Оборотни Оренбурга. Мой влюблённый зверь

Глава пятая

Ехали мы не очень быстро, чему я была несказанно рада. Я вообще боюсь скорости. Стало совсем темно, луны на небе не было видно. До дачного посёлка добрались уже совсем затемно. Благо тёти Танин дом стоял с самого края, и я знала все дыры в заборах, не пришлось ехать через пост охраны.

Протащив кое-как мотоцикл и вкатив его во двор, не без помощи Макса, я закрыла за нами ворота и пошла отпирать дом. Макс остался стоять у ворот, привалившись к ним боком.

– Ты чего там застрял? – спросила я, насторожённо, стоя на крыльце и пытаясь попасть ключом в замок.

Он не ответил и начал оседать вниз. Я подорвалась и побежала к нему, но он уже лежал без сознания.

Чертыхнувшись, попробовала вновь привести его в чувство. Вот будет засада, если тётя завтра вернётся со смены, а у неё во дворе лежит труп.

Но Макс дышал. Тяжело, надрывно, но дышал. Пульс был, хоть и не ровный. Живой. По крайней мере, пока. Я прикинула, сколько крови он мог потерять за это время, и ужаснулась. Нужно немедленно обработать его раны. Но не на улице же это делать. Села рядом с ним и в бессилии стукнула кулаком в землю. Вдруг у меня зазвонил телефон.

На экране высветилось улыбающееся лицо рыжеволосой женщины. Тётя Таня решила проверить, как у меня дела. Я подобралась и, напустив в голос безразличия и скуки, ответила:

– Привет, тёть Тань, как твоё дежурство?

– Виола, детка, ты дома? – с облегчением отозвались на том конце провода.

– Да давно уже, кур и кроликов покормила, – хлопнула себя мысленно по лбу. – Ты во сколько завтра приедешь?

– Детка, я хотела попросить тебя побыть у меня несколько дней. Завтра я останусь в дневную смену, Надя заболела, а вечером уеду в Новотроицк на несколько дней. Там тётя Катя заболела, надо уколы ей проколоть. Ты же присмотришь за моим хозяйством?

– Да, конечно, тёть Тань, без вопросов. Ой, погоди, – решилась я задать вопрос.

– Да, детка, что такое? – напряжённо ответила тётя Таня.

– Если человек в обморок упал, как его лучше привести в чувство?

– Как обычно, нашатырём, а что случилось? С тобой Света и она в обморок упала? – забеспокоилась тётя Таня.

– Нет, просто мне доклад писать. Я думала, может, ещё какие-то способы есть.

– А, это, – с облегчением выдохнула моя собеседница. – Ну, сначала человека нужно уложить на пол и повернуть набок, ослабить воротник, если это рубашка… – начала перечислять тётя Таня, а во мне уже включился врач.

Я всё это уже давно знала, но из-за нервного потрясения в голове была каша.

– Спасибо, тёть Тань, дальше я сама. Люблю. Целую. Завтра позвоню. Тёте Кате привет.

Я отключилась и понеслась в дом. Паника ушла, уступив место приятной сосредоточенности.

В доме я схватила плед. Нашла в большую банку нашатыря. Кто знает, сколько этому бугаю может понадобиться для приведения в чувство, и достала ватные диски.

Побежала обратно на улицу. Накрыла Макса пледом, чуть развернув его набок. Что получилось сделать с больши́м трудом. Проверила пульс. Он стал более чёткий. Смочила ватные диски нашатырём и сунула Максу под нос. Через несколько секунд Макс пришёл в себя и начал отпихивать от носа вонючую вату. Случайно пнул банку, и жидкость растеклась вонючей лужей под забором. Я же вздохнула с облегчением.

– Макс, пойдём в дом, нужно обработать твои раны, – тихо позвала его я.

– М-м-м? – отозвался он, ошалело оглядываясь.

– Макс, вставай, я не подниму тебя, – чуть не расплакалась я.

Он мотнул головой, крылья его носа затрепетали, будто принюхиваясь к чему-то.

– Зачем ты пихала мне в нос эту гадость? – хрипло спросил он поморщившись. – Я ничего теперь не чувствую.

– Вставай давай, – зашипела я. – Как мне прикажешь тебя в чувства приводить? Ты здоровый бугай, я тебя не дотащу. А здесь, на улице, обрабатывать раны и, скорее всего, зашивать их – такое себе удовольствие. Я замёрзла уже.

