(Не)покорная жена
Он взял мои вещи, я же ухватила подушку и покрывало.
Войдя в дом, приготовилась почувствовать неприятный запах от сырости, от старого дома. Но нет, ничего подобного. Пахло какими-то незнакомыми травами.
– Располагайся, скоро буду, – произнёс Никита, положил вещи на широкую скамейку и резко вышел.
Две пары детских глаз уставились на меня. Девочка жалась к брату, тот смотрел настороженно.
– Привет. Будем знакомиться? Меня зовут Виктория, можно Вика, тётя Вика, я ваша временная няня. А вас как зовут?
Молчание затянулось, думала, что не ответят.
– Меня Андрей, сестру Лена, – шмыгнул носом мальчик.
– Леночка, – тихо добавила девочка.
– Андрей и Леночка, прекрасные имена. Показывайте дом, где можно вещи положить, где я жить буду?
– А что показывать, вот комната отца, – он ткнул в проём, завешанный шторкой, – тут кухня, – он указал на печь, – там подпол, – палец опустился вниз. – А там мы с сестрой спим, – он приоткрыл дверь в небольшую комнатку.
– Негусто, – осматриваясь, прошла вперёд. – Буду спать с вами.
– Где? У нас сестрой узкая кровать, – недовольно произнёс мальчик.
– Значит, на полу, – вздохнула в ответ.
Убрав вещи в детскую комнату, вернулась на кухню. Воду, значит, поставить на огонь? А где огонь, вода? Печь никогда не топила.
– Андрей, печь топить умеешь? – поинтересовалась у мальчика.
– Умею, а вам зачем?
– Так твой отец попросил чай поставить.
– Так кто летом печь в доме топит, во двор пойдёмте, там затопим. Только воды нет, – выходя, сообщил мальчик.
– И где вода? Колодец?
– Нет, – он мотнул головой. – На речку нужно идти.
– Далеко? – мне сейчас только вёдра с водой нести, себя еле держу после трёхдневного заключения. Помыться бы и раны осмотреть.
– Я сбегаю, вскоре вернусь, вы только за Леночкой следите и огонь в печке разожгите, спички дома на полке, дрова вот, – он ткнул пальцем на самодельную мазаную глиной плиту и, схватив небольшое ведро, убежал.
– Братец, а как же я? – всхлипнула девочка, сев на чурбан возле дверей. – Он сейчас на речке камушки будет кидать, а я тут сидеть, – пожаловалась мне малышка.
– Мне бы твои проблемы, – пробурчала под нос, пытаясь запихать дрова в печку. Набивать не стала, сейчас главное, чтобы разгорелось.
Мне не с первого раза, но удалось поджечь тонкий кусок коры, а уж от неё разожгла и дрова.
Вода на первый взгляд казалась чистой, привередничать не стала, налила в кастрюлю и поставила на огонь.
К моменту закипания воды вернулся хозяин, в руках он держал небольшой туесок, в котором была горячая каша.
– Опять пшённая, солёная, – протянул мальчик, открывая крышку.
На столе, кроме каши и чая, ничего не было. Желудок урчал и требовал чего-то более существенного, чем тарелка солёной каши, которую я чуть ли не силой пропихивала в себя.
Поговорить с Никитой не удалось, поев, он тут же ушёл обрабатывать какое-то там поле, то ли повинность, то ли своё. Как он вообще выживает на таких харчах? Или его в шахте кормят? Грустные мысли лезли в голову, пока я пыталась уснуть на жёстком полу в детской комнате.
