Ради тебя
Я протянул руку. В животе предательски заурчало. Откусив добротный кусок бутерброда, прикрыл глаза. Уже несколько дней приходилось есть мерзкую субстанцию в местном пищеблоке. А кормили здесь совсем хреново. Вот тебе и элитные войска.
Заметил пачку Мальборо на столе и вопросительно приподнял бровь.
– Я закурю?
– Ты поешь сначала, – хмыкнул Рустам. – Разговор есть к тебе. Срочный.
– Говори, – промямлил с набитым ртом.
– Ты чем по жизни заниматься думаешь? – задал вопрос в лоб брюнет.
– Пока не думал об этом. Ближайшие два года служить собираюсь.
– Это всего два года и, поверь, пролетят так, что свистнуть не успеешь. Ты в курсе, чем живет твой потенциальный тесть?
– Не-а. Но догадываюсь. Криминал?
– Он самый. Но не мелочь по карманам, а кое-что более крупное.
– Например?
– Знаешь, что такое крыша?
– Не-а, – честно ответил парню, понимая, что мы говорим о каком-то особом понятии, а не о черепице на доме.
– В общем, так. Есть бизнесмены, верно? И они хотят работать спокойно. Но каждый хочет кушать, Поляк. На них наезжают, требуют платить мзду. И они идут к тем, кто может стать их крышей.
– Так в чем разница? Крыша, я так понимаю, не бесплатна.
– Верно, – кивнул Рустам. – Но те, кто крышует, берут на себя ответственность за безопасность бизнесменов. А те другие, всего лишь залетные. Бабло получили и слиняли. Или же тупо каждую неделю приходят бабки трясти. Вот от них нужно и избавить своих подопечных.
– А бизнесмены – это хозяева клубов?
– Не обязательно, – откусив помидор, ответил Андрюха. – У кого-то валютная точка. Кто-то просто торгует, но хочет делать это спокойно.
– Суть понятна. Но при чем тут я?
– А тут все просто, – закурив, Рустам выпустил несколько колечек сизого дыма и протянул мне пачку сигарет. – Мы могли бы стать этой крышей. Зачем горбатиться на таких, как Самвел, если можно замутить свое? Я предлагаю тебе работу. Решай, Поляк. Пацан ты не глупый и не слабый.
– То есть ты обо мне все знаешь? – я с наслаждением закурил, вдруг подумав, что сигарета лучше, чем секс.
– Справки навели. Инга твоя, девка слишком избалованная. Самвел с нее несуществующую пыль сдувает. Любит деваха золотишко и курорты.
Ребята искоса смотрели за тем, как меняется мое лицо.
Я ее не знал с такой стороны. Для меня она была просто моя Инга. Девушка, что мечтает стать фельдшером и помогать людям. А она, оказывается, не так проста, как казалась в деревне.
Вспомнил наш спонтанный дикий секс и почувствовал укол ревности. Интересно. Сколько парней пропустила через себя экзотическая красавица?
– Ты профессиональный боец, – Рустам продолжал загибать пальцы. – Справедливость любишь. За бабу ведь вступился, когда татуированного замочил?
В горле застрял ком, а перед глазами появилась рожа Витька.
– Я могу подумать? – спросил, понимая, что выбора у меня особо и нет.
– Естественно. Тут как в сексе. По принуждению не будет. Но даю слово, – Рустам лукаво улыбнулся. – Решишь работать с нами, не обидим. А там, глядишь, пойдешь выше. Такие ребята, как ты, нужны людям, Димка. Я не шучу.
– А если Самвел будет против?
– На каком основании?
– Я жениться на Инге хочу.
– Женись, – пожал плечами Рустам. – Ты ж не на Геворговиче собрался жениться. Он тебе не папа.
Ребята оставили мне еду и сигареты и, попрощавшись, скрылись в темном дворе.
Глава 4
Прошло полгода. Точнее эти месяцы просто пролетели как-то мимо меня и совершенно незаметно. Инга так и не появилась.
Каждые выходные ребятам приносили почту, но для меня писем не было.
Жил я теперь в одной казарме с Андрюхой Дыбиным и Рустамом. Второй уже готовился к дембелю. Его мама, Сусанна Азимовна, частенько навещала нас. Женщина знала, что я один. Сирота при живых родителях.
Поначалу я отказывался от увольнительных, но потом ребята все-таки уговорили. У Рустама в его двадцать лет уже повсюду были связи. Практически каждый вечер на проходную приходили девушки к нашему бравому сержанту.
– А невеста есть? – как-то ночью не спалось, и мы втроем собрались в беседке.