Макс посмотрел на меня и, кивнув, начал подниматься. Как могла, помогала ему. Наконец, мы зашли в дом, и я завела его в ванную.

– Залезай, надо смыть с тебя всё это и посмотреть, насколько плохо дело, – кивнула я на ванную.

Он безропотно подчинился.

– Да куда ты в этом, – попыталась запротестовать я. – А, ладно. Всё равно вещи на выброс, сейчас принесу, ножницы будем срезать.

Макс посмотрел на меня и стянул с себя футболку, сдирая вместе с подсохшими корками плечо и бок, снова пошла кровь. Я включила воду. Он чуть помедлил, покосившись на меня, и попытался снять штаны, но они присохли намертво.

– Прекрати, что ты делаешь? – закатила я глаза к потолку, хватая Макса за руки.

– Стесняешься? – хрипло засмеялся он.

– Дурак? Ты сейчас серьёзно думаешь, что я никогда голого мужика не видела? – возмутилась я, но покраснела.

Не стала уточнять, правда, что видела подобное только несколько раз, и то в морге, на практических занятиях. Но это же сути не меняет?

– Дай одежде отмокнуть, потом аккуратно срежем и обработаем. Бок придётся зашивать, уже вижу. Плечо и так заживёт. А вот с ногой надо смотреть. Сиди, отмокай, сейчас принесу всё, что нужно, – буркнула я, вылетая из ванной.

Принеся инструменты, шелковые нитки, антисептик и перевязочный материал, приступила к работе. Рана на боку была довольно глубокая. Получилось в общей сложности восемь швов. Закончив, смазала ещё раз края раны и залепила специальным перевязочным пластырем. Плечо и спину просто обработала и налепила пластырей.

Пришла очередь ноги. Я спустила воду, ставшую алой от крови, и аккуратно принялась разрезать штанину.

– Ты мне штаны испортила, – наигранно капризно пробормотал Макс.

– Купишь себе новые, – огрызнулась я. – Они всё равно не отстираются от такого количества крови. Как и твоя футболка.

– Нет, буду так ходить, смущать тебя, ты очень прикольно краснеешь, – хохотнул он и тут же поморщился.

Я добралась до раны на бедре. Старалась аккуратно отсоединить прилипшую к ране ткань, но та намертво прилипла.

Макс протянул руку и, накрыв своей рукой мою ладошку, с силой дёрнул ткань штанов.

Я всхлипнула. Будто это от меня сейчас оторвали эти штаны с мясом.

– Дёргать надо быстро, иначе, больнее, – сквозь зубы простонал Макс. – Эй, не реви, ты чего?

Я замотала головой и часто заморгала, сбрасывая поступившие слёзы. Обработала и зашила рану на бедре. Макс сидел в ванне, полуприкрыв веки. Бледный и осунувшийся.

– Пойдём, тебе надо полежать немного и поесть, неплохо бы. Ты много крови потерял, – устало сказала я, протягивая ему руку, чтобы помочь выбраться.

– Спасибо тебе, – тихо сказал он, взял мою ладошку в свою ручищу, поднёс к губам и поцеловал в ладонь.

Меня накрыла странная тёплая волна. Крылья носа Макса вновь затрепетали.

Глава шестая

Он сидел какое-то время, прижимаясь к моей ладони губами. Мне даже стало как-то неловко от этого. И эти волны тепла и мурашек, что накатывали на меня, пугали.

– Не чувствую ничего. Кажется, ты выжгла моё обоняние, – вздохнул он, а мне вдруг стало обидно.

– Но откуда мне было знать, что на тебя это так подействует? Людей всегда так приводят в чувство. А про таких, как ты, я без понятия. Надеюсь, на иголки и нитки у тебя нет аллергии? – съязвила я. – Ты сразу скажи, а то помрёшь ещё мне здесь. Я тебя даже в саду прикопать не смогу, больно здоровый – не дотащу.

– Ты не так меня поняла, – сла́бо усмехнулся он. – Я правда благодарен тебе. Просто… Был запах такой… Сладкий. А теперь нет. И вообще, запахи пропали.

Он выбрался из ванной и, опираясь на меня, поковылял в комнату.

– Спать будешь здесь, – показала я ему на диван в гостиной. – Сейчас принесу бельё.

