ВладИслав и Зверь

Плохая сделка

В борделе много любви… на любой вкус и кошелёк, но вот как чувство она там не ценится.

Мариэтта радела о профессионализме своих работниц. Ни одна из них не смела влюбиться, ревновать даже верного клиента… то есть, конечно, чувствовать девчонки могли всё что угодно, а вот показывать это – нет. Старалась, чтобы и «гости» сильно не привязывались к девушкам: «Попробуйте нашу новинку! Со скидкой… Берите по одной цене двух». А сама…

Чувствовала ли хозяйка хоть что-нибудь? Любила ли она первого клиента, который всегда хорошо к ней относился, или отца своего ребёнка? А самого сына? А Рафу?

Со смерти мамы Мари хранила обиду на отца. Не потому, что он на самом деле был виноват. Просто она была ещё маленькой и видела мир глазами тех, кто находился рядом с ней. И если Рафа сам не мог простить себя, то и она перенимала такое к нему отношение. Пока он старательно заглаживал перед дочерью свою мнимую вину, девочка так же старательно от него отгораживалась.

С возрастом её отторжение к отцу становилось все больше, при этом глодаемый виной мужчина не мог отказать девочке. Она пользовалась этим, получая от Рафы почти всё, что хотела.

Мари научилась использовать свою красоту, редкую для этих мест. Предложили бы ей посетить Олифер – земли предков – она бы туда ни за что не поехала. Нужно оставаться необычной… всегда и везде! Если все брюнетки, перекрасься в блондинку, а если светленькие, то наоборот. Обожая внимание к себе, Мари освоила искусство притягивать взгляды: правильно одеваться и раздеваться, обольщать, заигрывать, управлять… Но важно не запутаться в собственных сетях!

Но с князем она сама запуталась. Чёртов повелитель! Мари, кажется, его любила.

И боялась. Из-за его слуги – Зверя.

А с тех пор как у Влада вдруг появилось сапфировое кольцо, Мариэтте совсем не стало покоя. Ладно бы мальчишка просто нашёл украшение, так он ещё и надел его. Известно же, что последнее – плохая примета! Мало ли, кто носил драгоценность раньше! И вдруг прежние хозяева захотят его вернуть? А оно не снимается.

«Нацепить на безымянный палец – надо же! Скажут теперь все, что Влад женился, – раздосадованно думала Мариэтта. – Хорошо хоть олиферцы обручальное кольцо носят на другой руке».

Для Влада самым важным в этой истории стало воспоминание о том, что Агата носила похожее или это же кольцо именно так.

Конечно, украшение пытались снять, но безрезультатно. Тогда Мариэтта перевязала его бинтом, будто сын поцарапался. Но странное дело – бинт распадался на нитки, соскальзывал. Тогда она нацепила на мальчишку перчатку, но странная вещица светилась и сквозь плотную ткань.

– Что ты наделал, Влад?! Подцепил какую-то волшебную гадость! Ты на нас всех проклятье навлечёшь! Весь в деда! – ругалась Мари. Она опасалась волшебства и всего связанного с ним, если это не касалось приворотов и сохранения молодости. Радовалась, что её несостоявшийся супруг Рияд далёк от колдовства. Вот только со Зверем связался, о котором народ уже страшилки стал распускать. Люди наговаривали и на князя, они устали от войн, а тут ещё разгром их флота.

Пришлось Мариэтте всё-таки прибегнуть к магии… к женской, конечно! Она выклянчила у Роберта антимагическую перчатку и успокоилась только тогда, когда заставила сына её надеть.

И всё-таки с сапфировым кольцом на руке Владу было неправильно мыть полы. И вообще, визит Рияда заставил Мари понять, что сын засиделся на непрестижной работе. Он и так уже освоился с бухгалтерией, пришлось и дальше вводить его в курс «бордельных» дел: ресторан, шоу, система скидок…

Я сидел на полу в кабинете, разбирая для Мариэтты отчёты и расписки. Она практиковала женскую медитацию: красила старлайтексом ногти. Сможет над открытым огнём на них хлеб жарить!

Сколько же наши клиенты закусывают! А выпивают ещё больше… В принципе, нам это выгодно, но специализация-то у нашего заведения другая. Сюда не пить приходят, поэтому цена бутылки шампанского у нас равна десяти обычным… Девчонки наши, понятно, обучены раскрутить клиента на бутылку-другую.

