Книга Читер - читать онлайн бесплатно, автор Эл Лекс. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Читер
Читер
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Читер

Но что-то мне подсказывало, что ненадолго…

Наконец ворота города оказались рядом. Даже не верится, что я добрался. Столько всего было против меня, столькими разными способами Аномалион пытался меня прикончить, что простые металлические ворота города теперь казались пропуском в рай, не меньше.

И, как и в раю, прямо возле ворот меня встретили местные «архангелы».

Двое уже знакомых полицейских, едва только я перешагнул порог ворот города, сразу же завели знакомую песню:

– Добро пожаловать в Виндзор! Доводим до вашего сведения, что… Мать моя, что с тобой?!

– Ага, вот эти ребята. – усмехнулся я, закрывая за собой калитку. – У меня нет оружия. Вот, нож только, но и тот старый и ржавый.

– Вам требуется помощь? – тут же переключился на серьезный тон второй полицейский.

– Не то чтобы… Хотя да, требуется. – быстро передумал я. – Проводите меня до бара Шмеля, будьте любезны.

– К Шмелю таких не… – открыл было рот первый полицейский, но второй пихнул его локтем в бок, и первый поперхнулся словами.

– Разумеется. – снова перехватил инициативу серьезный. – Прошу вас.

И они слегка разошлись в стороны, ненавязчиво намекая, чтобы я шел между ними. С одной стороны, похоже на конвой… С другой стороны – похоже на очень важную персону, которую сопровождают два телохранителя.

И мне, честно говоря, нет никакой разницы, какой из вариантов сочтут реальным все те, кто нам встретится по пути. Все, что мне было было нужно – это поскорее добраться до врача, потому что после падения с мотоцикла кровотечение явно открылось по-новой.

Несмотря на раннее утро, в баре Шмеля было многолюдно. То ли тут круглые сутки творится веселье, что вряд ли, ведь я уже видел этот бар другим, то ли просто ночные тусовщики не успели разойтись еще.

В любом случае, мне это было на руку. Когда я попрощался с полицейскими и прошел через весь зал к двери служебных помещений, никто на меня даже не обратил внимания – все гости заведения были слишком заняты своими более важными делами.

Гости, но не сотрудники.

Когда до двери в служебные помещения оставалось буквально три метра, дорогу мне внезапно преградил приличных размеров органический шкаф в черной футболке с короткими рукавами, обтягивающими надутые бицепсы. Сложив руки на груди, охранник (а никем иным он быть просто не мог) всем своим видом давал мне понять, что я тут не пройду. А чтобы сомнений не осталось окончательно, он даже произнес это вслух:

– Ты куда, бедолага? Туда нельзя!

Я остановился перед охранником и чуть приподнял голову, глядя ему в глаза:

– Вы что, наконец-то начали работать после того случая с Линдой? Давно пора, черт возьми. Но не со мной. Я к Шмелю.

– Хоть к майскому жуку. – охранник выпятил подбородок.

– Слушай, я очень устал. Вот правда. – признался я. – Поэтому если придется тратить на тебя время, то я потрачу его минимум. И тебе это не понравится. Возможно, даже твоему трупу не понравится.

– Чё сказал? – с ноткой восхищения протянул громила. – Ну, ты даешь. Давно кости не пересчитывали, что ли?

И, одновременно с болтовней, он принялся еще выше засучивать рукава футболки, явно красуясь своими надутыми мышцами.


Вариант

Атака кулаком в горло с переломом гортани. Атака ногой в солнечное сплетение, вывод противника из равновесия.

Вариант

Отвлекающий удар по глазам, одновременный удар стопой в колено. Когда противник упадет на одно колено – удар коленом в висок.

Вариант

Схватить ближайшую пивную кружку, бросить в голову противника. Когда он закроется – атаковать в пах.


Надо же, кто проснулся! Я смотрю, с людьми, а мой внутренний голос дружит лучше, чем с животными! Или, вернее, против людей. Короче, как ни назови, а против собак мне приходилось выкручиваться самому, без его подсказок, а теперь на тебе – тут как тут!

Я на мгновение задумался, какой из предложенных вариантов будет быстрее, и этого мгновения хватило. К бугаю, который так и не успел засучить рукава, внезапно подскочил Мигель – волосатый бармен, которого я тогда видел вместе со Шмелем за стойкой. Дернув бугая за руку, Мигель что-то тихо сказал ему на ухо и охранник сразу изменился в лице.

