Её звали Алиса

Умывание пошло на пользу. Стало спокойнее. Нужно возвращаться к работе. И так слишком много времени потрачено впустую. Алиса решила, что всё же поедет домой немного поспать, так как день выдался весьма странным, а завтра нужно будет решать множество вопросов. Компьютер недовольно заурчал. Успел провалиться в спящий режим и совершенно не радовался тому, что его тревожили. Стандартная заставка. Гул вентилятора. Новая папка прямо по центру рабочего стола. Название: «Статьи. Отобранное». Внутри не так много файлов, можно прочитать за какой-нибудь час. Но женщина не помнила, чтобы создавала подобную папку и вообще сортировала статьи. Она успела лишь поразмыслить о направлении работы, но никак не выполнить саму работу.

От мыслей, что кто-то имеет доступ к рабочему компьютеру, Алису отвлёк жалобный писк. Чёрт! Там же крысы в одной клетке! Женщина вскочила со стула, задевая коленкой столешницу. Больно. Будет синяк. На полпути к лабораторному столу, где была оставлена клетка, резко затормозила. Неудачно. Спотыкаясь о какую-то не кстати приставленную коробку и о собственную ногу. Вечная неуклюжесть. Но это всё потом. Вот именно сейчас стало не просто тревожно, а ужасно. Где-то на задворках сознания сформировался крик, достойный сцены оперного театра. Но наружу вырвалось лишь сдавленное сипение. Крысы были рассажены. В две клетки. И в каждой – поилка с чистой водой, кормушка. Животные выражали недовольство, вероятнее всего, от наличия слишком яркого света.

Алиса проверила – всё сделано верно, три женские особи и три мужские теперь были разделены территориально. Оставалось надеяться, что за этот промежуток времени никто не успел забеременеть. Иначе придётся ожидать, пока родятся крысёныши. А ждать не хотелось. Руки всё ещё подрагивали, и дышать ровно не получалось. Кто-то не просто заглянул в лабу, утащил блокнот. Кто-то работал за её компьютером, вёл раскопки в её файлах и даже похозяйничал с крысами. Ущерба при этом никакого не нанесено. Это очень странно. И откровенно пугающе. Так не бывает, чтобы помощь предлагалась анонимно. Только если за этим не кроется какая-то выгода.

Что-то щёлкнуло в голове, будто стрелочник меняет направление движения. Какая-то мысль покинула сознание, угасла и припомнить её уже никак не получалось. Важна ли она? Зато на месте старого уже во всю разворачивало деятельность новое. Алиса опустилась на пол.

Глава 3

Игорь Викторович чувствовал себя неважно. Невнятная тревога, не свойственная такой рациональной личности, очень смущала. Но объяснить даже самому себе, что не так, не получалось. За те годы, что должность заведующего кафедрой отметила тяжестью, успел устать. Но никогда не тревожился. Порой мужчина завидовал коллегам, а точнее, их беспечности. Когда можно просто работать, наслаждаясь процессом, не заботясь об администрировании. Но это быстро проходило. Он взял ответственность добровольно, никто не заставлял и не настаивал.

Федотова утомила. Её паника давала какой-то полярный эффект. С одной стороны – хотелось всё бросить и помчаться ей на помощь. С другой – как можно скорее выпроводить из кабинета и посоветовать не заниматься ерундой, а работать. Пустая трата времени с рассуждениями в духе «а что было бы, если» – вот, что очень уж не любил Гараевский. И раздражался моментально, как только кто-то пытался втянуть его в подобного рода беседы. Отвлекался он, конечно же, работой. Но, к сожалению, не своей. Появлялись силы проверять дипломные, курсовые, писать рецензии на статьи, править ТЗ для экспериментов коллег, да что угодно вообще. Лишь бы не своё.

Игорь Викторович даже не заметил, как оказался у двери в лабораторию, где обитала Алиса. Код от замка набрался автоматически. И только, когда пришлось толкнуть достаточно тяжёлую дверь, пришло осознание, где он. Внутри горел свет. Компьютер был включён. Тихо шуршали крысы в своих клетках, готовясь ко сну. Беглый хозяйский взгляд выявил типичную для Алисы картину: идеальный порядок на столе с документами и под тягой, полная вакханалия на лабораторном столе. И только она одна могла сказать, где что. Сама же Федотова нашлась на полу, недалеко от входа. Женщина сидела, поджав под себя ноги, сосредоточенно листая блокнот. Тот самый, что был якобы утерян. На гостя внимание никак не обращалось.

– Ты чего это? – растерянно спросил завкафедрой, переступая порог и, отрезая себе путь к отступлению.

– А, Игорь Викторович. Ничего такого. Читаю, – Алиса чуть приподняла взгляд, отвечая скорее из вежливости, нежели действительно желая поддерживать разговор.

– Блокнот нашла?

– Вроде того. Завтра хочу поработать с сывороткой. Вы мне очень помогли, спасибо большое. Синтезированные вами квантовые точки действительно оказались стабильными. Рискну ввести крысам, – голос женщины звучал ровно, спокойно.

