Исповедь мотылька

Я не разведусь с мужем, потому что не захочу, чтобы мои дети были так же несчастны, как я когда-то. Как будто такое мое поведение делает их счастливыми!

Все вокруг будут считать нас идеальной парой, не догадываясь, что здесь, как и всюду, за видимостью счастья таится все та же горечь и тоска, все тоже беспросветное одиночество.

А потом мне однажды доложат, что мужа есть любовница. Я, наверное, устрою безумный скандал, хотя в душе буду чувствовать облегчение. Буду кричать о своей любви и о том, как он мог так поступить, хотя на самом деле мною будет владеть только чувство раздражение, потому что мой мужчина посмел отдавать свою теплоту и нежность кому-то еще. Быть может, мне самой они уже давно не нужны, но КАК ОН МОГ???

Накрутив себя таким образом, несчастная и заплаканная, я напьюсь и сяду в автомобиль, чтобы врезаться в дерево и покончить со всей своей неустроенной жизнью разом. Но к тому времени я буду уже старая и трусливая, расплывшаяся и обрюзгшая, с двумя детьми на руках, которым нужна моя помощь, их ведь нужно воспитать, дать им образование, помочь найти свое место под солнцем… Ведь у меня обязанности, от которых никуда не деться, так что какое уж тут самоубийство? Самоубийство придется отложить. И надолго.

Да и не будет никакого самоубийства, будут бесконечные скандалы, обвинения, угрозы уйти вместе с детьми. Муж, как водится, пойдет на попятный. Начнет уверять, что любит только меня одну, и что такое больше не повториться. Даже не понимая, что на самом деле никуда я не уйду, мне просто некуда деваться, разве что переехать назад к родителям, на этот раз навсегда, до конца дней своих. И с утра до ночи выслушивать мамины нотации и причитания, что я сама виновата, сама разрушила семейное счастье (пусть какое-никакое, но все-таки), что он, при всех его недостатках, был все-таки хорошим мужем, не говоря уже о том, как это сказалось на детях.

Еще через год у него появится новая любовница. Об это я либо догадаюсь сама, либо увижу их вместе, либо опять-таки кто-нибудь из доброжелательных знакомых поспешит мне сообщить об этом. И я, конечно, закрою глаза, потому что на борьбу с прежней уже ушло столько сил, что теперь уж лучше принять все, как оно есть. Что с того, что жизнь оказалось не такой, как я ее представляла?

Он будет со мной все так же добр и даже, испытывая чувство вины, будет делать все, что я скажу, и награждать меня подчеркнуто нежными ласками на людях. А я буду снисходительно принимать их, зная, что ни ему, ни мне они уже давно не нужны.

Я брошу работу и реже буду бывать на людях. Буду сидеть дома, болтать с подругами по телефону, пялиться в телевизор, в котором все останется таким же скучным и нудным и через 10, и через 20, и через 50 лет, буду есть свои бутерброды и запивать их кофе или пивом. А иногда даже буду тихо напиваться с подругами от безысходности, жаловаться им на свою судьбу и вместе с ними обсуждать какие же все мужики – сволочи, и почему они не понимают нас.

Только теперь бутерброды я буду есть с крепнувшим чувством вины, все более безнадежно толстея. В клубы, рестораны и на всякие вечеринки буду выбираться крайне редко – да и зачем это мне теперь-то? Ведь у меня есть муж, у меня есть свой дом, в доме дети, которые требуют моей заботы, которых надо воспитывать, принося им в безоглядную жертву свою оставшуюся жизнь. И теперь весь ее смысл сведется к ожиданию той поры, когда они вырастут, а потом… а что потом?

Да, потом меня вновь посетят мысли о самоубийстве, и даже будут более настойчивыми и неотвязными. Но тогда мне о нем останется только мечтать. Мать двоих детей, примерная жена – как я могу даже думать о таком? И в один прекрасный день я смирюсь с мыслью, что такова жизнь, и зачем я пыталась что-то изменить, кому нужны все эти мои бредовые мечты и фантазии, надо просто тихо существовать и не выпендриваться, и все будет хорошо. Ну и что с того, что в этом глупом и бесполезном существовании нет никакого смысла, что с того, что день за днем в этом затхлом болоте ничего не меняется? Все так живут. И мне, наверное, надо тоже…

НЕТ, Я НЕ ХОЧУ ТАК!!!

