Люди в масках, маски в людях! В действительности всё не так, как на самом деле

Эти рассказы, как и незаконченный роман, написали и пишут две Субличности; Badrunnisa и Amateus!

Время и его явления – события, распорядились таким образом, что Badrunnisa подселилась в мой организм в 1980 году, во время шестичасового наркоза, вышла на свет сознания в 2015 году, начав транслировать свои тексты – рассказы. Что побудило её так долго молчать, и заговорить – проснуться, одному Богу известно, – в свою очередь старался, провокаций с моей стороны было в достатке. Поначалу было не ясно, что это такое и зачем будить по ночам, с просьбой – желанием сделать запись в блокноте. Позже всё встало на свои места, никогда не предполагал, что стану писателем!

Badrunnisa (1580 г.н.э), Сомалийка, очень красивая женщина, имя в переводе обозначает; Светило женщин, полная Луна женщин, лучшая из женщин. Таким образом, и речь, разумеется, идёт о женской природе, женских судьбах и событиях, в которых я не был и участия не принимал. Большая часть написана от её лица, от её имени, поэтому на обложке всё выглядит логически. Мне лишь выпало удовольствие перенести слова на бумагу.

Amateus пришёл другой дорогой. В далёком прошлом – рыцарь ордена Тамплиеров! Он объяснил систему расчётов реинкарнаций, не похожую ни на одну другую. Расчёт сложный, состоит из 11 параметров, но он стоит того. Выводы для каждого человека свои и не имеют совпадений, в виде повторений, можно отследить связь с историческими событиями тех времён, если таковые имеются в архивных материалах, – когда удаётся это сделать, проведя прямые аналогии без «если» – дух захватывает!

Они не докучают понапрасну, не дирижируют моим оркестром, ведут себя благопристойно, на всё моя воля, – позволяю им делать это. Маски архетипов и психотипов в чертогах, преходящи и вариабельны, за гранью неведомого бессознательная область остаётся таковой, пока там случайно или целенаправленно не оказался чистый, ясный ум. Без сценарные игры разума доступные супраментальному сознанию, безбрежны и великолепны, как нескончаемые звёзды над головой. Впрочем, – каждому своё, право на страдания никто не отменял!

СЕМЬ ДУШ В ХРУПКОМ ТЕЛЕ

Глава 1

Какой странный вид за окном, необычные звуки, колокол – где я!? Боже мой, совершенно голая, на постели, рядом мужчина лежит, на другом диване ещё один, – свят, свят, свят, прости меня господи! Приподнялась, увидела напротив, кто-то крестится, да это же я в зеркале. Что за мужики рядом, как вообще здесь оказалась? Голова разрывается, где моя одежда? Человек рядом, зашевелился, начал просыпаться, – водички дай попить, Нора. Кто такая Нора, почему Нора, я Аникель?! – Вы кто мужчина? – Не прикалывай, дай попить. Замоталась в простыню, надо найти воду, самой попить не плохо бы. Нашла баллон, мужчина сел на постели, жадно пьёт водицу. – Что-нибудь осталось после вчерашнего, башка трещит – надо выпить. Нора, посмотри спиртное осталось? – Какая Нора, я Аникель. – По мне сейчас хоть старуха Шапокляк, выпить найди, сама небось тоже болеешь после вчерашнего!? – Я вообще не пью. – Да, я заметил с вечера, – ты не пьёшь, ты хлещешь, как кобыла в пустыне. Как в тебя только, такую маленькую, столько водки поместилось и без закуски. Нора, давай сначала выпьем – потом посмеёмся, если захочется. Осталась выпивка, в начатой бутылке, подала в стакане, морщится, но пьёт, он её туда, она обратно, как вообще эту гадость можно проглотить? – Сколько раз повторять, – я не Нора. Вы кто такой мужчина, и кто там, на диване лежит? Как здесь я оказалась? – Я, Салан, брат Раис, мы на дальнобое, если ты не помнишь, после такой бурной ночи ещё и на «Вы», это уже перебор, ты, что ничего не помнишь? – Нет. – Ты вчера залетела в кабак, куражилась, как могла, сняла нас с братом, ночью думал, сдохну под тобой, правду говорят все маленькие бабы зловредные. – Что, я с обоими? – Ну ты даёшь, укатала нас ночью, мы уже хотели в тягач идти спать, потом вроде угомонилась – отключилась. Теперь по твоей милости придётся здесь отлёживаться пока протрезвеем. – Почему по моей милости? – Ты нас вчера, завела, напоила и сняла, да так быстро и лихо, понять ничего не успели, обычно мы с братом, а это вдруг нас. Теперь чудишь с именами, тебя, как зовут? – Аникель. – Мне всё равно Аникель, давай уходи, выспаться и протрезветь нам надо, дорога ждёт.

