Черное солнце

Ярл поймал мой недоуменный взгляд после его слов и пояснил:

– В Нортланде наследование титула происходит не как принято у вас, по праву крови, а по праву силы. Любой из членов Дома Хус имеет право бросить вызов за титул ярла в смертельном бою.

– Вы… убили всех своих братьев? – ахнула я.

– Только половину, – коварно усмехнулся он, откусывая кусок стоящей перед ним свиной рульки. – Еще половина перебила сама себя, а те, у кого осталось мозгов чуть больше, чем у яка, мирно доживают свои дни в рядах моей дружины.

– Разве это правильно, вот так поступать со своими родными? – я насупилась. Этот рассказ совсем не вязался с образом заботящихся друг о друге северян, который у меня сложился из рассказа Джордис. Это было слишком… дико. – Разве для вас нет главной ценности, чем семья?

– А разве может слабый пес защитить своих щенков? Или сможет он постоять за свою стаю и прокормить ее, когда на улице мороз настолько лютый, что кажется само семя души вот-вот окоченеет? – он посмотрел прямо мне в глаза, но в его взгляде не было и намека на жаждущего крови чудовище. Это были глаза уставшего человека, что печется о благополучии своего народа любой ценой. – Только сильный лидер может повести народ за собой, слабым телом и духом на севере места нет.

Я поймала недовольный взгляд ярла, когда при этих словах он невольно покосился вправо, где чуть поодаль сидели его жена и сын. Ари, который вновь желая подражать отцу во всем, пытался справиться с огромной свиной ногой, итоге не смог сам ее порезать, и Джордис терпеливо нарезала мясо для сына вилкой и ножом, пока мальчик недовольно шмыгал носом.

– Вы поэтому пошли на службу вместе с папой? Чтобы стать сильнее?

Айварс заморгал, словно не расслышав мой вопрос.

– Что?.. А, нет. Это твой отец пошел в имперские ряды, чтобы там себе карьеру сделать, – отмахнулся он. – Я просто хотел очутиться подальше от отчего дома и доказать самому себе, чего я стою… До сих пор для меня остается загадкой, как мы подружились с этим вечно занудным педантом, который никогда не отступал от правил. Но, как видишь, я сделал из него нормального человека, ха-ха!

Ярл пихнул локтем своего друга, и пролил на брюки Эстебана часть содержимого своей кружки, но тот даже глазом не повел.

– Да, Айдж, три недели в карцере с тобой на меня плохо повлияли… С тех пор не было ни дня, чтобы нам с тобой не влетало, – он задумчиво посмотрел вдаль, на солнце, которое медленно поглощалось водной гладью. – Как давно это было, зим двадцать назад?

– Двадцать пять, если быть точным, – поправил его Айварс. – Эх, какими мы тогда были молодыми!

Музыка сменилась с ритмичной на тягучую и меланхоличную. Мужчины начали вставать из-за стола, приглашая прекрасных дам на танцы. Вскоре пространство внутреннего двора, было заполнено парами танцующих вперемешку южан и северян.

Джордис что-то шепнула Ари на ухо, и я насторожилась. О чем начал причитать мальчик было не расслышать, но я сама уже догадалась, что сейчас последует. После недолгих уговоров, Ари с несчастным выражением лица встал из-за стола и направился в нашу сторону.

– Могу я попросить благородную даму оказать мне честь и подарить танец? – бесцветным голосом пробубнил он, глядя даже не на меня, а куда-то в сторону. Сидевшая рядом Каталина заулыбалась.

– О-ох, я… – я лихорадочно искала способ отвертеться. – Я что-то не хорошо себя чувствую после вина, лучше я посижу тут… А вот госпожа Каталина, судя по всему, себя чувствует превосходно, и с радостью составит тебе партию на этот танец, не правда ли?

Каталина аж поперхнулась виноградом, который так не вовремя решила съесть, но даже она понимала, что она загнана в угол и не имеет права отказываться. Смерив меня своим фирменным уничижительным взглядом, она медленно встала из-за стола и отвесила Ари кривоватый реверанс.

– Конечно же, для меня это большая честь, отигнир Ари, – она нехотя взяла его за протянутую руку, и парочка отправилась на центр зала, к остальным танцующим.

