Беги, пока не поздно

Глава 7. Вектор

Я слишком строг к девчонке. Из-за этого злюсь на себя. И, вроде, долг обязывает, но в то же время я не ловлю кайфа, обижая маленьких женщин. Мужская сторона протестует против такого обращения.

Чёрт! Моя тактика оставаться пофигистом и тупо выполнять свою работу рушится. За тридцать девять лет своей жизни я ещё ни разу не испытывал таких противоречий. От усталости потираю затёкшую шею. От долгого сидения в одном положении плечи затекли. Нужно ехать домой, отдохнуть. Всё же сутки на ногах дают о себе знать.

Беру девушку с собой. Её уставший вид и возмущающийся желудок делают своё дело: заставляют меня сжалиться над маленькой преступницей. Ничего подобного не позволял себе раньше. Допрос и в камеру до следующей беседы. Но никак не везти к себе, кормить, мыть и уложить чуть ли не под бочок.

Погода сыграла на руку, когда уезжали домой. Не хотел, чтобы кто-то заметил меня с ней вне блока.

Когда на кухню зашёл, на девочку другими глазами посмотрел. Малышка сидит, подпирая ладонью пухлую щечку. Сейчас она выглядит уязвимой, нет той прыти и дерзости, которую она показала при задержании, размахивая моим стволом. О, я не прочь, чтобы она им помахала.

Бля, опять мысли уплывают ниже пояса. Да, за работой совсем забил на личную жизнь. Женщины полгода не видел. Или это уже старость? Хотя, рано я себя со счётов списываю. Если реакция есть, значит…

Моё утро началось рано. Всё же привычка – дело такое, от неё не просто избавиться. Да и нужно ли? Раньше утро занимали пробежки, сейчас я сменил их на силовые тренировки в блоке.

Моя заключённая всё ещё спит. Устала детка, посапывает на полу моей спальни, в моей одежде, на моей подушке. Докатился. А дальше что, бомжов ютить буду?!

Моё уединение в ванной комнате нарушает заспанная девчонка, которая заходит в момент, когда бреюсь. Бросаю взгляд в зеркало, сканируя нарушительницу моего покоя.

– Ой, извините. Я за резинкой, – раздаётся хриплый ото сна голос.

Отодвигаюсь, пропуская вперёд малышку. Она шарит взглядом по полочке, не найдя нужного объекта.

– Хм, я её здесь вчера оставляла.

Перевожу взгляд на девушку: растрёпанные волосы и заспанное личико умиляют.

Её хмурые бровки, как не странно, предают лицу милое выражение.

Опускаю взгляд на пол. А вот и пропажа. Наклоняюсь, поднимая резинку.

– Держи, – кладу в ладошку тканевый обруч.

– Спасибо, – заправляет волосы за ушко.

– Зачем ты убираешь волосы, они же не длинные?

Брюнетка с короткой стрижкой смотрит на меня, размышляя над ответом. Локоны на концах завитками обвивают ушко, придавая ей трогательную нежность. Безоговорочно, ей идет.

– Эм, ну я привыкла. Работа в баре обязывала.

– Ты теперь не работаешь там.

Девушка переводит взгляд на резинку, зажатую в своих пальцах.

– Да, вы правы, она больше не нужна, – удаляется из комнаты.

А меня аж торкает от осознания того, что в штанах стало тесно. Бляяять, да ну нет. Черт! Выпускаю резкий вдох из груди. Да, Вектор, всё будет сложнее.

Её пухлые щёчки вообще с ума сводят. Я даже не ожидал, что настолько поведёт от малышки. Всё же утреннюю эрекцию никто не отменял. Если бы на её месте была другая малышка, мой не малыш так же встретил её по стойке смирно.

– Собирайся, – кидаю девчонке, входя в комнату.

– Куда?

– На работу со мной поедешь, в блок. Ты не забыла, что всё ещё под арестом? Ты должна всё это время находиться в здании СБР, поэтому, если кто-то спросит, то ты ночевала в блоке. Тебе всё ясно?

– Как же, забудешь тут. Ясно, – бурчит девочка.