– А-а-а… – глубокомысленно протянул он и перевел взгляд на меня, одновременно поднимая ладони, словно бы пытаясь отгородиться от меня. – Прошу прощения, ошибка вышла. Испаряюсь.

И он и правда испарился со своего места – чуть ли не так же быстро, как испарялся и-под меня мотоцикл.

– Извини. – просто сказал Мигель. – Он тебя просто не видел еще. Проводить к Шмелю?

– Он у себя?

– Да.

– Тогда я сам. – я кивнул. – Спасибо. Дверь только открой.

Мигель тоже тряхнул своим длинными хвостом волос, без вопросов открыл для меня дверь, и юркнул обратно за барную стойку.

Я же, коротко порадовавшись тому, что удалось обойтись без драки, и мое кровотечение не усилится еще больше, толкнул дверь и вошел во внутренние помещения.

Шмель открыл мне через мгновение после того, как постучал в дверь – рядом, что ли, стоял, уже предупрежденный о моем приходе?

Ни слова не сказав, он оглядел меня с ног до головы и глубокомысленно протянул:

– Та-а-к… Ты, парень, пахнешь неприятностями… Большими неприятностями.

– В том числе. – не стал отрицать я. – А еще мне бы к врачу.

Я отнял руку от бока, который зажимал последние двадцать минут, чтобы придавить кровотечение, и приподнял подол рубашки, чтобы показать Шмелю.

– Твою мать. – так же задумчиво произнес Шмель, а потом достал из кармана хад и потыкал в него пальцами. – Линда, наверх! Живо! Ты тоже!

Последние слова он адресовал мне, и не просто адресовал, а натурально вытолкал меня обратно в коридор и закрыл за собой дверь:

– Давай, шевелись!

Ну, наверх так наверх. Почему бы и не наверх? В конце концов, именно там, наверху, находится единственное место, которое я мог бы назвать домом, пусть и с большой натяжкой.

Подниматься по лестнице оказалось тяжелее, чем я думал – с каждым шагом простреленный бок тянуло все больше и больше, да еще и кровотечение, кажется, усилилось, но я все же смог подняться на два пролета, оказавшись на втором этаже.

– Не сюда! – рявкнул Шмель за спиной, когда я потянулся к ручке двери своей комнаты. – Дальше, до конца коридора!

– А что там? – поинтересовался я, не оборачиваясь.

– То, что спасет тебе жизнь, если не будешь тупить!

Я пожал плечами и прошел еще десять метров, оказавшись возле еще одной двери, в которую упирался коридор. Остановился возле нее и выжидательно посмотрел на Шмеля.

– Помню я, помню! – поморщился он, протискиваясь мимо меня. – Параноик!

Когда он открыл дверь, оказалось, что за ней скрывается нечто среднее между медицинским кабинетом и настоящей операционной. Небольшое, но чистое, наверняка даже стерильное, помещение, операционный стол посередине, бестеневая лампа над ним, столик с инструментами рядом, несколько шкафов с пузырьками и пластиковыми пакетами…

А хозяйкой всего этого великолепия выступала моя старая знакомая – Линда. Вот только если раньше, когда я видел ее в первый раз, ее одежда ограничивалась стрингами и блестками, сейчас она была полностью завернута в бледно-голубой халат. Такого же цвета на ней были перчатки, сеточка для волос и тканевая маска. Узнал я ее, собственно, только по глазам – единственному, что не скрывали тканевые врачебные «доспехи».

– Делай что хочешь, но чтобы он выжил! – грозным голосом сказал от двери Шмель.

– Все, что хочу? – уточнила Линда. – Я правильно услышала?

– Да! – рявкнул Шмель, и хлопнул дверью.

– Что ж, я его за язык не тянула. – девушка пожала плечами и указала глазами на стол. – Ложитесь, больной. Сейчас будем вас лечить.

– Ты и местная звезда стриптиза, и помощница Шмеля, и хирург? – усмехнулся я, снимая рубашку и подходя к столу.

– Ты даже не представляешь, сколько у меня талантов. – серьезно ответила Линда. – Все снимай. Не стесняйся, я уже видела тебя голым.

Я не стал говорить ей, что не снимаю штаны лишь по одной причине – я не помню, чтобы как-то повреждал ноги. С другой стороны, она права – то, что я этого не помню, не значит, что этого не было.

