Ягуния.

Благодаря Катерине и помощи кикимор раненые огневицы исцелились на глазах и пришли в чувства. Королева издала клич, и весь её отряд отправился в избушку. Подхватив добычу и забрав со стола гостинцы, с безрадостными лицами они выстроились перед печкой. Как только кукушка начала отсчёт времени, Ют затушила лампу, сняла часы со стены и с безутешной, мучительной горечью в глазах ещё раз осмотрела оставшихся в живых охотников. Портал открылся, и огневицы исчезли в мутной дымке.

В лесу забрезжил рассвет. Уставшие кикиморы вернулись в землянку, а вот Катерина, ведомая каким-то предчувствием, вернулась в «Лес Теней». Вглядываясь в глубь лесных зарослей и тихо разговаривая с кем-то незримым, она направилась в самую чащу. Прислушавшись, Катерина остановилась возле нескольких молоденьких ёлочек, теснящихся и прижимающихся друг к дружке густой хвоей. Осторожно раздвинув колючие ветки, она увидела раненную крылатую девочку. Бережно взяв ей на руки, Катерина вернулась в землянку.

Дуся безмятежно похрапывала на своей пышной перине, укрывшись пуховым одеялом. Кима посапывала на печных полатях.

– Сони, просыпайтесь, помощь нужна! – держа на руках окровавленную огневицу, скомандовала Катерина.

Дуся спросонья открыла один глаз, что-то пробурчала невнятное в ответ, повернулась к стене и ещё сильнее захрапела. Кима наоборот среагировала молниеносно: она шустро спрыгнула с полатей, выдернула одну из подушек из-под тётушкиной головы и положила её на кованный сундук. Катерина аккуратно уложила огневицу на мягкую, импровизированную лежанку.

– Умирает бедняжка! Одним сиянием не обойтись… зелье надо! Кимочка неси мой рюкзак!

Сердобольная кикимора с причитаниями отыскала рюкзак и подала его Катерине. Та, достав светящиеся пузырьки и баночки с мазями, обработала огневице раны и перебинтовала сломанные крылья.

– Вроде всё… жить будет, пусть поспит. Кимушка, и мы давай отдохнём. – с облегчением прошептала Катерина.

Солнце уже поднялось высоко, но усталость взяла своё. Катерина присела на сундук в ногах огневицы, привалилась на стену и задремала. Кима снова взобралась на полати и крепко заснула. Ещё вчера за чаепитием никто из них и представить не мог, что ночь выдастся такой тяжёлой и ужасающей.

Разбудил всех стук в дверь. Лешак, не дождавшись приглашения от хозяйки, радостно влетел в землянку и, усевшись за стол, начал рассказывать новости.

– Ой, что сегодня ночью в лесу было! Говорят, будь то бы гадкую Ягарку молнией прошибло, а монстра её на кусочки разорвало. Над лесом шары огненные летали, а потом белая вспышка! Бабах! – Лешак подскочил со стула. – А вы тут спите до обеда.

– Говорит то, кто?! Принесло же нечистого… никакого тебе отдыха с самой спозаранки. – зевая, заворчала невыспавшаяся Дуся.

– Да все в лесу говорят… Оборотни с болота видели, как Ягария еле живая в свои топи путь держала, а её монстр, жуть как потрёпанный, следом плёлся. Интересно, кто их так? – леший задумчиво почесал затылок и тут-же радостно добавил, потирая ладонями. – Раз завтрак проспали, так давайте обедать!

– Была нужда мне на тебя свои харчи тратить. Ишь ты, пришёл незвано-нагадано, да ещё и корми его…– пробурчала недовольно Дуся.

Кима слезла с полатей и первым делом подошла к раненой огневице. Она внимательно посмотрела на всё ещё спящую девочку с перевязанными крыльями и ахнула.

– Якатия, я знаю её – это Елм! Она уже гостила у нас, когда была ранена и вот снова…– сказала Кима и жалостливо заплакала.

Лешак подошёл и нежно приобнял плачущую подругу. Взглянув на огневицу, он перевёл взгляд на Катерину и наконец-то понял, какие-такие в небесах огненные шары летали, и кто расправился с Ягарией и её монстром.

– Якатия, так это ты?! Вот я дурень сразу не додумался. А что ты Ягарку сразу не того? – леший сделал движение руками, как будь то кого-то душит.