Город погружён в утреннюю дремоту. Я всегда люблю рано выезжать, без суеты, так сказать. Начать с позитива, чтобы настроиться на спокойный лад.

Приоткрываю окно, закуривая сигарету. Никотин утром уже вошёл в привычку. На работе часто некогда перекурить, поэтому наслаждаюсь утренними затяжками.

– Кхм, кхм, – раздаётся кашель с соседнего места.

– Не куришь?

– Нет, я не переношу…кхм…запах дыма, – продолжает кашлять Анна.

– Бля, – выбрасываю окурок прямо на дорогу.

Повезло мне, ничего не скажешь. В блок прибываем раньше, чем обычно. Лишение привычной дозы никотина злит, поэтому педаль газа втопил на полную, чтобы снять напряжение.

– Вектор, зайди ко мне, – настигает меня голос Хантера, когда мы идём в мой кабинет.

– Сиди здесь, – приказываю девчонке, направляясь к Хантеру.

Тему разговора я уже предугадываю.

– Короче, к нам сегодня новички прибудут, возьми их под своё крыло.

– Почему я?

– А кто?

– Хан, с каких пор я учителем заделался? – начинаю закипать.

– Да остынь ты!

– Блять, у нас в городе группировка засела, а ты мне предлагаешь работать с новичками?! Ты себя слышишь? Скажи мне, кто из всей команды всегда, сука, всегда работает без осечек, у кого, блять, стопроцентная раскрываемость?!

– Ну, как я вижу, у тебя есть время для новичков!

– Ах, вот в чём дело!

– Да, и в этом тоже! Ты отдаёшь отчёт своим действиям? Почему заключённая покинула блок без моего согласия?

– Ты сам приказал держать их при себе.

– Вектор, не придуривайся. Я не в буквальном смысле. И как результаты?

– Я не буду заниматься новобранцами! – мои слова пропитаны протестом.

– А как они научатся чему-то, если их будут тренировать такие же новички, как и они сами? Естественно, им нужен опытный учитель!

– Но нам сейчас некогда. Да и опасно их брать с собой на задания.

– Стоп. Сейчас я лишь прошу тебя, чтобы ты оценил и натянул их по стрельбе. Всё, больше на тебе ничего нет. Я каждому раскидаю по заданию, которое вы будете отрабатывать с новичками. Окей?

– Окей. Только я не собираюсь их…натягивать, – остываю я.

– Хм. Ну, судя по всему, тебе есть кого…кхм…натянуть.

– За метлой следи. Я сказал, что в долгу перед ней. И не нужно вкладывать в это другие смыслы.

– Окей. Но имей в виду, я против. Чтобы сегодня она ночевала в камере! Ты понял меня?

– Нет.

– Вектор!

– Я сказал, нет! – начинаю рычать, захлопывая дверь.

В свой кабинет иду на взводе. Я давно знаком с Хантером, вместе начинали, считай. Он на год раньше поступил в СБР, поэтому преимущество на его стороне, но небольшое. Из отряда только я ему могу перечить в открытую. Ну и посылать, когда надоест.

Глава 8. Анна

– Пойдём со мной, – зовёт меня Вектор.

– Куда?

– Новобранцев тренировать. Стрельбу отрабатывать, – подмигивает мне мужчина.

Полчаса назад, когда Вектор вернулся в кабинет, злость можно было резать ножом на куски, настолько воздух был пропитан этой эмоцией, исходящей от мужчины. И сейчас он абсолютно спокойно ведёт меня по коридору блока. Мы заходим в тир, где уже собралась компания молодых людей. Парням не больше двадцати пяти. Все как на подбор: высокие и спортивные.

– Всем бойцам построиться! – звучит командный голос Вектора. – Меня зовут Фокин Захар Демьянович, и сегодня вы со мной будете отрабатывать навыки стрельбы по мишени.

Ох, я даже и не задумывалась о реально имени Вектора. Надо же, ему идёт это имя. Очень мужественное.

– Сделайте шаг вперёд, кто имеет навыки стрельбы.

Новобранцы делают шаг вперёд. Вектор кивает в одобрительном жесте.