Поэтому я разделся и лег на неожиданно теплый стол. Даже приятно.

Линда поправила лампу, внимательным взглядом осмотрела меня и вздохнула:

– Вот что ты за скотина, а… Такое тело красивое, не мог, что ли поаккуратнее к нему относиться? Теперь шрамы будут.

– Шрамы украшают мужчин. – ответил я первое, что пришло в голову.

– О как мы заговорили. – хмыкнула Линда и взяла со столика шприц с чем-то. – Ну, тогда будем тебя сейчас украшать. Аллергия на анестетики есть?

– Стоять. – я остановил ее. – Никакого общего наркоза. Там ничего настолько серьезного. Делай под местным.

Линда с сомнением посмотрела на меня, но, видимо, в моих глазах было достаточно уверенности, чтобы она кивнула:

– Ладно. Потом не жалуйся.

Несмотря на сказанное, она справилась очень быстро – буквально за час. Сноровисто обработала огнестрельное ранение и укусы, зашила их, положив при этом внутрь что-то похожее на кусочки вишневой пастилы. Я уже знал, что это такое – видел мельком в базе данных. Это чит «кровавое желе», который помогает ранам заживать раз так в пятьдесят быстрее. Эдакая «панацея курильщика», поскольку не умеет лечить болезни и тяжелые повреждения, а только лишь позволяет тканям срастаться с нечеловеческой скоростью. Зато и стоит в сто раз меньше, чем «панацея».

Закончив с ранами, Линда обколола меня целой кучей одноразовых инъекторов, а потом заставила съесть еще один чит – «губку». Противная субстанция, действительно напоминающая что по вкусу, что по текстуре старую губку для мытья посуды, но зато забирающая в себя все инородное для организма, включая вирусы и бактерии, и выводящаяся потом естественным путем.

– Готово. – провозгласила Линда по итогу, стягивая с меня простыню с прорезанными окошком, которой накрывала, чтобы видеть только оперируемый участок. – Через день будешь почти как новенький. Только смотри чтобы швы не разошлись, в этом тебе читы не помогут.

– Спасибо. – чистосердечно поблагодарил я, осторожно спуская ноги со стола.

– Спасибо в карман не положишь. – усмехнулась Линда, снимая шапочку и маску. – Шмель с тебя три шкуры сдерет за лечение… Ну, может, две, потому что ты ему явно нравишься. Полторы – самый минимум. А что до меня – меня поблагодаришь позже. Скажем, завтра, когда буду уверена, что все срослось и мне не придется тебя шить заново.

– Жду не дождусь. – хмыкнул я.

– В шкафу новую одежду возьми. – Линда указала на один из шкафов. – Меня, конечно, и так устраивает, но вот Шмель вряд ли оценит. А он хотел с тобой поговорить после всего этого.

А уж я-то как хочу с ним поговорить… Или, вернее сказать, позадавать ему вопросы. Такие вопросы, которые задают не просто так и не каждому человеку. Такие вопросы, которые могут вызвать подозрения и ненужные мысли у иных людей.

К счастью, Шмель к ним не относился.

Шмель снова открыл мне дверь через секунду после того, как я постучал. Может, он тоже читер и умеет телепортироваться с места на место? Я бы не удивился, на самом деле.

Внимательно, но быстро оглядев дверную коробку, я вошел в кабинет и сел в кресло напротив стола Шмеля. Сам же он закрыл за мной дверь, обошел стол и сел с другой его стороны на такой же кресло. Поставил локти на столешницу, сплел пальцы и принялся внимательно смотреть на меня.

Я внимательно смотрел на него.

– Ну? – наконец спросил Шмель.

– Что именно ну? – в тон ему ответил я.

– Ты наконец расскажешь, что с тобой произошло? Мне сообщили, что за тобой приехали центурионы на двух машинах, мило с тобой поболтали, после чего ты по своей воле встал и ушел с ними. А теперь, спустя полдня, ты возвращаешься в таком… Виде! Что происходит, Крот?

– Боишься перейти дорогу Центурии?

– Отнюдь. – Крот покачал головой. – Центурия Центурией, но все, что находится на территории Виндзора, относится к Виндзору. И, если у нас или у них есть какие-то претензии друг к другу, то они высказываются на официальном уровне, на уровне самых верхов… И один человек никогда не станет причиной подобных претензий, уж можешь мне поверить. Даже такой, как ты. Даже такой, как я. Центурия – это не полицейские, как думают некоторые недалекие люди. Центурия это скорее наемная армия… Которая правда не к каждому согласится наняться.