Он тяжело опустился на диван и привалился к спинке. Я ушла в другую комнату, достала подушку и одеяло. Вышла обратно и увидела, что Макс уже успел заснуть. Как сидел, так и уснул.

Вздохнув, положила подушку на диван, повалила его на неё, перекинула ноги на диван. Укрывая одеялом, залюбовалась им. Красивый. Рельефные мышцы, всё при нём. Волосы растрепались, но это нисколько не портило его. А чётко очерченные губы так и просили прикоснуться к ним губами. Я покраснела от неприличных картинок, возникших в голове. Нашла о чём думать!

Отвесив себе мысленную оплеуху, натянула одеяло ему до подбородка, выключила свет, оставив только подсветку в зоне кухни, и ушла в свою комнату.

Собираясь лечь спать, ополоснулась и переоделась в майку с шортами, в которых всегда спала. Уже залезла под одеяло, когда вспомнила про основную цель своего визита в дом тёти Тани. Пришлось выползать из-под одеяла и топать в курятник и крольчатник, кормить несчастных голодных животных. Накинув тулуп, доставшийся тёте Тане, ещё не то от деда, не то прадеда, сунула ноги в тёплые сапоги и вышла во двор. Морозный воздух ворвался в лёгкие обжигая. Благо тулуп был довольно длинный и закрывал ноги почти до щиколоток. Снег мелкой крошкой, вперемежку с дождём, сыпал из низких туч, скрывающих звёзды и луну. Зябко и мокро.

Я пробежала до сараев с живностью, насыпала курам поесть, отметила про себя, что завтра им надо долить воды. Накидала корм кроликам. Собрала пяток яиц и собралась идти к дому, когда услышала за забором приглушённый разговор. Кто-то бродил там. Два человека тихо переругивались.

Я замерла и прислушалась.

– Я тебе говорю, здесь они где-то, запах эта гадость перебивает, следы замело, и ничего не разобрать, – шипел один голос.

– Ты уверен? Я вообще не чувствую, как ткнулся носом в ту лужу, – обиженно прошипел второй.

– Нечего свой нос пихать куда ни попадя, – выругался первый. – Зачем вообще кто-то оставляет такие вещи в неположенном месте.

– Там кто-то есть, я слышу, – ещё тише произнёс первый.

Я похолодела и застыла, даже не дыша.

– Нет, тебе показалось, спят все нормальные люди давно, – произнёс со смешком в голосе первый. – Здесь только куры, их запах доходит.

– И что ты предлагаешь? – обиженно протянул второй.

– Продолжать поиски, пойдём, – шаги за забором удалялись.

Я выдохнула и пулей понеслась к дому. Положила яйца в холодильник и принялась будить своего гостя. Ему стоило знать, что его ищут. Явно же его. Я же им без надобности. Но стоило дотронуться до плеча Макса, как почувствовала, что он весь горит. Только температуры для полного счастья не хватало.

Достала градусник, сунула Максу под мышку, так и есть, жар, выше сорока. Не знаю, нормально это для оборотней или нет, но лучше сбить. Мысленно перебрала в уме способы сбивания температуры.

Макс начал метаться и что-то бормотать. Непонятно, неразборчиво. Кого-то искал. Бредил про какую-то свою. Что ему кто-то нужна. Ну конечно, у такого красавчика не может не быть невесты. Растревожил раны, кровь проступила сквозь бинты. Пыталась унять его, но Макс схватил меня, притянул к себе и укусил в плечо. Да так больно. Вот же, паразит! Я кое-как выпуталась из его объятий, зашипев от боли в плече. Скосив глаза, увидела следы его зубов и тоненькую струйку крови. Схватила первый попавшийся под руку антисептик и полила на укус, ещё заразиться чем-нибудь не хватает. Вроде кровить перестало. Прилепила кое-как пластырь, решив позже ему предъявить за подобную выходку.

В аптечке откопала жаропонижающие. На всякий случай взяла дозу чуть больше, набрала в шприц нужные ингредиенты. Ватный диск смочила спиртом. Подошла к нему, попыталась перевернуть. Но куда там, разве я сдвину этого громадину. Пришлось колоть в бедро. От укола он даже не пошевелился. Дыхание жёсткое, тяжёлое. Плохо, плохо, плохо! Была мысль позвонить тёте Тане, но что-то меня остановило.