– Я ж не ты, – хмыкнул парень. – Если и будет, то из наших. Мы женимся на тех, что нам родители выбирают.
– Каменный век, – я засмеялся. – А если она будет стремная, как лошадь?
– Главное, чтобы она меня уважала, Поляк. Дома сидела, была скромной и хозяйственной. Остальное можно и на стороне найти.
– То есть ты женишься на ком угодно?
– Ну, не совсем так. Мою мать видел?
Я кивнул, положив руки за голову.
– Представь, что это незнакомая женщина. Вот не моя мать, а просто тетка с улицы. Как считаешь, она страшненькая?
– Она красавица для своих лет, – и я не лгал.
– Вот видишь. А ее моему отцу его родители выбрали. У нас так принято, братишка. Может, потому и браки крепче, нежели ваши. Думаешь, отец не гулял? Еще как! У него еще двое детей от разных баб. И всех обеспечил.
– А мама? Не устраивала сцен? Развестись не хотела?
– Нет. У нее нет на это права. Молчит, потому что дом – полная чаша. Машина своя. Денег достаточно. Любовь – самое последнее, что важно в семейной жизни.
Вот только я не считал, что это правильно, но решил промолчать. У них свои традиции, а мне любовь важна. Ингу я любил. А может, просто думал, что люблю.
Чем больше проходило времени, тем меньше я верил в искренность чувств армянской красавицы.
Прошел еще год. До дембеля оставалось каких-то шесть месяцев. Рустам частенько приезжал. Привозил сигареты блоками. Торбы с продуктами и деньги. Он каждый раз знакомил нас с парнями из группировки, которую все-таки собрал. Пока они перебивались случайными заработками, но уже смогли обзавестись подопечными.
Мне не хотелось сейчас вникать во все тонкости будущей «профессии». Полгода еще прожить надо. Не сдохнуть бы от тоски.
Днем я частенько торчал в спортивной секции, оттачивая навыки. Я даже участвовал в армейских соревнованиях. С Андрюхой крепко сдружились. Он мне стал как брат, но я сильно скучал по семье. По повзрослевшим Лешке и Рае.
Сегодня очередной увал, и мы договорились встретиться с двумя местными девчонками. Обе красавицы и обе постарше меня с Андрюхой.
Марина, та, которая была вроде как моей, девушка видная. Длинные ноги. Тонкая талия. Грудь небольшая, но разве это важно? Я не любил ее. Просто привык проводить с ней увольнительные. Но у девчонки, скорее всего, были другие планы. Она привязалась ко мне. Стала навязчивой и жутко раздражала.
Уже не раз я хотел разорвать эти отношения, но почему-то откладывал. И я знал почему. Я человек. Мужчина, в конце концов. Мне было нужно выпустить пар. Инга далеко, а я не деревянный мальчик Буратино.
Потому и терпел присутствие Марины.
Андрюха со Светой, подругой Марины, отправился в кинотеатр. По идее, мы все должны были туда пойти, но у Марины на этот день оказались иные планы.
Девушка была одета в коротенькое платье. Весна, но на улице все еще холодно.
– Ты чего нарядилась так? Замерзнешь ведь.
– Нет. Мы сейчас такси поймаем и ко мне. Я голодна, Дим, – плотоядно облизнула губы красотка.
И я отлично понимал, что речь не о еде. Она меня хотела, и я ее тоже. Вот только в постели она была какой-то странной. Ни стонов, ни криков, словно это было чем-то обыденным. Мне же, наоборот, хотелось страсти и немного огня.
Именно потому я решил, что сегодня в последний раз проведу с ней время, а после просто расстанемся.
В квартире было пусто. Накрыт стол и горели свечи. Основательно так подготовилась.
– Раздевайся, хороший мой. Неделя без тебя, словно год, – шептала Марина низким бархатистым голосом.
Не стал томить ее ожиданиями и, стянув штаны, задрал подол ее платья. Никаких прелюдий. Нагнул над накрытым столом и резко вошел. Она немного раздвинула ноги и засмеялась. Все желание тут же улетучилось.
– Ты какая-то ненормальная. Кто в такие моменты смеется? Теперь вообще ничего не хочу, Марин. Пойду я.
– Я тебя позвала не совсем за этим, – девушка села на табурет и закинула ногу на ногу. – Женись на мне, Поляков. Родители у меня люди небедные. Заживем, как принц и принцесса.
– Маришка, – я хмыкнул, остановившись у двери. – У меня невеста есть. Неужели ты действительно рассчитывала на нечто большее, чем перепихон раз в неделю? Мне служить осталось всего ничего. А она ждет.