Ну, почему, почему, ПОЧЕМУ, черт побери, все в моей жизни обязательно должно быть так серо и буднично? Почему ежедневно сотни других людей влюбляются до беспамятства, теряют голову, сходят с ума от любви, что-то находят друг в друге, мечтают и их мечты сбываются? ПОЧЕМУ??? Чем они лучше меня? Что в них есть такого? Разве я такая уж замухрышка? Разве у меня такие уж высокие требования? Вроде бы, нет… Если, конечно, не считать «завышенными требованиями» желание увидеть рядом с собой настоящего мужчину. Не обычного среднестатистического представителя мужской половины человечества, а сильного, интересного, необычного, оригинального, не обделенного интеллектом и харизмой. Такого, с которым даже простое общение кажется праздником посреди серых будней. Что, разве таких нет? Совсем вывелись? Повымерли, как динозавры? Или где, черт их побери, они бродят, пока я сижу тут одна, а молодость проходит? Неужели в моей жизни никогда не будет ничего необыкновенного, красивого, какой-то сказки, что ли? Неужели все будет серо и буднично?

Мой отец с детства приучил меня за все в своей жизни отвечать самой. И, если что-то не получается так, как ты хочешь, искать причину прежде всего в себе. Значит, следуя твоей логике, папа, я сама во всем виновата? Я сама создала себе этой замкнутый круг, из которого не могу вырваться? Я сама не хочу общаться с теми, кто меня окружает, и сама отталкиваю тех, кто не похож на мое окружение?

…А ведь, может, и верно. В каждом из нас кроется причина и следствие собственных неудач и слабостей. Ведь оттолкнула же я сама того парня… Хотя он тоже хорош! Но все же теперь я понимаю, что зря сама полезла в бутылку. Напридумывала тогда себе черт знает чего на пустом месте. А, наверное, у нас могло бы получиться что-то интересное. Необязательно какие-то долгие и прочные отношения, но хотя бы нечто яркое и запоминающееся.

Или я сама боюсь этого? Боюсь впустить к себе в душу кого-то, в ком не уверена? Боюсь снова обжечься? Иду на поводу собственных моральных принципов и ограничений, которые существуют на самом деле только внутри меня и ограничивают мою же свободу? Так может…

Но ведь нельзя же спать с первым попавшимся проходимцем, только потому, что он оказался интересным человеком! Или можно? Или… с чего я вообще взяла, что он – проходимец? Или…

Блин! Совсем запуталась!!!

Ну почему, почему, почему о чем бы я ни начала думать, все мои мысли непременно возвращаются к нему? Что в нем такого? Чем он меня зацепил? Мда…Если б знать!

Наверное, просто он для меня олицетворяет некую свободу и независимость, о которой я сама давно мечтала, к которой стремилась, но не смогла достичь. Он делает то, что хочет, а не то, что должен. Берет то, что ему нравится, ни у кого не спрашивая разрешения.

…Интересно, а я ему нравлюсь?

Черт, да не о том речь! ПОЧЕМУ Я ТАК НЕ МОГУ??? Что меня останавливает? Что мешает? Вроде бы, ничего. Но как только я захочу, взяв пример с него, тоже сотворить что-нибудь эдакое, как моментально появляются какие-то препятствия, какие-то моральные запреты, самоограничения и вообще… Я, может, и понимаю, что это глупо, но все равно никогда не решусь, потому что… Стоп! А почему? Почему мне нельзя? Откуда берутся все эти запреты и предписания? Даже не знаю… Может, дело в воспитании? Хотя… Раз они сами собой появляются в МОЕЙ голове, то… Стоп! Так получается, я сама себя ограничиваю? И все эти запреты живут только внутри меня самой? А на самом деле их нет! Кто их видел?

Блин, да что же это такое??? Бедные мои мозги!!! Ну как так можно жить? А-а-ааа!!!

С силой размахнувшись, я запустила бокал с остатками недопитого мартини в стену передо мной. А потом дотянулась до телефона на полке и набрала номер, записанный у меня на руке.

Не знаю, что тогда заставило меня это сделать. Был ли тот звонок жестом бессильного отчаяния, проснувшейся жаждой свободы или чем-то еще – кто его разберет теперь? До сих пор, когда я пытаюсь восстановить те события, у меня в голове какой-то сумбур, а память выхватывает лишь отдельные моменты того, что тогда происходило.

