Исповедь

Глава 5.

Дань чести.

Окончательная информация, о том, что похороны состоятся четвёртого января, пришла только вечером третьего. Понятное дело, сложно всё оформить, Новый год, всё закрыто, выходные, а тут траурная суета, как всегда не ко времени. Даже в моргах и на кладбищах люди не только умирают, но и празднуют. И надо же было со всеми договориться, когда везде всё закрыто и никого нет, бумажку не оформишь, справку не получишь. Эх, Россия-матушка, умирать тут надо исключительно летом и в понедельник, потому как в остальное время всё связано с непреодолимыми трудностями упокоиться в земле.

Проблема состояла в том, что лететь надо было в Москву, а билеты ещё не куплены, кроме того мотануться туда обратно предстояло одним днём, так как у отца утром пятого было дежурство, а он итак поменялся уже с кем-то. Кроме того, нам сказали, что обратный рейс из Внуково в 19-40 не подходит, так как мы не успеем на поминки, потому что только забирать из морга будем в два, а это всё-таки Москва. Вот и получалось, что вылететь надо было одним из первых рейсов, а вернуться самым последним – из Шереметьево в 22-50, дополнительно нас убедительно просили исключить Домодедово, которое было очень далеко. Короче, головоломка ещё та. Благо интернет работал, а билеты теперь продавались и через сайты. И так и сяк перепробовав все возможные рейсы и фильтры, получалось, что туда мы летели по приемлемой цене – «Победой» по пять штук на брата, а вот обратно именно в обозначенное время, билетов дешевле пятнашки не было. Вот и получилось, что отцу, чтобы успеть на работу, за которую платили двадцать тысяч в месяц, пришлось потратить те же самые двадцать тысяч, только за один день. И это ещё не считая такси, так как нас сразу предупредили, что с утра встречать никто не будет, дай Бог обратно в аэропорт подбросят.

Ну а что делать, дань чести надо отдавать, в последний путь человека надо провожать, сколько бы оно там не стоило. Поэтому выбрав на сайте маршрут, мы там же оплатили билеты. Всё-таки какие теперь блага у цивилизации!

– Да… – протянул отец, – удобно теперь, лихо. Вот помню раньше, когда я последний раз летал, ещё в Союзе – касса одна на весь город, туда давка часа на три, билеты надо брать за месяц, да и то не найдёшь. Баба Маня всё доставала с чёрного хода, по блату, потому что сама в продуктовом работала. И то всё это занимало весь день. А теперь вона как – кнопку ткнул и готово, прямо с дачи… Чудеса. Только денег стоит целую зарплату за месяц, а раньше в Москву за трёшку летали. Кстати, а как мы в аэропорт попадём?

Позвонив знакомому таксисту, Санёк выяснил, что вроде самым дешёвым вариантом является поехать в аэропорт на своей тачке, а там оставить её на долгосрочной стоянке, так и порешили. При чём разделились так, что туда утром их везёт отец, а обратно уже ночью, из аэропорта до дачи – Санёк. Аэропорт, был не ближний свет, почти 50 км, и бомбилы брали за проезд до него от штуки в одну сторону, а стоянка вроде должна была стоить рублей шестьсот, казалось выгода на лицо…

Утром проснулись ни свет, ни заря, оделись на скорую руку, вещей с собой решили не брать вообще, к чему они? Правда успели поругаться, потому что отец настаивал, чтобы одеваться прилично, а Санёк хотел практично, пусть и во всё чёрное. Он был в вопросах полётов, в том числе одним днём, человеком опытным, и знал, что основное в этом деле – одеться удобно и универсально, и не тяжело, лучше в ущерб улице, так как в самолёте жарко. По переходам и аэропортам таскаться далеко, и, если у тебя будет что-то тяжёлое, это вызовет большой напряг. С другой стороны, на улице была зима, и нас предупредили, что отпевание будет прямо на кладбище, в связи с чем надо одеться потеплее. В итоге каждый оделся в своём понимании. Отец с его точки зрения прилично – в синий пуховик, который не застёгивался, синюю клетчатую рубашку, джинсы на подтяжках из которых торчал живот и петушок на макушке. Санёк – практично, в чёрный свитер, чёрные спортивные штаны с начёсом, всесезонные ботинки и короткую спортивную куртку из Декатлона, не очень тёплую, почти бумажную, зато очень лёгкую.