Настолько же, насколько Каталина была физиологически развита чуть больше своих лет, настолько же Ари, на ее фоне, выглядел младше своего возраста. Он был ниже нее и двигался очень неуклюже, то и дело наступая партнерше на ноги. Джордис хоть и была немного расстроена, все же умилялась со своего чада. А вот Каталина явно мечтала провалиться под землю.

Отец не стал ничего говорить мне про мою выходку, лишь все так же задумчиво глядя на кружку в руках, явно витая в своих мыслях. Ярл даже не повернулся в сторону сына, и лишь недовольно сверкнул глазами на окружающих.

Интересно, что его так раздосадовало? Может, стоило хотя бы из уважения к нему потанцевать с Ари несмотря на то, что этот несносный мальчишка не вызывал у меня ничего, кроме отвращения. Или тут было что-то другое, что-то более личное?

– А какие еще есть интересные истории из вашей жизни во времена службы в Гвардии? – я уже поняла, что ярла Айварса куда проще расспрашивать чем Эстебана, тем более эти расспросы поднимают ему настроение. Хотя теперь становится понятно, почему Эстебан почти ничего не рассказывал – боялся подать нам плохой пример.

– А что ты знаешь о Гвардии? – таинственным тоном спросил Ярл, видя, что герцог отвлекся на беседу со старшим сыном. Его недовольство как рукой сняло.

– Только то, что в книжках написано… – я вздохнула, припоминая все, что я знала об армии Империи. – Ну, я знаю, что гвардейцев еще называют «Щитами Императора», что Гвардия до сих пор остается одной из лучших военных структур в истории, что все они защищают нас, а особая иерархия внутри Легионов позволяет быстро и точечно реагировать на локальные конфликты…

– То, что ты хорошо заучила лекции твоей сервитуарии, это похвально. Но понимаешь ли ты суть?

– Суть? – я помотала головой.

– Ну, мы же не просто так остались без регулярных армий. Когда Среднеземье начало свои объединительные Священные Войны, наши армии были очень удачно слиты с основными силами имперских легионов. Так они узнали наши секреты, а мы их – нет. Понимаешь?

Я вновь помотала головой.

– Смотри, – ярл уселся поудобнее, ткнул пальцем в остатки соуса на тарелке и прямо там начал что-то чертить. – В Столице существует четыре подразделения гвардии, – он начертил большой круг, – Это – Серая гвардия. Их полки составляют почти три четверти основных сил легионов. На них поддержание порядка и в Империи, и в провинциях. Несмотря на то, что они являются основной военной силой на наших землях, не считая городских гарнизонов, они все равно подчиняются не нам, а Империи. А особые указы Императора и вовсе могут даровать им полномочия действовать по своему усмотрению. Это происходит очень редко, в особых и исключительных случаях, но согласись, кому понравится, когда кто-то может прийти в твой дом, потрясти бумажкой и делать, что вздумается? А, вдобавок, еще и быть наказанным, если тебе вдруг что-то не понравится.

– Никому, наверное, – неуверенно согласилась я, внимательно слушая рассказ Айджа, но совершенно не понимая, к чему он ведет.

– Я служил в Серой гвардии и покинул ее в звании капитана, потому что дальше по службе, не будучи гражданином Империи, не продвинуться, – Айварс нарисовал еще один круг внутри, гораздо меньший по размеру. – Это когорты Белой гвардии, их значительно меньше, но зато каждый из них по уровню подготовки на три головы выше сослуживцев из серой. Ряды белых состоят из элитных войск преторианцев и высших гвардейских чинов: трибунов, центурионов и командующих когортами префектов. У всех них огромные полномочия и почти безграничная власть даже за пределами границ Среднеземья. А легаты, которые управляют легионами, входят в военную верхушку – Трибунал, которые решает все вопросы, связанные с армией. Чтобы попасть в ряды белых гвардейцев, нужно проявить невероятную верность Империи и самому Императору.

Ярл выдержал эффектную паузу, промочил горло и продолжил.

– Твой отец попал в преторианцы из числа лучших выпускников Кадетского корпуса и очень быстро пошел вверх. Трибун декурии буквально за четыре года… – северянин присвистнул. – Такое мастерство и усердие, которые демонстрировал Эстебан, не могли остаться незамеченными, а потому вскоре, как ему представился шанс проявить себя, он стал кандидатом в Золотую гвардии.