Мрак, полный мрак, а не жизнь ожидают меня в этом мире, если останусь тут нянькой. Жуткий старый дом, из украшений пучки растений, развешанные по стенам. Старая большая печь, забывшая, что такое покраска, несколько кастрюль, четыре тарелки и столько же ложек, не разбить, не потерять. Вода из речки с неприятным привкусом, чай не понравился, хоть и крупнолистовой. Заглянула в комнату хозяина, большая деревянная кровать, если так можно назвать сколоченные доски на манер ящика и кинутый сверху тонкий матрас, да узкий шкаф, обшарпанный с облупившейся краской. Полы деревянные, требующие шпаклёвки и покраски. Хотя я не мастер по ремонту полов, может шкурения и покраски. Заглянула в щель между досок, да, там подпол и немного, кажется, картошки. Спускаться вниз желания не возникло.
Удобства на улице: покосившийся туалет с дыркой в полу. Ополоснуться, кстати, мне удалось, в бочке. В бочке! Словно я… А кто моется в бочках? Да только мне выпало такое счастье, вода же нагрелась за день, мойся, с куском противного мыла, похожего и по цвету и по запаху на хозяйственное, но более вонючее.
Ладно, один маленький плюс можно записать на счёт Никиты, как хозяина, после того, как я помылась и переоделась в чистую одежду, – даже было немного неудобно перед семьей, в которой предстояло работать, я выглядела богаче хозяев, белая блузка, красная юбка, – Никита принёс деревянную баночку с мазью.
Маленькие детские ладошки помогли мне нанести мазь на лицо и спину, мужчине это дело не доверила, а Лена сама вызвалась, для неё я была большой куклой, которая заболела. Поиграли в больницу.
Промучившись на полу ещё примерно час и поняв, что все спят, тихо поднялась. Из вещей взяла лишь монеты, которые, как ни странно, Никита не отобрал, хотя он знал, что в моих вещах они были, сам список смотрел. Одежду брать не стала, пусть детям перешьёт, а то те одеты, как нищие на дороге. Штаны на мальчике все в заплатах, платье на девочке похоже на тряпку.
Из дома выйти удалось с лёгкостью, благо двери на замок, засов и ключ не закрывались. На звёздном небосклоне висели две луны и не такие, как на Земле, а огромные, я сначала даже испугалась. Та, что была размером со стадион, я, конечно, преувеличиваю, но у страха глаза велики, светила ровным серебряным светом, а луна поменьше была ярко-жёлтой. Вот интересно, почему? Чей свет они отражают? Маленькая понятна двух солнц, а эта серебряная?
Не удивлюсь, если это магический накопитель, хихикнула про себя, давая волю фантазии.
Идти по освещённой дороге было не трудно, но страшно, а что если попадётся припозднившийся путник, меня в этой деревне сейчас каждая собака знала в лицо, или почти каждая.
Адреналин гулял в крови, ноги несли вперёд, расслабиться себе разрешила лишь в тот момент, когда поселение оказалось далеко позади.
Чуть сойдя с дороги, присела на пенёк, минутку отдохну и в город, искать мага, который поможет вернуться в своё тело или пояснит, как попаданке тут жить. А что если в этом мире не приветствуют попаданок? Я совершенно ничего о нём не знаю, озноб прошёл по спине. Спонтанное решение о побеге не казалось уже таким хорошим, я оглянулась назад и в этот момент услышала хруст позади и тихое шипение.
Только не делать резких движений. О том, что в ночном лесу на охоту выходят хищники городская глупышка Вика и не подумала.
– А-а-а… – развернувшись и увидев, кто стоит за спиной, позорно закричала, вскочила и тут же упала на землю.***От автора:Дорогие читатели, рада вас приветствовать в моей новинке. Спасибо, что читаете, нажимаете на сердечко. Буду рада вашим комментариям, они всегда греют душу и помогают музе писать дальше. С уважением, Кира Рамис
Глава 5. Вишня… Вишневский
– Тише, тише! – выставив руки вперёд, медленно отползала.
На меня с шипением и каким-то странным тарахтением надвигался вороной конь, но страшно было не это, а то, что его глаза полыхали красным, и не просто красным, а в них будто дымка клубилась, вырываясь наружу.