В пять утра, никого не будя из домашних, они тронулись в путь на отцовской праворукой Тойоте. Стоял утренний морозец, на землю опустился туман, Санёк лёг на заднее сиденье и дремал. Отец постоянно причитал, что они поздно выехали и теперь опоздают на самолёт и заметно нервничал, Шурик же уже неоднократно выверивший этот маршрут по секундам, был абсолютно спокоен и следил за дорогой один глазом. Он поднялся только на стационарном посту на выезде из города, но инспектора тормозили всех подряд на въезд, а на выезде никого из не было, в связи с чем он снова бухнулся дальше спать, положив куртку под голову. Через какое-то время в полудрёме его резко разбудил отец:

– Сашка, вставай, приехали. Иди разбирайся, как заезжать.

Санёк открыл с спросонья один глаз, второй, протёр их руками. Они стояли в очереди машин на ярко освещённом пространстве перед автоматическими турникетами. Когда до них дошла очередь, он вышел из тачки, долго жал какую-то кнопку, а талон всё никак не вылезал.

– Ниже жми, на зелёную! – услышал он из машины, стоявшей сзади, нервный сердитый голос.

Это водителю машины за ними, который очень спешил, надоело ждать и смотреть как недотёпа жмёт куда угодно, только не туда куда надо.

– И точно, смотри-ка, – Санёк нажал на кнопку, подсвеченную зелёным огоньком.

Драгоценный талон со временем въезда вылез, шлагбаум покорно поднялся, он заскочил на пассажирское сиденье, отец ударил по газам. Они сразу нашли по указателям ту самую долгосрочную стоянку, но увы, перед въездом на неё уже стояла машина, водитель которой о чём-то ругался с барышней по радио. Из их разговора Санёк понял, что их надули, так как мест на дешёвой парковке нет. Рядом была точно такая же, но ровно в два раза дороже и называлась «краткосрочная», хотя не отличалась от первой абсолютно ничем, кроме как условным разделением и разными шлагбаумами. Времени ждать пока кто-то уедет с дешёвой парковки не было, поэтому пришлось сдать задом и встать на дорогой.

– Вот ведь развод на бабки, – зло сказал Санёк, взглянув на крохотную дешёвую парковку и огромную дорогую, – интересно, почему не сделать наоборот?

Время уже поджимало, и они пошли по хрустящему снегу и морозу в сторону входа в аэропорт.

– Интересно, а я фары выключил? – с сомнением спросил отец, когда они уже вошли.

Действительно интересно, ведь если он их не выключил, то обратно бы они прилетели к разряженному аккумулятору и не заводящейся машине.

Они прошли первую линию контроля с рамкой-металлоискателем и лентой сканера вещей. Сняли куртки, шапки, сложили в специальный ящик, положили на ленту, прошли. Металлоискатель на предусмотрительном Саньке, не взявшем с собой ничего металлического – даже мелочи, даже крестик нательный он забыл висящим у кровати, так и не пикнул, а вот на Петровиче он запищал и загорелся как новогодняя ёлка. Отец по незнанию имел на себе кучу звенящих вещей – серебряную цепочку на шее, браслет на руке, часы, застёжки на подтяжках, разумеется мелочь в карманах и железные зубы. Всё это, за исключением зубов, его, матерящегося на весь пункт досмотра, заставили снять, ещё и разуться, в итоге он потратил на проход уйму времени, а Санёк терпеливо его ждал на выходе. Когда шоу с раздеванием Петровича закончилось, они прошли на регистрацию.

– Только не тринадцатое место! – сразу сказал толстой девушке в униформе и нашейном платочке за стойкой регистрации Санёк, – и желательно вместе.

– Это не к нам. Тут всё компьютер решает, это же "Победа", какие места даст, такие и будут. А смена места – платная. Будете места менять?

Саньку досталось место «17», у окна, Петровичу – «25».

– Нет, уж как-нибудь перетерпим.

– Где ваш багаж?

– У нас нету.

– В Москву и без багажа? Странно…

– «Да какое твоё дело», – подумал Санёк.

– Мы на похороны, одним днём – объяснил отец, хотя той было явно всё равно.

