Хочу видеть тебя

Глава 1

Александр

Внезапный звонок вырвал меня из сна. Едва разомкнув веки, я потянулся к телефону. Кому не спится в два часа ночи? На дисплее высветился номер Ильи Загороднева. Я откинулся на подушки, прохрипев ругательства. Как же мне хотелось послать этого заносчивого мажора в задницу, но он был слишком сильно мне нужен. Скрипнув зубами, ответил на звонок.

– Алло.

– Астров, ты спишь? – раздался громкий бас, и я, зажмурившись, терпеливо досчитал до пяти.

– Уже нет, – изрёк недовольно.

– Ты мне нужен, – проскрипел Загороднев, и я уловил в его голосе совсем другие нотки. Смесь паники и растерянности.

– Что случилось? – выдавил сквозь зубы, едва скрывая раздражение.

В прошлый раз мне пришлось вытаскивать этого раздолбая и его дружков из клуба после пьяной драки. Одного тогда сильно помяли, но от Загороднего старшего эту заварушку удалось скрыть.

– Да тут дело такое… – слова звучали растянуто, Илья явно был не трезв. – Я на трассе, в пятидесяти километрах от города. Домой ехал, батя внезапно вернулся.

– И? – спросил нетерпеливо. – Бензин, что ли, кончился, или ментам нетрезвый попался?

– Если бы, – выдохнул он с истеричным смешком. – Я девчонку какую-то сбил.

Сон как рукой сняло, я подскочил на месте и шокировано переспросил:

– Что? Как сбил? Где? На трассе?

– Нет… – протянул Загороднев с досадой, будто жалел о чём-то. – Когда выезжал с дачи Громова. Она, блин, сама на дорогу выбежала, коза такая!

– Стоп! – я всё ещё не понимал, как этот идиот оказался на трассе. – Ты что, просто взял и уехал?

– А что мне оставалось? – рявкнул он в панике. – Я выпил сильно, и испугался, что засекут.

– Девушка жива?

– Чёрт её знает! Тебе это и предстоит проверить.

Я сжал кулаки до хруста костей. Поверить не мог, что Илья решил просто скрыться с места преступления, вместо того, чтобы помочь той, которую покалечил, а возможно и… Отбросил ужасные мысли. Я очень надеюсь, что девушка жива, и с ней всё будет хорошо.

– Ты так сильно головой ударился или реально надрался?– просипел я. – Вернись сейчас же на место и вызови скорую помощь.

– Не могу уже.

– Что значит – не могу?

– У меня машина в кювете. Ты так и будешь болтать, или наконец-то поднимешь свою задницу и приедешь?

С каким удовольствием я бы послал его далеко и надолго, но всё, что я мог в этот момент – это подавить очередной порыв и как можно спокойнее произнести:

– Присылай своё местоположение.

***

Автомобильные фонари обливали ночную трассу неярким тоскливым светом, в точности отражая моё внутреннее состояние. Я бросил взгляд на карту навигатора и крепче стиснул руль. Осталась всего пара километров до красной точки, где должен был находиться Загороднев.

Мы были знакомы с ним ещё с детства, но большими друзьями себя не считали. Илья никогда не был пай-мальчиком, но в последнее время ему совсем снесло крышу. Наши отцы дружили, вели совместный бизнес, пока два года назад отец Ильи не ушёл в политику, продав свою долю одной влиятельной шишке, которая и протащила его к власти. Мой отец сработаться с новым партнёром не смог, а, может быть, и не дали, впрочем, теперь это уже не столь важно. Теперь важно – в каких долгах мы погрязли из-за этого.

Я притормозил у обочины, вглядываясь в ночной мрак лесопосадки, и только включив дальний свет, смог увидеть разбитую иномарку Загороднева. Врёт его навороченный навигатор метров на сто. Взял из бардачка фонарик и направился к машине, вернее, к тому, что от неё осталось.

Илья стоял неподалёку, опираясь о ближайшее дерево, и курил сигарету. Судя по разбросанным на земле окуркам – далеко не первую.

– Ну, наконец-то, – прохрипел он и, пошатнувшись, отпрянул от ствола.

Зашаркал по траве, еле передвигая ноги. Он – в зюзю. Как его дружки вообще за руль пустили? Лишь когда лицо Ильи оказалось в свете фар, я смог разглядеть его. Чертыхнулся, внимательно его разглядывая. Нос и губа разбиты в кровь, на лбу большая шишка с налившимся фингалом.

– Ты сам аварию подстроил? – процедил вопрос сквозь зубы.