Весенний, прохладный ветер немного остудил мою голову, в висках исчезли звонкие молоточки, затылок освободился, – будто рукой кто держал. Не знакомое место, как здесь оказалась? Колокол звучал не в моей голове, на самом деле, – храм, с золотыми куполами, на возвышенности, возвещает прихожанам начало службы. Что, мне делать, как быть, если я ничего не помню – это грех или нет? Отстою службу, потом спрошу у священника, наверное, нужно исповедоваться, покаяться в содеянном, но я ничего не помню, Салан не освежил воспоминания своим рассказом, может быть ничего этого не было? Зачем ему лгать в таком болезном состоянии? Значит, было, ужас какой-то, неужели способна на такое непотребное? Служба, голос священника, пение успокоили меня, молодой он, не стану ему рассказывать, больно стыдно, станет смотреть на меня, как на сумасшедшую или шлюху, страшно, в следующий раз, домой нужно торопиться, как там семья без меня, вот только узнаю, где нахожусь, – прости господи мои грехи тяжкие!

Всю дорогу пока возвращалась, пыталась вспомнить, как меня занесло за сто вёрст, в это придорожное кафе, но память была прозрачной и чистой, как родниковая вода, – синяков, ссадин нет, ничего не болит, кроме совести, гложет внутри, никак не могу согласиться и смириться, что всё это со мной. Почему он называл меня Норой, может быть ещё какая-то женщина вчера была с нами? Нет, он был, несомненно, убедителен называя меня этим прости господи именем. Значит, я сознательно изменила своё имя, чтобы скрыть таким образом от других свою пагубную страсть? Ничего не понимаю, – прежде подобного со мной не происходило, чтобы я с двоими мужчинами, да ещё в пьяном угаре? В праздник могла позволить себе немного вина, когда все уговаривали и обстановка была домашней, мужчина у меня один, другого не помышляла, а здесь просто с цепи сорвалась, может что-то случилось, быстрее бы добраться. Между тем автобус плёлся еле-еле, кланяясь каждой остановке и поднятой руке на трассе, вот проехали очередную, двери открылись, я увидела на улице подвыпившую девицу, которая вульгарно размахивала своими широченными бёдрами, перед таким же нетрезвым парнем с бутылкой пива в руке. Как же так можно, у всех на виду и такой позор вытворять, – это говорю я, которая провела ночь в кампании двоих мужчин, причём не светскими беседами мы развлекались, пьяная в лоскуты, без всякого удержу, как всё это несовместимое может умещаться в моей голове? На этом логика сломалась. Может быть я больна, или сильно ударилась где-то головушкой? Домой вернусь всё встанет на свои места.