Они весте прошли по эскалатору на третий этаж в зону вылета, где повторилось шоу с досмотром вещей и раздеванием Петровича, который уже орал и злился пуще прежнего, так как уже объявили посадку, а его долго не пропускали. Отцу всё было в диковинку, ведь последний раз он летал в Москву на самолёте в далёком 1985 году, тогда было всё другое – начиная от аэровокзала, заканчивая правилами поведения. Тогда в самолётах можно было курить, никаких металлоискателей и сканеров не было, а летел он вообще по студенческому билету. Поэтому такие меры безопасности вызывали у него шок и резкое отторжение. В результате пререканий его заставили пройти в огромный крутящийся сканер в человеческий рост, где он долго не мог понять: как встать, как поднять руки, но всё-таки его «прокрутили» и пропустили.

Они поспешили к выходу на посадку.

– Куда идти-то, Санёк?

– Рейс номер 8719 компании «Победа» в Москву, Внуково, начинает посадку! – объявил женский голос по радио.

– Ну всё, опоздали! Вот ведь козлы! Что им мои подтяжки сдались с часами!

– Спокуха, папа. Так какой у нас гейт…

– Кто?

– Да гейт, шлюз по-нашему.

– А… Ну ты так бы и говорил, по-человечески, а то звучит как-то того… не очень.

– Так… номер 23, вон смотри. Ну всё, очередь стоит, значит посадка идёт, так не переживай, не опоздали.

Очередь шла резво, на выходе к самолёту мужчина и женщина в одинаковых синих пиджаках, то и дело переговариваясь по рации, безразлично отрывали посадочные и пропускали толпу вниз, к автобусу. Санёк с отцом вышли из здания и через полосу холода нырнули в переполненный аэробус. Народ нетерпеливо ждал, через открытые двери автобус наполнялся утренним холодом, изо рта валили пар, все старались занять места покомфортнее и уцепиться за поручни. Двери закрылись, аэробус тронулся. Они долго ехали по заснеженному полю, валили снег, мела позёмка, свистела в ушах пурга. Пассажиры, пытаясь согреться жались друг к другу и к печке под ногами, с интересом разгадывая своих товарищей по предстоящему полёту. В такие минуты Санёк, как Шерлок Холмс всегда пытался дедуктивным методом по лицам, одежде и повадкам угадать цель поездки того или иного соседа. Вот мамаша с ребёнком, с ней всё ясно, вот дышавший перегаром командировочный, вот спортсмены, а может кто-то из них террорист? Какие же всё-таки интересные цепочки размышлений можно делать, вглядываясь в них, ведь их так много скопилось в маленьком холодном пространстве автобуса с заледеневшими стёклами окон.

Наконец автобус остановился и выплюнул толпу пассажиров к Боингу с вращающимися лопастями двигателей в раскрывшиеся двери. Уже подогнали два трапа – сзади и спереди, к тому что сзади подошёл второй автобус. На лестнице вверх, в спасительное тепло салона воздушного судна тут же образовалась толкучка. Люди спешили поскорее пройти внутрь, отталкивая друг друга локтями. Санёк, одёрнув отца, предпочёл подождать, пока вся толпа пройдёт наверх. Им спешить некуда. Они даже сфоткались у трапа, прямо перед самолётом, на память. В конце вереницы очереди лениво поднялись наверх. В полукруглых дверях салона Санька встретила улыбчивая стюардесса в униформе, фирменной шапочке и косынке.

– Ваш посадочный… Ваше место 17 «а».

– В курсе.

Санёк сквозь толчею раздевающихся и укладывающих вещи по полкам пассажиров, мешающих проходу, бесцеремонно распихивая их, протиснулся на свой ряд, нырнул к окну, сразу пристегнулся. На его счастье рядом на креслах никакого пока не было, но непрекращающийся поток людей всё тянулся и тянулся мимо. Было понятно, что рано или поздно мета рядом всё-таки займут. Сиденья в «737» довольно удобные, синие, кожаные, только спинка не откидывается назад и седушка плоская. Санёк надел наушники, включил "Наутилус", устроился поудобнее и постарался задремать. Строгая стюардесса, зачем-то проверив посадочный, пересадила женщину в очках из ряда перед Саньком, к нему на первое кресло "С", в проход, вскоре между ними уселась ещё одна женщина. Повезло только что она была компактная, и поэтому Санёк нагло развалился, заняв оба подлокотника, снял ботинки, чтобы ноги «дышали».

– «Слава Богу не толстяк сел в середину…» – подумалось ему.