– Ну ты не только дурной, ты ещё и полный дурень! – снова пробурчала Дуся.

Кима покрутила пальцем у виска и легонько оттолкнула лешия от себя.

– Ну ты что? – леший обиженно посмотрел на любимую Кимушку и, отвернувшись от всех, продолжил бурчать. – Жили бы сейчас не тужили и на счёт монстров не парились. Ох, я бы эту Ягарку! Бабах! Тресть! Бабах! – он запрыгал по комнатке и кулаками замутузил незримого противника.

– Всё, Лешачёк, уморил! Сядь уже посиди. – смеясь, сказала Катерина. – Ты то у нас конечно давно бы всё разрулил. Ладно, сейчас девочка проснётся и будем в дорогу собираться. К Ягунии пойдёте… Под её защитой спокойнее будет. Дусенька, тебя это тоже касается.

– Не пойду я никуда! Как я добро своё без присмотра оставлю? Всё растащат… Не… не пойду. – с непреклонным видом, упёршись кулаками в бока, заявила Дуся, стоя у очага.

– Не переживай, я твою землянку вместе со всем твоим добром от чужих глаз спрячу, а ты пока в настоящем дворце поживёшь. – попробовала уговорить Катерина кикимору.

– Прекрасная Дульсинея, представь, как тебя в лесу зауважают!.. У самой Хозяйки гостить будешь! А какая там кухня! – Лешак, закатив глаза, смачно облизнулся. – Самобраночка такое выдаёт… Якатия, попроси сестрицу, пусть меня тоже на постой возьмёт, а я её охранять буду. – леший подошёл к Киме и, заглянув ей преданно в глаза, сладким голосочком вымолвил. – Хочешь, я и твоим личным секьюрити стану?

Кима вся зарделась. Хоть она и не знала значения этого слова, но внимание любимого ей было приятно. Катерина заулыбалась: такое смешное, но в тоже время нежное отношение между Кимой и Лешаком вызывало в её душе умиление. Настроение поднялось, а ночная тревога улетучилась.

Вот и Елм наконец-то открыла свои жёлтые глазки. Взглянув на сидящую возле себя незнакомку, она испугалась и спрыгнула с сундука на пол, но Кима быстро подскочила к ней и постаралась успокоить. Увидев знакомые лица, огневица заулыбалась.

– Давай знакомиться, меня Катериной зовут.

Елм всё ещё не понимая, что происходит, подбежала к Дусе и спряталась за её широкий подол.

– Не бойся, это Якатия. Ты о ней слышала. – ласково сказала кикимора и, взяв Елм за ручку, подвела её к Катерине.

Услышав имя знаменитой волшебницы, огневица в восторге попыталась взлететь, но не смогла: повреждённые и перевязанные крылья не позволили ей этого сделать. Дуся подсадила Елм на сундук, а сама уселась рядом: предстоял тяжёлый разговор.

Катерина рассказала всё по порядку: для чего ей нужна была встреча с огневицами, что случилось этой ночью, как погибли охотники, и что вход в мир огневиц на время закрыт.

– Как закрыт? Мне домой надо!.. Меня мама ждёт. Я не могу оставаться здесь! – запричитала сквозь слёзы расстроенная Елм.

Дуся прижала огненную головку к своей груди и тоже заплакала. Жалостливая Кима поддержала тётушку и, бросившись на шею к Лешаку, заревела на взрыд. Катерина развела руками и вышла из землянки: от чужого плача у неё разрывалось сердце. Искренне переживая за Елм, она стояла и думала: «Пусть проревутся, а я тут побуду, не ровен час ещё утону в их слезах. Бедняжка, как она без своих?»

Через какое-то время плачь прекратился. Катерина тихонько вернулась в землянку и села за стол. Посмотрев на зарёванные лица, она решила хоть как-то разрядить обстановку.

– Хозяюшка, может своим вкусным чаем угостишь? У нас и пироги, и сладости остались. Давайте почаёвничаем и в дорогу. Вот уж, как Ягуния вам обрадуется…

Дуся встала с сундука, передником утёрла слёзы и принялась хлопотать у печи. Кима усадила Елм на табурет и пошла помогать тётке. Лешак, услышав про сладости, уже сидел за столом и брякал ложкой по пустой кружке.