Он поставил маленькую точку в самом центре второго круга.

– Золотая гвардия занимается тем, что охраняет лично Императора и его верховных канцлеров, Триумвират. Их еще называют Золотыми Щитами, ибо они, как и Триумвират, отражают десять Имперских Истин – силу, мудрость, честь, преданность, справедливость, усердие, порядок, благочестие, милосердие и чистоту. Это лучшие из лучших. Те, кто был удостоен быть выбранными в число этой элитной десятки, присматриваются из числа Белых гвардейцев, и раз в четыре года проводят специальные испытания для кандидатов. Твоему отцу должна была достаться должность Хранителя Преданности, но ему пришлось покинуть Гвардию и уйти в отставку незадолго до твоего рождения.

– Почему? – недоуменно спросила я.

– Потому что он стал главой Дома, – Айварс скорбно уставился куда-то в пустоту. – Его старший брат, Грегор, скончался вместе с супругой, так и не оставив наследников. И после долгих разбирательств, власть над Домом перешла младшему из братьев Кустодес, – он горько усмехнулся. – Тех, кто должен унаследовать титул и продолжить династию, не берут на службу в Гвардию. Сама понимаешь, тяжело совмещать преданность Империи и преданность интересам своей провинции. Хорошо помню, как Трибунал выносил решение, там несколько месяцев рассматривали это дело. Подобные случаи, когда надо было разжаловать высокопоставленного военного из провинциалов, за всю историю было очень мало. Думаю, преданность и хорошие рекомендации помогли вынести решение в пользу Эстебана. Он принес клятву Неразглашения перед Золотыми Хранителями, Триумвиратом и Трибуналом. И после он, вместе с супругой и малолетними сыновьям, приехал сюда.

Я слушала его рассказ затаив дыхание и теперь начинала понимать, отчего отец настолько неразговорчивый. Тут было замешано слишком много тайн, которые он не вправе был разглашать. Однако, слушая северянина, мне показалось, что в его тоне есть некоторые нотки… недовольства.

София всегда говорила, что Империя защищает нас и дает возможность нашим воинам сражаться вместе бок о бок и узнавать обычаи других провинция, но Айварс преподносил это совсем в другом свете.

– Но господин Хус, вы же сказали, что гвардий четыре, а сами назвали только три…

– О-о-о, да, ты очень внимательна, – ярл зловеще понизил голос. Он поставил большую смазанную кляксу на тарелке вне его импровизированного рисунка. – Еще есть Черная Гвардия – тайная организация, которая занимается личными поручениями самого Императора и его глашатаев. Они следят за всем и каждым в Империи и даже за ее пределами, и карают неугодных и искореняют инакомыслие…

– Ой, ну про Черную Гвардию, это все сказки, – я отмахнулась. – Даже в «На страже Империи» говорится, что существование Черной Гвардии скорее всего было не более, чем слухом, чтобы держать в страхе неугодных Императору. Я ж не маленькая, чтобы меня такими вещами пугать.

Ярл хотел было возразить, но в этот момент Эстебан, поднялся со своего места, и зал почти сразу же утих. Глаза всех гостей были прикованы к главе Дома. Каталина ехидно заулыбалась и начала ерзать на месте от нетерпения.

– Я очень рад приветствовать наших северных друзей сегодня! Я был знаком с Айварсом Хусом еще до того, как он заслужил честь стать вашим ярлом, а я – стать главой Дома Кустодес. Годы долга перед нашим родинам разлучали нас, но теперь, спустя столько лет, мы наконец-то смогли представить друг другу наши семьи. Нас связала крепкая дружба, которая, надеюсь мир будет царить и между нашими народами, – во время его речи за столами раздались крики одобрения, некоторые поднимали свои бокалы и кружки. – Но сегодня у нас еще один гость из дальних краев, прошу ему слово.

К столам на середину двора вышел тучный мужчина в мундире имперского министра – темно-синем, красными и белыми прямыми вставками, окаймленные золотой тесьмой. На груди у него красовался вышитый символ Империи – солнце с десятью лучами. Вслед за чиновником шли двое мужчин в строгих серых камзолах. К стальным наплечникам ремнями пристегнуты плащи в тон их форме. Поверх камзола у них были блестящие, без единой царапины и вмятины, нагрудные пластины.

