Везде пиздец.
Хочется просто лежать здесь, пока не затопчут.
Мимо проходит Дайнеко с пустыми глазами и полуоткрытым ртом и я вспоминаю, что это его голос звучал из под шконки, где сидел Отец с узкоглазыми.
-Отправь скорее мне, мам! Мне очень надо! – орёт в трубку Сорокин, проходя мимо.
Я иду по коридору роты, слыша боль и страдания людей, видя ужас в их глазах…
Ночью нас не будят.
Все отрубились: кто от недосыпа, кто от алкоголя.
Но меня будит другое, – желание помочиться.
Хромая, иду в туалет.
Захожу и застываю от увиденного.
Возле раковин стоит на карачках Котлованов и воет, как животное.
Над ним Джамбеков и Кабанов, своими габаритами, оправдывающий фамилию.
–Языком, я сказал, берцы мне почисти э. – орёт Джамбеков.
-А потом и хуй нам отполируй. – гогочет Кабанов.
Я застыл, чувствуя, как во мне что-то ломается.
-Да вы тут совсем ёбнулись. – вылетело у меня изо рта и они меня только заметили.
-Чо сказал, э! – Джамбеков орёт. -Ну-ка давай сюда к нему спускайся!
Кабанов двинулся на меня.
Я сделал несколько шагов назад и, глядя в глаза Кабанову, Джамбекову, Котлованову,-услышал щелчок в голове, в районе висков.
Сам того не понимая до конца, неожиданно для себя, кричу и бросаю кулак в голову Кабанову.
Тот кило на двадцать меня тяжелее, но настолько не ждал от меня удара, что от моей плюхи он моментально падает на жопу в нокдауне.
Странное помутнение накрывает меня, одновременно с градом ударов от Джамбекова. Пропускаю три поставленных удара и моё тело поглощает легкость.
Я несусь на врага и мы сходимся в обоюдном размене ударами.
Он выше и крупнее меня, к тому же кандидат в мастера спорта по рукопашному бою, потому я много пропускаю и не могу дотянуться до него, за исключением пары скользящих ударов, задевших его скулу.
Но тем не менее продолжаю драться и напирать.
Начинаю плыть от полученного урона и тут же получаю удар ногой в грудь.
Теряю равновесие, спотыкаюсь обо что-то, то ли Котлованова или ногу Кабанова и падаю.
Понимая, что падение для меня означает поражение, пытаюсь перебирать ногами, но делаю только хуже: правая нога становится под неестественным углом и упав, чувствую боль в ней, даже несмотря на пыл драки.
Джамбеков окунает в меня берцы, целясь то в голову, то в корпус. К нему присоединяется Кабанов.
Пропускаю сильный удар в лицо, плыву и теряюсь.
Прихожу в себя, когда в туалете пусто.
Пытаюсь встать, забыв про ногу и тут же кричу от боли, падаю на пол, забрызганный пятнами моей крови.
Правая стопа как каменная.
Похоже, перелом.
На карачках выползаю из туалета, иногда облокачиваясь на стену и зачем-то ползу обратно в кубрик.
Дневальный смотрит на меня-ползущего, с капающей с лица кровью, глазами полными ужаса.
Примерно за час доползаю до кубрика, облокотившись на одну ногу встаю, и кое-как забираюсь в свою шконку.
На следующее утро меня, неспособного даже идти в строю, нехотя увозят в госпиталь, в травматологическое отделение.
Чему я рад, – несколько дней провести вне ада.
При этом, я понимаю, что весть о инциденте в туалете и «борзом русском срочнике» разнеслась по роте и меня ждут, чтобы сломать…
4. Травма
«Отдых» в травмотологии мне многое дал.
Пока я отсыпался и читал книги, мой мозг, атрофировавшийся до примитивных мыслей о выживании, снова ожил.
Был и непримечательный эпизод, поучаствовавший в моём «пробуждении».
В отделении висел телевизор и срочникам по выходным его разрешали включать.
В мои последние выходные в "травме" ребята включают вечером ящик. Я обычно его не смотрю, предпочитая книги, но тут из-за двери, ведущей в коридор я услышал знакомый звук.
Родной, пробирающий до дрожи, как свист кипящего чайника дома, когда ещё молодая мама заваривает кофе.
Выхожу в коридор.
По телевизору идёт «Властелин Колец», первая часть.
Маленький человечек, оказавшись под давлением Искушения, идёт ради Высшей цели. Кругом орки, ненавидящие всё вокруг, думающие только о еде и войне, а он идёт…