Стали появляться знакомые глазам пейзажи, сердце заколотилось сильнее, как перед родами, ещё немного и буду дома, как там меня встретят, что сказать; где была, что делала, почему не ночевала? Фантазия на нуле, где-то выпала изюминка по дороге, врать совершенно не умею, но, как-то нужно выходить из этой ситуации. Может быть, рассказать всё Фазилю? Так он смеяться будет – не поверит. Вот угораздило вляпаться, не знаю в себе ни распутства, ни пьянства, как удосужилось – будто не я вовсе, да только так не бывает на ровном месте, – похоть, что талант – если есть, не спрячешь! Здравствуйте вам, будьте любезны, встречайте потаскуху привокзальную, пробу ставить негде – всё занято. Задумалась, не заметила, как к дому подошла, какой-то мальчишка кричал: «Тётя Юта, тётя Юта, ваш кот голубя поймал, на дерево с ним забрался!». Мальчик смотрел на меня и показывал куда-то в крону дерева, наверное, ошибся сорванец, но не прошло минуты, будто, что-то во мне щёлкнуло, – была Аникель – стала Юта! Мой дом, большой сад, соседский парнишка, товарищ моего сына, стоит под деревом, щурится на солнце, глядя вверх, откуда летят пух и перья голубиные. – Это его добыча, не отдаст, как твоя собака, Качип, перестала хромать? – Да, папа сделал надрез на лапе, засыпал золой и забинтовал, Рэкс теперь в наморднике, почти не хромает. Вы уже вернулись от родственников, Тирк говорил, что завтра приедете? Вот, как, оказывается, уезжала к родственникам. Чудно мне всё это, – Нора, Аникель, теперь Юта, но это имя, похоже, действительно моё, если малой меня так называет. С этим надо, как-то разобраться, путаница полная и каждую воспринимаю, как саму себя. Да, не было печали – черти накачали! Домой вернулась, но ничего на место не встало, одни вопросы, ответов нет. – Скажи Качип, где мой сын, вы вместе гуляете? – Нет, тётя Юта, Ирис и Тирк поехали с отцом кататься на колесе обозрения. – Давно они уехали? – Нет, недавно, – Тирк сказал вечером ко мне зайдёт, доделаем корабль, чуть-чуть осталось, парус прикрепить. – Хорошо, кота не трогай, голубя поймать не так просто – заслужил. Вот подфартило мне, уехали мои, осталось позвонить сестре разузнать, была у них, или нет!? Горячий душ и чашка кофе, убрали эмоции, начала думать, – два брата – акробата, которых я, как он говорил – сняла, здоровые или с насморком, или ещё того хуже, хотя была бы контрацепция, схожу сейчас к гинекологу, давно не была, сдам мазки и кровь, мужу сегодня скажу, что устала, и голова болит, не подпущу пока результаты не увижу, сраму не оберёшься если, что-то подцепила. Интересно, что же я там выделывала и вытворяла, если ночью два дюжих мужика от меня сбежать хотели, посмотреть хоть одним глазочком?! Звонила сестре, Листа сказала, что приехала, общались, всё нормально, сели за стол, выпили вишнёвой настойки, я вдруг засобиралась домой, ушла в ночь, не слушая никого. Ещё новости, одна другой лучше, получается после спиртного вообще ничего не помню, – сколько же меня надоумило выпить, если такой пробел, может быть не от этого, мой провал в воспоминаниях?

Очередь в кабинет гинеколога была небольшой, в основном взрослые женщины и две молоденькие девицы, которые шушукались, хихикали над чем-то и несколько раз выходили покурить, каждый раз возвращаясь, смеялись всё громче и громче, наконец, в кабинете не выдержали приступа веселья в приёмной, дверь отворилась, массивная медсестра, молча, без слов, погрозила им огромным кулаком, – мол, сейчас войдёте, будет вам и осмотр, и профилактика с клизмой! Девчонки притихли. От нечего делать рассматривала плакаты на стене, один очень понравился, даже самой захотелось рассмеяться, новый слоган от Минздрава: «Самая надёжная защита от СПИДа – верность». Как быть в моём случае, читается всё это через призму смеха, хотя в действительности нет ничего смешного, – ВИЧ, зараза та ещё, подхватишь – не отмоешься?! Только вот не уточнили там, кому верность? Минздраву, Газпрому или государству в целом? Доктор быстро осмотрел меня, то и дело повторяя: «Так – так, так – так!». Я, про себя думала, что же он там такое увидел, если многозначительно повторяет одно и тоже, с весьма подозрительной мимикой? Может быть, он видит там обломки своей несбывшейся мечты, – африканское сафари, индийских слонов и совершенно диких аборигенов Полинезии? Что-то настроение у меня чересчур игривое, как бы снова в кого не превратиться, вот шуму-то будет, – гинеколога соблазнила! Вроде обошлось, вышла с чувством исполненного долга, – теперь Минздрав может быть спокоен, если конечно ему есть до меня дело.

