Скрипнув зубами, заставляю себя развернуться.
– Ты издеваешься?
Север, сощурившись, разглядывает меня.
– А ты резкая-дерзкая.
– Приму за комплимент, – парирую я и, не удержавшись, отвожу взгляд. Слишком уж пристально он смотрит.
– Говори побыстрее, в чем дело. Я не болтать с тобой пришла.
– А я вот соскучился. – Его лицо пересекает кривая улыбка. – Адрес свой говори – отвезу, пока разговариваем.
Я машинально впиваюсь ногтями в сумку. Какой же ублюдок. Делает вид, будто ничего не случилось. Всерьез полагает, что я покажу место, где живу?
– Даже не подумаю.
– Спросил из вежливости, – усмехнувшись, Север переключает рычаг передач, и машина трогается с места. – Ну а как вообще поживаешь?
Я растерянно кручу головой, глядя, как вывеска с названием кафе все сильнее удаляется. И что мне теперь делать? Закричать, чтобы остановил?
– Куда ты меня везешь?
– К тебе. Перестань так нервничать. Ты же в курсе, что я не насильник.
Мне требуется не меньше минуты, чтобы осознать услышанное. Север знает, где я живу. Сомнений в этом нет, так как он едет в единственно правильном направлении.
– Раз ты не настроена на общение, перейду к делу. – Он расслабленно вращает руль. – Район для работы и проживания ты выбрала паршивый, так что рекомендую как можно скорее его сменить.
То, что Север, кажется, считает, что его советы что-то для меня значат, вызывает всплеск негодования, которое я маскирую издевательским смешком.
– А может мне лучше сразу из города уехать? Или сменить страну?
– Это лишнее. – Его голос остается серьезным. – По поводу района… Собственно те, в которые не стоит соваться – всего два.
– Я никуда не собираюсь съезжать, – чеканю я.
Он же понятия не имеет, чего мне стоило арендовать эту квартиру, и как сложно было к ней привыкнуть. Снова перевозить вещи, снова знакомиться с новой соседкой…. Нет уже. Ни за что.
– Тебе придется. – Тон Севера становится жестким и суровым. – Иначе те двое будут наведываться каждый день и ничем хорошим это не закончится. Твой район не подконтрольная мне территория. Понимаешь, о чем я?
У меня голова идет кругом. То есть мне не показалось, и те двое действительно пришли за мной? А притихли они потому, что заметили Севера? Что вообще все это значит?
– Работу тоже придется бросить, – продолжает он. – Вернее, найти что-то новое.
– Я не согласна…
– Слушай сюда. – Взгляд Севера хлещет меня по лицу. – С тех пор, как стало известно, что твой отец выходит на свободу, на тебя официально открыта охота. Я не могу сутками здесь торчать – дела имеются. Поэтому сегодня же собираешь вещи и до завтра переезжаешь. Все поняла?
– Папу освободят? – растерянно переспрашиваю я, глядя перед собой. – Но как? Ему же еще несколько лет сидеть оставалось.
– Так ты не в курсе? – Север оценивает мое лицо, словно желая удостовериться, что я не вру. – Прошение уже подписано. Выйдет примерно через месяц.
4
– Номер мой разблокируй, – долетает до меня в дверях подъезда. – Про вещи я серьезно – не тяни. Завтра пришлю машину.
Не будь я настолько ошарашена полученной информацией, помахала бы в воздухе средним пальцем.
И так, что мы имеем? Нависшая надо мной угроза стала реальнее, чем когда-либо, Север, кажется следил за мной и даже знает, где я живу, папа скоро окажется на свободе, но по какой-то причине решил об этом не уведомлять.
В свою съемную квартиру я захожу на ватных ногах. Бросаю сумку рядом с заляпанными грязью кроссовками Лейлы, и запираюсь в ванной. Нужно побыть немного с этим одной, в тишине.
Бух! Бух! Бух!
– Ты, че, пришла? – фальцетом раздается из-за двери. – Надолго там? Я в туалет хочу.
Я матерюсь сквозь зубы в сотый раз за день. Брань – лучшая альтернатива слезам.
– Подожди десять минут.
– Пять максимум! – предупреждает соседка. – Ссать хочу, пипец.
Если бы на момент поиска жилья я располагала большим количества времени и денег, я бы ни за что не согласилась на столь неряшливое и хамоватое соседство. Порой мне кажется, что Лейла сознательно издевается: то постирает мою белую футболку со своими черными джинсами, то заберет оба комплекта ключей, заперев меня в квартире, то в последний момент объявит, что не может внести свою часть денег за аренду. И это без учета того, что она в принципе не способна за собой убирать. Ее грязные вещи валяются всюду, и просьбы мусорить в пределах своей комнаты, остаются без внимания. Иногда хочется поведать ей о том, что она живет с дочерью зэка, и в любой момент может быть задушена подушкой. Пусть боится.
Переведя дух, я выхожу и обнаруживаю Лейлу в гостиной, пялящейся в ноутбук и грызущей семечки, очистки от которых валяются всюду. И нет, сама она ее не уберет.
– Туалет свободен.
– Перехотелось что-то, – отмахивается она, не поднимая глаз.
Я представляю, как стискиваю в ладонях ее шею и трясу. Да как можно быть такой тварью?!
Не замечая сгущающегося воздуха, Лейла продолжает беззаботно сплевывать кожуру мимо тарелки. Чтобы не спровоцировать очередной скандал, я заставляю себя пойти к себе, но застываю дверях спальни при звуке ее писклявого голоса.
– Мужик какой-то приходил, тебя спрашивал.
Едва успокоившийся пульс вновь пускается вскачь. Какой еще мужик? До сегодняшнего дня никто не знал, где я живу.
– Он представился? – хрипло переспрашиваю я, оборачиваясь.
– Не-а. – Лейла сосредоточенно ковыряется в зубах. – Ты платеж по кредиту не просрала? Выглядел он как коллектор. И на бультерьера похож.
Забежав в комнату, я с грохотом захлопываю за собой дверь. Не коллектор это, потому что у меня нет кредитов. Паника за секунды оккупирует каждый миллиметр тела. Адрес моего проживания знает Север, но едва ли Лейла, падкая на мужской пол, сравнила бы его с бультерьером. Женщины привыкли покупаться на его брутальную внешность и мальчишескую улыбку. Значит, это был кто-то еще. Возможно один из тех, кто приходил в кафе сегодня. Черт…
Трясущимися руками я распахиваю дверцы шкафа и начинаю лихорадочно сбрасывать вещи на пол. Охота на меня официально открыта, а значит оставаться в этой квартире действительно нельзя.
Дзынь!