– Врум-врум… ж-ж… – конь подошёл практически впритык, я зажмурила глаза, ожидая удара копытом, но почувствовала прикосновение лошадиного носа к своему лицу. – Врум… ж –ж…
Распахнув глаза, я с удивлением посмотрела на лошадь. Неожиданно в голову пришла невероятная мысль.
– Вишенка? Ты переместилась вместе со мной? – лошадь громко заурчала, подтверждая фантастическую догадку. – Вишенка, солнышко моё! – вскочив на ноги, обняла свою любимицу. – Но как? Как такое могло произойти?! Красавица моя, – обходя вокруг и осматривая лошадь, поглаживала блестящую шёрстку. – Моя… ой, Вишенка, так ты мальчик?
Наобнимавшись и наплакавшись, на полном серьёзе спросила коня, не знает ли он путь домой, на Землю, тот подумал и отрицательно мотнул головой.
– Не знаешь. Вот и я не знаю, – моя бывшая машина переместилась в красавца коня, и какого: высокий, красивый, чёрный как смоль, только вот в глазах плещется магия. Неожиданно он наклонился, предлагая сесть на спину.
– Никогда не сидела верхом, – прошептала я, гладя его спину.
Но понимая, что конь не простой, а магический, не раздумывая, приняла приглашение.
– Мой нежный, ласковый, дорогой, – шептала я, пока конь набирал скорость по просёлочной дороге. И в этот момент мне было без разницы, куда он скачет и где окажусь. Я была счастлива лишь от одной мысли, что в этом чужом мире, освещаемом двумя лунами, я не одна, со мной…
– Вишневский, как тебе имя? Ты будешь моим бальзамом на сердце, – конь вновь громко заурчал, соглашаясь с новой кличкой.
– Свобода, – раскинув руки в стороны, подняла лицо вверх, улыбаясь двум лунам. Магия плавно держала меня на лошадиной спине. Быстрый бег вскоре закончился плачевно, сначала мне показалось, что не хватает воздуха, потом что-то с силой сжало запястья, и наконец я, словно сдёрнутая чьим-то лассо, резко упала со спины Вишневского.
– А-а-а… больно! Что за!..
Откашливаясь и пытаясь подняться, уставилась на возникший в воздухе лист бумаги. Он пылал красным, а красный у нас цвет тревоги.
«Нарушение договора! – гласила надпись. – Удаление от места жительства без разрешения хозяина!..»
Последнее слово было зачёркнуто, а над ним написано «жениха».
– Чего? – потирая горло, встала на ноги. – Меня на самом деле продали Никите, как корову? А кто продавец? Какое право имели? – я уставилась на серебристую луну, будто она что-то могла решить, даже будучи магическим накопителем. – Я не вещь! И замуж без любви не пойду! Что там в договоре о расторжении?
Я схватила висящий в воздух листок и, нервничая, нашла пункт о расторжении. Возможность была, по желанию жениха или по соглашению сторон. Смотри-ка, а «по желанию невесты» не включили пункт.
Значит, желание жениха? Что может заставить Никиту от меня отказаться? Ему нужна не жена, а нянька. Значит, мне необходимо найти себе замену. Но как? Конечно, за деньги. Во-первых, узнать, сколько мой так называемый жених будет платить за работу, а во-вторых, найти женщину на замену, и желательно с опытом воспитания детей.
Вишневский обеспокоенно смотрел то на меня, то на лист бумаги, не понимая, почему я выпала из магического седла. Впервые хозяйка вываливалась из машины. Он был удивлён.
– Прости, Вишня, но придётся возвращаться обратно к «жениху», – последнее слово я произнесла, добавив голосу желчи. – Довезёшь до деревни?
Тот заурчал и вновь наклонился.
– Только не спеши, – попросила коня. – Спешить пока некуда.
Слёзы катились по щекам.