Возвращалась пешком, захотелось прогуляться по парку, последние два дня были очень богаты на события, нужно всё обдумать, найти причину и возможное решение, чтобы потом не наступать на грабли двигаясь по кругу, но думать не получалось, вспоминала глаза гинеколога и руки, – он смотрелся так, будто заглянув в меня снизу, сразу понял все особенности моей многоплановой души, выяснив наверняка мою принадлежность к гендерному типу, рассмотрел все мои победы и поражения, рацион питания, график работы, маршрут автобуса, которым обычно пользуюсь, вкусовые пристрастия, наличие или отсутствие кариеса, цвет обоев в спальне и название любимых цветов! Ну и работёнка, не позавидуешь. Говорят, что все мужчины гинекологи к сорока годам становятся импотентами. Могу себе представить, – принимая в день по десять, пятнадцать женщин, может быть и больше, помножить на количество рабочих дней в году, не считая отпуска, и всё это на количество отработанных лет. Получается, что за пятнадцать лет, доктор видел срамное место тридцать три тысячи раз. Кошмарная цифра! Вряд ли захочется идти с одной работы, на другую работу домой. Бедняга доктор, даже если ему за вредность давать молоко, вряд ли это поможет, – он же столько не выпьет!

Между тем приближался вечер, потороплюсь, мои, наверное, уже вернулись, полные впечатлений, – какой будет встреча? Посреди аллеи, на моём пути, стоял мужчина в чёрном техническом халате и длинном коричневом фартуке поверх, в одной руке метла, другая бурно жестикулирует, обращаясь к какому-то незримому слушателю, которого кроме меня рядом не было: «…Коровы недостельные, старый бык вам всем сестра, вышли гулять так неча природу пачкать да захламлять своими делами бабьими, насмотрелись рекламы кошельковой, шагнуть свободно приличному человеку негде, двустволки перезарядные, стыд за плетнём греховодным пооставляли!». Шла я тихо, так, что он меня не слышал со спины, подошла почти вплотную, почуяла крепкий запах спиртного, возьми и спроси: «Кого это вы папаша, на чём свет расхваливаете так смачно?» Не ожидая кого-то увидеть, тем более услышать, дворник аж подпрыгнул на месте, отпрянул, схватившись за метлу обоими руками, как за спасательный круг на большой волне: «Какой я тебе папаша шалава залётная, откуда взялась тута лахудра напудренная, проваливай оторва покамест метлой тебя не обтесал». Не успел он договорить, откуда, что взялось во мне, вырвала с рук его инструмент незатейливый и ну по бокам нахлёстывать, а в мозгу звучит: «Правильно Нерва, так его, да черенком обходи, чтобы знал, кого ругать нельзя, позорным веником его ещё, ещё!». Стоп, что за Нерва, кто такая Нерва? Внезапно всё поняла, ещё одна ипостась, сколько же их во мне приютилось невзначай, откуда они вываливаются то и дело? Нерва примостилась видать на свой конёк, в моей головушке полным ходом неслась матершина отборная, в адрес мужчины случайного, такими выражениями, которых не знала, не слышала никогда, внутри очень хотелось продолжать и продолжать начатую тему, догнав напуганного дворника, который уже где-то в конце парка надрывался в свой свисток. Пора ноги уносить, не то этой же метлой и заметут здесь, срок ещё нарисуют за побои невинные! Что за бедлам такой в моей голове, как рот открываю, ругательства невольно вырываются сами собой? Если домой сейчас приду, этой Нервой, что там будет, муж психушку вызовет, читала про таких людей с субличностями, а там же спрашивать особо да разговаривать не станут, будут на привязи держать до тех пор, пока все, кому не лень диссертации на мне напишут?! Сама смогу выбраться из одной женщины и стать другой, или только внешние