Кристина и Джафар переглянулись, однако поговорить не успели – народ всей компанией двинулся подальше от комаров и поближе к коктейлям.
Кристина начинала привыкать к этому заведению. Портреты живых и мертвых героев, колоритный Вацлав в чёрном фраке с высоким воротником, и непонятное существо, убирающее со столов. Говорили, что это то ли внучка Вацлава, то ли внук. Нанимала их обоих Регина, а она вряд ли расскажет.
Кафе «Грибница» изнутри. Стена с портретами.
*
На следующий день после обеда Кристина, как и обещала, решила навестить больного.
Эрик лежал на койке ещё довольно бледный и слабый, однако встретил ее улыбкой.
– Ты меня спас, – поздоровалась она, устанавливая ему на столик фруктовый салат.
– Это все грибы, – оправдался Эрик. – Я пытался свести татуировки, – он коснулся скулы, где была руна, – грибами тридерисами. Долго. И это настраивает на единение с природой. Свести не получилось – подошел критический срок. Наверно, осталось чуть-чуть, но я испугался. Светоч… в смысле гуру Теребилов, узнал и велел прекратить. Сказал про чудовищ. Я тогда не знал, как они называются. Теперь знаю.
– И кто бы, – засмеялась Кристина, – превратился в сторна? Ты или Тейваз?
Протянув руку, она коснулась позорной руны. Эрик улыбнулся.
– Тейваз, конечно. Ушел бы в лес… Под плесенью татуировок не видно. А я остался бы здесь, чист, как младенец.
– Как ты себя чувствуешь?
– Сожалею, что у вас не лечат грибами. Один день – и всё.
– А потом расплата.
– За счастье спасти такую прекрасную даму…
– Перестань. А то кто-нибудь подумает…
– Что ты пытаешься меня морально поддержать, только и всего. Что тут ещё можно подумать?
Кристина смеялась. Нахальство Тейваза было немного неприятно, но в то же время… волновало.
Ещё минут пять, подумала она, и я пойду.
*
Тревога, съедающая Джафара, скорее всего была очередной манифестацией слишком медленно затухающего постэффекта от некогда пережитого им в разных местах планеты, но могла быть – он допускал эту мысль – и чем-то другим. От морока, наведённого лесом, до чисто физических последствий слабой дозы токсина, продегустированного на тюремных нарах.
Эйзен ещё в первый раз пытался выяснить у Джафара, что это было, но тот смог рассказать о симптомах весьма немногое. Слишком он тогда поторопился впасть в анабиоз. По его словам, он сделал это с чисто детективной целью, но на самом деле и с намерением выжить тоже.
На следующий день, закончив работу, он зашел на ферму навестить Кристину. Одиночество становилось все острее, хотелось поговорить, увериться, что люди в этом мире еще на своих местах.
Однако девочки-лошадницы сообщили, что Кристина уже полчаса как отправилась в больницу, узнать о состоянии ушибленного лестницей Россохина.
Джафар почему-то надеялся, что и Макс там же. Однако, поднявшись на второй этаж, в хирургическое, он не заметил никаких следов гиганта, да и вообще не увидел людей. Только из одной палаты доносились голоса и громкий смех. Джафар осторожно заглянул внутрь.
Кристина сидела возле кровати больного, что-то рассказывала ему и ласково смеялась.
Они оба смеялись.
Она и Эрик – бледный, с загипсованной правой рукой и рассыпавшимися по белой подушке каштановыми кудрями и Кристина – в белой футболке с котёнком, в джинсах, обтягивающих ее округлые бёдра так, что невозможно было не смотреть. Двое людей в палате говорили, перебивая друг друга, и являли собой картину, по мнению Джафара, полного эмоционального единения.
Тут, собственно, его и накрыло.
Отступив на шаг, он постарался удалиться бесшумно, чтобы пережить все это в отдалении, но резкая слабость в ногах побудила опуститься на стоящую в коридоре банкетку. Он рассчитывал посидеть там минуту или две, а потом все же уйти, но внутренние обстоятельства не позволили ему сесть тихо – металлические ножки банкетки проехались по кафельному полу, издав неприятный скрежет.
Кристина прервала беседу и сказав «я сейчас», выглянула в коридор.
– Яша? – удивилась она. – А что ты не заходишь?
– Не хотел вам мешать, – язвительно ответил Джафар.
Вот досада. Разумеется, он хотел сказать что-то другое, потому что знал, что эта фраза все испортит и выдаст его с головой, но в сознании была только она. Но не молчать же.
Кристина закономерно погрустнела.
– Я не ожидала, – тихо сказала она, – что ты придёшь…
Только бы, уговаривал себя Джафар, не устроить сцену здесь, в больнице.
– Я, пожалуй, сейчас уйду, – сказал он, вставая с банкетки – на этот раз легко и бесшумно. – Счастливо оставаться. И твоему новому другу, – Джафар на миг обернулся, – скорейшего выздоровления.
*
Она догнала его на пустоши – он специально свернул туда, когда понял, что его преследуют. Сейчас хорошо было бы домой и закрыться от всех, отключив звонок, но сперва следовало объясниться. И когда Кристина приблизилась, он выждал секунду, потом обернулся:
– Я уже сказал, что не хотел вас прерывать.
– Я должна была к нему зайти, – выдала Кристина фразу, которую выбирала все то время, пока шла за Джафаром. Все прочие оправдания выглядели глупо. – Он меня спас.
Вторая часть, поняла она тут же, была лишней. Потому что спасать ее имел право только Джафар.
– Я тоже безгранично благодарен ему за это, ответил Джафар, прижав руку к груди и иронично поклонившись. – Что не так?
– Ты ревнуешь, – обвинила Кристина.
– Естественно, – кивнул Джафар. – И в этом я неправ. И я хочу пережить эту свою неправоту где-нибудь в одиночестве.
– Ты правда думаешь, что он…
– Он тебе, черт возьми, нравится! – сорвался Джафар. – Я это вижу. Ты любишь исцелять и собирать по частям всех убогих и разрушенных, а я уже относительно собран и не представляю для тебя того интереса, что раньше. Я уже отработанный материал, а вот трагический Эрик, у которого две личности…
– Это не так! Ты тоже…
– Тоже? Вот спасибо!