В моём мире остались папа, мама, моя сладкая устроенная жизнь. Перед глазами встал Егор, обнимающий сына и ненавистную Лидочку. Я заплакала, ещё несколько дней назад я не знала об измене, ещё несколько дней назад моё сердце было спокойно и уверено в завтрашнем дне, я любила всей душой, всем сердцем. А сейчас что? Оно плачет и обливается кровью, моё бедное сердечко.
Добравшись до окраины деревни, спешилась. Поглаживая коня по морде, произнесла:
– Прости, Вишневский, но тебе со мной нельзя. Я не знаю, как относятся в этом мире к магическим животным, вдруг и тебя, и меня запишут в нечисть. Гореть на костре не хочу. Можешь ненадолго спрятаться в лесу? – тот обиженно фыркнул. – Не рви душу. Даже если ты выключишь свои огни, – я пальцем показала на глаза, – то и тогда будешь казаться инородным в бедняцком доме. Я что-нибудь придумаю. Сегодня не уверена, но завтра приду в лес, проведаю тебя. Как далеко отпускает меня магический ошейник, разобрались, так что приду. Ты мне веришь?
Вишневский кивнул.
– Люблю тебя, мой моторчик. Не бросил, со мной переместился. Вот бы тот кулон найти, – грустно вздохнула.
Распрощавшись, чуть ли не бегом кинулась к дому, благо было недалеко. В голове появилась мысль: «Только бы все спали и не пришлось объясняться, куда пропала, а то точно в ведьмы запишут».
Скрипнув дверью, сделала шаг вперёд. Вот ведь предательница, когда я выходила, она не скрипела.
Я практически дошла до детской комнаты, как услышала голос за спиной:
– Виктория, ты куда ходила? – зевнув, Никита потянулся.
Вздрогнув, резко повернулась.
– Ох… напугал, – попыталась улыбнуться. – Так в туалет. Куда тут можно ещё пойти. А ты чего так рано встал? Ещё темно.
– Скрип услышал, – ответил он и, развернувшись, скрылся за шторкой.
Выдохнув, тихонько зашла в детскую и легла на пол.
Закрывая глаза, подумала, что долго я так не протяну, на голых досках. С этим нужно что-то делать.
Утро же не принесло ничего хорошего. Знала бы, ещё немного поспала.
Чувствительный толчок в бок заставил охнуть, я резко села.
Глава 6. Интересная книга
– Вика, прости, – заспанно произнесла Леночка, пытаясь подняться. – Я не заметила тебя, запнулась, упала.
– Ничего страшного, – прошептала, потирая пострадавший бок.
Поднявшись, потянулась, глянула на потолок, тихо застонала и, отбросив мысли о нищете, отправилась в туалет и умываться.
– Где ваш отец? – спросила у бодрых детей, открывая крышку кастрюли. – Пусто, – протянула я, осматривая кухню, хотелось кофе, мягкий батон со сливочным маслом и тоненьким кусочком сыра.
– Папа, как рассвело, на работу ушёл, – пояснил Андрей. – Крупа на полке, за водой я сходил. Чая только мало осталось, на раз заварить.
– А соль или сахар? – поискала на полках.
– Соль на днях закончилась, а сахар у нас редко бывает, по праздникам папа маленький кусочек приносит.
– О чём он только думал? Няньку кормить надо, а то бедняжка ноги протянет. Нашел бесплатную рабочую силу, – бурчала себе под нос, а желудок вторил мне. – На такую диету я не соглашалась, пустая каша на воде, без соли и сахара.
Соглашалась или нет, но готовить пришлось. Пшённая каша была подана на стол, дети с постными лицами поели. Я, поковырявшись и успешно запихнув в себя несколько ложек, отодвинула тарелку, доем позже. Хотя ещё дня два-три на такой диете, и привередничать не буду.
По большому счёту, делать было нечего по дому. Помыв в тазу посуду, смахнула пыль с печки, подмела пол, помыла и решила перебрать вещи.