– А вот это как раз то, о чем я хотел поговорить. – я щелкнул пальцами и подался вперед на кресле, положив локти на колени и сплетя пальцы. – Расскажи мне о всех, кто враждует с Центурией. Хотя нет. Расскажи мне только о тех, кто враждует с ней успешно!

Глава 5

Шмель несколько секунд внимательно смотрел на меня, а потом вздохнул, встал со своего кресла и направился к шкафу с алкоголем:

– То есть, какие-то проблемы с Центурией у тебя все же есть…

Я неопределенно пожал плечами и вместо ответа спросил, копируя тон Шмеля:

– То есть, ты все же опасаешься переходить дорогу Центурии?

– Я? – Шмель едва слышно усмехнулся, открывая шкаф с алкоголем. – Я нет. А вот тебе следовало бы опасаться. Я – рыба довольно крупная и довольно известная, не только в Виндзоре, а вообще по куполом. У меня много контактов в таких местах, о самом существовании которых знает далеко не всякий, так что бодаться со Центурии во-первых, банально невыгодно. Во-вторых, как я уже сказал – бороться со мной означает бороться со всем Виндзором, поскольку я с администрацией города… На короткой ноге, скажем так. Но я это я. А речь идет о тебе.

Шмель развернулся ко мне, держа в руках два низких четырехгранных бокала, каждая грань которого слегка изгибалась внутрь. Бокалы наполовину заполняла коричневая жидкость, оставляющая на стенках маслянистые разводы.

– И ты, Крот, это даже близко не я. У тебя на данный момент есть только имя, причем довольно дурацкое, и ничего кроме. У тебя даже репутации до сих пор никакой нет, даже несмотря на то, что ты убил биота. Многие до сих считают это очередной легендой и не больше, а тебя самого – вообще выдумкой. Можно сказать, для Аномалиона в данный момент, – он явно тоном подчеркнул это «в данный момент», – тебя все равно что не существует. Поэтому, если ты вдруг закусился с такой силой, как Центурия, это нехорошо. Нехорошо в первую очередь для тебя. И, если бы ты спросил моего мнения насчет всего сложившегося, то я бы тебе ответил так – в твоей ситуации самым логичным и адекватным решением было бы залечь на дно. Можно даже прямо тут, много с тебя за постой не возьму. Не показываться никому на глаза до тех пор, пока даже те крохи информации относительно твоей личности, что успели появиться под куполом, не затеряются в общем инфопотоке. Пока о тебе не забудут. В том числе и Центурия. У них на самом деле до чертиков своих собственных дел, так что даже если ты нагадил им на любимый вертолет, дольше пары месяцев они искать тебя не будут.

Шмель снова прошел к креслу и по пути поставил один из бокалов передо мной. Со вторым он сел в кресло и пригубил.

Я не стал.

И уж конечно я не стану слушать его совета, которого никто не спрашивал. Залечь на дно, потеряться это, конечно, хорошо. И даже правильно, логично. Но именно поэтому я так делать не буду. Потому что если это кажется логичным и правильным и мне и Шмелю, то и Земекису покажется правильным тоже. И, если вдруг он узнает, что я все-таки жив, он будет думать, что я где-то затихарился и не отсвечиваю. В то время, как на самом деле я буду делать все, для того, чтобы вернуться в кабинет Земекиса, и снова посмотреть ему в глаза.

Как-никак это ублюдок хотел меня убить!

И, впрочем, ладно, это я мог бы ему простить – мало ли людей хотят или хотели меня убить…

Но этот сукин сын знает меня! Знает о моем прошлом, знает, кто я, знает, что со мной было и что стало! Знает то, чего не знаю я сам!

И это знание его пугает… Иначе с чего бы ему приказывать меня убрать?

И, раз он не стал действовать по классической схеме всех злодеев и не рассказал мне все, что я хотел знать перед тем, как меня устранить, придется мне снова наведаться к нему в гости. И добыть нужные мне ответы тем или иным способом.

Но В одном Шмель прав – силы у меня пока еще слабые. Идти в одно жало на целый Легион сейчас – идея, обреченная на феерический провал еще на стадии обдумывания. С моим нынешним арсеналом, по крайней мере, точно. Мне нужно или оружие помощнее, желательно не меньше чем дивизионного формата, либо много толковых союзников, с такой же целью, как у меня.