– Шаг вперёд, кто делает это профессионально и у кого подтверждён уровень.

Два красавца делают ещё один шаг навстречу Вектору.

– А она будет нас тренировать? – слышу комментарий одного из парней.

Я стою позади Вектора, и когда один из новобранцев задаёт вопрос, Вектор поворачивается ко мне. Его взгляд скользит по моей фигуре, оценивая меня как женщину, а не преступника.

Я продолжаю стоять в недоумении, пока не раздаётся низкий хриплый голос:

– Посиди пока в сторонке, – кивает головой в сторону стульев из кожи.

Когда иду к намеченному месту, за спиной раздаётся злой голос Захара Демьяновича:

– Выйти из строя, – обращается к парню, который уже сменил свою похабную ухмылку на маску «хорошего мальчика». – Ты с какой целью сюда прибыл?

– Научиться стрелять.

– Глазами? Или сигареты?

Слышен громкий гогот парней из строя. Но взгляд Вектора прерывает их веселье.

– Вы прибыли сюда отрабатывать навыки стрельбы по мишени. Лучшие стрелки проводят многие часы на стрельбище, совершенствуя свои навыки, и вы должны следовать их примеру. Практика является залогом прогресса. Будете регулярно тренироваться – результат не заставит себя долго ждать, – заканчивает свою лекцию. – Встать в строй, – обращается, к давно осознавшему свою ошибку, парню.

Больше на меня уже никто не осмелился взглянуть. Как будто специально не замечали.

– Основная особенность обучения приёмам и правилам стрельбы заключается…– продолжает Захар Демьянович.

В задумчивости не замечаю, как заканчивается занятие и пустеет зал. Чувствую на себе пристальный взгляд, поднимаю свой в ответ. Вектор, опёршись на один из столов, смотрит на меня с прищуром. В руках у него зажат пистолет.

– Хочешь научиться стрелять?

Вопрос удивляет меня. Он что, серьёзно хочет меня научить?

– Подойди, – приказывает мужчина, не дождавшись от меня ответа.

Встаю со своего нагретого местечка. В мою руку ложится пистолет. Верчу ствол, взвешивая его в своей ладони.

– Тяжёлый, – констатирую. – Не боитесь?

– Ты же неглупая. Убьёшь меня и не успеешь покинуть здания, как тут же получишь свою пулю в лоб от сотрудника СБР, – заключает мужчина.

Вздыхаю толи от безысходности, толи от обиды.

– Итак, из каких этапов складывается техника стрельбы? – проверяет мои знания Захар Демьянович.

– Не знаю.

– Я же объяснял, – возмущается мужчина.

– Я не слушала, – виновато опускаю взгляд.

– Техника стрельбы по неподвижной мишени складывается из пяти основных элементов. Первый элемент – изготовка, – загибает мизинец. – Второй – удержания пистолета или хват, – к мизинцу примыкает безымянный палец. – Дыхание, – загибается средний палец. – Прицеливание, – вход идёт указательный палец. – И спуск курка, – складывает большой палец в кулак, который оказывается напротив моего носа. – Ну а это, – указывает мужчина на кулак кивком головы, – подойдёт в качестве самообороны, когда пистолета под рукой нет.

Рассматриваю мощный кулак, который прямо сейчас поглаживает кончик моего носа.

– Встань напротив стола так, чтобы бёдра не соприкасались.

Повинуюсь приказу. Мужчина подходит вплотную к спине. Его дыхание раздаётся над моим ухом.

– Крепко зажми ствол руками, – шепчет мужчина, накрывая мои руки своими огромными ладонями.

От близости мурашки проходят по телу. Мужчина замечает мою реакцию, но трактует её по-своему:

– Не бойся.

Знал бы он, что мурашки не связаны со страхом. Именно сейчас в мозгу возникает осознание: мужчина нравится мне. Его запах. Его сила. Даже его неоднозначное отношение ко мне не может перекрыть мои чувства.

– Расслабься, ты слишком напряжена. Из-за сильного напряжения часто происходят осечки.

– А вам, видимо, знакома эта ситуация? – хлёстко мщу за те издёвки, которые мужчина использовал по отношению ко мне.