На среднем уровне каждая смена позы, если не оговорено заранее, за доплату. На верхнем клиенты денег не считают! А на нижнем, в основном, нечего с них взять, поэтому приходится догонять количеством… актов. Низкопробные для самых непритязательных, хотя и эти девки были вполне пригодны для дела. Мама следила за качеством.

Мысленно исправлял каждый раз «наши девчонки» на «её».

Живу одним днём, а пора определиться со своим будущим. Дедушка не хотел, чтобы я пошёл по его стопам, будто жалел меня. Теперь поздно о магии мечтать – ей, наверное, надо с детства себя посвятить, а мне даже через поколение дар не достался… На мне, как и на маме, магическая природа отдохнула! А мать вроде и планировала оставить мне своё «детище», но пока слишком крепко за него держалась. Она почти всё контролировала сама, никому не доверяла, поэтому ужасно уставала. Я понимаю, почему у неё не было времени на меня. И, конечно, для малыша бордель явно не самое лучшее место.

Стук в дверь. Мужской, уверенный… Вопросительно смотрю на маму.

– Да-да, Роберт! – распахнув пеньюар, Мариэтта поднимается гостю навстречу. – Ты раньше!

– Прекрасная Мари! – галантно целует ей ручку. – Мне и уехать придётся раньше, поэтому позволил себе поспешить.

А, старый знакомый! Терпеть его не могу… почему-то. Дорогие ткани почти скрывают, как этот представительный мужчинка обрюзг. На всякий случай собираю бумажки.

– Так, у нас деловой разговор ведь или?.. – косится на меня Мариэтта.

– С тобой сложно говорить о делах, моя богиня.

– Влад, сгинь! – скрыв меня от гостя полой пеньюара, незаметно пнула каблуком. Надеюсь, что незаметно! Ох, ма… Мариэтта! Но я и сам рад убежать – на море.

– Пусть он прислуживает нам, чтобы без лишних ушей. Ты ведь доверяешь сыну?

– Доверяю! Только он несколько неуклюж, болтлив не в меру и от него больше хлопот, чем пользы, – говорит она шёпотом, будто я её не слышу.

Желание клиента закон? Хотя Мариэтте закон не писан – буквально! С тех пор, как закрыли все бордели, кроме нашего. То есть её!

– Подросток! Но он постарается. Да, Владик? – Роберт пристально смотрит мне в глаза.

– ВладИслав. Извините, не я выбрал себе такое имя, – поправляю я, а Роб хохочет.

Стараться стоит потому, что мама мне устроит головомойку, если я испорчу ей общение с партнёром.

– Владька, где твои манеры? – по-моему, она готова мне каблуком заехать по лбу. – Ладно, быстро за шампанским! И лучшую закуску! Ничего не урони, подросток.

Отправляюсь на кухню. Так и хочется принести им засохшие сладости!

– Для своего возраста он очень изящен! – улыбается Роберт.

– Да, он немного занимается танцами – девчонки учат. Но что мы о нём?

– Признайся, он ведь сын самого Рияда? Начинает напоминать… Хотя красив в тебя.

– Ха, ошибка всей моей жизни. Родить от князя и ничего с этого не поиметь! Сначала сына не признал, сволочь, а прошло пятнадцать лет, так потребовал, чтобы я отказалась от Влада!

– А когда у тебя роман с Повелителем случился?

– Скажешь тоже! Случайная встреча… Зачем я выпила, как его на пороге борделя увидела, то зелье?! Так что у тебя за предложение?

– Очень щедрое, Мари! Не могу больше терпеть. Отдай мне… сына.

– Владьку? За деньги?! Ты из него князя собрался сделать или… Роб, я ведь нашла тебе недавно, ну, парнишку.

– К сожалению, он погиб. Мне так его не хватает – в том и дело.

– Пытался сбежать или ты его за…

– Некачественный товар – с пороком сердца! Твоя вина, между прочим, – плохо проверяешь. Владик ведь здоров?

– Да… То есть… Роб, я не могу его продать, я ж мать, – вздыхает.

– Подари! Или вот… Мать, взгляни – корона Пенелопы Круз! – достаёт из-за пазухи свёрток, приоткрывает его, и комната озаряется сиянием сапфиров.

– Крус?.. – Мариэтта не очень сильна в древней истории, хотя сомневается, что в ту эру носили короны.

– Это ещё и могущественный артефакт! Она ждала мужа полвека и не состарилась! Ты тоже сохранишь вечную молодость!

– Ага, а после рассыплюсь в прах? Знаешь, мой сын очень талантливый, перспективный очень. У меня на него большие пл… надежды! Представляешь, от девчонок он выучил пару языков! – осторожно отодвинула ткань, любуясь артефактом. – И я заметила, что на него уже заглядываются клиенты.