Я принесла таз, схватила банку со спиртом, половину вылила в таз, тётя Таня, конечно, ругаться будет, о растрате стратегических запасов, но сейчас это нужно сделать. Долила воды, смешала. Нашла старую простыть, полностью погрузила её в жидкость. Убрала одеяло в сторону, стараясь не смотреть на идеальное тело, и накрыла Макса мокрой простыней. На лоб – мокрое полотенце, смоченное тем же раствором. Он дрожал, вновь что-то бормоча неразборчивое. А я чуть не плакала. Мне было до ужаса страшно. Но не сейчас. Реветь я потом буду. Сейчас надо действовать.

Через полчаса моих усилий: каждые две минуты снова и снова, я погружала простынь и полотенце в смесь воды и спирта, и накрывала Макса, чтобы сбить жар. Он стал менее горячим, температура упала до тридцати восьми и вроде продолжала снижаться. Я кинула простыню в таз, накрыла Макса одеялом. Руки тряслись. Меня и всю трясло, на ногах еле стояла.

Села рядом с ним, прислушиваясь к дыханию. Пощупала пульс. Вроде отпустило его. Глаза слипались от пережитого нервного напряжения и просто от усталости. Надо подождать ещё хотя бы полчаса и снова измерить Максу температуру. Убедиться, что кризис миновал. Сидела рядом с ним, слушая его дыхание, и незаметно для себя, провалилась в сон.

Глава седьмая

День обещал быть насыщенным. За завтраком отец начал неприятный для меня разговор.

– Максим, – сдержанно начал он, промокнув рот салфеткой. – Ты же знаешь Чекалиных?

– Да, конечно, Кирилл Чекалин учится в моём универе, на другом факультете, – насторожился я. – Приходилось пересекаться. И с младшими братьями тоже.

– Мне вчера Виктор звонил, – немного нервно произнёс отец. – Ты же знаешь младшую дочь Виктора, Карину?

– Да, нас представляли друг другу на последнем приёме, – окончательно напрягся я.

Карина была красивая девушка, черноволосая, с миндалевидными синими глазами под изящными чернильными бровями, аккуратным носиком и пухлыми губами. Фигурка у неё тоже была очень даже ничего. Но вот характер она свой показала тут же. Нахамила официанту, принёсшему ей не тот напиток.

Кидала едкие комментарии по поводу скудности блюд и тупости прислуги. По её разговору я понял, как она относится к людям. Надменно и свысока. Они пыль под её ногами и недостойны её внимания. Мы же одарённые, мы выше их всех.

Липла ко мне, желая затащить чуть ли не в постель. И плевать ей было на то, что вокруг полно́ народу. Стерва и злюка. Сбежал от её общества только благодаря отцу, которому срочно понадобилось представить меня кому-то из Московских гостей. Разбалованная принцесска потом ещё порывалась как бы случайно встретиться со мной.

– Виктор предлагает породнить наши кланы, – аккуратно начал отец. – Мы волки, а они шакалы. Это не совсем то, что бы я хотел от твоего брака, сын. Но их нефтяные вышки на севере Казахстана неплохо бы влились в наши дела. Я пока ответил отказом, но Виктор предложил мне подумать. Его дочь без ума от тебя. Она красивая девочка, ей двадцать или около того. И если ты захочешь связать свою судьбу с ней, то я приму твоё решение. Я пообещал Виктору поговорить с тобой.

– Нет, – чуть более резко, чем хотел, ответил я. – Она взбалмошная, истеричная стерва. Красивое личико – это ширма. Я не настолько дурак, чтобы повестись на красивые глаза, отец. И я не хочу и никогда не захочу стать с ней парой. Она привыкла получать всё по щелчку пальцев. Я не собираюсь играть в эти её игры.

– Ну хорошо-хорошо, чего ты так взбеленился, сын? – удивился отец.

– Прости, отец, – мягче произнёс я усмехнувшись. – Она мне последний год весь мозг съела, пытаясь залезть ко мне в постель. А теперь решила применить тяжёлую артиллерию?

– Понимаю тебя, – улыбнулся отец. – Нет так нет. Надеюсь, ты скоро встретишь ту, кого приведёшь в наш дом.

– Обязательно, отец. Встречу. – напрягся я.

Ненавидел эти его разговоры про мою женитьбу. С тех пор как я стал обладателем замечательного проклятия, посланного мне одной из бывших возлюбленных, они с матерью боятся, что я сдохну и не оставлю после себя наследника.

