Оля плюс Паша. Бывшие
– Прекрати! Ты справился пап… правда справился – перебиваю его – Не знаю была бы довольна мама… Но ты молодец. Спасибо тебе, но дальше я сама.
Завершаю звонок и паркуюсь в каком-то кармане, наплевав на знаки и правила. Глушу двигатель и, практически пнув дверь, вываливаюсь из машины. Телефон оповещает о новом сообщении, и во всплывающем окне я быстро читаю последнее от отца: «Раз решала сама, значит, будешь сама. Нахлебаешься самостоятельности и прибежишь. Я подожду».
– Да, что же за день-то такой! – вырывается у меня вместе с облачком пара.
Как назло, в этот самый момент с неба начинает сыпаться снег. Крупные хлопья падают, налипают на волосы, тают… Вода стекает за ворот тоненькой куртки, льется по щекам… Я подхожу к парапету, смотрю на воду, на снег… Там на другом берегу, среди вереницы домов виден стеклянный купол Грозинского дома. Как он там? Наверняка живет, как ни в чем не бывало. Работает, отдыхает… Мозг моментально рисует картинки, как его новая пассия расхаживает по нашей квартире в купленном белье…
– Не нашей, его квартире – поправляю себя, облизываю влажные от растаявшего снега губы и понимаю, что это не вода, это слезы.
Мне бы стоило вернуться в теплую машину и поехать домой, но я стою, смотрю на воду и чувствую, как все во мне превращается в лед. Мокрые волосы свисают сосульками, пальцы немеют… Постепенно холод пробирается все глубже под одежду, и в тот момент, когда я почти стучу зубами – оживаю.
– Идиотка! – шепчу себе под нос синюшными губами.
Они точно синие, потому что я практически их не чувствую.
– Придумала, месть какую-то… Что я докажу, приперевшись в его клуб в свадебном платье? Ничего! Если только свою глупость. Очередной поступок избалованной девочки, именно так он его и расценит.
Через пять минут я уже сижу в машине. Дрожу, кутаюсь в мокрую куртку и жду, пока навигатор проложит кратчайший путь до Сашкиного дома. Неужели, для того чтобы мои мозги включились, надо было превратить их в ледышки?
– Время в пути 57 минут – безэмоционально выдает навигатор, а я аж присвистываю от такой новости – прокатилась, называется. Двигатель завожу с одной мыслью – Сашка меня прибьет!
Вопреки прогнозу умного гаджета, во двор дома Межницких я заезжаю через час двадцать.
– И ты врешь, – разочарованно бросаю в адрес навигатора и выхожу из машины.
– Я тебя прибью, мелкая! Просто прихлопну когда-нибудь! – Бросается ко мне Сашка, как только я захожу в дом – Ты! Ты где была?! Мокрая какая! Ты с ума сошла?! Бегом в душ!
Возражать нет сил, да и бесполезное это занятие, спорить со старшей сестрой. Бросаю мокрые кроссовки посреди прихожей и иду выполнять приказ. Пусть кричит, ругается, заботится… уж лучше так, чем дурацкие мысли.
– Я в ванной! – Отчитываюсь перед Сашкой, что уже гремит посудой на кухне и ворчит.
«Все-таки семья – это лучшее, что может с тобой случится».
От этой мысли у меня даже получается немного улыбнуться, и я прячусь под теплыми водяными струями.
– Садись – кивает на свободный стул Сашка, когда я появляюсь на кухне с головы до пят замотанная в махровый халат – чай с медом.
Снова молча выполняю приказ, делаю большой глоток и рассказываю все, что со мной произошло.
– Я все решила, Сань – заявляю не без гордости, и облизываю мед с большой ложки.
– Уверена?– осторожно спрашивает она.
– Наверное, да. После слов врача как-то сомневалась немного, а потом, когда с отцом поговорила… Он такую вещь правильную сказал, про время и я подумала, что ведь, правда, никто не знает, хватит ли его. А что, если и у меня другого времени не будет?