– Угу, – вяло буркнул он. – Пришлось рискнуть, но ничего – живой, как видишь.

– На кой чёрт?

– Так лобовое девка разбила, а щас – будто так и было.

Сжал челюсти, не веря, что всё это происходит взаправду. Загороднев, конечно, тот ещё отморозок, но я и не догадывался, что до такой степени. Он остановился в метре от меня, но я всё равно уловил крепкий запах перегара.

– По-твоему, в полиции придурки работают? – рыкнул я.

– А кто ж ещё?

– Придурок здесь – только ты! Любая экспертиза покажет…

– Вот не надо тут умничать! Без тебя тошно! – перебил Загороднев, смачно сплюнув под ноги. – Домой меня отвези лучше. И смотри, никому ни слова, откуда меня забрал.

– Ты мозги совсем пропил? – зло прищурился. – Как ты своему бате объяснять разбитую машину будешь?

– Скажу, что угнали! А менты-придурки пусть угонщиков ищут, – Илья поплёлся к моей машине. – Поехали, говорю, пока никто не засёк. Это теперь не мои проблемы. Я сидеть из-за той тёлки не хочу.

Двинулся следом, щёлкая сигнализацией и закрывая двери своей ласточки. Загороднев остановился и недоумённо захлопал глазами.

– Какого хрена, Астров?

Молча обошёл его и, открыв только багажник, достал бутылку воды. Небрежно бросил ему в руки.

– Рожу отмой для начала. Мне после тебя салон чистить не хочется. А потом поедем, – я стих, обдумывая, как быть, и решительно кивнул сам себе. – Но не домой, а туда, где ты девушку сбил.

– Чего?! – Илья нервным движением открутил крышку, пытаясь стоять ровно, хоть ему это удавалось с трудом. – Я не поеду туда! Мне не нужны проблемы.

Я стрельнул в него уничтожающим взглядом и холодно произнёс:

– Хочешь ты того или нет, проблемы у тебя уже есть. Причём, довольно крупные. Только до тебя это никак не дойдёт!

– Да что ты заладил…

– Я не собираюсь тебя уговаривать, Илья. Ты можешь остаться тут, и подождать какого-нибудь осла, который закроет глаза на то дерьмо, в которое ты вляпался. И станет твоим соучастником. А я поеду в посёлок и выясню, что сейчас с девушкой.

Загороднев отвернулся, пробурчав себе под нос какие-то ругательства, склонился, неуклюже плеснул воды на голову, и ладонями растёр лицо.

– Чёрт с тобой, – прохрипел он невнятно. – Поехали. Но учти, если хоть одна живая душа узнает – я тебя в порошок сотру! – добавил с угрозой. – Машину у меня угнали, ясно?

Я не ответил. Прикрывать его зад я не намерен. Для этого у Загороднева есть папочка. А мне вообще не следует лезть в это дело.

– Садись, – я открыл дверь своей машины, когда Загороднев вытер лицо своей же футболкой.

Тот скривился, будто я его заставил выпить смертельный яд, плюхнулся в кресло, вальяжно раскидывая при этом ноги, и хлопнул дверью. Я дал по газам сразу, как только сел за руль, и машина снова понеслась по ночной трассе вперед, со свистом разрывая воздух.

– Адрес перекрёстка вбивай в навигатор, – я сунул свой телефон Илье и вновь сосредоточился на дороге.

Тот пьяно квакнул и принялся неуклюже стучать по экрану.

– Готово.

Мы ехали молча. В небе появились слабые просветы, и оно окрасилось в сизый цвет. Вокруг стало гораздо светлее – ночь уступала раннему утру. Путь оказался недолгим, уже через десять минут я притормозил у перекрестка, к которому нас привёл навигатор. Это был довольно широкий проспект, вероятно, он считался в посёлке основным, потому что остальные дороги тут напоминали узенькие закоулки. Глазами обнаружил машину скорой помощи, мигающей в набравшем силу рассвете проблесковым маячком. Рядом стоял автомобиль ДПС, и двое мужчин в форме разговаривали с маленькой горбатой старушкой.

– Доволен? – протянул Загороднев с неким подобием улыбки. Уверен, у него в данный момент поджилки тряслись, до того сильно дрожал его голос, но, тем не менее, он старался казаться эдаким бесстрашным пофигистом. – Тут уже и без нас разобрались. Поехали!

В который раз смерил его презрительным взглядом и приоткрыл дверь.