условия, как уже поняла, запускают этот дивный механизм переселения душ? Вроде бы они не спорят между собой, не конфликтуют. Значит, – жила Юта, тихо, мирно, замужняя дама, мать двоих детей, выпила за столом в семейном кругу сестры настойки домашней – понесло по кочкам, появилась Нора, до мужиков и погулять способная особь, утром проснулась, услышала колокол церковный – стала Аникель, пуританкой – считай монашкой, – крещусь, молюсь, в руки никому не даюсь, теперь вот на брань отреагировала Нерва, да так, что дым коромыслом способна поднять, ругаясь, хуже сапожника. Как говорит Фазиль, мой муж: «Картина, гораздо лучше, чем маслом». Как же мне выпрыгнуть из этой лягушачьей шкуры? Хочу снова стать Ютой, так вот, знаю, как зовут, надо позвать, может, услышит и вернётся, – хорошо бы. – Юта Юточка, где ты моя хорошая, появись, пожалуйста, соскучилась по тебе, пошли домой милая! – Поздно уже, что здесь делаю? Ах, да – парковый рабочий. Смотри, получилось, и память сохранилась, значит не всё так плохо, справлюсь, наверное, домой, домой, домой. К мужу надо, как-то приластиться, чтобы вопросов не задавал, футбол сегодня будет в программе, впрочем, не важно, – мужу куплю пиво и чипсы, детям по шоколадке, как гостинец от тёти Листы, вот и великолепно – успеваю к ужину.

Вошла десятью минутами раньше, выставила покупки на стол, приняла болезненный вид и начала ждать, облачившись в домашний халат, на всякий случай ещё раз проверила, – Юта сейчас дома или кто-то другая – Юта, маленького росточка, симпатичная брюнетка, тонкие черты лица, карие глаза, брови, как крылья птицы – подвижные, тоненькие, грудь, бёдра, талия – здесь всё в порядке, мужу нравятся, и не только ему, выгляжу намного моложе своих лет, сопливые пацаны обращают внимание, даже флиртуют, приглашая то в ресторан, то покататься – в общем, спрос есть, предложений нет, вернее – не было!

Муж и дети буквально вломились домой шумным, маленьким табором, бурно обсуждая случай в зоопарке, в котором тоже успели побывать, – мартышка выбралась из клетки, вырвала дамскую сумочку у женщины и забралась на слона, вытаскивая из неё содержимое и разбрасывая за ненадобностью по сторонам, всех дразнила, скакала от головы до хвоста и обратно, что-то кричала на своём языке, показывая острые белые зубы. Дети строили такие же мордочки, творили ужимки и движения, – хорошо получалось! Потом обезьяна нашла упаковку жвачки, разорвала, засунула всё сразу себе в рот и притихла пережёвывая, наконец, высыпала всё оставшееся на спину огромного слона и запустила пустую, изрядно потрёпанную, погрызенную вещь в толпу зрителей. Хохот стоял невообразимый, но всем стало ещё смешнее, когда смотритель зоопарка пытался достать мартышку, слон начал защищать свою весёлую наездницу, набирал хоботом воду из бочки и поливал всех вокруг. – Мама, мы два раза катались на колесе обозрения, рассматривали, что там за горизонтом. Дети, всегда берут с собой бинокль, когда стоишь на земле видишь один горизонт, а в момент пика, на который выносит чёртово колесо, горизонт отодвигается далеко, далеко и хочется заглянуть ещё дальше. Понятно, что дважды катались, – один раз Ирис смотрела в оптику, второй круг – Тирк. Вопросов, – почему раньше приехала, мне никто не задавал, дети быстро добрались до шоколада, к завершению рассказа его уже не было. Муж только спросил: «Как там Листа поживает со своим семейством?». – Всё хорошо, привет тебе от них, и показала на стол, где были чипсы и пиво, лицо Фазиля было несколько недоумённым, но дети попросили кушать, и я занялась приготовлением ужина, обстановка была разряжена, никто, ничего не заподозрил!