– Я ведь твой лучший клиент! Забыла?! Заключим сделку, Мари?

– Роб, я не могу! – она не может оторваться от короны. – Не соблазняй. Со всеми недостатками, то есть достоинствами, он мой единственный сын. Чего стоила мне та беременность, работать-то я не прекращала! А роды и вспомнить страшно! Это я ещё форму не потеряла. Кормить, конечно, не стала, но…

– Обещаю, что с ним всё будет в порядке. Денег у меня достаточно! Вы даже можете видеться, а я избавлю тебя от забот в его сложном возрасте. – Роберт бухнулся на одно колено, будто делал ей предложение руки и сердца. – Всё равно его скоро в углу зажмёт один из твоих пьянчуг! Или Влад сам влюбится… Зачем просто так про… упускать преимущество?! Я хочу сорвать этот цветок. Больно не сделаю, ты ведь знаешь по себе!

– А давай так! Корона останется здесь, – Мариэтта поправляет волосы, представляя украшение на них, – Влад тоже. Будешь чаще к нам – к нему заезжать. Мы все условия вам обеспечим! Я даже могу присутствовать, чтобы всё прошло без эксцессов. А? Ни тебе, ни мне!

– Стой. А какой вариант… был бы идеален для тебя? – Роб, кряхтя, поднимается.

– Ты не трогаешь моего сына, с пьянчугами и влюблённостью сама разберусь, а корону мне даришь. Ты ведь мой первый во всём клиент! – льстит она, хотя очень не любит, когда ей напоминают о начале её пути.

– Плохая сделка получается, подожди!

– Точно! Давай подождём годик-другой, – заворачивает корону, веря, что за это время при должном уходе не состарится.

– Но в этом возрасте!.. Если он потеряет девственность, цена упадёт, учти.

– Между прочим, он бесценен! Как и я… Чтобы сделать тебе приятное, я за ним прослежу. И мозги ему промою, что надо себя беречь, договорились? Кстати, у нас новенькая в твоём вкусе – Арианна…

Верная Химэ по моей просьбе принесла бутылку и сладости из собственных запасов. Я захожу с подносом. Эти двое так на меня смотрят, будто обо мне и говорили.

В курсе я – не зря ведь подслушивал. Не знаю, как мне удалось держать лицо, чтобы не показать, как Роб мне отвратителен! А мама всё-таки не отдала меня… Даже родному отцу.

Через неделю нам принесли печальную весть, что Роберт умер в караване от сердечной недостаточности. Мама смеялась до слёз.

С его стороны было очень любезно завещать ей драгоценность. Корона для продажной женщины, хоть и хозяйки оригинального борделя!

Она заслуживала награду. Мариэтте приходилось всё контролировать самой: от закупок выпивки и продуктов для ресторана до смены постельного белья. Она не доверяла никому – всегда лично общалась с важными клиентами. Была везде и сразу: её каблуки стучали по кухонному полу, парфюм чувствовался на сцене, сигаретный шлейф струился по коридорам. При этом она не забывала о творчестве – ставила танцы, сама выступала на воскресных представлениях, не сказать бы «службах». Для меня она всё равно оставалась святой.

Мужчины, которым посчастливилось пройти через её постель, готовы были отдать жизнь за ночь с этой богиней. Она идеально владела своим идеальным телом. И ни к кому не привязывалась, даже ко мне – единственному сыну.

«бЕдуар»

Как ни странно, беда пришла в бордель через верхний уровень, хотя это на нижнем можно было ожидать от клиентов чего угодно… Что взять с маляров, грузчиков, матросов?.. Нравы у них простые, желания нехитрые, запросы низкие. И покричать, и кулак поднять могут, и права на пустом месте качать. Конечно, наши «амазонки» их успокоят, если что…

Посетители среднего уровня доставляли в разы меньше проблем, а уж на самой «вершине» клиенты приходили не только за плотскими развлечениями, но и приятно провести досуг. Музыка, поэзия, танцы и чайные церемонии, байки о чудесах Кофейной эры, будто копировали развлечения богатых господ у гетер и гейш. Подслушать беседы под звуки арфы стало для меня в порядке вещей. Понятно, что почётные гости с сомнением относились к тому, что рядом придаются разврату простолюдины, но Мариэтта всегда убеждала благородных, что нижний уровень к её любимым будуарам не имеет никакого отношения – так, дань традициям. Бедняки тоже хотят расслабиться. А если платят исправно, то в чём проблема? Моя Химэ-тян, обычно молчаливая, однажды пошутила при хозяйке, что здесь будуары, а внизу «бедуары». Повезло, что это случилось при мне, и я поспешил расхохотаться, спасая подругу, ведь мама уже нахмурилась. Сколько могла, Мари сдерживала смех, но последовала моему примеру, даже слова обидного Химэ не сказала, а название прицепилось.