Вектор улавливает двойной подтекст моих слов.

– Не бойся, девочка, с тобой осечек не будет, – угрожающе шепчет.

И тут же я жалею о сказанных мною словах. Не знаю, что на меня нашло. Я никогда подобного не позволяла себе.

– Я вовсе не… – пытаюсь оправдаться, но мужчина обрывает меня.

– Поздно.

Вектор обхватывает мою талию своими большими ладонями, резко прижимая к своему торсу.

– Ох, – срывается с губ.

И вновь россыпь новых мурашек покрывает моё тело. Мужские губы обхватывают моё ушко, нежно покусывая.

– Ах, – не могу сдержать вздох.

– Чувствительная девочка.

Тёплые руки мужчины ползут вниз, крепко сжимая мои бёдра.

– Какая ты сочная.

Мужские губы спускаются к шее, увлажняя её кончиком языка. В груди чувствую напряжение. Боже, так быстро и остро я ещё никогда не реагировала на ласку.

От сквозняка дверь в зале хлопает, от чего вздрагиваю, вырываясь из мужских объятий.

– Ты очень податлива. Это плохое качество для бойца. Тебя легко отвлечь, а тем временем, сосредоточенность на задании является приоритетом над всеми иными потребностями.

– Но я не боец, – начинаю злиться.

Это был всего лишь его продуманный ход по моему отвлечению и не больше. А я, глупая, повелась на него!

Меня накрывает обида. Больше не хочу находиться с человеком, который так легко играет с чувствами.

– Отведите меня в камеру, – с гордо поднятой головой обращаюсь к мужчине.

Сейчас я согласна быть где угодно и с кем угодно, лишь бы подальше от этого самовлюблённого и всезнающего индивида.

– Что? – хмурит брови Вектор в непонимании.

– Ну, где вы держите преступников?

– Зачем тебе вдруг понадобилось в камеру?

«Пытаюсь сбежать от чувств, точнее от человека, который эти самые чувства вызывает», – признаюсь сама себе.

– Потому что я больше не буду с вами сотрудничать, – не озвучиваю реальную причину.

– А у нас было сотрудничество? – мужские брови взлетают вверх, выказывая удивление.

– В любом случае, вы больше не получите от меня никаких ответов на свои вопросы.

– Что ж, может это и к лучшему, – забирает из моих рук ствол. – Ну, пойдём, – бросает мне через плечо, покидая помещение.

Глава 9. Вектор

Уже на выходе из блока сталкиваюсь с Хантером. Он окидывает меня недоверчивым взглядом, не наблюдая со мной Анны.

– Ты один?

– Как видишь, я слушаюсь тебя.

– И это странно. И куда ты дел заключённую?

– Заключил, – язвлю.

– В какой она камере? – не унимается Хантер.

– В двенадцатой.

Сегодня задержался в блоке, из-за чего теперь приходится торчать в пробке. Как и предполагал, стоило мне остаться наедине со своими мыслями, как они сразу же переключились на Анну.

Собственнические инстинкты завладели мной, когда я понял, как пялятся на неё молодые бойцы. Мне захотелось полностью присвоить её себе. Чтобы каждый сантиметр её тела кричал и вопил о том, что она только моя! И ничья больше.

«А теперь представь, как эта маленькая скромница будет кончать под тобой», – возникает в голове мысль. От этой мысли зверею.

Осознание этого настолько ударило в мозг, что искоренить эту мысль из разума просто не получится. Она мигает в мозгу красно лампой, опаляя нервные окончания, и будет гореть до тех пор, пока не сделаю её своей.

Правда дерзость этой маленькой женщины меня взбесила. Ха, видите ли, она не будет со мной сотрудничать. Что ж, раз она так хочет, пусть прочувствует на себе всю прелесть заключённых. Это даже полезно. В профилактических целях часто используем, чтобы сбавить гонор у особо дерзких. Хотя я так и не понял, почему она добровольно попросила определить её в камеру. Неужели ей мои ласки так не понравились?