– Когда ты успела её проверить?

– Вчера. Была в виварии, ввела сыворотку двум крысам. Результат положительный, – Федотова пожала плечами.

– Тогда, что это был за приступ паники пару часов назад?

– Всё нормально. Я очень устала за последнее время и иногда чувствую, что в голове каша. Вспомнила об этом, когда уже выходила из вашего кабинета, – мягко улыбнулась женщина. – Завтра много работы.

Гараевский не был склонен к чувствительности, но всё же на долю секунды ему показалось, что где-то в этом предложении скрыта угроза. Дальше развивать эту мысль не стал. Аналитический ум зацепился за работу. Завтра ожидается начало эксперимента in vivo. Волнительно. От успешности первого опыта зависит многое, в том числе и вопрос получения дополнительного финансирования. Хотя бы на закупку крыс.

– Значит, ты уже поработала со статьями? Что решила?

Алиса неспешно закрыла блокнот. Поднялась на ноги. Поправила одежду.

– Всё остаётся в силе. Арсенит индия, упакованный в фосфолипидные мицеллы. Антитело к раку печени. Решила так, потому что есть всё необходимое, чтобы смоделировать это заболевание в дальнейшем. Если, конечно, со здоровыми крысами не выйдет осечки в виде ложного маркирования.

– Хорошо. Работай.

Федотова направилась к рабочему столу, по пути небрежно бросая блокнот на лабораторный. Спина её была идеально ровной, несмотря на все усилия ужасного и неудобного стула. Завкафедрой подумал, что было бы хорошо пересмотреть бизнес-план на следующий год. Может быть еще не поздно внести туда пару мебельных позиций. И хотя бы один компьютер. Это не серьёзно, что его сотрудники вынуждены существовать в условиях локального средневековья. Эти размышления заняли его голову, трансформируясь в текст для будущей служебной записки, пояснительное письмо, акты списания старой оргтехники и еще многое другое.

Какой-то писк вернул мужчину в реальность. Это электронный замок сопротивлялся всеми силами неправильному открытию. Алиса раздражённо дёрнулась.

– Вы серьёзно? Не можете по нужной кнопке попасть? Она ведь специально сделана такой большой, – фыркнула женщина и напоследок добавила иронично. – Вы ещё в звонок позвоните. Чтобы наверняка.

К собственному удивлению, Игорь Викторович не оскорбился и даже не почувствовал себя уязвлённым. Пусть бурчит. Имеет право. В конце концов он действительно слишком увлёкся размышлениями и являет сейчас собой странное зрелище. Хлопнула дверь, увлекаемая за собой доводчиком, отрезая мужчину от лаборатории. Как-то машинально дёрнулась рука к звонку. Нажатие. Вот Алиса обрадуется. Пусть думает, что это было специально. Непонятно, откуда берётся это озорство, зачастую неуместное, но искоренить не выходило никак. Да и нужно ли? Особенно, когда твои сотрудники уже давно всё поняли. Даже начальству иногда нужна отдушина, пусть и в виде абсолютно дурацкой шутки.

В своём кабинете Гараевский чувствовал себя как дома. Радовала абсолютно каждая деталь: от простенькой кофемашины до завидной коллекции научных трудов на интересующие темы. Рабочий стол, заваленный бумагами, был знаком до каждой трещинки. Кожаное кресло, которое не раз служило импровизированной кроватью, когда необходим был хотя бы получасовой сон. И тапочки. Завкафедрой передвигался исключительно в них. Это было своего рода визитной карточкой. Студенты воспринимали, как хорошее чувство юмора, коллеги – как причуду, сотрудники других кафедр – как дурость. Но все они были не правы. Переходя на такую сменную обувь, Игорь Викторович просто давал себе возможность расслабиться, уменьшал градус ответственности. Те, кто знал его чуть лучше, хорошо это понимали. Алиса, кстати, тоже. Эти тапочки подарила именно она.

Работа. Сыворотка. Что ж. Если Федотова готова вводить сыворотку, значит стабильность синтезированных квантовых точек достигла семи дней. Интересно, в каких растворах результаты наиболее хороши? Предположить, на самом деле, было сложно. Хотелось бы увидеть предварительный отчёт до начала эксперимента, но тут он предпочёл остаться начальником-другом, а не переходить в категорию руководитель-тиран. Всё же подготовка документов требовала времени и ресурсов. А получить практический результат необходимо как можно скорее. Можно попробовать предложить помощь, но женщина, вероятнее всего, откажется. Это её детище.

Мысли об Алисе давались не легко. Можно даже сказать, что они приносили сплошной дискомфорт. Её поведение за последние годы сильно изменилось. Когда Федотова только пришла в лабораторию, ещё студенткой, то была тихой и скромной. Было легко её не замечать, но при этом работа всегда была выполнена отлично, с аккуратностью перфекциониста, вовремя. Дальнейшее продвижение по карьерной лестнице сделало из хрупкой девушки чуть менее хрупкую женщину, компетентную и востребованную на кафедре. Студентам нравилась лёгкость в преподавании Алисы Сергеевны, коллегам – исполнительность, а ему нравилось вообще всё. Какой же завкафедрой не будет рад сотруднику, к которому студенты организовывают добровольные очереди?