– Оставайся в машине, – выдавил сквозь зубы и вышел в утреннюю прохладу.

Я шагнул на потресканный, заросший сквозь выбоины травой тротуар, и направился к светофору. С застывшей в жилах кровью осмотрел перекрёсток – к счастью, на нём не было накрытого покрывалом тела. Значит… жива?

Старушка что-то запричитала полицейским, замахала руками и, резво закивав головой, отошла от них. Я воспользовался случаем и направился в её сторону.

– А что тут произошло, бабуль? – обратился к ней, как только она отдалилась от мужчин на значительное расстояние.

– Девочку нашу сбили, Вероничку, – жалобно поделилась старушка, прикладывая ладонь к сердцу. – Совсем ведь ещё молоденькая!

– Насмерть? – едва шевеля языком уточнил я.

– Нет-нет, живая она! Вот только в «скорую» погрузили, ехали долго с Мирного! У нас же тут нет больницы, так, поликлиника с двумя врачами. Вот, с центральной ждали… Господи, дай бог, чтобы всё обошлось.

Облегчённо выдохнул и позволил себе взглянуть на «скорую». В тот же момент машина  глухо скрипнула и тронулась с места, увозя пострадавшую от рук пьяного идиота, с которым меня, словно в наказание, столкнула жизнь.

– А где виновник? – голос вырвался с хрипом.

– Скрылся! – со злобой визгнула старушка, блеснув, казалось бы, бесцветными глазами. – Но ничего, поймают! У нас тут камера хорошая стоит, новая. Мне Павел Степанович, майор наш, поведал, что номер машины уже выяснили, так что, вычислят и накажут! – с нотками гордости и веры в справедливость добавила она.

– Было бы здорово, – искренне высказался я, посмотрев на Загороднева через лобовое стекло.

– А ты, милок, откуда будешь? – вдруг спросила она, подозрительно прищурившись.

– Я к другу приехал, – пожал плечами. – Увидел «скорую», решил узнать, в чём дело.

– А у нас тут горе, милок, горе, – всплеснула руками старушка. – Ну, пойду я, помолюсь за Вероничку. Лишь бы живая осталась, лишь бы оправилась!

С этими словами бабулька зашаркала в сторону старенького подкосившегося забора, за которым, скорее всего, был её дом, а я развернулся и пошёл к машине.

– Ну, что там? – каркнул Илья, как только я нырнул в салон. – Все живы – здоровы?

Я прищурился, пробегая по его раздутой побитой роже брезгливым взглядом.

– Звони бате, Илья. Попал ты в этот раз. Тебя уже ищут.

Глава 2

Вероника

Я находилась в каком-то странном месте, запертая внутри большой прозрачной сферы. Снаружи – небо, усыпанное бесчисленным количеством звёзд, а внутри – вода. Большой шар, полностью заполненный жидкостью, в центре которого находилась я, и пустая звенящая тишина, окутывающая меня со всех сторон. Уши были словно заложены, на них давила вода. Я не понимала, как тут оказалась, и почему мне так сложно пошевелиться. Иногда мне удавалось проплыть к краю сферы, и я могла различить странные звуки снаружи. Монотонный писк, чей-то голос, который было невозможно разобрать из-за толщи воды, редкие стуки. Они вызывали во мне смутный страх, заставляющий с трудом возвращаться обратно – в центр шара. Но больше всего я удивлялась тому, что я могла дышать под водой. Просто делать вздох – и ничего не чувствовать, кроме глотка воздуха. Странного, наполненного примесями медикаментов.

Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем шар внезапно лопнул, и всё погрузилось во тьму. Тело стало ощущаться по-другому, невесомость исчезла, а кожа стала чувствовать тёплый воздух. Ко мне вдруг пришло осознание – я просто сплю. И что сейчас настало время проснуться.

– Скажите, когда ей уже станет лучше? Вы понимаете, я не могу постоянно приезжать, больница в пятидесяти километрах от нас!

Недовольный голос тёти Веры был первым, что я услышала, когда открыла глаза. Вернее, мне показалось, что я их открыла, но, по факту, ничего не увидела. Лишь серое мутное пятно. Я попыталась снова. Чётко ощутила взмах собственных ресниц, движение век и зрачков, но перед глазами продолжала стоять непроглядная пелена.

– Давайте вы не будете повышать голос в реанимации, – раздался другой женский голос, тихий и усталый. – Здесь лежат особо тяжёлые пациенты. Свои недовольства вы можете озвучить в министерстве здравоохранения. У меня и так нехватка персонала, а те, что дежурят, делают для пациентки всё возможное.