– Когда мама прилетает? – перевёл я тему разговора.

– Сегодня вечером, – ответил он, и в голосе появились счастливые, тёплые нотки.

Отец скучал в такие моменты, когда мама отлучалась по делам своего модного дома. Старался ездить с ней. Но не всегда удавалось. И жадно ждал её возвращения.

– Я переночую сегодня у Дани, – улыбнулся я. – Передай маме привет. Увижусь с ней завтра. Её коллекция произвела фурор, как я слышал.

– Да, она у нас молодец, – с благодарностью посмотрел на меня отец.

После завтрака я ушёл из дома. Всё ещё злясь на Карину, которая решила во что бы то ни стало стать моей парой. Даже не удосужившись спросить меня. Меня! Наследника клана Бюретдиновых!

Выкатил из гаража свой новенький байк, решив обкатать сегодня эту свою игрушку. Набросал в мессенджере сообщение другу Даниле, что переночую у него. Он не из одарённых, но парень хороший. И здорово соображает во всякой электронике. Не раз помогал восстанавливать мозги некоторым машинам в моём сервисе.

Мотоцикл ровно заурчал, и я решил сгонять до Зауральной рощи. В это время года там должно быть пусто, и можно проверить своего железного коня по пересечённой местности. А заодно посмотреть, что происходит на нашей территории. Последнее время начались странные нападения на людей. Пугают, кого-то, даже грабят. Пока не дошло до убийства, но надо наказать тех, кто там так развлекается.

Но сначала придётся заехать в сервис.

Я надавил на газ, и мотоцикл понёс меня от дома в сторону центра города.

Сервис находился в старом квартале, куда не до конца ещё добралась цивилизация. Вроде центр, а тихо и спокойно всегда. Здесь, за четырёх-пятиэтажными зданиями, в гаражах и был мой сервис. Решив немного срезать, я направил свой мотоцикл через дворы.

Вдруг на дороге, будто из воздуха материализовалась фигурка человека, на вид подросток, я нёсся прямо на него. Голова повернулась в мою сторону, и огромные серые глаза, округлившись от ужаса, резко зажмурилась. С противоположной стороны улицы что-то кричала какая-то раскрашенная девица. Подлетая к фигурке на дороге, мотоцикл повело в сторону, и я, не понимая, что происходит, по дуге обогнул стоявшего мальчишку. В нос ударил странный запах. Такой вкусный, умопомрачительный. Волк внутри, как с цепи сорвался. Принялся скрестись и метаться, пытаясь пробить грудину.

Глава восьмая

На долю секунды я оказался будто оглушённым, но быстро сбросил с себя оцепенение. Практически сразу остановился и, бросив краги на сиденье, в два прыжка оказался у этого невнимательного подростка. Схватил его за капюшон и потащил к тротуару.

– Ты чё, пацан, ох…ренел, – выругался я, послышался жалобный треск ткани куртки. – Тебя родители не учили дорогу переходить?

– Не учили, – огрызнулся звонкий девичий голосок. – Я сирота. И отпустите меня сейчас же. Вы мне куртку порвали.

Я опешил, вновь чувствуя дурманящий запах. Внешний вид совершенно не вязался с голосом. Тёмно-синяя, явно неновая куртка-пуховик, длинная, почти до середины бедра, чёрные болоньевые штаны и ботинки на тракторной подошве, похожие на армейские берцы. Девчонка всё же выкрутилась из захвата и зло скинула мою руку со своего капюшона. Капюшон слетел, открывая голову, без шапки, покрытую густыми светлыми волосами, заплетёнными в две тугие косы, которые тут же двумя змейками высыпались наружу.

– Ты девушка? – удивился я, подойдя ближе и вглядываясь в её огромные серые глаза.

Не смог удержаться, чтобы не дотронуться до её волос. Погладил пальцем кончик косы. Мягкие. Волк внутри радостно заскулил. А я вновь вдохнул её запах. Теперь я был уверен, что так пахла именно она. Ванилью и шоколадом, и ещё чем-то неуловимым. Сладкий запах, слишком сладкий. Никогда раньше не чувствовал чей-то запах настолько сильно и остро. Он проникал под кожу, ввинчивался в кровь, разносясь по всему телу какой-то непонятной истомой. Машинально натянул девчонке на голову капюшон: простынет ещё.