Помню, например, что когда разлетелись по комнате осколки разбитого бокала, я на мгновение закрыла лицо руками и вновь увидела этот его номер телефона на своей ладони. А потом, устав бороться сама с собой, взяла трубку и…

Кажется, тогда время уже приближалось к полуночи, но меня в тот момент это мало волновало. В конце концов, раз уж я терплю все его выходки, раз уж, забыв о гордости, сама звоню ему среди ночи, то уж он, наверное, как-нибудь стерпит один поздний телефонный звонок!

Помню, что он не спал, трубку взял быстро. И даже как-то не сильно удивился, услышав мой запинающийся голос. Который после стандартного обмена любезностями («привет-привет…не спишь… а ты… как дела… не разбудила…чем занимаешься…» и т.д.) вдруг сбивчиво попросил его приехать ко мне. Прямо сейчас.

Помню, что он только сдержанно-вежливо поинтересовался – что-то случилось? А я уверяла его, что все нормально, все в порядке, просто бывает иногда у человека такое, на него что-то находит, что-то переполняет его изнутри, и он, опьяненный собственной невесть откуда взявшейся смелостью, способен горы свернуть и море вброд перейти. Что именно в таком состоянии совершаются все красивые безумства и сумасшедшие поступки, на которые нормальный человек никогда не решится. Что если немного переждать, остыть, то это чувство пройдет, и все вчерашние порывы на утро покажутся тебе смешными и нелепыми. Но в то же время в глубине души ты будешь винить себя в том, что не сделал этого, что засомневался и упустил свой шанс. Ведь больше на такое ты уже никогда не решишься!

Что-то там еще я несла, наверное, мой лепет был сумбурным и невнятным, но он понял. Как мне показалось. Может, потому, что сам чувствовал нечто похожее…

Если бы в тот момент он посмел хмыкнуть насмешливо или хотя бы заикнуться о том, что заранее знал, что все так и будет, я бы убила его на месте. А если бы начал расспрашивать – зачем и почему, о чем это я и т.д., то я бы просто бросила трубку. Но он лишь тихо сказал:

– Хорошо. Скоро буду.

Помню, как потом еще минут 5 я сидела на полу и слушала гудки в трубке возле уха, прежде чем смогла оторвать вспотевшую руку с телефоном от раскрасневшейся щеки и перевести дыхание. Потом словно со стороны смотрела на себя и думала: «Ну и дура! Зачем я это сделала? Что ему скажу, когда он приедет?»

Помню как, спохватившись, наконец, вскочила с пола и начала носиться по квартире, принимаясь то оттирать пятно со стены и собирать осколки стекла, то приводить в порядок растрепанные волосы, то искать свою любимую белую блузку и короткую черную юбку. Которые в сочетании с кружевными черными чулками являлись тайным оружием сексуально-обворожительной стервы по имени Настя (то есть, меня, если вы еще не догадались).

Помню еще, что как глупая 16-летняя школьница я постоянно пялилась на часы. И одно время уже даже думала, что он не придет, и мне пора начинать придумывать себе оправдание на утро, чтобы завтра не чувствовать себя дурой и не сгореть от стыда и неловкости.

Действительно – на что я надеялась? Что он, наслушавшись полуночных бредней взбалмошной девчонки, проникнется ими и примчится ко мне посреди ночи? Это надо быть еще большим сумасшедшим, чем я!

И в тот момент, когда я уже окончательно убедила себя, что он не придет, и что мы больше никогда не встретимся, потому что я не знаю теперь, как смотреть ему в глаза, тем более, если он еще, не дай бог, кому-нибудь расскажет… нет, конечно, я даже виду не подам и внешне останусь спокойной, но в душе…

Короче, в тот момент, когда я окончательно убедила себя, что ждать уже бесполезно, раздался тихий стук в дверь…

Я не помню, что сказала ему тогда. Кажется, я так и не смогла объяснить, зачем вытащила его посреди ночи, и что со мной происходит. Кажется, я тогда вообще не смогла объяснить ничего. Да было и незачем.

Мы все прочли в глазах друг друга, как бы банально это не звучало. Знаю, что такая фраза отдает пошлым любовным романом, но по-другому не скажешь. Потому что было именно так.

МЫ ВСЕ ПРОЧЛИ В ГЛАЗАХ ДРУГ ДРУГА.

Просто он долго-долго смотрел в мои глаза, а я – в его, и потом….