Ночью почему-то действительно разболелась голова, вставала принять таблетку, сон внезапно куда-то ушёл, не смогла уснуть, недавние события вновь и вновь возникали в моём взбудораженном сознании новыми картинками и ракурсами, мучилась, мучилась – пошла на кухню пить чай, было раннее утро, досыпать уже некогда, через полтора часа нужно быть на работе. Сегодня сдавать эскизы костюмов и натурных декораций, новому заказчику, который хочет широко провести праздник Ивана Купала, интересно посмотреть, может быть и поучаствовать в нём, ещё есть время для подготовки, нужно узнать, где будет проходить, непременно должна быть река рядом и ночные костры. Хочется искупаться в проточной воде, надеть на себя старославянский костюм и попрыгать сквозь огонь, – раньше таких желаний у меня не появлялось, куда-то меня влечёт, что это такое пока не знаю – время покажет!

На работе была первой, охранник, лениво позёвывая кивком поздоровался со мной, продолжая пить кофе, аромат которого густым шлейфом преследовал меня и на втором этаже, тоже сделала себе кофе, запах не понравился, даже пробовать не стала, пока никого не было, снова спустилась вниз узнать, как Тамсит приготавливает такой напиток, что спокойно пройти рядом в его смену и не почувствовать букет просто не получается. Он был рад поболтать, наверное, для того, чтобы окончательно проснуться, предложил мне чашечку, я согласилась, ненадолго исчез в своей комнатушке, разговаривая со мной оттуда, запах вокруг стал ещё более насыщенным и терпким, Тамсит показался из-за двери с дымящимся, благородным зельем, как бразильский колдун, по-другому не скажешь, у кофе, был вкус совершенства, мне никогда не удавалось сварить таким образом, чтобы вокруг оборачивались, с удовольствием и удивлением потягивая носом. Восхитительное переплетение волшебных зёрен, искусства обращения с огнём и ловкость рук, превращались в магию запаха и вкуса, глаза от удовольствия сами закрывались. Вот так охранник, настоящий бариста! Секрет мне так и не открыл, но предложил заходить, вот жук, – ну да ладно.

Никто не мешал, дело спорилось, ещё раз желая всё проверить, вывела на мультимедийный экран презентацию, отбарабанила синхронно текст, перелистывая картинки, – вроде бы ничего не забыла, все условия и пожелания выполнены – хорошо, ждём заказчика. Постепенно собрался коллектив, медленно подтягиваясь дружка за дружкой, Марго, наш руководитель, пришла последней в дурном расположении духа, видать выходные не удались, или проходили очень бурно, оставив свой отпечаток, на лице была заметна усталость и безразличие к творческому процессу, который обычно нас объединял в сплочённую команду, способную быстро и на высоком эстетическом и художественном уровне решать различные, подчас нереально завышенные и одиозные требования обывателей, искушённых положением, деньгами, фантазиями, которые с трудом прикреплялись к реальным событиям в существующем формате. Хочу быстрее сдать этот проект, чтобы получить за него свою часть денег и премию, как было обещано.