– Ты что такое говоришь?! – сестра быстро пододвигает свой стул поближе и садится рядом.
– Нет, Сань, ты послушай, негативный сценарий, как говорится. Я делаю аборт и все, что говорил врач сбывается. Обидно? Да. Справедливо? Нет. Потому что он предатель! Он должен страдать, а получится, наоборот. Пострадаю я, а у него все будет замечательно с этой его, Ни-кой.
– Ты такая взрослая, Ляль…
– Считаешь? Грозин бы с тобой не согласился…
– Дурак, твой Грозин, а ты молодец. Отец успокоится. Перепсихует, поорет и приедет мириться.
– Думаешь?
– Да, Ляль. Ты молодец – повторяет она.
– А? – я замолкаю, осторожно подбирая слова – если бы я все-таки сделала аборт, уже не молодец бы была?
– Не-е-ет, все-таки ты еще глупенькая маленькая сестренка – вздыхает Сашка и обнимает меня за плечи.
– Ты не ответила.
– Значит, так надо было. Не мне тебя судить. А еще, ничего у Грозина с рыжей не будет хорошего.
– Почему? – я с трудом прячу волнение.
– Потому что мужчины очень часто совершают глупости – отвечает сестра, встает из-за стола и начинает убирать посуду – на сегодня разговор окончен, марш в кровать!
Глава 10
Лялька
Все три дня после поездки к врачу, я сидела в комнате, листала телефон, фото… и ждала звонка… Умом понимала, что глупо, а вот сердце… Оно предательски ныло и пускалось вскачь от каждого оповещения, пришедшего на мобильный. Ведь нельзя же вот так, по щелчку, забыть человека?
Пока получалось, что можно.
***
Сегодня утром все изменилось.
Первое, что пришло в голову, когда я открыла глаза – так жить нельзя. Да, больно, страшно и непонятно, но надо что-то делать. Одной мне бы хватило комнаты в общежитии и отцовских денег, а с ребенком?
Мысли о работе были первыми и я, лежа в кровати, быстро пролистала главные сайты вакансий. Результат оказался плачевным. Мне хватило десяти минут, чтобы понять – без образования, опыта и знакомств можно рассчитывать только на работу курьера, администратора или расклейщика объявлений.
«Возвращаемся в универ – огласила приговор и встала с кровати».
Все еще спали, и я, с ноутбуком под мышкой, тихонько прокралась на кухню. Больше так продолжаться не может. Надо что-то решать. Жилье, учета, работа… Я просматриваю объявления и отмечаю подходящие варианты.
– Ты чего с самого утра и с ноутбуком? – удивляется Сашка, как только заходит на кухню.
– Хочу снять недорогую однушку. Вот, ищу. – Озвучиваю свое решение, принятое за время добровольного заточения.
– Вот тебе и доброе утро. – Санька проходит к кофемашине и проверяет отсек с зернами. – С чего вдруг?
– Буду начинать самостоятельную жизнь. После обеда в универ сгоняю, посмотрю расписание и… – договорить не успеваю.
– Делаем так, – сестра ставит передо мной чашку с ароматным кофе – едем в универ вместе, потом покупаем тебе все, что тебе требуется для жизни.
– В смысле?
– Ты же не все у Грозина забрала и, как понимаю, не хочешь этого делать. Поэтому купим. Посмотри, что тебе еще надо в комнату для комфортной жизни. Ну, там, подушечки, пледы, коврик, ночник.
– Саш – умоляюще смотрю на сестру.
– Да, Ляль, да! Остаешься у нас. Ни в какую однушку на окраине не поедешь. Придумала тоже, с ребенком по квартирам! Я бы поняла, если вариантов не было, а тут…
– А что Алекс скажет? Нет, сестренка, спасибо, конечно, но я так не могу.
– Сможешь! – Сашка с грохотом ставит свою чашку на стол – с Алексом уже все обсудили. Дом большой, места хватит. Будешь мне с Анрейкой помогать, потом я тебе. Так что вопрос решен, собирайся.