Я не помню, кто из нас сделал первый шаг. Просто какая-то непреодолимая сила будто бы толкнула нас навстречу и мы оказались в объятиях друг друга. И все то, что до этой поры лишь тихо тлело внутри нас; все то, что мы сдерживали из последних сил и старались запрятать подальше на задворки души, вдруг прорвалось наружу подобно извержению вулкана.

Я не помню, что было дальше… Точнее, я просто не в силах этого описать…

К утру я обнаружила, что в свои 24 года не знала о сексе ничего. Что за нелепыми отговорками, глупыми комплексами, дурацкими самоограничениями и бесконечной погоней неизвестно за чем, я пропустила целый мир, проглядела небольшую вселенную, которая, оказывается, была так близко. И воздвигла такие барьеры изо льда вокруг своей чувственности, отгородилась такими заборами от собственной страсти, что непостижимым казалось – как за одну короткую ночь этому парню удалось сотворить со мной такое? Как он смог пробиться ко мне, достучаться, проникнуть внутрь, разбудить во мне женщину и погрузить в этот мир настолько, что я сама себе казалась тающим в густой сладкой жидкости розовым леденцом, вся поверхность которого стонала и плавилась от нежности и счастья?

В моей жизни было много секса. Хотя, конечно, смотря с кем сравнивать. Ну, скажем так, достаточно. Но в тот момент я поняла, что все это было ничем. Просто ничем.

Ведь ни один мужчина не разбудил во мне безумной страсти, не вызвал непреодолимого желания, не довел меня до эмоционального оргазма еще до того, как прикоснулся ко мне. До этой ночи я занималась сексом из любопытства или уступая чьему-то настойчивому напору, я отдавалась холодно и без огня. Я искренне не понимала – что имеют в виду люди, когда говорят, что порой им трудно себя контролировать, так сильно они хотят кого-то.

Не скажу, что я не получала удовольствия от близости с мужчиной, но, как оказалось, я ни разу в жизни не хотела секса по-настоящему! До этого момента…

Той ночью я была королевой и рабыней, меня возводили на трон и низвергали в пропасть, сводили с ума непередаваемой нежностью и брали грубо и жестоко. В ту ночь я сама мечтала принадлежать мужчине вся, без остатка, чтобы меня покоряли и обладали мной, делали с моим телом все, что угодно, использовали для любых непристойностей, насиловали и обожествляли, безжалостно срывали последние покровы приличия, доводили до безумства, до грани, до последней черты, за которой уже нет ничего человеческого, только жар, пот, страсть, напор и запах, источаемый этим телом!!!

Наверное, в ту ночь я лишилась девственности. По-настоящему!

И, наверное, так и только так это должно случаться у каждой женщины, которая хочет разбудить свое тело, научиться говорить с ним на одном языке и получать наслаждение, а не просто первый раз в жизни отдаться мужчине в минуту близости.

Хотя, конечно же, это невозможно. Так не бывает. И никогда не будет.

Сколько времени должно пройти, сколько сил нужно потратить, чтобы научиться слушать и понимать свое тело, от скольких убеждений и самоограничений придется отказаться, сколько принципов, которые понапихали нам в голову еще с детства придется пересмотреть, чтобы, наконец, во вчерашней девочке проснулась настоящая, взрослая, созревшая женщина!

Говорят, это происходит годам к 35, не раньше. Что ж, наверное, мне повезло. Или наоборот…

Будь эта книга любовным романом, наверное, в этом месте стоило бы поставить точку. Потому что дальше в любовных романах обычно идут перечисления всяких сладких глупостей и розовых соплей, которые у их участников вызывают умиление, а у людей посторонних – скуку и зевоту.

Наверное, отношения двоих потому и называют интимным и личным, что они не предназначены для широкой общественности, и, будучи опубликованными, моментально теряют свою непередаваемую таинственность и прелесть.

Наверное, если бы это была история любви, то она просто никогда не была бы написана. Я не стала бы делиться неизвестно с кем своими чувствами и переживаниями только потому, что не в силах держать их в себе. А сладкие глупости оставила бы для нас двоих.

Но это – не история любви…

Что было на следующее утро, когда я проснулась, вы уже знаете. Я писала об этом в самом начале. Но если хотите, можете перечитать пролог заново, чтобы освежить в памяти те события. А я с вашего позволения возьму небольшой тайм-аут. Слишком уж мне не хочется рассказывать дальше.