Глава 2

В нашей дизайнерской мастерской царила суета, несобранность и разобщённость, наблюдая со стороны, потихоньку, не проявляя себя, замечала подробности; быстро двигаясь от стола к столу, от шкафа к шкафу, девчонки, у нас женский коллектив, были похожи на молекулы в Броуновском движении, совершая хаотичные и бесполезные действия, перекладывая по очереди ножницы, скотч, листы бумаги в принтер и обратно, старые, толстые папки, которые уже запылились на своих местах и были просто хламом в рабочем процессе, задавая при этом вопросы, которых никто не слышал, да и ответы были не нужны, – понедельник непростой день, он первый на творческом пути становления бабьего сообщества, нужно подождать, пока мысли, дела и воспоминания воскресенья плавно уйдут в прошлое, обнажая насущность сегодняшнего дня. К полудню дамы вроде бы пришли в себя, очутились в понедельнике, пришло время кофе, чая и сладких булочек, появился смех, анекдоты в полголоса, народ начал слышать друг друга, вернулась привычная для нас атмосфера.

Заказчик, в лице мужчины и двух женщин объявился внезапно, когда их никто не ждал, снова возникла неразбериха, ситуация плавно двигалась к переходу на личности и выяснению отношений, решила взять процесс в свои руки, вышла на середину зала и громким официальным тоном объявила начало действа, погас верхний свет, засветился экран, пошла музыка, мои комментарии и разъяснения, – я была великолепна у всех на виду. Мужчине всё нравилось, он хвалил и восхищался почему-то нашим коллективом, но не тем, что увидел на экране, обозначив это вскользь, как, – всё просто великолепно, молодцы, красивые женщины и снова всё про нас. Его спутницам – напротив, всё не нравилось, особенно наш бабий приют, где всё не так от начала и до конца, от двери и до жалюзи. Экран погас, включили освещение, шторки разъехались, впустив в окна солнце, увидев на улице весну, мне стало безразлично всё с этой стороны, – своё дело сделала, хочу на простор, хочу в апрель! Мужчина удивлённо и недовольно смотрел на своих приспешниц, как бы спрашивая: «А, вы, что здесь делаете, а вы собственно по какому вопросу?». Бабёнки быстро поняли суть выражения во взгляде, что расплата за несоответствие мужскому, авторитетному мнению может быть скоротечной и бескомпромиссной, флюгер оценок и впечатлений развернулся с точностью, наоборот, от проблем, от греха подальше, мужчина теперь находился в полном гендерном восторге, – ещё бы, такой цветник и один воодушевлённый садовник, способный возделывать грядки! Мужчина, Агор, предложил сейчас же отпраздновать этот замечательный проект, в таком восхитительном кругу профессионалок своего дела, появилось шампанское, Марго оживилась, после второго фужера все перешли на «ты», Агор везде старался успеть, мне тоже сделал несколько комплиментов, но я благоразумно ушла в тень, – хватит приключений, не каждый же день, глаза его метались с одной на другую, прилипал то к блондинке, то к брюнетке, то к огненно-рыжей красавице Истель, и снова по кругу, как я раньше не замечала такого понятного и забавного мужского поведения, но, наверное, он забыл, – за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, а здесь целая ферма заек, большей частью без мужчин и у всех ушки на макушке, шёрстка так и блестит, привлекая, заманивая на свой след, чтобы сдаться в конце увлекательной, волшебной погони, которую не зря назвали охотой! На всякий случай, налила в свой бокал минеральной воды, неравен час появится Нора, мужчина здесь один, ему придётся не сладко, вернее ему достанется даже очень сладкий десерт, предполагаю, зная Нору – завтрак тоже, а вот ближайшие планы всех остальных мягких и пушистых сильно изменятся, просто рухнут за своей несостоятельностью, – Нора не оставит шансов другим для общения разыгравшейся женской природы, на вершине профессионального апофеоза, с привлекательной особью мужского пола, не хочу портить отношения с девчонками, да и потом, неизвестно, что Норе взбредёт в голову ещё, она такая затейница, про неё с лёгкостью, без обиды в голосе, можно сказать крылатой фразой, – она была настолько хороша, что её уволили из борделя!