Впервые в жизни мне довелось увидеть бойцов Серой Гвардии вживую. На гербовых накидках красовался тот же символ, что и у министра, однако их солнце больше напоминало странную гарду меча.

– Добрый вечер, благородные дамы и господа, – у него был столичный говор, и каждое слово он растягивал своим гнусавым голосом. – Я не займу много вашего времени, чтобы вы могли продолжить свое пиршество. Я принес благие вести из Столицы. Император благоволит Дому Кустодес, нашим верным защитникам. В знак признательности за верную и преданную службу, а также поминая все заслуги дома Кустодес перед нашей страной, Его Святейшество Император оказал честь герцогу Эстебану, а также его наследникам.

Он достал два свитка из поясной сумки и показал всем имперские печати. Надломив одну из них, он развернул указ и, прокашлявшись, зачитал текст:

– Сим указом маркиз Леонард из дома Кустодес по исполнению полных шестнадцати зим призывается пройти испытания Кадетского корпуса Имперской гвардии, по завершению которого молодой господин сможет остаться для продолжения службы, либо навсегда покинуть ряды гвардии и вернуться в родные края. В случае продолжения карьеры, ему будут представлено офицерское звание в Серой Гвардии сразу же после выпуска и будут предоставлены все возможности и привилегии для дальнейшего карьерного роста в рядах доблестной Имперской Гвардии. Приказ заверен самим Императором.

Я присоединилась к всеобщим аплодисментам, однако на душе у меня было неспокойно. Получается, Лео заберут в Столицу… И я останусь тут одна? На глазах выступили слезы, которые я быстро утерла, благо что присутствующие наверняка восприняли их за проявление радости за брата. Сам же Леонард выглядел обескураженным и выбитым из колеи, однако похоже, для него эта новость не стала сюрпризом.

Интересно, что же было во втором указе? Неужели, что-то касательно Валентина? Я повернулась к отцу, в надежде увидеть его сияющее лицо – его средний сын получил возможность продолжить его дело в рядах Гвардии, однако тот был мрачнее тучи.

Министр надломил вторую печать.

– С благословения Его Святейшества Императора, за достойную службу Дома Кустодес всеобщему благу Империи, Камилле из дома Кустодес по достижению полных шестнадцати зим предоставляется возможность зачисления в Академию Высоких и Точных Наук при Императорском дворе, со всеми субсидиями для нее и ее свиты на весь период шестилетнего обучения. Приказ заверен самим Императором.

Потребовалось несколько секунд гробовой тишины, чтобы осознать, что речь обо мне. Сначала я покраснела, затем побелела. Меня к такому не готовили. Что мне говорить? Как себя вести? Несколько часов назад я была уверена, что самое страшное что может сегодня случиться – это помолвка с этим странным мальчишкой Хусом, и теперь я чувствовала себя абсолютно растерянной.

Министр тем временем свернул свиток, и положил оба на стол перед Эстебаном. Тот сухо кивнул и без особого энтузиазма пробежался глазами по бумагам.

– Решение по указам должно быть отправлено в столичное министерство не позднее чем через два месяца после информирования. Да будут все присутствующие тому свидетелями! За сим я откланяюсь и более не отвлекаю от вашего торжества. Да озарит вас cвет Имперских Истин!

Среднеземец отвесил низкий поклон и растворился в тени замкового коридора, из которого и появился. Двое молчаливых гвардейцев исчезли в дверях вслед за ним.

Как только чиновник скрылся, и шаги от его сапог более не разлетались эхом по коридору, внутренний двор наполнился всевозможными возгласами. Кто-то радовался, кто-то возмущался, кто-то был в недоумении. Валентин пожал руку брату и похлопал его по плечу, что-то попутно говоря. Стоящие рядом офицеры из обеих семей одобрительно закивали. Ари изумленно смотрел на меня, но было сложно понять – рад он или недоволен. На Софии не было лица, словно бы ее окатили ледяной водой. Каталина непонимающе смотрела по сторонам.

– И это все? – насупилась она. – А где же объявление о помолвке?..

Сервитуария тут же одернула ее, заявив, что что-то уже поздновато для юных особ и отправила протестующую девочку готовиться ко сну.

– Думаю, вам, тоже пора, – негромко сказал Ян, наклонившись к моему уху. – Я сопровожу вас обеих до комнаты.

