– Я не заметила в радже хорошего характера, – заявила уверенно Мирэя и всем видом выказывала отторжение.
Наступил вечер. Пришли помощницы помочь танцовщице собраться. На нее надели светлое, взятое ею сари, колье и серьги; у зеркала одна женщина открыла золотую коробочку и кисточкой обвела ей черным глаза, сделав их еще более выразительными. Порошковой красной краской она намазала губы и сказала, что краска не сотрется, пока тщательно не смыть. Какую сделать прическу, обе помощницы задумались… Покамест шла подготовка остальных индийских танцовщиц, в число которых входила Джая, Каши, еще несколько бывалых пленниц и позвали Танви, так как она была индианка и знала азы танца. Всех девушек нарядили, покрывала и одежда блистали на свету огня, золото слепило глаза. В итоге помощница собрала часть волос Мирэи, а остальную копну опустила на спину. Было невероятно волнительно, сердце девушки рвалось из груди.
Всех вместе повели к залу. Первая шла Аниша. Она велела оставаться за пределами, чтобы раджа и его близкие не увидели раньше времени. Сначала будут национальные танцы, потом выйдет белокожая. Заглядывая в арку, Мирэя уловила сидящего по центру раджу, вокруг него иные, в том числе госпожа Шобха. Возле них большое разнообразие блюд, кувшины и чаши. Рядом находились слуги. Мирэя заметила того же молодого человека – кузена раджи, который общался с ней свысока и с колкостью. У него был длинный узкий и острый нос, глаза маленькие, обведены черной краской, лицо узкое и вытянутое, подбородок также острый; уши его торчали, волосы довольно короткие, вьющиеся. На нем уйма украшений как золотых, так и серебряных, на пальцах перстни, на запястьях различные браслеты, точно он ряженая кукла. Одет в длинную, почти до щиколоток тунику, поднятую до пояса для удобства сидеть, под ней более узкие штаны, нежели шаровары, одежда играла красками и узорами. Взгляд молодого мужчины непростой, с хитринкой и важностью, состояние раскрепощенное, он часто улыбался, а вот улыбка придавала ему обаяния, словно она для того и дана, чтобы среди всей в целой отталкивающей внешности завлекать и с помощью этого добиваться своего… Аниша тоже ненавязчиво поглядывала на сидящих и будто кого-то искала глазами, при этом состояние ее становилось возбужденным… Возле того мужчины сидел, судя по всему, его отец – дядя раджи. Зрелых лет мужчина, черная с проседью бородка, на голове его объемный тюрбан, украшенный камнями, одежда также роскошная и яркая. Сын на него похож, только у отца нос крючковатый и более широкий, но тоже острый, то и дело выколет глаз. Справа от раджи сидел зрелый мужчина с удлиненной бородой, одет скромнее предыдущих, скорее всего, советник. Далее юная полнощекая девушка с круглым лицом, одета дорого, на себе много украшений, в носу большое кольцо, от него шла цепочка к громоздкой серьге в ухе. Черный волос спрятан под шелковым покрывалом зеленого цвета. Видимо, это была сестра раджи, только совсем на него не похожа. А вот дочка Шобхи весьма привлекательная и стройная, рост высокий, что видно даже в сидящем положении. Глаза ее броско накрашены, на лбу ярко-красная точка, довольно большая. Слева от раджи располагался мужчина с усами, Мирэя подумала, что это его младший брат. Вид его был какой-то безулыбчивый, будто всё надоело… безразличный или уставший, показалось, мужчина с вялым характером и также большими щеками, как сестра. Щеки его то и дело ползли вниз, будто тесто из кастрюли. Выглядел он старше своих возможных молодых лет. Усики его забавно загибались вверх, одет вычурно, на шее жемчужные многоярусные бусы, на голове тюрбан с декорацией из камней по центру. А вот сам раджа не имел головного убора, волосы его частью собраны, остальные слегка волнистые лежали на плечах. Даже можно было подумать, что правителем является либо кузен, либо брат, судя по внешнему виду.