Дети от скуки увязались за мной. Сначала хотели пойти во дворе поиграть, было у них несколько деревянных игрушек, сделанных отцом, но узнав, что я хочу проверить своё приданое, с радостью побежали со мной.
Мне и не жалко. В тюках находилась одежда, несколько юбок, блузок, кофта, пальто осеннее, шапка, шарф, постельное бельё, ночные рубашки две штуки, колготы, обувь летняя и осенняя.
Отдельно лежали книги.
Дети, узнав, что я им жертвую новую рубаху, ринулись выбирать. Останется найти ту, которая шить умеет. Нет, я могу сшить два лоскута, что-то починить, но распороть рубаху так, чтобы из неё вышли две, не умею. Нужна швея.
Желудок жаловался на плохое к нему отношение, я мысленно просила потерпеть до вечера, вдруг Никита принесёт еды или денег даст, сходить в магазин.
Чтобы отвлечься, открыла первую попавшуюся книгу, которой оказался толстый такой справочник трав, произрастающих в этой стране. А интересный попался экземпляр, с заметками. Не уверена, что их писала моя тёзка, чернила местами выцвели, но заметки были очень подброные. Напротив каждого растения на полях пояснялось, в какое время года, суток лучше срывать растения, какое можно срезать, а какое только сломать. Можно ли добыть сок из того или иного растения. Как правильно сушить и можно ли вообще сушить, встречались такие, которые стоили дороже в свежем виде.
Да, возле каждого цветочка-лепесточка приводилась цена. Я, поняв, что на сборе трав можно подзаработать, начала листать книгу в поисках самых дорогих растений.
Таких нашлось три. В голову забрела мысль, а почему-бы не пойти на встречу к Вишневскому с книгой. Вдруг найду хоть какие-то травы из этой книги. Только вот где их потом продавать? Никита подскажет.
Закрыв книгу, потянулась к следующей. В ней оказались детские сказки, в третьей рассказывалось о магическом медицинском воздействии на организм при помощи вытяжки, растираний, прикладываний. Вчитываться не стала, никогда не тянуло быть лекарем.
Где-то ближе к обеду не выдержала и полезла в погреб. Нашла картошку, примерно с ведро. Она была сильно проросшая и очень дряблая. Вздохнула, мысленно махнула рукой и вылезла. А что, если Никита её на посадку бережёт. Я же не знаю, закончилась посевная или в самом разгаре.
На мой вопрос, есть ли огород, дети пожали плечами. Получается или нет, или не сажают.
Ещё через час подогрела остатки каши, накормила детей. Посмотрела на их грустные лица, махнула рукой и полезла в свои закрома.
Убрала деньги в карман и попросила Андрея показать, где тут лавка.
Сколько счастливых возгласов было, когда дети услышали, что идём за продуктами.
Принарядившись, закрыла дверь, повернула ключ и убрала его в карман, подёргала ручку непонятно на какой случай и, взяв детей за руки, отправилась куда повели.
– С кем это дети Никиты идут? – слышались перешёптывания мимо проходящих людей.
– А ты, что ли, не знаешь? – шептали вопрошающему в ответ. – Это же паучиха… Ну как ты не знаешь. Вдова старика Прокопа.
– А, эта? Смотри, как нарядилась, я думала, что она в трауре.
– Да говорят же тебе, паучиха. Уже Никитку паутиной окутала, скоро на себе женит, а потом…
От такой несусветной лжи и наглости я останавливалась, находила взглядом болтушек. Да, мне хотелось высказать, что думаю, но присутствие маленьких детей останавливало. Мысленно крутила пальцем у виска и шла дальше.
– Нет, ты видела, как зыркнула своим взглядом? Зря болтать начали, мало ли сглазит. Бесстыдница.
– Да как есть бесстыдница. Уселась на шею Никитке, а ему детей кормить нечем. Всю магию кандалы блокируют…
– Какие кандалы? – всё же остановилась и посмотрела на болтушек.