Поездка в университет, магазины… Мне даже показалось, что мы с Сашкой вернулись лет так на десять назад. Снова молоды, свободны и ничего не поправимого еще не случилось.
День подходит к концу, и мы с сестренкой сидим на фуд-корте торгового центра, смеемся и едим вкусное мороженое.
– Решила не говорить Грозину о ребенке? – внезапно посерьезнев спрашивает меня Сашка?
– Пока, да.
– А что изменится потом? – сестра хитро щурится и болтает ложкой в вазочке, перемешивая шоколадную крошку с подтаявшим мороженым…
– Я не хочу оставлять ребенка без отца, если ты об этом.
– Ты именно это делаешь.
– Я просто хочу покоя, понимаешь? Хочу забыть все и жить дальше, а если он будет где-то рядом… Я не выдержу, Сань. Начнет приходить, интересоваться здоровьем…
– А если не будет?
– Тем более, если не будет. Не хочу это сейчас знать и все. Годика два будет ребенку – найду и познакомлю. Захочет стать отцом – добро пожаловать, а нет так нет.
– В этом, конечно, есть смысл – задумчиво произносит Сашка. – Лишние нервы нам сейчас не нужны. Ладно, поехали-ка домой, а то няня сегодня просила ее пораньше отпустить. Надо только чего-нибудь сладенького к чаю прихватить.
Домой мы возвращаемся как раз к ужину. Алекс уже дома и они с Андрейкой устроили из гостиной огромную игровую комнату. Здесь столько всего, что глаза разбегаются. Огромные кубики, пирамидки, ходунки…
«Господи, сколько же всего требуется ребенку! – прихожу в ужас я – надо срочно искать работу, чтобы не сидеть на шее ни у сестры, ни у отца».
– А вот и наша мама пришла – радостно восклицает Межницкий и, подхватив сына на руки, идет нас встречать.
– Привет – здороваюсь с Алексом и сразу перевожу взгляд на малыша – и тебе здравствуй, племяш.
Андрейка радуется, тянет ручки и смешно толкает папу, требуя от меня немедленных обнимашек.
– Ну, иди к тете Оле, иди – тянусь ему навстречу.
– Раздевайтесь и руки мойте, гулены, – наигранно командует Алекс и обращается к сыну – не отпустим же тетю Лялю, пока она с нами не поиграет? Не отпустим.
Улыбаюсь Андрейке и обещаю ему, что буду играть с ним весь вечер, а сама сгораю от стыда. Я настолько погрузилась в свои переживания, что забыла, о людях вокруг меня. Я нужна им, они хотят видеть меня в своей жизни любую: глупую, избалованную…
Весомый аргумент, чтобы перешагнуть случившееся и идти дальше?
Глава 11
Лялька
– Тетя-студентка вернулась! – Доносится до меня голос сестры и веселый смех племянника.
Я разматываю шарф, снимаю и отряхиваю заснеженную шапку.
– Вернулась, но не тетя, а снеговик! На улице просто катастрофа! – Кричу я.
Три недели прошло с того самого дня, как я вошла в этот дом в поисках поддержки. Время пролетело быстро. Я вернулась к учебе, и теперь, каждое утро вместе с Алексом езжу в город. Все мое свободное от сна и приемов пищи время заполнено подготовкой к экзаменам. Лекции, факультативы, практика, библиотеки… Выматывает страшно, да и малыш начал давать о себе знать, но я не сдаюсь и не расслабляюсь.
«Три недели – повторяю про себя и аккуратно вешаю теплую шубку в шкаф на плечики».
– Почему так долго, Ляль? – Сестра выходит из кухни и останавливается в коридоре. – Не о себе, так о ребенке подумай! Нагрузки и перекусы в столовой ни к чему хорошему не приведут!
– Без паники, систер, все под контролем – стараюсь улыбнуться.