Аниша и вторая помощница по выступлениям позвали построиться Джаю, Каши, Танви и других индианок для индийского танца. Заиграли музыканты, Аниша по одной выпустила танцовщиц. Они обошли фонтан и встали перед сидящими. Началось многообразие движений, быстро сменяющих друг друга, танцовщицы махали руками, извивали, что-то показывали в танце, будто рассказывали историю, и кружились. Иногда они могли приседать, чуть расставив ноги в широких юбках. На них не было покрывал, животы открыты. Кто-то был темнее, кто-то вроде Каши светлее. Джая обладала коричневой кожей, точно рассыпчатая корица. Танви была смуглой, а ее живот светлее, чем загоревшие лицо и руки. Она особенно усердно следовала движениям и грациозно их выделывала. Ее длинный прямой волос был закручен в подобие косы, по спирали шла шелковая нить, в ней жемчужинки. Трапезничающий раджа поднял взгляд на танцовщиц и понаблюдал. Мирэе показалось, что на новенькую Танви он смотрел чаще всего. Некоторые вроде сестры раджи даже слегка подтанцовывали сидя.
Пришла очередь Мирэи. Зазвучала уже знакомая музыка. Девушка настолько переживала, что не сразу пошла, ее подтолкнула Аниша. Предыдущие танцовщицы закончили танец и после поклона спиной отошли назад за арку. Мирэя так боялась, что закрылась покрывалом и в таком виде вышла, встав спиной. Это удивило Шобху, госпожа видела иное начало танца, хотя она понимала, что танец может увести туда, куда и не собирался… Мирэя подняла руки с покрывалом и плавно закачала телом, время шло, нужно было открывать себя и поворачиваться. Девушка преподнесла это движение, как запланированное, опустила руки и резко повернулась, махнув копной волос. Ее накрашенные яркие глаза поднялись вперед, сквозь сидящий. Она решила, что не будет на них смотреть, дабы не отвлекаться. Босая форменная ступня выглянула из-под юбки и шагнула вперед, что уловил опущенным взором раджа. Белая ступня отвлекла его от трапезы, однако она быстро спряталась и ушла назад, покуда показалась вторая… При совершении круга вокруг себя юбка слегка поднялась и позволила увидеть мужчине ее тонкие щиколотки, взятая в руку еда осталась на весу возле его рта, уста слегка разомкнулись. Молодой музыкант так увлекался прекрасной незнакомкой, что даже однажды не попал в такт, что заметили музыканты Рия и Гопал. Мирэя постоянно думала про свой нагой живот и переживала, а также о полосах на спине, благо их закрывали волосы. Поначалу она не особо грациозно двигалась и показывала простые движения, но в процессе ее очень увлекло; то, что она не смотрит на сидящих и не видит их реакции, ей помогало раскрепоститься. Когда ударные стали более ритмичные, девушка показала качания бедрами, затем плечами и отдельно живот, словно вдыхает и резко выдыхает, отчего живот красиво дергался. Раджа сидел со слегка опущенной головой, будто бы себе в чашу, но поднял взгляд, казавшийся исподлобья, дабы рассмотреть диковинный танец, особенно ее живот… Пупок ее был в виде капли, что также подметил проницательный мужчина. Внезапно тот же очарованный молодой барабанщик решил добавить ударов, чтобы еще разок увидеть, как танцовщица будет стучать округлыми бедрами, он даже прикусил нижнюю губу, сам того не заметив. Музыка действительно подсказывала и вела, Мирэя поддалась на уловку и вновь играла ногами. Покрывало, точно перышко, летало в ее умелых руках то над головой, то перед собой, то за спиной; каких только ходов она не совершала, когда вошла во вкус. Ситар и флейта стихли, а барабаны продолжали стучать, к молодому прикоснулась Рия и показала успокоиться. Музыкант убрал руки от ударного и сильно разволновался, если вдруг кто заметил его поведение. Закончив, Мирэя глубоко дышала и взглянула на раджу. Он на нее не смотрел, вид его показывал безразличие, что невольно вдруг задело танцовщицу. Она позабыла наставления Аниши поклониться и спиной уйти, и просто быстрым шагом пошла из зала. Шобха тихо ахнула и ненавязчиво наклонилась на сидящего дальше Ранту. Он, конечно же, проводил взглядом уходящую вот так смело и дерзко девушку. Все сидящие поразились поведению танцовщицы. Советник принялся шептать радже наказать за такое неуважение пленницу… Кузен раджи усмехнулся, сидя в важной позе, поставив ногу перед собой, а на нее положив руку. За аркой он заметил смотрящую на него Анишу и подмигнул ей, затем взглянул на свою жену, которая сидела подальше, возле дочери Шобхи. При правлении предыдущего раджи женщины трапезничали отдельно от мужчин, однако нынешний не разделял. Из-за переглядываний с кузеном раджи Аниша упустила, когда вышла Мирэя, которая бегом побежала по коридору.