Кстати, моя подруга Химэ была потомственной гейшей: молчаливой, услужливой, даже замкнутой. Общалась она, кажется, только со мной. Больше всего она любила предстать перед «гостями» в историческом образе: выбеленное лицо, кроваво-красные губы, гладкие чёрные волосы. Впрочем, бордель внёс коррективы: кимоно с глубокими разрезами по ногам и декольте на груди. Химэ первая здесь накормила меня нормально: напекла мне лепёшек из рисовой муки, которая всегда у нас стоила весьма дорого. Все остальные вечно пичкали меня сухофруктами, с тех пор не люблю сладкое. Ещё Химэ расчесывала мне волосы, смазывала их кремом, чтобы не завивались, собирала причёски на азиатский манер. Она первая дала мне понять, что я не урод. Возможно, даже сносный… Подростку это особенно приятно слышать! Мы читали с ней прекрасные хокку и труд Фон Куция о нравах Арабии, у нас запрещённый, хотя втайне горожане были с ним согласны. Химэ учила меня иероглифам и даже айкидо. Пили островной чай из фарфоровых стаканчиков, которые даже не нагревались. Единственное, что мне не нравилось у неё, так это золотистые цветы, которые она заботливо выращивала – «хамидзу ханамидзу». У нас их называли паучьи лилии.

В тот вечер я принёс ей в подарок сямисэн, на который мне было так непросто скопить. Наверняка она на этой азиатской гитаре умеет играть! Ещё и меня научит… В общем, я предвкушал интересную ночь – в самом чистом смысле этого определения. Но у кого-то случился интересный вечер. В плохом смысле.

Постучав в дверь, я позвал Химэ. Мёртвая тишина. Конечно, я как сын хозяйки носил с собой универсальный ключ, но вежливость не позволяла мне просто так войти. Позвал громче. Беспокойство от тишины охватило меня. Подруга должна меня ждать! Сам открыл дверь. Химэ лежит на кровати… Она – на кровати, а её органы – на столе вперемешку с зёрнами риса.

Я не кричал, не мог сначала произнести ни слова, даже не звал маму… Просто пошёл к ней прямо на сцену во время генеральной репетиции. Чуть побледнев, мама ничего не ответила и стала разбираться в ситуации, выставив на верхнем этаже охрану. Потребовала от меня, от работников борделя держать всё в тайне: «Стражников князя нам не хватало, что ли? Все зарабатывают деньги, зачем портить репутацию заведения? Нужны клиенты, а не слухи».

Преодолевая дурноту, Мариэтта убирала сама. И меня заставила, раз уж я в курсе дела… Это стало одним из моих самых жутких воспоминаний.

Закрытую от любопытных, но больше испуганных взглядов Химэ-тян закопали под нижним уровнем здания. Для всех, кто её знал, она якобы вернулась на острова. Постоянным же клиентам в качестве компенсации Мари предложила временно пользоваться «новинками» заведения со скидкой.

Лишь я приносил ей на могилу цветы, ведь на это кладбище живым был ход заказан. Сказано «уехала»… Другим мёртвым девушкам я тоже оставлял по бутону. Кроме меня, до этих несчастных никому больше не было дела. Все девушки умерли слишком молодыми и не слишком счастливыми.

И я понимал, конечно: убийца не задушил её в порыве страсти, не приползёт к моей маме с мольбами сохранить его «доброе» имя. Кто жестоко убил мою подругу? Последний – дневной клиент – вне подозрений, а больше никто к ней и не приходил… Я пытался придумать разгадку, кроме Зверя, но мне ничего в голову не шло. Мне было жутко. На могиле Химэ выросла напоминающая паука лилия – красная.

Моя мама тёмной тучей бродила по коридорам. Все чувствовали её настроение. Клиенты стали чрезмерно вежливыми, а девчонки притихли, даже прятались за ширмы, завидев хозяйку. Я решился поговорить с матерью прямо. Она закурила, глядя тяжёлым взглядом в пустоту, но ответила на этот раз безо всяких «сложно объяснить»:

– Боюсь, это предупреждение от Рияда. А папа мне ведь говорил…

Пока я осознавал её слова, Мари неловко перевела тему: «А кем ты видишь себя здесь через пять лет?.. Надеюсь, моим помощником? Ты же сообразительный! Ну-ка, давай посмотрим отчеты…» Но через пять лет я здесь себя не видел.