Вру. Нет никакого контроля, все на верхних пределах возможного, но я не признаюсь в этом. О том, как на самом деле обстоят дела, знают лишь маленькая душевая кабинка на первом этаже и подушка, что не успевает высыхать к моему возвращению.
«А в остальном, прекрасная маркиза – пропеваю про себя, но Сашка не дает мне закончить».
– Что значит не паникуй?! Марш переодеваться и за стол. Если никому больше нет дела, то я сама буду кормить своего племяша и его непутевую мамашу.
– А может, племяшку?
Смеюсь, и по пути в комнату умудряюсь извернуться и поцеловать в пухлую щечку царственно восседающего на руках у сестры Андрюшку.
– Ох, и допрыгается она у нас! Да, Андрейка? – ворчит сестра, и я быстро скрываюсь от возмездия в своей комнате.
Дверь хлопает. Я в «домике». Один на один со своими мыслями и переживаниями. Пока переодеваюсь, прокручиваю в голове сегодняшнее собеседование. Что пошло не так? Третье собеседование на этой неделе и снова провальное. Да, у меня нет опыта, но ведь я и не на первый в прайм-тайм прошусь! Мне бы зацепиться, хоть на пару часов в неделю, а дальше уж постараюсь.
Телефон жужжит, отвлекая меня от наполеоновских планов и я, откопав его в рюкзаке, провожу пальцем по экрану. Банковское уведомление сообщает о зачислении денег на мою карту, а следом приходит СМС: «На самостоятельность».
– Папа – вырывается у меня и я чуть не плачу, когда набираю ему в ответ «Спасибо».
Слова благодарности еще долго крутятся у меня в голове, и я сижу в своей комнате и растираю слезы по щекам. Помощь отца – это не про деньги, это гораздо больше. Значит, принял, готов поддержать и верит, что я справлюсь и не разочарую его. Так и будет. Устроюсь на работу, выучусь с красным дипломом… А как иначе? Хочу, чтобы медийные компании охотились за мной и сами предлагали работу. Я обязательно стану успешной! Ради себя, ради малыша… Я докажу всем, что я не бестолковая девочка.
– Вот увидишь, Грозин!
На кухню возвращаюсь в приподнятом настроении. Сашка вовсю крутится у плиты, а Андрейка сидит в своем стульчике и задумчиво мусолит во рту яблочную дольку.
– Вкусно? – обращаюсь к нему и смеюсь, услышав радостный возглас. – Вижу, что вкусно.
– Ты тоже, давай, налетай – ставит передо мной тарелку с куриным бульоном сестренка. – Зелень и сухарики сама насыплешь.
– Спасибо – смотрю на содержимое тарелки, вдыхаю запах, и только в этот момент понимаю, какая голодная.
– Я на собеседовании сегодня была. – Гордо сообщаю, высыпая в суп сухарики.
– И как? – совсем не удивляется сестра.
– Никак – вздыхаю и отправляю в рот ложку бульона. – Студенты никому не нужны. Как узнают, что я нигде не работала, так все, мы вам перезвоним.
– Ты ищешь что-то близкое к журналистике?
Киваю и наблюдаю, как она усаживается рядом с сыном, отбирает у него яблоко и ставит на столик маленькую тарелку. Андрейка возмущен, плотно сжимает губы и мотает головой.
– Хотелось бы, чтобы и теория, и практика сразу – бубню с набитым ртом и переключаюсь на племянника – ешь, ешь, очень вкусно.
– Давай, за маму – приговаривает сестра и тут же отвечает мне – надо с Алексом поговорить, может есть кто-то знакомый.
– Я бы не хотела так, Сань.
– Брось, сейчас на нормальную работу с улицы не попадешь, тем более без опыта и рекомендаций. Алекс только попросит побеседовать с тобой, и взять на испытательный срок, а там, как себя покажешь.
Конечно, я против, конечно, хочу все сама, но разумная часть меня подсказывает, что это единственный выход. Ведь помогут в начале, совсем чуть-чуть? Это шанс, толчок.