Я зажмурилась и снова открыла глаза. Бесполезно – перед глазами мерцал серый экран старого сломанного телевизора.

– Тётя Вера? – позвала я испуганно, и услышала сбоку суетливую возню.

– Ника! – облегчённый вздох. – Ну, слава богу!

– Как вы себя чувствуете? – подключился второй голос.

– Тётя Вера, что у меня на глазах? – спросила я, пытаясь поднять руки, но мою попытку моментально пресекло мягкое прикосновение прохладной ладони.

– Пока подключена система, руки поднимать нельзя, – снова прозвучал голос незнакомки.

А параллельно с ним заговорила и тётя:

– Ничего у тебя на глазах нет…

– Как – нет? – мой голос непривычно скрипел, в горле было неприятно сухо. – Но я… я вас не вижу!

– Не волнуйтесь, – тут же принялась успокаивать меня женщина, по всей видимости, сотрудник больницы, в которой я находилась. – Мы обязательно вам поможем, вы поправитесь.

Только эти слова не успокаивали. Я была в панике и чувствовала себя крайне беспомощной.

– Что со мной? Почему я здесь?

– Ты не помнишь? – несколько озабоченно спросила тётушка. – Тебя сбила машина, когда ты переходила дорогу. Ночью! Что ты делала ночью на улице, Ника?!

Я зажмурилась, откидываясь головой на подушку. Попыталась собраться с мыслями и вспомнить, что со мной произошло. Но в голове был туман, настолько же густой, как непроглядная пелена перед глазами. Лишь расплывчатые картинки мелькали в памяти, которые было сложно понять.

– Я… я не знаю…

– Как – так – не знаешь? – продолжала строгий допрос моя единственная родственница.

– Мне нужно осмотреть пациентку, – вмешалась врач, спасая меня от вопросов, на которые я не могла ответить. – Вам лучше подождать в коридоре.

Тётя Вера недовольно цокнула, но я всё же услышала её удаляющиеся шаги.

– У вас ещё родственники есть, Вероника? – негромко спросила женщина, зачем то сжимая мне виски и переносицу прохладными пальцами.

– Нет.

– Хм… – неоднозначно протянула она. – Свет видите?

– Нет.

– Совсем? Я свечу вам в глаз фонариком.

– Если бы вы это не сказали, я бы даже не узнала… – шепчу испуганно, готовая расплакаться.

– Ну всё, без лишней паники, дорогая, – мягко попросила врач, проведя ладонью по моим волосам. – Я приглашу к вам специалиста, направим на МРТ… Всё будет хорошо.

– Такое случается? Это лечится?

– И не такое случается, поверьте, – уклончиво ответила она. – Мы понаблюдаем вас этот день, если всё будет хорошо, то завтра переведём в обычную палату.

– Мне больно вдыхать, – пожаловалась я, когда моё дыхание участилось в попытках справиться с нахлынувшими слезами.

– У вас ушиб двух правых рёбер.

– Вот как… – я сжалась, чувствуя себя ужасно, и тут поняла, что не могу пошевелить пальцами левой руки. – Рука сломана?

– Небольшая трещина, заживёт. И левая лодыжка пока тоже недееспособна из-за вывиха.

– Господи…

– Всё у нас заживёт, не расстраивайтесь, – снова постаралась успокоить женщина. – Главное – вы пришли в себя. У вас была черепно-мозговая травма.

– Зрение из-за этого пропало?

– Возможно… – прозвучал ответ после короткой паузы. – Я приглашу невролога, он вас осмотрит и всё расскажет. Пока отдыхайте, Вероника.

Так прошёл день, за ним второй, но однозначных ответов я так и не получила и от других врачей, которые меня обследовали. Каждый раз, когда я открывала глаза, я надеялась на чудо – что именно сейчас всё встанет на свои места, и мои глаза снова увидят свет. Но чуда не происходило. Зато я вспомнила события той злополучной ночи…