Сейчас же Федотова являла собой тяжёлое зрелище. Работа над собственным проектом лишила спокойствия. Непринуждённость будто исчезла из повседневного рациона. А радость всё реже отражалась на лице. Только сосредоточенность. Только серьёзность. Если бы можно было повернуть время вспять, то Игорь Викторович предпочёл бы не писать столь лестную характеристику в сопроводительном письме к техническому заданию. Можно было ведь сослаться на неактуальность темы, убедить, что это не рентабельно и как-то мягко отвести от женщины всё то, что сейчас поедает её целиком. Иногда, конечно, она улыбается. Как, например, сегодня в холле. Когда он встретил Алису смотрящей на рощу. Как же забориста и непредсказуема жизнь. Желание, самое сокровенное и бесконечно лелеемое, может, исполнившись, просто сломать тебя.

Что, если Федотова всё же нуждается в помощи? Или это его желание – помочь? Да, иногда Игорь Викторович ловил себя на мысли о том, что получает удовольствие от благодарности. Когда люди обозначают, что не справились бы без его помощи. Это не гордыня, но что-то близкое к ней. Просто без перегиба. Алиса часто благодарила. С самого начала своей работы в лаборатории. И не всегда это доставляло удовольствие. Ведь Федотова была максимально вежлива абсолютно со всеми. Казалось, на всём факультете нет человека, к которому она бы проявила хоть какой-то негатив. При этом, саму женщину на кафедре не все уважали. И тут Гараевский чувствовал свою вину.

Он позволил при коллективе особое обращение к Алисе. Хвалил её, ставил в пример, поощрял свободными днями и помогал с научной деятельностью усерднее, чем любым другим своим подопечным. Мало кто видел, что это действительно заслуженные привилегии. Федотова работала и брала на себя многие обязанности, от которых отказывались заслуженные сотрудники, кандидаты и старшие преподаватели. Все они рады были спихнуть кружки, встречи со студентами, ведение документов и прочую административную шелуху на плечи свежего человека. Вот только премии и благодарности отдавать ей не хотели. Сложно. Отношения в коллективе всегда напряжённые, доставалось даже завкафедрой.

Работать не хотелось совершенно. Гложила огромная стопка каких-то пробных статей, присланных на рецензию и требующих от Игоря Викторовича внимания. Вырвавшийся непроизвольный вздох прозвучал так громко, что на мгновение показалось, был слышен даже в коридоре. Желание бросить всё и сбежать зудело сильнее и сильнее. Когда же на глаза попался стикер с напоминанием «рейтинги!», стало совершенно невыносимо. Завтра он попросит Федотову о помощи с этой электронной ерундой, а сегодня поедет домой. И так уже времени – половина десятого.

Электронный замок отозвался классической мелодией, покорившей многих производителей стиральных машин, подтвердил, что дверь закрыта. Освещённое пространство коридора плавно переходило в широкий холл, где, как обычно, свет не горел. Следующий глоток видимости можно было получить уже только на лестнице. И как мужчина разглядел стоящую около окна фигуру, было совершенно непонятно даже ему.

– Алиса, подвезти?

– Спасибо, Игорь Викторович, но не стоит, – голос женщины был тихим и как будто бы печальным.

– Поздно ведь уже. Может хотя бы до метро? – Гараевский сам себе удивлялся.

Как он опознал в этой черноте Федотову? Зачем пристал со своим благородством, когда ему уже сказали «нет»? И ещё больше его смущало чувство. Идентифицировать которое никак не получалось. По крайней мере сходу. Но отчего-то очень не хотелось оставлять Алису одну.

– Нет, спасибо. Всё правда хорошо. Я жду такси.

– Это хорошо. Добирайся.

– И вы, Игорь Викторович.

Ярко освещённая лестница приняла в свои объятия заработавшихся допоздна. Сначала Гараевскийа, который такое время считал вполне приемлемым для ухода с работы. А затем и Алису Сергеевну, которая испытала за один этот день слишком много эмоций и являла собой жалкое зрелище. Синяки под глазами, опущенные плечи, обувь в руках.

Глава 4

Алиса проснулась поздно. Вернее будет сказать, что она проспала. Первым делом бросилась писать смс-ку начальнику: «Извините. Проспала. Возьму такси и скоро буду». Ответ порадовал: «Не спеши. Покушай. Приезжай к 12». Ну разве можно такого понимающего и заботливого завкафедрой называть бесчувственным или снобом? Это явно не о нём. Щедрость такая, видимо, из-за вчерашней усталости. Наверняка Игорь Викторович проникся её неудачами и решил дать время на выдох. Тем более, что с заданием справилась. Статьи пересмотрены, стратегия намечена. Единственная проблема: Алиса искренне не помнила, как и когда это сделала. Точнее, она припоминала, как садилась за ноутбук и даже листала какие-то документы. Но какая-то конкретика всё же ускользала.