В идеале, конечно, и то и то одновременно.

Шмель еще раз внимательно посмотрел на меня, снова вздохнул, одним махом опустошил свой стакан и поставил его на стол:

– Вижу по глазам, что ты не собираешься следовать моим советам. Не так ли?

– Давай сделаем вид, что я согласился. – усмехнулся я. – Но ответы на свои вопросы все равно хочу получить. Так, для общего развития.

– Какие все развитые пошли… – Шмель покачал головой. – Ладно, будь по-твоему. Хоть ты и полезный человек, но не настолько, чтобы я тебя вытаскивал из петли. Я и так уже попытался отговорить тебя совать в нее голову, ну а дальше – хозяин барин.

Я изобразил на своем лице максимально заинтересованное выражение и приготовился слушать.

– Итак, кто враждует с Центурией… – медленно начал Шмель. – Ну, во-первых, Горелые… Но они с кем только не враждуют, они почти что не в счет.

Да не «почти что», они вообще не в счет, они же совершенно безумны. Неогранизованы, несобраны,еще много всяких «не». Короче, надеяться на Горелых это все равно что надеяться на сам Аномалион – что он внезапно сгенерирует над Легионом гору, которая раздавит его в лепешку… И то шансов больше.

– Во-вторых, агрономы… Но они не то чтобы враждуют, скорее между ними натянутые отношения. Агрономы не пользуются услугами Центурии, а те закупают их продукцию через четвертые и пятые руки, платя три цены. Но прямых конфронтаций между ними никогда не было, и, надеюсь, не будет.

Раз не было конфронтаций, то тогда мне этот вариант не подходит.

– И, в-третьих, конечно же, Ассамблея. Вот про них можно с полной уверенностью сказать, что у них с Центурией контры. Прямо натуральные контры, вплоть до вооруженных столкновений. К счастью, им хватает ума держаться подальше от городов, а не то парочку уже легко могли бы стереть с лица Земли.

– Вот с этого места поподробнее. – заинтересовался я. – Кто такие эта Ассамблея? И где их найти?

– Ну, как тебе сказать… Если кратко – то Ассамблея это тоже не те ребята, с которыми следует связываться… Да никому не следует, собственно. А найти их ты сможешь в Арсенале.

– Торговцы оружием? Ну, судя по тому, как называется место их дислокации.

– Ну, можно и так сказать. Сейчас они действительно торговцы оружием. – Шмель задумчиво кивнул. – Но так было не всегда… Собственно, почему с ними и не следует связываться.

– Можно предметнее? – я поморщился. – Я понимаю, что Аномалион это такое загадочное место, что населяющие его люди тоже постепенно начинают говорить загадками, но всему же есть свой предел!

– Только не под куполом, Крот, только не под куполом. – без намека на улыбку ответил Шмель. – Но, в общем-то, ты прав со своим замечанием. Помнишь, я говорил, что Центурия нынче представляет из себя наемную армию? Так вот Ассамблея являлась таковой с самого начала. С самого момента своего появления под куполом. Те, кто сейчас называют себя Ассамблея, раньше представляли голубой сектор.

– Погоди. – я нахмурился. – Но голубой сектор это же всякие там лаборанты, проводящие полевые тесты, разве нет?

– Разве да. – Шмель кивнул. – Но ими дело не ограничивается. Голубой сектор это было нечто среднее между синим и красным. Слишком умные для простых силовиков, слишком боевитые для ученых. Если красный сектор целиком состоял из людей, которых Кронос тренировал и, можно сказать, взращивал лично, то в голубой с огромным удовольствием принимали всяких наемников и оперативников частных военных компаний. В основном, они являлись инструкторами для тех самых лаборантов, о которых ты упомянул, но многие из них оказывались пригодными и к полевой работе. И многие из годных соглашались на нее. Там работы-то – собирать образцы в опасных местах и следить за тем, чтобы не стать образцом самому. Не нужно иметь три высших образования, а зачастую и одно не сильно-то нужно. Так что да – голубой сектор это всяческие лаборанты. Но нет – голубой сектор это не только всяческие лаборанты.

– А почему сейчас у них с Центурией… Как ты сказал? Контры?