– Клава, ну что ты болтаешь почём зря, – одёрнула одна женщина другую, потом подхватила под локоток и быстро повела по дороге в противоположную сторону.
А вот это интересно, нужно поговорить с Никитой и о магии, и о его кандалах. Сошлюсь на потерю памяти, если что-то заподозрит.
Глава 7. Чёрные метки
Никогда! Никогда не ходите голодным в магазин! Пусть это даже не магазин, а какая-то лавка, голод заставляет купить всего и много, поэтому я поступила умнее, чтобы сэкономить деньги, мы с детьми зашли в небольшую столовую, уж не знаю, как она называется в этом мире, возможно, харчевня. Над дверью болталась вывеска «Обжорка». А аромат стоял такой, что мои внутренние стоп-краны сорвало, да, я банально пошла на запах.
– Что вам угодно? – только мы сели за столик, как подбежал невысокий мужчина и замер, ожидая.
– А что у вас есть? – меню он не предложил.
Выбор был небольшой, два супа, один куриный, другой из говядины. Ароматное жаркое из дикого кабана, четыре гарнира, два – каша, а два – овощи. Рыба на углях, кисель, чай.
– Госпожа, я вижу вас впервые, так что сначала расплатитесь, – нагло заявил он, после того, как принял заказ на три тарелки куриного супа, кисель, кашу для всех и рыбу, выбирала самые дешёвые позиции.
Молча протянула деньги, хотелось есть, а не спорить.
– Это всё нам? – Леночка протянула руку к киселю.
– Вам, приятного аппетита, ешьте аккуратно, на одежду не капайте, – улыбнулась детям.
С едой мы расправились быстро. Поблагодарив хозяина, отправились за продуктами.
– Ох, и давно мы так сытно не ели, – произнёс Андрей, поглаживая себя по животу.
– От пуза, – захихикала Леночка, поглаживая свой живот.
В лавке мы взяли муки, масло, похожее на подсолнечное, но не оно, три яйца, дрожжей щепотку, риса и соли грамм двести, соль стоила, как сахар. С тихим вздохом посмотрела на приправы, сахар, овощи. Почему всё так дорого? Ещё несколько раз приду в магазин и останусь без денег.
Дети на меня смотрели с обожанием, особенно когда я поставила тесто. Никогда в жизни его не ставила, но видела, как это делает бабушка, в детстве она часта пекла пирожки, а я крутилась рядом, наблюдая.
Сделав всё, как бабуля, поставила кастрюлю на подоконник, поближе к солнечным лучам.
В начинку пойдёт часть риса и оставшиеся два яйца.
Какая же благодать, когда ты сыт. Улыбаясь, взяла книгу с травами, она мне не давала покоя. Вновь принялась изучать растения чужого мира.
– Андрей, посмотри картинки и скажи, какие из этих трав тебе знакомы, может, на лугу видел?
Леночка, устроилась рядом с братом, ей было не только любопытно, но тоже хотелось найти знакомые травы.
– Вот эти и эти растут на лугу, я видел, – Андрей начал тыкать в картинки. – Да только их там нельзя собирать.
– Почему? – удивлённо посмотрела на мальчика.
– Луг принадлежит судье, поймают, побьют, – ответил тот. – Или к судье утащат.
– Главное, что ты видел такие травы, – в душе появилась надежда. – На другом лугу соберём.
– Не получится, – мальчик продолжал листать книгу. – Вся земля кому-то принадлежит, её охраняют. На лугах пасутся коровы и лошади богатеев.
– А лес? В лес можно ходить, за грибами, ягодами, травами? – ответ ожидала с тревогой.
– В лес можно, он королевский, туда всем можно.
Ответ мальчика порадовал. Значит, там буду собирать травы.
Через два часа заглянув под крышку, порадовалась, тесто поднималась, я его чуть примяла и вновь закрыла.
