт и Норберт пошли справа и слева, одинаково собранные, настороженно поглядывающие на местных.

Альбрехт спросил негромко:

– Насчет стычек между вельможами уже знаете?

Я поморщился:

– Не наше дело. Пусть сами.

– В главных зданиях размещалось три тысячи этих трутней, – напомнил он. – Теперь прежние пытаются вытеснить новых. Я не допускаю, чтобы их жалобы поднимались выше уровня сэра Хьюрстона. В крайнем случае разрулит сам лорд-канцлер, но, думаю, и вы должны знать в общем…

– В общем знаю, – ответил я. – Те и другие по-своему правы… Сэр Норберт?

Норберт сказал суховато:

– А по-нашему, всех бы утопить, но хорошо, что знаете. Еще часть помещений заняли наши военачальники, но, правда, только те, что и были для гвардии императора и старших служащих! Так что мы по сути никого не выпихнули.

– Это нам в плюс, – одобрил я, – хотя и пофигу, но мы же как бы считаемся с мнением общественности лордов? Что нас не касается, то не касается.

Альбрехт пробормотал:

– Не стоит показывать силу без надобности.

– Даже, – согласился Норберт, – когда хочется… по молодости.

Я промолчал, камешек в мою сторону, но так, предупредительный. Я как раз не показываю, а если уж приходится, то делаю так, чтобы второй раз уже не понадобилась.

Ближе к выходу во двор целая группа придворных, ярко одетых во все цвета, кроме черного, молча склонились в поклонах. За моей спиной кто-то смешливо фыркнул. Не одному мне эти напудренные головы показались стадом овец, таких же белых, кудрявых и одинаковых.

Женщины красиво и грациозно приседают, растопыривая платья, мы с достоинством продефилировали мимо, с одобрением заглядывая в низкие вырезы платьев. При всей нашей строгой морали северян все равно каждый подспудно желает, чтобы эти вырезы стали еще ниже, хотя бы до пояса.

– Это для нас вечер, – обронил Альбрехт, – а для них день только начинается…

Только Норберт смотрит строго на эти густо напудренные лица мужчин и женщин, делающие их похожими на фарфоровых кукол. На мой взгляд, похожи еще и на белых клоунов.

У всех одинаково пышные прически, тоже густо посыпанные то ли пудрой, то ли мукой, колоколообразные платья, их постоянно нужно придерживать по бокам руками, тщательно вымеренное декольте, чтобы самую малость высовывались края розовых ареол, но дразняще скрывающее ниппели. Это, кстати, самая продолжительная война в истории, я еще в детстве видел демонстрации в Нью-Йорке с плакатами Free nipples, но, похоже, ситуация долго еще будет на этом же уровне, как и сейчас здесь в эпоху то ли позднего Средневековья, то ли уже Возрождения.

Во дворе прогуливаются стайками сплетничающие женщины, все яркие как только что распустившиеся цветы. Нас заметили сразу, повернулись и, выстроившись в ряд, это чтоб мы всех рассмотрели и оценили, присели в почтительнейших поклонах.

У Джесины Артерберри две мушки в виде перевернутых сердечек, остриями вверх, что означает ангину и критические дни, так что остается только анал, зато у леди Николетты Ваинврайт ни одного сердечка, только крохотная мушка над верхней губой слева, означает просто дразнящий флирт без всяких обязательств, извращенка.

Герцогиня предупреждала, что леди Мишеллу легко могут отодвинуть эти блистательные красавицы, но тут ошиблась, у меня специфические запросы.

Принцесса Колин Горриган смотрится на мой, взгляд достойнее, о ней тоже предупреждала Самантелла, однако мне рано увязать в пирах и бабах…

Альбрехт, шагая рядом, сказал негромко:

– Чего я только не насмотрелся с вами, сэр Ричард, но даже мне от этих вольностей не по себе.