Глава 3

Я, наверное, единственная девушка в мире, которая не любит лето. И нет, не из-за знойной жары или сезона вечной прополки, а потому, что летом нет учёбы. Ведь летом, на каникулы, наше общежитие закрывали, и я была вынуждена приезжать в посёлок и жить в доме тёти Веры. Я прекрасно знала, что мне не особенно в нём рады. Второй муж моей единственной родственницы, Иван Вениаминович, за глаза называет меня дармоедкой, нахлебницей и лишним ртом, который он вынужден кормить. Наверное, если бы я не помогала с огородом, не ухаживала за курами и кроликами, меня бы давно выставили за забор, но тётя высоко ценила дополнительные «рабочие» руки, и продолжала выделять мне крохотную комнату на чердаке, переделанном под второй этаж. Как правило, я всё лето проводила именно там. Иван Вениаминович так боялся, что непутёвая племянница его жены загуляет и опозорит его благородное имя, что толком не позволял мне с кем-либо общаться. Я должна была возвращаться домой до девяти часов вечера, не водиться с неугодными (по его мнению) подружками, а уж о парнях и речи быть не могло. Свободной я себя ощущала, только когда вырывалась в город во время учёбы. Но и перед отъездом успевала получать строгий ультиматум: «Залетишь – сюда можешь не возвращаться». Идти мне всё равно было некуда, да и «залетать» я не собиралась. Поэтому уже второй год возвращалась из колледжа на свой маленький чердак.

У тёти не было своих детей, но был пасынок от второго мужа – Денис. Вот кому было дозволено всё: и гулять с друзьями по ночам, не появляясь дома по нескольку суток, пить, курить, водить в дом девчонок и ничего не делать по хозяйству. Разве что мусорить, оставлять за собой грязную посуду после еды прямо там, где поел: в гостиной, на кухне, в комнате за компьютером, а так же разбрасывать своё грязное бельё повсюду. Дармоедка ведь всё соберёт, помоет, постирает и разложит по местам, ведь иначе получит нагоняй за бездельничество. Денис был на два года старше меня, жил в отдельной пристройке к дому, и часто закатывал вечеринки с друзьями. Особенно когда его отца и моей тёти не было дома. Они уезжали к матери Ивана Вениаминовича на каждые выходные. Бабушка была уже старенькой, с больными ногами, и нуждалась в помощи, но переезжать из родного дома не желала.

«Вас и так там много, сынок, – лопотала она, качая головой. – Куда мне к вам поселиться? Дом-то маленький, не хочу я вас теснить!»

День, когда меня сбила машина, как раз был субботой. Тёти и её мужа не было, а я, после полива, убежала к Вале, моей подруге. У неё был день рождения. Я пробыла в гостях где-то с час, а потом подруга уговорила меня остаться ещё на полчасика. Праздник как-никак, и строгого родственника дома не было. В итоге, у калитки своего летнего пристанища я оказалась около десяти часов. Денис не терял время даром – его компания уже собралась во дворе дома, успела хорошо поддать, и громко веселилась. Соседи не жаловались на шум – уже привыкли. К тому же, как правило, после часу ночи друзья уходили гулять на улицу или к озеру, а в посёлке на ночное гуляние молодёжи никто не обращал внимания.

К сожалению, мой приход не остался незамеченным. Стоило мне скрипнуть калиткой, как меня облепили нетрезвые взгляды парней.

– О, Вероничка! Ты когда с учёбы вернулась? – весело заголосил Никита, который всегда уделял мне больше внимания, чем остальные.

– Здравствуйте, – натянуто улыбнулась. – На прошлой неделе.

– Здравствуйте! – передразнил рослый боров, кажется, Семён, – Денис, ты её в город не пускай больше, смотри, в какую интеллигенцию превращается! – он поднялся с лавочки и выпятил пузо, тыча указательными пальцами на свой пах. – Не правильно здороваешься, Вероничка, вот «здравый ху* нате» – будет по-нашему!

Парни хором заржали, а Денис посмотрел на часы:

– Ты где шляешься, Ника? Время уже так-то не детское.

Да, и я уже не ребёнок. И свои трусы стираю самостоятельно. Но ссориться с «правильным» сыном себе дороже, поэтому вместо колкостей я вполне миролюбиво произношу:

– У Вали день рождения, засиделась, и не заметила, как пролетело время.

– Да пофиг, – хмыкнул Денис, параллельно наливая в рюмку. – За опоздание полагается штрафная!

– Я не пью! – отрезала я и развернулась к крыльцу.

– Неужели никто в городе не научил?! – со смешком хрюкнул боров-Семён. – Ну вы посмотрите, прямо ангелочек во плоти!

– Да ладно вам, – протянул Денис, – Всё она умеет, это при бате моём прикидывается. Да, Вероничка? Но сейчас-то батьки нет, идём к нам, порадуй своей красотой наши грешные очи!

– Поэт, бля! Вы посмотрите, – заржал кто-то.