Мариэтта мечтала, чтобы всё вдруг наладилось. Рияд пришёл бы к ней с извинениями, забрал её в цитадель, сделал княгиней. Её забрал – не только сына! Картинки царствования отвлекали хозяйку от рутины борделя. Мечта о князе, который заглянул в её заведение, сбылась! Она создала этот мир, считай, с нуля, скромно ощущая себя богиней. Её любили клиенты, боялись работницы, уважала охрана… В своём мирке она и превратилась в богиню.

Её мир стал почти идеальным, его обитатели не поднимутся против неё. На это способен лишь её собственный сын, несмотря на жёсткое воспитание. Казалось, всё хорошо, но тут – через пятнадцать лет – появился Рияд. Теперь всё валится из её дрожащих рук, от нервного курения бьёт кашель.

И пришла пора последнего желания? Нет, Мариэтта не хотела верить, что их дни сочтены: её самой, сына, всего борделя. Поругалась с князем, так разве он позволит ей жить спокойно? Особенно если у него кровожадный слуга – Зверь.

Но Мари не хотела этого принимать. Так же было и когда её отец прислал письмо, из которого стало понятно – целитель предчувствует свою кончину. А Мариэтта, как всегда, была слишком занята… Говорил ведь Рафа не связываться с князем! «Но Роберт не лучше, – грустно улыбнулась Мари. – Вынудил его отравить!»

Пришлось… Она не планировала! Связи в преступном мире с клиентами, которые приходили через чёрный ход, пригодились. Мари вообще не могла откладывать месть на десять-пятнадцать лет, слишком торопилась жить в удовольствие. Удивительно, что она не бросила заведение, хотя мысли о заслуженном отдыхе приходили ей всё чаще.

Путешествовать с молодой любовницей! Мужчин с неё хватит… Оставить весь бордель на Влада. Она ведь вовремя вспомнила, что пора вводить его в курс дела. Сначала просто злилась на мальчишку, ведь он не выполнил «предназначения» – не привязал к ней Рияда. Даже приворот не помог! Наверное, много желающих его околдовать, и ему поставили маг-защиту. С досады Мари отправила его сына на мытьё полов… дрессировка!

У Мариэтты всё рассчитано. Всё будет по её воле, если только мир не рухнет! Её мир.

Блажь

От яркого месяца на небе взгляд опускается на тёмную улицу. Каменная мостовая, дома с узкими окнами. Сливаясь цветом одежды с ночью, идёт молодой человек. Его бледное лицо закрывает капюшон. На припозднившемся путнике накидка, сапоги с загнутыми носами, перчатка на одной руке, а вторую скрывают складки одежды. Юноша в трауре, его будто выключило из жизни.

ВладИслава душит злость, ведь мама жестоко убита этим, видимо, Зверем.

Влада ждут в цитадели. Отец ждёт. Но его слуга тоже где-то там. Пора Владу проститься с жизнью – со своим прошлым существованием.

И вдруг раздаётся женский крик. Вздрогнув, Влад останавливается, всматривается в темноту трущоб. Даже караул вряд ли туда сунется! Гиблое место. ВладИслав не строит из себя героя, но позволить, чтобы плохое случилось с женщиной, как это произошло с его мамой… а если и здесь Зверь? И Влад спешит на выручку. Бежит легко, почти бесшумно, углубляясь в переулки, куда не стоит соваться.

Слышится шум, грубый смех. Пожалуй, лучше пойти шагом. «Герой» почти крадётся, выглядывает из-за угла. Его глаза расширяются.

В подворотне банда оборванцев обступила девушку – белую, как месяц. Их жертва радостно улыбается. Видимо, вскрикнула от неожиданности, когда незнакомцы появились перед ней, а дальше… поверила в их благородство? Командует здесь явно тот здоровяк с тяжёлым наследием предков – рогами на голове, которые надо еженедельно подпиливать, ведь они постоянно растут, как зубы у крысы. Хотя на лицах парней улыбки, взгляды у них оценивающие и злые, но девушка этого упорно не замечает.

В памяти проносится драгоценное имя – Агата. Её юноша помнит с его первого собеседования! Умудрилась найти здесь себе неприятности… Уйти с мыслью «поделом обманщице»?