– Какая разница? – зло прошипела она мне. – Вы чуть не сбили меня! Кто вам дал право так носиться в городе?

Она ткнула мне пальцем в грудь. От этого прикосновения, даже сквозь всю амуницию, меня пронзило током, пристрелила на месте. Да нет же. Нет. Она человек. Обычный человек. Нам никогда не быть вместе. Никогда и никак. Это запрещено.

Но волк внутри уже во всю скулил. Ещё немного, и я не удержу его. Оборот на людях – да меня тут же уничтожат.

«Макс, это просто реакция на стресс, ты чуть не сбил человека. Первый раз в жизни. Надо просто уехать по своим делам и забыть эти омуты её глаз и запах. Через пару дней ты забудешь её, как и всех, кто был до неё», – успокаивал я себя, мысленно, продолжая упиваться её запахом.

– А нечего выскакивать на дорогу из-за припаркованных машин, не глядя, – фыркнул я, стараясь быстрее свалить отсюда, задеть девчонку так, чтобы сама сбежала.

Оторваться от её запаха. От этих глаз, что сейчас пылали праведным гневом.

– Я не выскакивала! Я посмотрела по сторонам, – буркнула девчонка. – Это вы прилетели непонятно откуда на эту всегда тихую улочку!

– Ну да, конечно, ты ангел, – и, спускаясь из рая, материализовалась прямо посреди дороги? – усмехнулся я.

Девчонка фыркнула и заправила косы обратно в капюшон, зло сверкая своими огромными глазищами.

– А вы тогда кто? Демон, пролетевший свой поворот? – закатив глаза к небу, огрызнулась она.

– Скорее наоборот, – склонил я голову набок, внимательнее разглядывая её.

Она не могла видеть моего состояния, я был в шлеме, и на эмоциях, даже забыл поднять стекло. Сейчас это было мне только на руку. Нельзя, чтобы она поняла. Что, поняла? Стоп, Макс, ты не в ту степь полез. Мысленно одёрнул себя.

Девчонка снова фыркнула.

– Вилка, с тобой, всё хорошо? – к нам подлетела рыжая девица.

Та самая, что до этого что-то кричала с тротуара. И я думал, что это её запах почувствовал. Но нет. Эта пахла обычно. Человек как человек.

– Да, Свет, всё нормально, – она слегка улыбнулась подруге девчонка.

– Вилка? – хохотнул я. – Это потому что колючая?

– Это потому что всяких заносчивых типов на завтрак ем. – буркнула Вилка и потянула подругу в сторону. – Пойдём, Свет.

– Он чуть не сбил тебя! – возмутилась её подруга. – И ты это так оставишь? А моральная компенсация?

– Она вылетела под колёса, и я ещё должен что-то компенсировать? – повернул голову в сторону рыжей.

Рыжая, подбоченившись, зашипела:

– Я свидетель, если что. Вы летели по дворам, а там знак, между прочим, стоит. И здесь нельзя вообще ездить.

Я захохотал.

– Ишь, пигалица! – весело произнёс я. – Ладно, сколько вам надо на мороженое?

– Нисколько, прощайте, – резко ответила Вилка и потащила упирающуюся подругу дальше по улице. – Свет, прекрати, какая моральная компенсация? Всё обошлось, и хорошо.

Она шептала ей практически на ухо. Я прислушивался. Хорошо иметь отменный слух, благодаря моему дару.

– Но ты могла потребовать с него денег, в кафе зашли бы посидеть, – продолжала причитать рыжая.

– Свет, да ну тебя! Каких денег? Зачем? – прошептала Вилка. – И так зайдём и посидим. Без всяких вот… хамов.

– Вилка, ну ты и дура, – захихикала рыжая. – Ты что, не видела, как он упакован? А байк? Да такая игрушка овер много денег стоит. С мажорчика не сильно бы убыло, если бы он дал тебе пару тысяч за моральный ущерб.

– Не нужны мне никакие деньги от этого типа. Прекрати, – зло сказала Вилка.

– Ладно-ладно, чего ты завелась? – миролюбиво фыркнула рыжая. – Нет так нет. Пойдём, прогуляемся, как и собирались.

Я хмыкнул про себя. Хам, значит, хам. Сел на мотоцикл и с силой газанул. Девчонки обернулись. Крутанул на месте своего коня, приподнял его на дыбы и, снова опустившись на дорогу, рванул в их сторону. Остановился перед ними, преграждая путь.