А то впечатало бы его в иллюминатор и путешествие в положении кильки в банке было гарантировано. Самолёт чего-то всё ждал, его долго обмывали антиобледеневающим составом, потом он всё-таки потихоньку тронулся по взлётной полосе, прямо по навалившемуся свежему снегу. Мигая жёлтым светом мимо пролетали взлётные огни.

– На время взлёта, свет в салоне будет потушен, – объявила стюардесса по радио.

Её помощница активно жестикулировала в середине, показывая, как надевать спасательный жилет и кислородную маску, впрочем, Санёк ничего не слышал, в его ушах голосом Бутусова пела «Гудбай, Америка». «Боинг» на секунду застыл. Это точка принятия решения у пилота. От неё или вверх, или обратно в порт. Пара мгновений, двигатели натужно загудели, самолёт резко побежал вперёд, оторвался, так что слегка вжало в сиденье, и стремительно начал набирать высоту. Краем глаза Санёк взглянул в иллюминатор. Заснеженная земля оторвалась и уходила вниз, всё в окне становилось меньше, меньше…

– "…Проща-а-ай навсегда-а. Возьми банджо, сыграй мне на прощанье…" – надрывался в беспроводных наушниках лидер «Наутилуса».

Санька потянуло в сон, стало жарко, он кряхтя снял куртку, так что женщину рядом хлестнуло ей по лицу, она сморщилась, но промолчала. Потом подложил куртку под голову и как мог развалился, погружаясь в дрёму. Опять зажгли свет, но ему было уже всё равно…

Глава 7.

Последний путь.

– Через двадцать минут наш самолёт приземлится в аэропорту "Внуково" города-героя Москва, столице нашей Родины. Уберите откидные столики, приведите кресла в вертикальное положение, проверьте ремни безопасности, – объявил женский голос по радио, окончательно вырвав Санька из объятий полусна.

Он стряхнул дремоту, осмотрелся вокруг. Всё те же люди, тётки рядом что-то смотрят в телефонах, первая пьёт воду. Так, значит пока он спал раздавали минералку. Обидно, пропустил, во рту как назло дикий сушняк. Ноги затекли, всё тело болело, всё-таки спать в неудобной позе в кресле самолёта – большая ошибка. Санёк как мог потянулся, подвигал членами, размялся. «Боинг» что-то дольше обычного кружил над Москвой, видимо всё не давали посадочную полосу, а под ними было поле из ватных облаков и огромное красное солнце в чистом небе. Они маневрировали в воздухе, то поднимая, то опуская крыло, потом, наконец, резко пошли вниз, врезавшись в облачную стену. Вата за окном, как туман, казалось, протяни руку и её можно потрогать. Где-то здесь, на облаках, живёт Бог… Здесь они гуляют по этим прекрасным белоснежным небесным полям с Апостолами… Только где они, как их найти? Столько раз он, летая, задавался этой мыслью, но никогда никого так и не увидел.

Облака не кончались, они уже минут десять летели вниз, а вокруг всё было в бесконечной белой вате. Видимо, облачность высокая, облака стелются до самой земли, наверняка вынырнут перед самой посадочной… Санёк ощутил характерный звук и вибрацию. Это отошло шасси. Ещё пара минут, и они действительно вылетели из облаков, и сразу внизу показались сигналы посадочной полосы, а далеко вдали сверкали огни мегаполиса. Огромные, бесконечные, простирающиеся до самого горизонта, всё-таки какая она большая, Москва… Свет потух, все притихли. Кто-то закрыл глаза, кто-то молился, кто-то держался за руки. Санёк был абсолютно безразличен. Сколько их было, таких посадок? Сотни? Тысячи? Всех и не упомнишь…

Лайнер жёстко коснулся посадочной полосы, тут же подпрыгнул, все вокруг ойкнули… Но нет, вот он уже твёрдо и основательно сцепился с асфальтом и начал торможение. По инерции Санька толкнуло вперёд, он уткнулся руками в сиденье перед ним. Всё… Самолёт уже ехал медленно, всё кончилось.