– Ну, тебе-то, конечно, виднее, – промурлыкала Регина, она никогда не пропускала весёлые гулянки. – Плохому тут втихаря свою служаночку учишь!

– А ты всех по себе не равняй, – парировал Денис, и снова повернулся ко мне. – Поздно ты, принцесса, пришла. Твоя опочивальня занята на неопределённый срок одной безумно влюблённой парочкой. Так что, садись рядышком, мне под крылышко, и без лишних возражений жди своей очереди.

– Что? – ошарашено пролепетала я, поднимая взгляд к окну, где находилась моя комнатка. – Как это – занята?!

Денис хохотнул, задорно играя бровями.

– Тебе наглядно показать? – выдал он, прищурившись. – Идём, пока я добрый!

Сжав кулаки, я подхожу к компании и едва сдерживаюсь, чтобы не расцарапать наглое лицо своего сводного двоюродного брата. Мы никогда не были дружны, но и не ругались толком. Он всегда предпочитал меня не замечать, а я старалась не мешаться. Да и дома Денис появлялся нечасто. Но сейчас я была на грани того, чтобы устроить скандал с битьём посуды.

– Немедленно выгони их! – потребовала сквозь зубы, изо всех сил пытаясь держаться.

Вся свора местных обалдуев стихла, прислушиваясь к назревающей ссоре. Денис сразу переменился в лице, поставил стакан со спиртным и поднялся, возвышаясь надо мной на добрую голову. Он был большой и здоровый, как и подобает деревенскому парню, не могу сказать, что красивый, но среди представительниц прекрасного пола пользовался популярностью. Как говорится, на безрыбье и рак – рыба.

Денис взял меня под локоть и отвёл подальше от друзей.

– А ты чего тут команды раздаёшь? – прошипел мне в лицо. – Ничего не перепутала?

– Это ты, видимо, перепутал комнаты для своих дружков. Раз им так невтерпёж, у себя их запирай, или сразу в комнату к своим родителям веди!

– Да у тебя тут, по сути, своей комнаты нет, – слова сочились ядом, ударяя, словно пощёчина. – Дом – мой, что хочу, то и делаю. Не нравится – проваливай. А если идти некуда, сиди молча и жди, когда выйдут.

– Молчать я не буду, – пригрозила я, выставив перед ним указательный палец, словно строгая учительница. – Как только тётя Вера приедет, я расскажу ей, что ты в их отсутствие дом в бордель превратил!

Денис выдохнул, закатив глаза. Не похоже, что моя угроза его напугала, но он всё же решил сменить свой барский тон на дружеский:

– Ладно, не подумал я немного. Привык, что комната свободна, и забылся.

– То есть, ты хочешь сказать, что в моё отсутствие ты всегда мою комнату таким образом используешь? – выдохнула с недоумением.

Он осекся.

– Нет, конечно! Сегодня так получилось… Давай вот как сделаем: сегодня ты у меня переночуешь, а я у тебя там приберу.

– Приберёшься? – переспросила недоверчиво.

Мне кажется, если этот парень возьмет в руки тряпку, на улице пойдёт дождь из шоколадных лягушек! Причём, они окажутся живые, и вместо привычного «ква» будут мычать, как коровы.

– Ну да, – лицо Дениса скривилось, видимо, он представил это грандиозное событие. – Я всё равно сегодня уйду, и меня не будет до завтра, – и пока я пребывала в растерянности, он подтолкнул меня к своему пристрою. – Иди, Ника, надоела ты мне за эти десять минут на десять лет вперёд.

Я вошла в пристройку, лишь бы не оставаться в компании полупьяных дружков Дениса, и заперлась. Огляделась вокруг – никого. Пластиковые окна были закрыты наглухо, отчего музыка с улицы и громкий гогот компании доносились до меня приглушённо, и практически не мешали. Хотя за этот вечер я так устала, что могла уснуть, даже если над головой танцевать начнут. Нового постельного белья в комнате я не нашла, поэтому покрывало с кровати я решила не снимать. Мало ли, чем Денис занимался здесь среди недели. Девчонок он к себе без стеснения водит.

Возможности умыться у меня тоже не было. Со вздохом открыла шкаф и достала плед. Осталось потерпеть это всё до утра, потом приедет Иван Вениаминович, и весь этот балаган закончится. Легла на подушку и не заметила, как погрузилась в сон. А через какое-то время меня разбудили странные ощущения. Распахнула глаза и почувствовала, как по животу, прямо под футболкой, скользит шершавая ладонь, пытаясь добраться до груди, а в носу зачесалось от сильного запаха перегара…