Но все вокруг перестало иметь значение. Я смотрела прямо на отца, на лице которого уже не осталось и тени веселья, что озаряла его буквально полчаса назад.

– Что это значит? Что еще за Академия? – тихо спросила я у него.

– Это самое престижное учебное заведение в Империи, – он отхлебнул из кружки. – Оттуда выходят гениальные ученые и великие ораторы, политики и министры, творцы и ремесленники. Там можно обзавестись нужными связями, ну или нажить себе врагов, тут как повернется монета. Чтобы попасть на обучение, многие оставляют заявки еще задолго до рождения своих детей в надежде, что смогут получить место, не говоря уже о том, что само по себе обучение стоит баснословных денег, – он выдавил что-то наподобие улыбки, чтобы хоть как-то скрыть свое безрадостное настроение, а после аккуратно добавил. – Нам воистину оказана большая честь.

Я очень пристально смотрела на отца. Судя по всему, для него новость стала неприятным сюрпризом. Слишком хорошо зная его поведение, сейчас он был не в том настроении, чтобы что-то обсуждать.

– Я.. я не уверена, что готова дать ответ за два месяца. Нам же надо подумать, стоит ли мне уезжать или нет, тем более куда-то учиться. Да и хочу ли я вообще выбирать эту школу…

– Это приказ Императора, моя маленькая буря. У нас нет выбора.

Глава 1

«У нас нет выбора…»

Бесцветный голос отца все еще звучал в ушах, когда я открыла глаза. Комнату заливал мягкий солнечный свет. Должно быть, день уже близился к полудню. И почему именно сегодня мне приснился тот день, семь зим тому назад, когда все переменилось? Сегодня, когда я последний раз просыпаюсь в этой кровати, в этой комнате, в этих стенах…

Какое-то время я лежала и смотрела в потолок, как отраженные блики сияют на высоком своде, как маленькие звезды, но стук в комнату отвлек меня от мыслей.

– Сеньорита Камилла, – за дверью послышался звонкий голос Каталины. – Ваш отец просил передать, что желает навестить вас.

– Я не готова к приему гостей, – ответила я, даже не переведя взгляд в сторону двери. – Пусть зайдет в течении часа, когда я смогу предстать перед отцом в подобающем виде.

– Как пожелаете, госпожа, – снаружи послышался удаляющийся стук каблуков, а я тяжело вздохнула. Не хотелось, но все-таки нужно быть вставать и закончить подготовку к отъезду.

Ступнями я нащупала нагретый солнцем пол и, потянувшись, подошла к окну. Подходил к концу третий месяц летней поры, мое любимое время года, когда спадает жара, когда море становится насыщенно-синим от приходящего теплого течения, а город наполняется крестьянами, что несут к празднику урожая свои подношения. Все шло своим чередом. Так было до меня, и будет после.

Бой часов из гостевой вернул меня к реальности. «Уже одиннадцать… Не помню, когда позволяла себе так долго залеживаться в постели», – подумала про себя я. Служанок рядом не оказалось – все были заняты последними сборами перед отъездом. Скинув ночную сорочку, я облачилась в легкое платье с длинными рукавами, и самостоятельно покончив с утренним туалетом, решила не дожидаться отца без дела. Я в очередной раз обошла комнату, проверяя что из вещей мне еще может потребоваться.

На рабочем столе стояла огарок свечи, то тут, то там валялись письменные принадлежности и исписанные листки с моими выписками из книг по истории Империи, а также пара книжек из личной библиотеки отца. Прибираться смысла не было – пусть этим займется прислуга уже после нашего отбытия. Я же пробежала глазами по записям и решила дописать некоторые заметки, которые не успела сделать ночью.

В дверь снова раздался стук, медлительный и звучный. Отца всегда можно было узнать по этой его привычке.

– Я могу войти, Камилла?

Быстрым движением я накрыла фолианты попавшейся под руку бумагой, чтобы обложки не попались Эстебану на глаза – он вряд ли будет доволен, что книги были любезно взяты из герцогского кабинета без его ведома.

– Конечно, отец, – ответила я, не отрываясь от дел.