– Уважаемые пассажиры, наш полёт окончен, благодарим, что выбрали нашу компанию «Победа»! До окончания полёта оставайтесь на местах и не отстёгивайте ремни безопасности…

Ну вот и всё, прилетели, Москва. Санёк не торопился, «Боинг» долго катался по территории, он смотрел в окно на огни и светящееся название «Внуково» на здании, наконец остановился, по радио пошли сервисные команды инженерам что и в какое положение установить. Значит не автобус, а стационарный шлюз, «рукав». Их пригласили на выход, спешащие повыскакивали с мест, стали судорожно доставать вещи, протискиваться. Санёк ждал, когда основная толпа схлынет и кончится ажиотаж. Время ещё только восемь по-местному, рано, кто их там будет ждать. Все ушли, даже женщины-соседки, с которыми он так и не перебросился ни одним словом, встал и Сашка, обулся, накинул куртку, дождался отца, и они вместе прошли в рукав через обязательную прощальную улыбку стюардессы.

Долго молча выходили по лестницам, траволаторам, мимо белых стен и рекламных вывесок. Наконец, зашли в большой зал прилёта, где менее удачливые пассажиры ожидали чемоданы на ленте. Им это было не интересно, по зелёному коридору они вышли в аэропорт. На них тут же накинулись хищные таксисты и люди с табличками, Санёк потащил папу мимо.

У него уже имелся один печальный опыт-инцидент, когда он по незнанию сел в такое вот дикое такси, договорившись за полтинник до центра с подозрительной квадратной бритоголовой мордой, купившись на халяву и дивясь, что такси в Москве стоит, как проезд в Газели. Проехав полпути водила всё подозрительно поглядывал на него, оценивая, а затем, улыбаясь, сказал на его вопрос о дешевизне:

– Проезд у нас недорогой, и в Ярославле ездим, и в Тверь…

Затем убрал шапку с панели, обнажив таящуюся под ней табличку «Проезд 50 руб. за км».

– Что кинул меня думаешь? – злобно рыкнул ему Санёк.

– Думаю да, – улыбаясь потирал руки горилообразный кидала-водитель.

Сошлись на том, что Санёк выгреб всю скудную наличность и выскочил возле первого метро, плюясь и проклиная себя за доверчивость, но в физический бой с квадратным не вступил, мало ли, наверняка у них тут всё не просто так и целая мафия.

Второй раз покупаться на таксистский кидняк Санёк был не намерен, да и времена не те. Они молча с каменными лицами прошли мимо всевозможных кидал и зазывал и вышли из здания на свежий морозный воздух.

– Давай закажем через «Яндекс такси», – Санёк порылся в приложении, – о смотри-ка, всего-то тысяча двести, да мы за аэроэкспресс, метро, да электричку явно больше отдадим… Вызываем?

– Давай, куда деваться…

– Так… тут показано, что вызов к какому-то столбу "15 а"… Мужчина, что тут у Вас за столбы? А вон те, на которых козырёк держится? Смотри, точно с номерами, ну пошли, подъедет через 4 минуты какой-то Уербан на белой «Октавия» номер 636… Вот же имена у них, прости Господи…

Глава 8.

История болезни.

Дверь открыла заплаканная женщина в чёрном платье, в которой только отдалённо можно было узнать некогда пышущую здоровьем и всегда самоуверенную и властную тётю Галю. Она похудела, осунулась и выглядела подавлено. Слово «вдова» как-то не особо вязалось к ней, не соответствовало её характеру, и так называть её не поворачивался язык.

– Проходите, проходите, да можете не разуваться…

Санёк с отцом зашли внутрь сравнительно небольшой «двушки», в нос сразу ударил запах болезни, смерти, лекарств и ещё чего-то приторного, неприятного.

– Мы тут ещё не убрали всё после… дяди Андрюши… Наверное, надо диван выкинуть, на котором он лежал, – как бы извиняясь стала пояснять тётя Галя, – да вы не стойте в коридоре, проходите на кухню.

Гости разулись и прошли на просторную кухню, служившую одновременно и гостиной, сели за стол.

– Как дорога? Устали? Есть что-нибудь будете? А у меня и холодильник-то пустой, прямо руки опускаются, всё не до того. Могу только сделать яичницу, больше всё равно ничего нет.

Отец согласился на яичницу, Сашка же отказался и попросил просто кофе, сославшись на то, что никогда не завтракал, как раз шёл рождественский пост, при чём самая его строгая часть. Тётя Галя на скорую руку вскипятила чайник и разбила над сковородкой на плите два яйца, предварительно включив газ. Через пару минут кофе и яичница были готовы. Тётя Галя поставила их на стол и присела, смахнув слезу. Отец дипломатично молчал и ел, Шурику же показалось, что она хочет излить душу, рассказать о последних годах жизни покойного, как обычно бывает на похоронах.