Нет, ВладИслав не может с ней так поступить. Это было бы… бесчеловечно! Тем более что Влад ещё пару раз в городе встретил Агату – совсем потерянной. Она упорно не замечала его и с каждым разом выглядела всё хуже: худющая и оборванная, с нечёсаными волосами.

«Обручального» кольца на руке Агаты давно нет. Конечно, Влад вспомнил о ней, когда нашёл своё… или то же самое кольцо. Когда Влад надел его, он ещё не знал, что стало с его знакомой.

Всё чаще при встрече она бормотала себе под нос несвязные строки из песенок. Девушка разговаривала со стенами, посыпала голову чёрным песком, пыталась есть старлайтекс… Её прозвали блаженной, и она даже не просила милостыню, перебиваясь чем придётся. Говорят, родня от неё отказалась – без слабоумной проблем полно.

Впрочем, всё это не редкость в Марсилии: «подорвавшись» на артефакте из Кофейной эры, можно легко получить травму. Ладно бы психологическую! А может, например, и ногу оторвать! Живут люди в Чёрном песке как на минном поле.

Рука Влада непроизвольно сжимается в кулак, ногти вонзаются в кожу. Никто не смеет обижать блаженную! Боги Мар Велла не позволят.

Пройти мимо, в ожидании, пока божества или герои покарают злодеев? А может, сам Локи привёл сюда юношу, чтобы сделать его орудием… Но что Влад может против этих здоровяков? Призвать к совести, напугать, пригрозить, сбить с толку? Сам ещё попадёт в переделку – один против четверых! И он отнюдь не атлет, скорее, танцор – высокий и стройный, больше любит тренировать мозг, а не мускулы. Впрочем, ум – тоже небесполезная штука. Влад нащупывает за поясом мешочек – если бы денег!

Парни забавляются, перекидывая белого котёнка, за которым радостно бросается сумасшедшая. Котёнок не пищит, а тихо стонет.

Влад решается выйти на эту сцену. На всякий случай он внимательно осматривает «декорации»: плексипластиковые доски, мусор…

Парень с подпиленными рогами, зарычав, сворачивает котёнку шею, а тушку швыряет под ноги нищенке. С улыбкой блаженная опускается за зверьком, но что-то начинает понимать, испачкавшись в его крови, и затравленно снизу вверх смотрит на окружающих.

Влад чувствует – если ещё помедлит, ей тоже свернут шею. Или даже хуже… Он срывает с себя перчатку.

Рогатый тянет Агату наверх, и её хватают за руки двое. В рот заталкивают грязную тряпку. Девушка не пытается вырваться, лишь с безумной надеждой заглядывает в глаза мучителям. Отшвырнув котенка ногой, верзила берётся за свой пояс.

– Эй, ищете блаженства, парни? – с максимально возможной для него уверенностью Влад заходит в подворотню. – Присоединюсь?!

– А ты кто такой? – говорит, конечно, рогатый. С чего бы им делить добычу с этим худосочным?..

Хорошо, что Влад никогда раньше не совался в трущобы, а Рияд сына ещё не представил горожанам. Князь явился, приказал похоронить Мариэтту под порогом борделя и закрыть его, а Владу посоветовал беречь кольцо. И вдруг разрешил прийти жить в цитадель! В каком качестве? Как надолго?.. Рияд счёл ниже своего княжеского достоинства объясняться с мальчишкой. Да уж, если чужая душа просто потёмки, то в душе его отца царит тьма!

– Сын хозяйки последнего в княжестве борделя, – улыбаясь, Влад делает ещё несколько шагов.

Ему кажется: Агата смотрит на него, будто узнала.

– Сынок, интересненько! – хохочет первый, а остальные подхватывают: – Бесплатно проведёшь, а? – Видно, они пока не в курсе судьбы Мариэтты и её заведения.

– Проведу… – Влад неспешно обходит компанию, как стрелка солнечных часов, – если совершеннолетние!

Парни многозначительно переглядываются. Бесплатный визит в бордель, вообще, заманчивое предложение, но их внимание приковывает… кольцо на руке юноши. Гранёный сапфир по цвету совпадает с глазами владельца, но такие мелочи их не волнуют. Каждый из них может поклясться, что вот к их чёрным или карим сапфировый пойдёт больше! Хотя какой дурак станет показывать в трущобах такое сокровище? Продай украшение подороже, а вырученные монеты спусти в том самом борделе или «Воющем гусе»!