Он тяжело прошагал, опираясь на трость, и сел в кресле напротив меня. Эти семь зим его не пощадили – Эстебан заметно постарел, словно бы жизнь стала резко вытекать из некогда еще крепкого тела. Он все еще был в хорошей форме, но глубокие морщины уже прорезали лицо, а в копну черных волос закралась седина. С каждым днем он улыбался все реже и реже, а его тяжелый взгляд из-под густых бровей навевал лишь уныние и тоску. Во время охоты пару зим назад он неудачно упал и сломал ногу, которую так и не удалось правильно срастить. С тех пор верным спутником Эстебана стал не любимый меч, а узловатая трость. Отец каждый день проигрывал схватку со временем, и уже не оставалось никаких сомнений – совсем скоро он сложит свои полномочия.

Эстебан недовольно обвел взглядом беспорядок на столе.

– Снова допоздна засиделась? – недовольно спросил он.

Я кивнула, уже привыкнув не обращать внимание на подобные упреки.

– Я получил письмо от Леонарда, – начал он, нарушив молчание.

– Как он? – спросила я, отложив перьевую ручку в сторону.

Раньше брат писал письма почти каждый месяц, но, когда он закончил обучение в Кадетском корпусе и решил остаться в Гвардии, письма стали приходить все реже и реже, а содержание их становилось все скуднее с каждым новым званием в рядах Имперской Гвардии. Два года назад он попал в Белую Гвардию и делал большие успехи в их рядах.

– Как обычно, у него все хорошо, – Эстебан закатил глаза. – Как-будто он может написать что-то иное. Теперь он кандидат в Золотую Гвардию, похоже, там опять были чистки среди офицерского состава. До меня доходили слухи от столичных купцов, что не так давно сменились Хранители Справедливости, Чести и Порядка. Причем раньше отведенного им срока в четыре года. Была бы возможность, я отговорил бы его, но упрямый мальчишка меня все равно не послушает.

– Я думаю, Лео изо всех сил старается доказать, что он может идти по твоим стопам, хотя бы не в качестве главы Дома, так в качестве образцового гвардейца.

– Ты правда так думаешь? – вопрос отца прозвучал довольно сурово. Словно бы сама мысль об этом ему казалось оскорбительной.

– Валентин унаследует титул, – я задумчиво провела пальцем по гладкой столешнице. – В Мар-де-Сеале Лео постоянно находился в тени своего старшего брата. Думаешь, он просто так планировал идти служить не на флот, а в наземный гарнизон? Да, Вал сейчас вице-адмирал, и потом Лео смог бы занять и эту должность, но… Разве там, в столице, он не сможет проявить себя лучшим образом и доказать, что он тоже чего-то стоит?

– Нравы столицы, – осторожно начал он. – Очень отличаются от наших. Там легко потерять себя и стать тем, кем тебя хотят видеть. Многие во время службы теряют себя за ложными идеалами.

– Уверена, что Лео не из тех, кто поддался своим слабостям или чужому влиянию. Он просто пытается найти свое место в жизни, свой путь.

– А ты? Ты тоже думаешь, что в столице сможешь найти свой путь?

– Ты же знаешь, что все это – лишь необходимость, – раздраженно ответила я. – Которой ты сам и позволил случится.

Эстебан вздохнул.

– Я не могу пойти против воли Императора. Это оказанная нам честь, и мы обязаны принять ее…

– Если ты так сильно не хотел отправлять нас в Столицу, то надо было все-таки помолвить меня с тем мальчишкой из Хусов. А Лео мог бы заставить вернуться, как только обязательная служба в Кадетском корпусе закончилась. Но ты дал ему выбор, и он его сделал. Так что нечего теперь причитать о том, на что не можешь повлиять, – я поняла, что немного перегибаю палку, и тут же остыла. – Прости, мне не стоило…

– Все в порядке, моя маленькая буря, – Эстабан слегка улыбнулся. – Пожалуй, тут ты права. Но будь я трижды проклят Морской ведьмой, если бы не дал вам возможности выбирать свое будущее самим. Я проявил слабость из любви к вам обоим. Могу ли я после такого сломать твою жизнь, отправив туда, где ты будешь несчастна? Я подберу тебе достойную партию после окончания учебы, или в столице ты сама сможешь выбрать себе спутника жизни, с которым сможете вернуться в Каса-де-Вентос. Все что в моих силах – дать тебе ориентиры, чтобы, подобно компасу, они могли направить тебя по верному пути. Но какой курс ты выберешь, держа этот компас в руках – зависит только от тебя.