Под радостные возгласы племянника я доедаю суп и ухожу к себе. Сытый и разморенный долгой прогулкой организм требует отдыха, но я сопротивляюсь. Достаю из рюкзака тетради, учебники и устраиваюсь на кровати. Обещаю, что ровно через час позволю себя расслабиться, а пока надо повторить все к завтрашнему семинару.
Звонок мобильного. Яркий, знакомый…
Я подскакиваю на кровати и ничего не могу понять. Сколько сейчас времени? Скидываю одеяло, и учебник с грохотом падает на пол, а я окончательно просыпаюсь.
«Уснула! Черт! – мысленно ругаю себя и пытаюсь найти, затерявшийся в пледе телефон».
– Где же ты?
Почему-то нервничаю я. Только когда пальцы касаются прохладного пластика, я замираю, глядя на экран мобильного.
– Паша – выдыхаю, кажется, вместе со всем воздухом, что был в легких.
Торопливо жму на экран, чтобы Грозин не успел отключиться и, собрав остатки выдержки, произношу глупое «Алло».
Глава 12
Лялька
– Здравствуй, Ляль.
– Здравствуй – говорю ровно, но в голосе предательски проскакивают высокие нотки.
Он спокоен… На заднем фоне играет музыка, слышен смех, а в моей груди разрывается комок с иголками. Ну, а чего я хотела? Чтобы Грозин в подушку рыдал? Да, он наверное только закончил праздновать мой отъезд.
– Как ты? – изображает заботу.
«Его это волнует? – проносится в голове, но я молчу».
Заготовленные бессонными ночами фразы забыты, но самое обидное, я ловлю себя на том, что рада его слышать.
Прошло три недели. Три! Я должна злиться и ненавидеть его все больше и больше, а на деле? Хочу, чтобы он понял, как ошибся… Ночами, рыдая в подушку, я миллион раз представляла это. Мысленно рисовала картины его скитаний по дому, как он натыкается на наши фото, баночки с косметикой и скучает с каждым днем все сильнее. Все мои фантазии заканчивались одинаково: Паша приезжал и забирал меня домой.
А в реальности?
Раненое сердечко трясется и подпрыгивает не в такт. Пытаюсь успокоить его, но куда мне… Я и сама готова скакать от счастья…
– Все хорошо – отвечаю, собрав последние силы. – Что-то хотел?
– Рад, что ты в порядке. – доносится до меня, я даже чуть отодвигаю телефон от уха. – Я вещи твои собрал. Подумал… Ты тогда так быстро сбежала, а одежду и косметику оставила.
– Это лишнее – злюсь я, понимая, почему он позвонил. – Я забрала самое важное.
– Я привезу все, скажи куда. К сестре? – словно не слышит меня Грозин.
Он не слышит, я не говорю… Идеальные собеседники.
– Ты же у сестры? – повторяет свой вопрос Паша.
– Да.
– Тогда я через часик приеду.
Слова, мысли… я словно с дикой скоростью лечу по тоннелю в прошлое. Вот оно, только что было рядом и нет его… и тоннель почему-то больше похож на яму и, кажется, я никуда не лечу, а падаю…
Звонок давно завершен, экран погас. Я сижу на кровати, поджав ноги и, вперив взгляд в учебник, пытаюсь читать. Скольжу по строчкам, абзацам, дохожу до конца страницы и снова возвращаюсь к началу.
Бесполезно!
Буквы словно в наскальную египетскую живопись превратились. Делаю еще пару заходов и захлопываю учебник.
– Да, чтоб тебя, Грозин! – злюсь и падаю на подушки. – Чтоб тебя!
Жадно хватаю ртом воздух и глотаю подступающий к горлу ком. Он приедет, но только затем, чтобы отдать мне мои вещи. Вернет все, чтобы ничего не напоминало о нас, не мешало. Освобождает место для рыжей Ники?
Переворачиваюсь на живот, прячу лицо в подушку и ору от бессилия. Выплескиваю все, что наболело и, обессилев, отключаюсь.