В квартиру заваливаюсь поздней ночью, пришлось заехать в кафе поужинать. Всё же работа не оставляет сил и времени на готовку. Хотя повар из меня неважный. После душа направляюсь в спальню и натыкаюсь на одеяло, лежащее на полу. И снова мысли заполняет малышка.

Когда её по коридору мимо камер вёл, поймал напряжённый женский взгляд: бровки сведены и лицо испуганное. Нижнюю губу искусала, пока её до нужной камеры довёл. Специально выбрал эту, здесь только женщины.

У нас в блоке транзитные камеры, которые предназначены для массового содержания новоприбывших заключённых. Часто они находятся там до момента вынесения приговора. Раньше требования по разделению мужчин и женщин соблюдались, но по мере увеличения преступников и нехватке отдельных камер, это требование отменили. Аргументировали тем, что заключённым здесь недолго осталось, да и их желания мало кто учитывает в связи с серьёзным преступлением. Теперь на первом месте по значимости – это преступление против смерти, и только затем терроризм и убийства. Вообще права преступников стали всего лишь видимой формальностью.

Во втором часу ночи раздаётся телефонный звонок.

– Да, – отвечаю сонным голосом.

– Вектор, в блоке заключённые взбунтовались. Срочно выезжай, я тоже уже направляюсь туда, – оповещает меня Хантер.

Чёрт! Сон как рукой сняло. Собираюсь в короткие сроки. Когда прибываю к блоку, натягиваю полную экипировку. Она всегда у меня на заднем сидении машины, чтобы в экстренных случаях, таких как этот, не терять время.

В блоке уже орёт сигнализация. Двери заблокированы, теперь, чтобы их открыть, не достаточно приложить ладонь сотрудника, нужно ещё ввести пароль. Эти действия замедляют процесс, но обеспечивают большую безопасность.

– Давай быстрее в транзитки. Там заключённые свободно разгуливают, – поясняет мне одни из сотрудников СБР, пока мы направляемся к камерам.

По дороге нас тормозит Хантер, который уже прибыл на место.

– Зайди, – приглашает меня в пункт видеонаблюдения. – Эти суки в плен охранников взяли. Требуют открыть двери, иначе убьют их, – вводит в курс дела Хантер, наблюдая за транзиткой по камерам.

– Кто в охране?

– Ярый, Ферзь и Малой, – хмуро перечисляет Хантер.

– Хреново.

– Есть идеи?

– Я пойду к ним.

– Нет! – строго пресекает Хантер. – Мне не хватало ещё одной смерти.

– Мы не можем ждать!

– Что ты собираешься делать? Даже если у тебя и получится проскочить в транзитку до того, как заключённые успеют выбежать, тебе не удастся одному их успокоить. Короче, я доложил наверх, там предложили пустить газ.

– Ты же понимаешь, что он не сразу подействует. Заключённые могут взбунтоваться и убить наших.

– Да не нужно мне очевидные вещи растолковывать, Вектор!

– Я против газа!

– А я против того, чтобы рисковать тобой! – прерывает словесную баталию Хантер.

А я непроизвольно таращусь на экраны, всматриваясь в лица заключённых, ища глазами Анну. Только вот никак не могу найти нужный взгляд. Чёрт! Как же не вовремя.

– У меня есть идея. Что, если за каждого охранника мы выпустим по одному заключённому?

– Хреновая идея, – кривится Хантер.

– Да нет. Мы предлагаем такую идею. Даём им десять минут на принятие решения. Зная психологию заключённых, каждый захочет выдвинуть свою кандидатуру. Здесь и начнётся междоусобица. Так сказать применим всеми известный метод «разделяй и властвуй». Ну, так как?

– Всё-таки зря ты отказался от должности начальника блока. Ладно, попытка не пытка.

Как я и предполагал, заключённые клюнули на эту удочку, забыв на некоторое время об охране. Пока преступники спорили между собой, кто достоин обрести свободу, мы связались с охранниками через микронаушники, попросив их переместиться поближе к выходу.

Подгадав удобный момент, мы всё же пустили усыпляющий газ. Благодаря возникшей суете, мы под шумок выволокли наружу охранников, на которых газ не успел подействовал полностью.