– Остановите ее! – воскликнула стражникам за аркой Аниша, подумав на побег.
Мирэя изначально хотела убежать в гарем, но вдруг прошла зал, ведущий к высоким крепким дверям, похожим на входные во дворец. Девушка ринулась к ним, сняла поставленную для запирания палку и отворила. За ними действительно был выход, вот только здесь стояли стражники и сразу увидели пленницу. Девушка ахнула и побежала обратно, там ее застали посланные Анишей, и оба схватили за руки. Они силком потащили ее, Мирэя бороздила ступнями по земле, а в помещениях по мраморному полу. Троицу догнала разозленная Аниша и, не выдержав, дала пощечину Мирэе, чего давно желала. Вслед она дала по второй щеке и замахнулась вновь, но раздался голос помощниц. Тогда Аниша усмирила пыл и велела увести девицу. Стражники потащили, Мирэя упиралась, запуталась в юбке и упала, а серьезные мужчины продолжали тянуть.
На месте девушка легла на постель и отвернулась. К ней подошла Чуи и дружелюбно спросила, как всё прошло…
– Ужасно! – выдала на эмоциях Мирэя и привстала.
Она поджала к себе ноги и оперлась подбородком. Возникла задумчивость, играло чувство собственного достоинства, которое вновь уронили. Таскали ее будто куклу…
– Чуи, а ты можешь выходить из гарема и гулять по дворцу? – поинтересовалась девушка.
– Могу… но только не в крыло, где покои раджи и его близких… здесь неподалеку…
– А я не могу… Аниша запретила меня выпускать из этих дверей! – злилась Мирэя.
Тогда юная присела рядом и с улыбкой попыталась успокоить подружку.
– Тебе не идет злиться… твое лицо очень красивое, а улыбка завораживающая… а когда ты злишься, то подобна Кали…
– Кто такая Кали?
– Богиня… яростная форма богини Шакти… Гнев Кали настолько ужасен, что грозит существованию мира… вот и ты можешь всё вокруг крушить и бить даже саму Ритику… – закончила про недруга шепотом.
После слов Чуи похихикала, настроение поднялось и у Мирэи.
– А кто изображен на той голубой фигурке в стене? – поинтересовалась Мирэя, показав рукой на алтарь.
– Это Бог Вишну… Один из трех важнейших в нашем веровании Богов… – пояснила Чуи и добавила: – Он хранитель мироздания, но может быть и верховным божеством в вишнуизме…
Мирэя не особо понимала, о чем речь, но имя божества запомнила.
– Ты молишься ему? – спросила она.
– Конечно… и он помогает… – уверенно ответила юная. – Сегодня вечером помощница придет зажечь для него огонь… Боги любят огонь…
Мирэя поддержала киванием.
Позже пришла Аниша и сообщила девушке, что завтра она будет танцевать для раджи на завтрак. Это, конечно же, не понравилось характерной Мирэе.
– Я теперь буду танцевать ему всегда, когда он ест? – с иронией выдала девушка.
– Не сметь так говорить! – возмутилась Аниша. – Мало пощечин… получишь палкой, я тебе обещаю! – угрожала женщина. – Ты будешь танцевать всегда, когда пожелает раджа, даже если он будет спать… ты – его рабыня! – заявила она.
– Я не рабыня! – негодовала Мирэя.
– Еще какая! – ответила на повышенном тоне Аниша и отвернулась для ухода.
Поздним вечером, когда все стихли, Мирэя направилась помыться. Ее уход проследила Ритика, сбегала в сад, вернулась и что-то наложила в ее новое темно-красное сари, затем быстренько легла.