Просыпаюсь от звонка мобильного. С закрытыми глазами нахожу телефон и отвечаю.
– Да.
– Я около дома. Ты выйдешь?
Подскакиваю на кровати и с ужасом понимаю, что час, обещанный Грозиным прошел. Он приехал и сейчас сидит в своем черном внедорожнике у ворот дома Межницкого.
А я?
Растрепанная, с опухшими глазами…
– Сейчас приду – бросаю в трубку и бегу приводить себя в порядок.
Десять минут.
Мало, для того чтобы скрыть припухшие от слез глаза. Я умываюсь ледяной водой, тщательно стирая всю косметику и, скрутив волосы в жгут, закалываю на затылке крабом. Смотрю в зеркало. Мне нравится, как я выгляжу, потому что только полный идиот скажет, что я кого-то ждала.
– А Грозина я совсем не ждала – говорю своему отражению и иду на встречу с бывшим.
Чем ближе подхожу к двери, тем меньше остается решимости. Маленькая девочка внутри меня упирается и капризничает, призывая остаться дома и отправить на встречу с Пашей сестру. Кое-как отмахиваюсь от этой идеи и твердо решаю идти до конца.
Выхожу за ворота и иду к Пашиной машине. Сам Грозин стоит рядом со своим танком, оперевшись на капот. Две сумки, набитые вещами стоят там же. Пока иду, рассматриваю его в поисках…
«Нечего там искать, прекрасно он выглядит. В любимом пиджаке и джинсах, небритый, в чуть помятой рубашке, а в остальном… ни следа переживаний».
– Спасибо, что привез. Я… У меня времени мало совсем – ковыряю носком ботинка мерзлую землю. – Учеба, работа, все такое.
– Рад за тебя, молодец. Надеюсь, я ничего не забыл – буднично, словно мы чужие, отвечает Павел – если забыл, позвони, скажи, где искать.
– Не грузись, у меня все есть. Вообще, не стоило беспокоиться. Я пошла.
«Развернуться и уйти – повторяю себе несколько раз, но оторвать ноги от земли не получается».
– Пока, Ляль, – не мешкая ни минуты отвечает Павел – у тебя все будет хорошо.
Говорит искренне, без тени грусти в голосе… А я стою как дура…
«Все? – обрывается внутри, когда Грозин разворачивается и открывает водительскую дверь».
Все… Надежда и разочарование.
«Это конец – щелкает в груди».
Беру сумки в руки и, гордо вздернув голову, разворачиваюсь и иду к калитке.
За спиной раздаются торопливые шаги Грозина. Уедет. Не поможет донести тяжелые сумки, не подождет, пока дойду до дома.
Все правильно.
– Ляль, может помочь – летит в спину.
– Большая девочка, справлюсь. – отвечаю, не оборачиваясь и не сбавляя шага.
«Тверже шаг, спина прямая – твержу себе, словно на уроке танцев – носочек тянем».
Выдыхаю, только услышав щелчок калитки. Сумки летят на землю, а я зажмуриваюсь и прислоняюсь спиной к ледяному металлическому забору.
– Ты совсем с ума сошла?! – раздетая выскочила.
Сестра бежит ко мне навстречу, а я так и стою, прилипнув к металлу. Рев мотора, шорох шин… Грозин уехал и почему-то от этого еще больнее, чем тогда, в квартире.
– Он уехал – выдыхаю со всхлипом.
– Кто?! Ляль?
– Паша – ухмыляюсь и бессильно развожу руки – вещи мои привез, чтобы не мешались.
–Чтоб у него все колеса отвалились! – злится Сашка – Давай в дом, простынешь. Сумки оставь! Я сама.
– Я согласна – игнорирую причитания сестры – пожалуйста, пусть Алекс поспрашивает насчет работы. Хорошо?
Глава 13
Павел Грозин
Теплый коньяк обжигает горло и, скатываясь в желудок только усиливает противное чувство тошноты. Должно же быть наоборот? Выпил, и похорошело, и жизнь уже не кажется такой бессмысленной и серой?