– Когда началась вся эта беда с Вихрем, с изоляцией купола, ну вот это все… – Шмель покрутил рукой. – Кронос поначалу пытались удержать все под контролем, не допустить паники, ну в общем, делали все то, что полагается делать управленцам в такой ситуации. А инструментом, при помощи которого все это проворачивалось, конечно же, был красный сектор. Под куполом в то время кипели такие страсти, что практически весь состав красного сектора был снят по тревоге и участвовал в подавлении восстаний, эвакуации пострадавших, защите от монстров. Единственные, кто оставался на местах – это обслуживающий персонал Легиона и буквально три человека на складах оружия и патронов, принадлежащих красным.

Так-так, кажется, я начинаю понимать, к чему Шмель клонит и чем сейчас закончит свой рассказ… Но не буду бежать впереди паровоза – посмотрим, вдруг он меня удивит?

– Ну а голубые, среди которых к тому моменту доля наемников, пекущихся только о собственной шкуре и собственной наживе, приблизилась к пятидесяти процентам, быстро прикинули хер к носу и решили действовать на опережение. Они первые допустили, что то, что произошло, уже не будет иметь обратной силы и что придется сразу же привыкать к новому устройству мира. К новому мировому порядку. И, решив, что в этом порядке они хотят быть на главенствующих позиция, голубые без предупреждения и без боя захватили оставшиеся без охраны склады с оружием и боеприпасами. Захватили – и основали там свою базу.

– А когда туда вернулись красные, им дали отпор их же собственным оружием. – задумчиво произнес я. – И сказали, что хрен им теперь, а не склады.

– Абсолютно в дырочку. – усмехнулся Шмель. – Красные, конечно же, были крайней недовольно таким положением вещей, и даже затребовали через руководство Кроноса, которое тогда еще было при делах, чтобы те приструнили голубых… Но те сходу заявили, что больше не подчиняются никому и существуют сами по себе. Красным руководство запретило лезть на рожон, велело отойти, уверяя, что во всем разберутся, но, судя по всему, бунтарские настроения голубых передались и им тоже. Красные наплевали на указания руководства и попытались взять склады штурмом, несмотря на то, что у них было много раненых и почти не было боекомплекта. Результат, сам понимаешь, был далек от идеала.

– А что руководство? Так и не взяло ситуацию в свои руки?

– Какой там. – Шмель махнул рукой. – Красные, конечно же, откатились, и руководство во второй раз запретило им лезть на склады, снова сочиняя сказки про то, что все договорятся миром. Но красных уже понесло, поэтому они откатились на Легион, который тогда назывался просто МОАБ – мобильная автономная база, и попытались штурмовать склады вторично. Уже с поддержкой Легиона. И вторично огребли, ведь к тому моменту голубые уже вскрыли ангары с тяжелым вооружением и МОАБ был атакован всем, от минометов и ударных дронов до самоходок двухсотого калибра. Красные, конечно, тоже навалили голубым, но в намного меньших масштабах, нежели огребли сами. Они-то всерьез считали, что отбивают свою же собственность, поэтому ровнять все склады с землей было не в их интересах. Ну а голубые, ясное дело, не имели подобных ограничений и херачили всем, до чего только дотянулись на тот момент. Это была та самая битва, в которой было уничтожено практически все тяжелое оружие, которое находилось в тот момент под куполом. Зато вот стрелкового всякого, и боеприпасов к нему осталось навалом. Сам понимаешь.

Я, конечно же, понимал. Там, где говорят большие пушки, маленькие стволы молчат и не отсвечивают. Не получится пристрелить из автомата того, кто бьет по тебе корректируемыми снарядами или тем более дронами – ты его просто не увидишь, не будешь знать, где он находится, куда стрелять. Поэтому итог битвы, которую только что описал Шмель, мог быть только один. Именно такой, какой только что описал Шмель.

– А пушки Легиона? Пушки, ракеты, вот это все, чем он усеян понизу? Они выглядя рабочими.

– Пыль в глаза. – Шмель покачал головой. – В рабочем состоянии только каждая четвертая установка, все остальное лишь на первый взгляд является таковым. Кое-как приведен в человеческий вид, чтобы внушать шок и трепет во всех, кто посмотрит на эти злобные стволы. А даже если бы все их огнестрельное богатство было в рабочем состоянии – снарядов все равно хрен да маленько. Уже несколько лет никто не слышал даже рассказов о том, что с Легиона стреляли.