Глава 11
Утром Мирэя стала вынужденно собираться для танца и развернула наряд. Из него выпала тьма муравьев с личинками и кусками муравейника. Муравьи расползлись и за пределы одежды, по ее столику, в стакан и даже спальное место. Громко ахнув, девушка подскочила и побежал в сад потрясти вещи, дабы скинуть насекомых. На шум проснулась Чуи и, увидев муравьев, опешила.
– Но в саду нет муравейников… – удивилась бодрствующая Джая.
Мирэя исподлобья взглянула на якобы спящую Ритику, затем тихо спросила Джаю:
– Нашей подруге можно гулять по дворцу?
Джая поняла, о ком речь, и кивнула. Также могла выходить Каши и некоторые иные, давно живущие в гареме. Эмме так же, как Мирэе было запрещено, ибо белокожая чужачка могла попытаться сбежать. Мирэя стала тщательно разглядывать вещи на оставшихся муравьев, их не так-то просто всех вытрясти, пришлось ловить по одному, а прилипшие личинки чуть ли не отрывать. Тем самым она опоздала на завтрак раджи.
Вскоре ворвались Аниша и помощницы. Старшая без раздумья подбежала и стукнула Мирэю по плечу находящимся в руке золотым недлинным посохом, подобный был в руке надзирательницы в шатре раджи.
– Ты что вытворяешь! Раджа уже почти закончил трапезу, а тебя всё нет! Ты хочешь, чтобы тебя посадили в темницу или вовсе отсекли голову?! – кричала покрасневшая от эмоций Аниша.
Мирэя подскочила и бросила на нее сари с муравьями.
– В таком случае выясни, кто это сделал… думаю, будет несложно! – выдала невероятно негодующая девушка.
Аниша кинула сари обратно и велела надевать его, невзирая ни на что, раджа все равно не увидит ее вблизи.
– Я не буду надевать одежду с муравьями и личинками! – бунтовала Мирэя.
Хлопотливая Аниша скалилась и фыркала, точно лошадь, времени не было, тогда она показала надеть вчерашнее, понадеявшись, что радже всё равно и он не запомнил, в чем была пленница. Девушка скорее оделась, волосы собрать не успела, ее повели на место. Ранту сидел в том же открытом зале на возвышении среди воды. Взвинченная Мирэя всячески пыталась упокоиться и вышла в зал. Неподалеку стоял слуга раджи, возле возвышения сидела пара музыкантов и уже не знала, что играть, ибо у них было задание сыграть для танцовщицы вчерашнюю музыку. Посуда с едой всё еще стояла перед главой, сам он уже закончил завтрак и пил отвар. Мирэя взошла туда, где сидел мужчина, вынужденно совершила присед для уважения и осталась стоять. Понимая необходимость, она с кислым лицом начала плавные движения руками. Раджа поднял на нее взгляд, брови его скривились, проявилось недоумение, а также пока легкая хмурость. Сначала он показал открытой ладонью остановить музыку, затем изрек на своем языке:
– Почему вы играете то же самое?.. – перевел внимание на Мирэю и добавил ей: – Почему ты в той же мятой одежде?..
Слыша недовольство, стоящая за колонной Аниша тяжело задышала и затревожилась. Музыканты что-то отвечали, Мирэя молчала, будто не понимает, как вдруг раджа вновь сказал, опять же на своем языке:
– Не хочешь разговаривать… не хочешь танцевать, а меня хочешь?
Слова были явно с издевкой, Мирэя поняла иронию, а вот вид его нарочно выказывал напускную суровость, будто бы раджа разгневался на несносную танцовщицу. Неожиданно издал звук усмешки его личный слуга и тут же поджал губы, опустив голову, пока не заметили. Девушку одолела уйма эмоций, его неуместная и наглая игра просто выводила из себя, и она резко ответила на здешнем:
– Не хочу!
Раджа уже знал, что белокожая владеет его языком и был приятно удивлен, однако при ней этого не показывал. Выражение его лица оставалось серьезным, с важностью, но и разом было готово выказать веселье. Всего этого изобилия Мирэя, ввиду тревожности и негодования, – не видела.
– А свободу хочешь? – на передразнивающей нотке живо задал он вопрос и мгновенно поиграл бровями.