«Сломалось что-то, не работает – тру лицо и ничего не чувствую. Замерзло, онемело».
– Лимончик? – пальцем толкает ко мне тарелочку Томский.
– Не-а – отмахиваюсь я, а сам не отрываясь смотрю на подиум.
Там в дыму, под модный молодежный музон извиваются девочки. Отвлекает. Плавные движения заставляют блестящие ниточки костюмов переливаться на идеальных телах, блестки и стразы играют в неоновом свете, намертво притягивая мужские взгляды. Сознание плывет, но забыться не получается.
Ника сегодня тоже танцует. Злая. Чуть вытягиваю шею, чтобы рассмотреть ее в третьем ряду. А как она хотела? Это в своем городе она была звездой, а в столице…
«Девочка не из тех, кто сдается – ухмыляюсь, наблюдая, как она стекает с пилона».
Старается, наклоняется так, что кружевное белье не в силах скрыть ее прелести. Пошло раздвинув ноги, трясет задницей перед захмелевшей публикой. Фокусирую зрение и цепляюсь за ее ярко-рыжий хвост.
«На кой хрен я ее с собой приволок? – проскакивает в голове. – Ну, случилось по пьяни, утром протрезвел и ушел?»
– М-м-м, не девочка, а чистый секс – слышу слева от себя голос Геры Томского.
– Выбирай любую – делаю широкий жест, и заплетающимся языком продолжаю – блондинку, брюнетку…
– Вон ту рыжуху – лыбится Томский, и я трезвею.
– Подумай еще – подмигиваю ему и продолжаю наслаждаться Никиным танцем.
Даже как-то отпускает. Делаю глубокий вдох и тянусь к цитрусовой нарезке.
«Не надо было ее тащить в столицу».
Музыка меняется, свет гаснет… остается одно ярко-красное пятно в центре зала.
– Дошли до горячего – поворачиваюсь в сторону Томского и кивком указываю на подиум – сейчас стриптиз будет.
– Полный? – хрипит Томский.
– Самый что ни на есть трешовый – салютую шотом с коньяком я.
Гера расстегивает верхние пуговицы на рубашке и, развалившись на диванчике, устремляет взгляд на фигуристую красотку, что виляя бедрами, идет к шесту.
«Поплыл мужик – отмечаю про себя, да только не смешно. Я месяц назад так поплыл… Поплыл и приплыл».
Расстегиваю рубашку, вспоминая, что надо было бы домой заскочить после… Не смог… Казалось, всего-то, собрал Лялькины вещи, а ощущение, что сам переехал. Отвез сумки и сразу в клуб.
«Перемены, мать их! Они всегда некстати, но здесь… давно надо было что-то решать. Мне жаль?».
Окунаюсь в воспоминания, пытаясь понять как так получилось-то.
Месяц назад
Проснулся оттого, что во рту все пересохло, словно в Сахаре.
«Что за нафталиновая вонь – почмокал губами. – Попить бы».
Попробовал разлепить глаза и осмотреться.
– Твою же… – сорвалось с губ чужим голосом.
Чужой, потому что я не узнал этот хрип, я вообще ничего вокруг не узнал.
– Уже не спишь? – тонкий писк раздражал и без того больной мозг.
Если я верно ориентируюсь, то хозяйка этого голоса находится где-то слева. Дергаюсь, поворачиваю голову и матерюсь, потому что все кирпичи в моей черепной коробке дружно перекатываются влево.
– Ты кто? – спрашиваю, размазанное рыжее пятно на соседней подушке.
– Ника, – противно хихикает рыжая.
«Дело – дрянь – мелькает в голове, и я начинаю вспоминать все, что было накануне вечером».
Память подводит и работает с перебоями. Восстанавливаю отрывки и склеиваю их как заправский киномеханик. Я вспоминаю, зрение возвращается, Ника куда-то сбегает и появляется вновь уже с минеральной водой…