– Тётя Галя, – попытался начать беседу Сашка, – а Вам не кажется, что всё это, ну вся эта болезнь, началась после вакцинации от Ковида? У меня есть такое смутное ощущение, что дядя Андрюша как привился, так и покатился в пропасть, стал разваливаться по частям… Я же помню, в самый разгар пандемии, он ещё на дачу ездил на электричке, Вы ещё рассказывали, как ему билет не продавали на станции, пенсионерам-то запрещали из дому выходить, и он бегал от наряда в лесок, скрывался. Вот ведь маразм был… А это было то не так давно, два с половиной года назад. И мне показалось, что ровно тогда он привился, и это и стало его точкой последнего отсчёта…

– Да мы как-то об этом не думали, не придавали значения… Ну да, примерно в одно время и привился, и здоровье стало ухудшаться… Но ноги у него ещё до этого стали опухать, а тут эта пандемия, будь она не ладна, всё закрыто, в больницу берут только с инфарктом и инсультом, а с ногами человеку можно сразу помирать. Мы же его так в первый раз в больницу и положили – только убедили врачей, что у него с сердцем проблемы, а в конце концов так и оказалось. Да я всё сейчас расскажу, надо хоть душу облегчить, а то я места себе не нахожу….

****

Ноги у Андрея ещё за пару лет до этого опухали, но не критично и язва была долго не заживающая, помнишь ещё в пятнадцатом году на неё мать внимание обратила? Но потом всё это прошло, и даже болячка затянулась, правда затем с неё же всё и началось… Где-то за год до пандемии, дядя Андрюша чудом попал в кремлёвскую больницу кардиологическую, по сердцу, очень повезло. Его прямо с работы с давлением больше двухсот на скорой забрали, правда скорая от ДМС, у них тогда на работе давали страховку. И толи других мест не было, толи сам Господь так сделал, но привезли его в самую что ни наесть Правительственную клинику. Туда со всей страны едут по блату, за год записываются, попасть не могут, депутатов, да членов Правительства лечат. А Андрея прямо вот так вот запросто – на скорой и туда. И сделали ему там комплексное обследование, ну нашли конечно болезней всяких кучу, но сказали, что полечат и всё будет хорошо, правда стоит вопрос о шунтировании. Там ещё диагноз такой – аж на двух листах печатного текста с рекомендациями.

Ну и полежал он там недельку, полечился, вроде полегче стало. А у нас путёвки в Испанию на руках через три дня, и он начал к врачам приставать – мол выписывайте под мою ответственность, а те – ни в какую, говорят курс не менее 14 дней и раньше его завершать никак нельзя. Дошло дело до главного врача. Не знаю уж, что он ей там наговорил, да наобещал, умел Андрей договариваться, работа у него такая была, но всё-таки она его выписала, строго-настрого велев после отпуска опять к ним ложиться, телефон свой дала личный, говорит в любой момент звоните. Сам знаешь, Андрюшка мог кого угодно обаять… Ну и всё, улетели мы, отдохнули, в море покупались. Потом была мысль долечиться, но вроде ничего не беспокоило, а ты знаешь Андрея, он же этих врачей как огня, он до последнего будет терпеть, а в больницу не пойдёт…

Ну а потом настала пандемия, он ещё бодрый был, ходячий, а к концу первого года действительно привился, тогда все у нас вакцинировались. Димка вон даже первый в экспериментальную группу вошёл, он же в Университете преподаёт, им положено. А самое главное, там его обманули – вкололи что-то всей фокусной группе, а не сказали кому что. Он и был уверен, что привитый, пока не заставили анализ сдать, а там ни одного этого, как его бишь, антитела. Плацебо вкололи, физраствор. Так у них положено, а то, что человек думает, что привитый, это их не интересует, а Дима разъезжает по командировкам, преподаёт, так и заболел, и перенёс Ковид, а потому привился и снова заболел, ещё тяжелее. Мы же все тогда такие ярые патриоты «Спутника» и вакцинации были, верили всему. Что телевизору говорят, вот и дядя Андрюша тоже. И как стали пенсионерам первым прививки ставить, так он сразу и побежал в этот, прости Господи, «прививочный пункт». Я, кстати, только сейчас, после твоих слов, стала эти события связывать… Прививка, она, наверное, как катализатор сработала, трудно сказать, а может просто совпадение.