После чаепития у всех немного поднялось настроение. Уговаривать больше никого не пришлось, все дружно собрались в дорогу. Дуся закрыла землянку, а Катерина, как и обещала, скрыла её амулетом и заговором от чужих глаз. Лешак усадил на плечи огненную девочку и, переговариваясь с Кимой, они тронулись в дорогу.

Так за непринуждёнными разговорами дошли и пересекли оба защитных круга, и оказались на поляне перед избушкой на курьих ножках. Ягуния, спустилась с крыльца, с удивлением посмотрела на гостей, вместо приветствия кивнула головой, схватила Киму за руку и молча увела её в дом. Дуся, не ожидавшая такой встречи, обиженно посмотрела на Катерину.

– Дусенька, это хорошо, что ей не до нас. Не расстраивайся, сама понимаешь какое хозяйство на ней лежит. Дел не в проворот, как ей управиться то одной? Сейчас дом посмотришь, самую лучшую комнату выберешь, и всё будет хорошо. – постаралась приободрить подругу Катерина, тихонько тыкая лешия локтём. – Лешачёк, веди нас, не стой.

Но тут, увидев, что хозяйка ушла, с шумным карканьем с конька крыши взлетел ворон, а кот спрыгнул с крыльца и, обгоняя его, огромными прыжками бросился на встречу к гостям. Катерина, держа за ручку Елм, вовремя успела увернуться: Цезарь рухнул к ногам Дуси, а Наполеон, пытаясь притормозить, бороздя землю лапами, врезался в Лешака и снёс его с ног. После небольшой потасовки лешия с котом начались бурные приветствия.

– Дульсинея, радость моя, бальзам души моей! Пампушечка сладенькая…– положа лапу на сердце, и в перемешку с мурлыканьем певуче произнёс Наполеон.

Цезарь расправил крылья и отгородил соперника от кикиморы.

– Это мой бальзам! Карр… моя радость! – прокричал он.

– Нет моя! Я первым сказал! – истошно зарычал Наполеон.

Кот ухватил за хвост ворона и постарался оттащить его от Дуси. Ворон, сопротивляясь, запрыгал и замахал крыльями, пытаясь клюнуть кота, но тот ловко уворачивался. Завязалась драка: шерсть и перья летели в разные стороны, карканье в перемешку с шипением и писком резало уши. Дуся, махая руками, бегала вокруг дерущихся и кричала.

– Цып-цып-цып… кис-кик-кис… Сердечные мои! Ой поубиваются чертеняги…

Леший, довольно потирая руки, подзадоривал то кота, то ворона. Катерина отвела напуганную Елм в безопасное место. Вернувшись, она метнула молнию в чёрный клубок из перьев и шерсти, катающийся по земле. Клубок распался на чуть дымящихся и взъерошенных с выпученными глазами кота и ворона. Бедолаги сидели на траве, не понимая, что произошло. Лешак от радости прыгал, хлопая в ладоши, а Дуся, склонившись над своими любимцами, что-то ласково улюлюкала, стараясь привести их в чувства.

Наполеон с Цезарем любили старую кикимору и частенько захаживали к ней в гости, та тоже была всегда радёшенька им. Дуся угощала кота свежей, деревенской сметанкой, а для ворона всегда были припасены сырые яйца и сушёные лягушки. После трапезы кот взбирался на тёплую завалинку, а ворон устраивался на кованном сундуке, и начинались разговоры. Они делились лесными новостями, Дуся рассказывала старые байки, а Бонька задушевно пересказывал сериалы, особенно про любовь. Кикимора с замиранием сердца слушала любовные истории, трогательно радуясь чужому счастью и искренне переживая за разбитые сердца. Хлюпая носом и вытирая слёзы передником, она яростно ругала изменщиков, кляла несчастную любовь и просила друга рассказать новую историю, но только с хорошим концом. Иногда кот с вороном – тайком от хозяйки – приносили с собой небольшой планшет и, усевшись втроём за стол, устраивали просмотры фильмов или включали музыку и плясали до упада. Ягуния строго-настрого запретила своим помощникам развращать и вводить в соблазн экранной жизнью оставшийся лесной народ: «Им положено знать только то, что говорит великий дух леса и природа-мать! – строго говорила она и добавляла, – И то, что я приказываю знать!» Но Наполеону с Цезарем так нравилось радовать Дусю, что они на свой страх и риск брали планшет с полной зарядкой и убегали из дома. Хозяйку они хоть и боялись, но её правила нарушали с изрядной частотой и без всякого зазрения совести.