– Чай забыла купить, – пробормотала, посмотрев на принесённую мальчиком воду.
Никита возвращался домой не так уж и поздно. Оставлял инструмент во дворе, умывался, менял пыльную одежду на чистую и входил в дом.
Неужели он утром вновь надевает ту рубаху? Бр-р… А может, и стирает, я живу тут лишь второй день и не видела его уходящим на работу.
Мой работодатель вошёл в дом, сухо поприветствовал и поставил на стол небольшой свёрток, в котором оказалась пшённая крупа, щепотка соли и два яйца.
– Нам нужно поговорить! – не выдержала я, увидев скудный паёк.
– О чём? – зачерпнув кружкой воду из ведра, мужчина напился.
– О моей работе, о деньгах, которые причитаются няне за присмотр детей, вот об этом, – я ткнула пальцем в крупу. – Дети идите, погуляйте, – попросила притихших ребят.
– Отец? – Андрей вопросительно посмотрел на Никиту.
Тот махнул рукой, разрешая.
– Что ты хочешь обсудить? – он поднял на меня тёмно-зелёные глаза.
– Во-первых, я не рабыня, а вольный человек, вы с судьёй без моего желания решили мою судьбу. Почему меня магия не пускает в город?
– Пыталась убежать? – усмехнулся он. – Ты же присутствовала на заключении договора, дала негласное согласие о том, что ты моя невеста. Вошла в дом, всё, без мужского слова не уйдёшь, – он сверкнул глазами.
Я чуть не взвыла, обвели вокруг пальца пострадавшую от произвола девушку и счастливы. Дурной магический мир!
– Расторгни договор по обоюдному согласию, – попросила я, опираясь руками на стол и наклоняясь чуть вперёд.
Он окинул меня взглядом и произнёс:
– Не буду, моим детям нужна нянька.
– Нянька? И сколько ты этой няньке платить собираешься? Я не рабыня! – закипала от злости, ой, как мне сейчас хотелось вцепить в эти пыльные волосы. – Ты семью накормить не можешь, дети голодные! У тебя ум есть, берёшь в дом ещё один рот?!
– Замолчи! – он ударил ладонью по столу, тот жалобно хрустнул, обзаведясь глубокой трещиной. Я в испуге отпрянула, но замолкать не собиралась.
– Сегодня мне пришлось потратить свои деньги, чтобы заткнуть желудок и накормить твоих детей, Никита. Ты вернёшь мне долг? Предлагаю сделку, я оставляю тебе свои вещи, одежду, подушку, да всё, сверху кладу две серебряных монеты, а ты расторгаешь договор.
– Нет, – он мотнул головой. – В доме нужна хозяйка, а детям нянька.
– Да что ты заладил: нянька, нянька. Подай объявление, найдётся и нянька, и хозяйка, ты мужчина видный, красивый, сильный и молодой.
– Не найдётся. Никто не захочет жить в доме заключённого.
– Чего? Какого заключённого? – сделала два шага назад и осмотрелась. – Разве они живут на воле и с детьми? Ничего не понимаю.
Он поднял руки вверх и закрыл глаза, на запястьях медленно проступали широкие, чёрные, опоясавшие полосы. Никита встал, задрал рубаху, по идеальным кубикам живота проходила широкая чёрная полоса, словно он надел ремень на голую кожу.
– Такие же на ногах, – опуская рубаху, прошипел он, морщась словно от боли.
– И что это значит? – удивлённо посмотрела на него, а он в ответ посмотрел так, будто это я над ним издеваюсь. – Точно, блокираторы магии, – вспомнила женский трёп на дороге. – За что?
– Не твоё дело, – отрезал он. Вот и поговорили. – За работу платить буду едой, свадьбу сыграем осенью.
– Чего? – подавилась воздухом от такого заявления. – Я не согласна выходить за тебя замуж! – меня трясло от злости и обиды.