Только вот я на этом не успокоился. Всё же одна заключённая мне не давала покоя. Пока все кружили над пострадавшими и докладывали в вышестоящие инстанции об исходе операции, я пошёл обратно к транзиткам. Пары газа, витавшие в воздухе двадцать минут назад, улетучились, оставив после себя сладковато-горький запах.

Я направился прямиком к двенадцатой транзитке, переступая через тела заключённых, которые не успели скрыться от газа в своей камере, хотя это бы всё равно не помогло им. В приглушённом свете плохо различимы лица, но при быстром сканировании помещения понимаю, что Анны в двенадцатой камере нет.

Так, ну она никуда не могла деться. Придётся проверить все камеры. Только вот когда я дохожу до последней, не обнаружив своей пропажи, брови мои сходятся на переносице.

– Не понял.

Возвращаюсь к камере, в которую поселил Анну. Прохожу вглубь. В голове возникает мысль, дающая надежду.

Падаю на пол, просматривая пространства под кроватями.

– Бинго!

Маленькая женщина свернулась комочком под дальней кроватью. Пролезаю под койку, вытягивая как можно аккуратнее свою пропажу. Бледное личико и искусанные в кровь губы свидетельствуют о сильном испуге девушки. Бедная малышка, представляю, какой стресс она пережила за эти часы.

Идиот, не нужно было поддаваться на её капризы.

Несу Анну к машине, хватит с неё камер! Кладу на заднее сидение. Маленький комочек в моих руках не шевелится, видимо доза оказалась для неё большой. Даже, когда спустя полчаса, я принёс её в квартиру, она не пришла в себя.

Глава 10. Анна

Я уже пожалела о своём поступке. Но тогда мною двигали эмоции. Всё же не вовремя вылезает эта «вредная девочка». Горестное осознание ситуации накрывает с головой и вот-вот норовит накрыть меня потоком нескончаемых слёз. Сейчас, зажатая в тиски правосудия, я уже навряд ли выберусь отсюда живой.

Когда я вошла в камеру, то меня охватил поток мурашек, сопровождающийся холодом, который пробежал вдоль позвоночника. В камере были женщины среднего возраста. У одной из них был подбит глаз, другая скалилась, демонстрируя отсутствие двух передних зубов.

Атмосфера в камере была угнетающей до момента, пока не заговорила одна из женщин:

– О, новое мясцо подъехало. И за что тебя к нам подселили?

Я мнусь у двери, не зная, как правильно ответить.

– Смертница? – приходит мне на помощь другая женщина.

– Да, – выдыхаю тихо.

– О, Лана, прям как ты. Ну, ты проходи, вон свободная лежанка.

Прохожу вглубь камеры, присаживаясь на край указанной кровати. Под моим весом матрац скрипит. В камере отсутствуют окна, лишь лампа над потолком даёт слабый свет, откидывая мою тень на серую стену. Взгляд опускаю на свои ноги, пытаясь абстрагироваться от этого места.

Сразу же вспоминаю своё детство в деревне: бабушку, поле ромашковое, речку внизу дороги, в которой летом с сестрой купались, а ещё Жульку, собачку нашу. Эх, как же давно это было. Никогда это время больше не повторится. И никогда больше я не увижу людей, которые проникли в мои воспоминания, вновь разбередив душу.

Сон никак не шёл, обстановка не располагала. Когда время перевалило за полночь, в соседних камерах стали слышны разговоры, которые со временем нарастали, создавая шум. На непонятный гомон сбежалась охрана, требуя прекратить. Ещё спустя некоторое время начали раздаваться крики и громкий стук, как будто металлом об металл. А дальше за решёткой я увидела заключённых, которые свободно разгуливали по коридору.

Мои сокамерницы уже были у двери, моля заключённых, находящихся по другую сторону решётки, освободить их. И теперь уже в нашу дверь стучали железным прутом, периодически расшатывая прутья. В глазах заключённых читался нездоровый блеск, который сильно напугал меня. Паника волной начала нарастать, вот-вот грозя вылиться новой истерикой. В голову ничего лучше не пришло, как забиться под кровать, чтобы меня не снесло волной лихорадки, нарастающей с новой силой.