Но что же взамен? Может, рассказать вам немного о себе?

Меня зовут Настя, я – начинающая журналистка. Работа как и всякая другая, с чего-то надо жить, если совесть не позволяет тебе в 23 года сидеть на шее у родителей. Они, может, были бы и не против, но со временем тебе самой хочется независимости и самостоятельности.

Наверное, уже давно стоило бы устроить паузу в моем повествовании и поведать чуть-чуть о себе любимой, вот только все как-то не было времени, да и вообще я не принадлежу к числу тех авторов, кто стремиться заинтересовать читателя собой. Но пару слов все-таки скажу, чтобы удовлетворить ваше любопытство.

Я родилась и выросла в маленьком городке Нижегородской области, который я то ли люблю, то ли просто привыкла. Во всяком случае, я всегда возвращаюсь к нему, где бы я ни была. А возвратившись, снова начинаю ругать его, и так до тех пор, пока вновь не уеду куда-нибудь и снова не начну скучать. Забавно, да?

Судьбе было угодно, чтобы я появилась на свет в первый день осени, в ту самую пору, когда с деревьев начинают опадать листья, становится холоднее, и дни укорачиваются. Отсюда, наверное, и проистекают мои врожденные качества – глубокая впечатлительность и быстрая разочарованность. Так уж получилось, что я всегда не могу пройти мимо каких-то вещей, которые трогают за душу, а потом…

Быть может, поэтому у меня до сих пор нет каких-то постоянных отношений с мужчинами. Хотя частенько находятся парни, которые меня привлекают. Поначалу. А потом…

Пожалуй, права была какая-то умная женщина, которая еще за много лет до меня сказала: «Есть много тех, с кем я была бы не прочь заснуть в одной постели, но нет никого, с кем мне бы хотелось проснуться».

Я слишком рассудительна и пресыщена жизнью, чтобы влюбится по-настоящему. Я слишком впечатлительна и чувствительна, чтобы оставаться равнодушной.

Наверное, по тем же причинам у меня нет близких подруг. Хотя я – тусовщица и светский человек, постоянно на виду и каждый день завожу новые знакомства. Ничего удивительного в этом нет, все понятно и предсказуемо. Я – одиночка, затерявшаяся в море смутно знакомых лиц. Я стараюсь бывать там, где шумно, потому что можно не разговаривать. Затеряться в толпе и уйти в себя. Вечеринки и сборища на то и даны человеку, чтобы скрывать, что у него на уме.

В наши дни одиночество считается какой-то постыдной болезнью. А мне оно нравится. У меня практически нет близких подруг, и, знаете, как-то обхожусь. До сих пор не жаловалась.

Вообще, почему все так его чураются? Не потому ли, что оно заставляет думать? Никто не хочет оставаться в одиночестве, потому что оно высвобождает слишком много времени для размышлений. А это навевает тоску. Чем больше думаешь, тем становишься умнее, а значит и грустнее.

Кому захочется признаваться в этом? Куда интересней в компании друзей травить байки о том, как ты весело провела вчера время на какой-нибудь отвязной тусовке, отрывалась по полной, зажигала с кучей знакомых или незнакомых людей. Но мало кто захочет признаться в том, что на самом деле ты вчера весь вечер и всю ночь была дома одна; мало кто захочет рассказать вам про вечера полные тоски и одиночества, когда хочется завыть волком. Наверное, потому, что это неприглядней веселых рассказов о хулиганских выходках в компании подруг. Правда вообще всегда неприглядна. Поэтому люди и лгут.

Лгут случайным знакомым, потому что не хотят пускать их в душу. С беззаботной улыбкой отвечают, что у них все замечательно, в ответ на стандартное: «Как дела?». Лгут близким, потому что хотят выглядеть лучше в их глазах. Ну, это же близкие, их мнение для нас что-то значит. Лгут себе самим, потому что в правду верить уже просто не хочется.

Так чаще всего и бывает. Если слишком долго лгать другим, то со временем начинаешь обманывать себя.

