Вдруг услышали её пронзительный визг. Прибежали оба заговорщиков, подумали, что он уже забрался слишком далеко в её запретную зону, в таком неудобном месте и времени. Смел, нахал, так сразу и поведу их, голубков в сельсовет на роспись, подумали родители. Но она стала по команде смирно и почти нараспев сказала всем, что очень больно…Больно…её, уважаемой попе, сидеть на железной раме она не могла. У них ведь, у папы, нет велосипедов,– Воолга, а таам, конечно, не рамка,– железяка.
А полковник, быстро скрутил и спрятал ремешок, который прихватил попугать нахала, будущего зятька. Зоотехник погрозил пальчиком, нельзя, ребёнок потом родится заикастый. Если бы это у них тогда уже получилось.
… Немая сцена.
И, скупая мужская слеза выкатилась из ясных очей полковника и зоотехника. Осечка. А жааль.
Совет, почти в Филях был не долгим. Её усадили на сидение, а ему, пока ещё холостяку, сказали, чтоб катил, тут не далеко, – километр, ну два, не более… И, они поехали…
Он.
Шлёпал босиком по пыльной дороге и крепко держал руль. Она, краса, – коса до пояса, держалась, что бы не свалиться с такого самоката, двойника – брата прокрустового устройства прошлых эпох… держалась…держала, держала, его, за, шиворот рубашки, как нашкодившего первоклашку.
Доехали.
Уф.
Жаарко.
Дерево всё красное от спелых вишен светилось и сверкало как новогодняя ёлка. Но она, краса земли кубанской…села, в тенёчке, холодочке … и… запела свою Бела донну. Потом нараспев на мотив своей песни, пошёл речитатив…
– Кока, приди ко мне. Явись очам моим ясным. Он понял её оперетту и сполз с дерева.
Ведро с вишнями, уже было наполнено, ягодами,… в целый ряд,… один, рядочек, на донышке. Она махнула в ту сторону рукой, дескать, их много, а мы одни, нет, двое, никуда не убегут, эти вишни. Допела она опереточным фрагментом Сильвы, и, и, предложила… учиться у неё…китайским и японским мудростям…
–Я буду учить, тебя, прогремела она голосом режиссёра кино. Ты, я вижу, ещё телёнок, ну совсем… телёночек.
– Есть такая наука, называется ка, ка, кама…с, утра.
– Что?
– Нее. А вишни?
– Говоришь с утра, а сейчас уже, смотри, где солнце, не утро…
– Ну, это у японцев, не знаешь? Нет, у китайцев. Да какая разница.
Она, как куклу уложила его на травку, расстегнула рубашку, погладила грудь. Перекур. Потормошила, нежно погладила живот и, чуть – чуть ниже. Потом её нежные пальчики…пошли. Пошли, пошагали. Полетели рисовать кружочки-колечки, на его животе…
И, что это она там делает. Мух гоняет или царапает, что ли? Колдует, скорее всего. Воот, зараза. Зачем? Для чоо… подумал он.
А, в голубом небе носились ласточки, что-то пели, так громко…
Потом, он своей правой рукой почесал затылок три раза и, глубокомысленно прочитал…
– А что же это деется и на кого надеяться? Так учили его авторитеты бывалые…
А, может, развязался его пупок? Мужики бывалые, на пляже толковали. Бывает такое, получается, когда большой напряг по телу случается. Так вроде бы ничего. Там раньше всё было живое и здоровое.…Я же не вилами ворочаю, на скотном дворе… и в паровоз, в пятом цехе, вроде не упираюсь рогом…
А она, дивная краса, русая коса, поясняла, что там, в этом самом месте эрвотические центры, потом исправилась, эротические. Это по – японски. Ему ещё только этого и не хватало. Какие же это центры? Мужики говорили, такое бывает только, когда пережрёшь, без закуски, и то утром, с перегару, на другой день…
Не было печали, так черти накачали. И нафига это ему приснилось?! Вот принесло её на мою голову. Всё ж до этого было в норме. Что же теперь делать?
А, у неё как то расстегнулась, сама по себе, верхняя пуговка рубашки и, а, а,таам, никаких тряпочек завязочек и бантиков – узелков, лифчиков… пуговиц перламутровых.
И.
Он, заикаясь, сам себе прошептал…ух ты. Уух тыы!! Такоого у него ещё не бывало. Ооо. Ууух тыыыы…
… На открытках, раньше продавали такие, фото, за длинные рубли- спекулянты, но там они были чёрнобелые, и только кое – где, травка, ещё красили зелёнкой, здорово, красиво, как настоящие… без всяких одёжек и застёжек…
А тут! Её совсем уже созревшая, как у доярочек молодых – оформившаяся грудь. …И там он не увидел никаких центров…
Ну, надо же ттакоеее, сказал он сам себе не раскрывая рта, слегка заикаясь…где-то там внутри – поперхнулся, как от морской большой волны девятого вала…Айвазовскооогоо.
Он закрыл глаза. Солнышко сквозь деревья сияло, и при всём желании полюбоваться таким чудом, не мог. Солнечные зайчики южного неба его просто ослепили.
– Жааль…
Недолго он летал по небу, хотя она, чудная краса напевала свою песенку и потихоньку расстёгивала всё что можно и нельзя было в его понятиях…расстёгивать и показывать.
Продиктовала какую то мантру, слово такое непонятное, матку -мантру, подумал он, надо же. Может свиноматку… Такое он знал, это, которая хрюша, приносит по двенадцать поросят. Зачем ему это? Нет! Никаких поросят, ой, нет, может детей? Так про детей она, вроде бы ничего не говорила. Чего это ей приспичило, такие учения, да ещё и дети? Да и японские, узкоглазые, подслеповатые. Нет. Это в его планы не входило!
Потом в голову ворвался туман, всё смешалось, потемнело в закрытых уже глазах, – наступила страшная чернота, чернее чёрной роковой ночи в Помпее…
А может с Эльбруса скатился камешек в сопровождении магмы?…И долетел к нам?
А что?
Что тут, всего ничего, недалеко. Может быть…
…И, и пошли кинокадры как в том сказочном фильме…Может это уже дорога в рай, от удара, Душа с телом прощается? И правда, Душа просветлела и пошла музыка, но это была не её Белла…Дооннааа.
***
… У него была уже давно подруга детства. Он её величал Королевой. Тогда они верили сказкам, и видел её такую же сказочную. А потом уехал учиться, она осталась там в деревне. На прощанье он поцеловал её. Первый раз в губы. На прощанье. Это было первый раз, за всю их дружбу. И какое это было чудо. Какая она певунья и как танцевала, они даже с ней танцевали, танго, там, дома. Верили, что будут вместе, сколько бы не прошло времени.
… Скрипучий, громовой голос, прервал его кадры цветного кино, когда было всё в первый раз. Пело и светилось эхо сказочного детства.
Она…
А, она, эта, злая волшебница, объявила, что есть четыре божественных вида поцелуев и сейчас мы посмотрим какой ты. Ты мужик, или? Она выплюнула, какое то матюкальное слово – менжнун. Так её папа называл жеребцов, наверное по- военному, но лошадей, которые помогали увеличивать поголовье наших тружеников лошадок. Нет, братцы, я не жеребец и тем более не это её злое прозвище, кличка.
… Она, коснулась-прилипла, всем своим обнаженным сверкающим телом, грудью и губами. И, теперь они как одно. Непонятное что.
Шаровая молния ворвалась, влетела в закрытую форточку, звон битых стёклышек и… и…запылал мой дом огнём… чёрным пламенем сокрушая всё на своём пути.
Вдруг он почувствовал такое, такое…