Но мне лгать некому. Я одна, если не считать за компанию бутылку мартини, с которой тоже порой тянет поговорить. Одна в квартире, одна в этом городе, одна в целом мире. Как и следовало ожидать, моего тогдашнего знакомого я больше не смогла найти. Его телефон не отвечал, сам он не звонил и не появлялся. Впрочем, этого было предсказуемо с самого начала, только я почему-то долго не хотела в это верить. Первые несколько дней отчаянно пыталась его разыскать, ждала, что он все-таки объявится сам, так же неожиданно, как и раньше, придумывала какие-то слова, которые я скажу ему при встрече… Потом просто сидела, молчала и пялилась в одну точку. Наверное, в тот момент я впервые пожалела о своем одиночестве.

Хотя нет, одна подруга у меня все-таки есть. Веселая и жизнерадостная девчонка 17-ти лет отроду, с которой мы познакомились недавно на каком-то журналистском конкурсе. Не знаю, что сблизило нас. Может, то, что она сильно напоминала мне меня саму в том самом беззаботном возрасте, когда ты еще не успела пройти через большинство разочарований в жизни, и у тебя сохраняется иллюзия, что перед тобой все дороги открыты. Когда все вокруг вызывает у тебя кучу эмоций, когда впечатления переполняют, и тебе непременно нужно поделиться ими с кем-то. Когда ты готова говорить без умолку, рассказывать взахлеб о чем-то, взволновавшем тебя, и улыбка не сходит с твоего лица, наверное, даже во сне. Когда ты еще не разучилась мечтать, и не можешь понять, почему кто-то считает тебя наивной.

Такой я сама была когда-то. До того, как превратилась в уставшую циничную зануду.

И именно такой была Лелька.

Неудивительно, что именно ей я позвонила в тот вечер, когда поняла, что если не избавлюсь от этих навязчивых мыслей, если не поделюсь ими с кем-то, то просто взорвусь.

Читая женские романы или дешевые приключенческие истории (а кто, скажите, не читал их, хотя бы раз в жизни? Только честно скажите, без рисовки!), мы частенько ассоциируем себя с главными героями. И представляем себя на их месте и фантазируем на тему – как бы я поступила в такой ситуации? А потом удивляемся, что, если в жизни и правда происходит нечто похоже, то все выглядит совсем не так, как в тех самых женских романах (которые мы, конечно же, вовсе не читаем!), и мы оказываемся совершенно не готовы к такому повороту событий. И не знаем, что делать и как поступить, а в голове вертятся лишь банально-пошлые и неуместные сейчас фразы все из тех же гордо нечитаемых нами «бестселлеров». Типа – «это было для нее ударом, ее мир разлетелся на тысячу осколков» или «ее темные с поволокой глаза были подернуты облаком грусти» и т.д.

Ну, не смешно ли?

Вот только в такие моменты почему-то совсем не тянет смеяться…

То, что сказала мне Леля, было для меня ударом. Нет, я не была в шоке, мой мир не перевернулся с ног на голову и не разлетелся на тысячу осколков, как обычно пишут в романах. И про глаза лучше даже не заикайтесь.

Я просто как-то даже не смогла в это поверить поначалу.

– Лель…Так ты говоришь, он – пикапер?

– Ну да. Мне так кажется, – кивнула она. – Я просто как раз недавно писала статью об этих профессиональных соблазнителях, собирала материал, ну и… По-моему, некоторые замашки в его поведении уж очень напоминают…

– А кто они вообще такие? Расскажи поподробней.

– Мальчики-соблазнители, которые именуют себя пикаперами. От английского глагола to pick up (подцепить). Это целое движение, пришедшее к нам с Запада. У них есть свой сайт, они встречаются, обмениваются мнения, тренируются. Изучают женскую психологию, разрабатывают модели поведения, ну и все такое прочее. Лишь бы запудрить женщине мозги и затащить ее в постель, – Лелька скривила губки и как-то поежилась. – В их арсенале очень много приемов, с помощью которых они могут очаровать тебя, «снести крышу» и делать с тобой все, что угодно. Вот хотя бы – помнишь, как он с тобой познакомился? Это называется «каскад приветов». Я читала о таком способе на их сайте. А потом он просто незаметно шел за тобой, чтобы разыграть вторую «случайную» встречу. Зная, что это сильно удивит тебя, и ты, находясь в шоке, скорее всего, не сможешь отказать и дашь ему свой телефон. Затем, по базе данных городских номеров он узнал твой адрес и устроил тебе еще один сюрприз, чтобы снова ошарашить тебя и лишить возможности сопротивляться. Это у них называется «крышеснос». И каток на крыше – из той же серии.