– Гнида ты, Поляк. То есть сам почти женат, а меня так, попользовал, да кинул? – девушка резко встала и открыла дверь в спальню. – Виталь, ты это слышал?
Из спальни вышел амбал внушительных размеров.
– Ты чего, колхозник, решил соскочить? Потрахиваешь девчонку, а ответственности боишься? – парень-скала надвигался.
Я сделал шаг к двери. За себя не боялся, а вот незнакомый Виталик мог бы пострадать. И кто знает, чем бы закончился этот день, если бы в дверь не начали колотить с обратной стороны.
Марина побледнела, вскочила с табуретки и бросилась открывать. За дверью стояли Андрей и зареванная Света.
– Ты зачем привела его? – голосила Марина. – Договорились же.
– Так правильно будет, Марина. Ты ж от Витальки беременна, а Диму давно облюбовала, – всхлипнула Света. – Вот пусть Виталик и женится на тебе.
В дом вошел Андрей. И встал рядом со мной.
– А Виталик, стало быть, вот этот шкаф?
– Ну да – ухмыльнулся парень. – Вы, ребята, простите. Идея не моя. Маринка – шмара местная. Я даже не уверен, что от меня залетела. Бабки на аборт предложил, все как положено. А она мне про Диму. Мол, поможешь с ним, бабло свое себе оставишь.
Громила оказался обычным трусом.
Смачно плюнув под ноги Марине, дал себе слово, что больше ни одну бабу к себе не подпущу.
Мы с Андрюхой проводили Свету и вернулись в часть. И вдруг в казарму забежал дежурный:
– Поляков, скорее иди на проходную. К тебе брат приехал.
Перепрыгивая койки, ломанулся к выходу. Леха совсем пацан. Как и зачем он приехал так далеко?
Подросший Лешка стоял у проходной с огромной сумкой. Увидев меня, криво улыбнулся и пошел мне навстречу.
– Привет, Дим. Я тебе еды привез. Раньше не получалось. Отец бы не позволил.
Опустив глаза, светловолосый Лешка уставился в пол.
– Что-то случилось? – я встряхнул его за плечи.
– Батя умер, Димка.
– Погоди! – я рванул на проходную. – Я сейчас договорюсь, и поедем домой!
– Дим, постой! – брат догнал у самого входа. – Его полгода назад похоронили.
– Что? Почему мне не сообщили? Твою ж мать! – я ударил кулаком в березу. – Леха, почему? – из глаз брызнули слезы, и я продолжал бить кулаками дерево, вымещая на нем всю злость.
– Мать тебя винит. Говорит, что он из-за тебя умер. Но ты не думай. Мы на твоей стороне. Она в город поехала рассаду покупать, а я набрал еды и приехал. Раньше не мог. Денег своих нет, вот у матери и спер.
Я обнял брата, понимая, что в село и в родной дом мне теперь путь заказан.
– Постой тут, Лешка. Сейчас денег дам. Ты как собираешься домой ехать? Башка твоя дырявая. Ночь на улице.
– А я на вокзале заночую, а утром поеду.
– Мать выпорет, – тихо выдохнул.
Оставив брата на улице, вихрем влетел в казарму. Достал деньги из заначки и нарвался на Андрея.
– Дим, ты плакал, что ли? – друг схватил меня за плечи и встряхнул точно так же, как минуту назад я трепал брата – Что случилось?
– Отец умер.
– Так надо ехать! – засуетился друг.
– Поздно. Он полгода как умер. Просто я узнал только что. Там братишка мой меньший, у проходной. Ему до дому доехать бы, а путь неблизкий. Пацан же еще. Страшно за него.
– Не кипишуй. Сейчас решим.
Андрюха выбежал из казармы, а я вышел на улицу. Лешка сидел на бордюре и курил.
– А это еще что? – вырвал из его руки сигарету. – Отца нет, значит, все можно?
Леха поежился и всхлипнул.
– Димка, теперь ты никогда не приедешь? Райка скучает. А мать как с ума сошла. Говорит, видеть тебя не хочет. Но это же неправильно. Ты же не виноват, что батя умер.
– От чего умер хоть?
– Запил. Потом сердце прихватило. До области не довезли. Инфаркт, кажется.
Из здания вышел Андрей с одним из сержантов. Юра Краснов служил с нами, но был женат и жил возле части. Парень лишь изредка ночевал в казарме, и у него была старенькая оранжевая «шестерка».
– Вот, держи, – Андрей достал из кармана пачку денег. – Отдай матери. Скажи, пусть вам шмотки купит. Ходишь в обносках.
Усадив брата на заднее сиденье, забрал сумку с продуктами. Не хотел бы брать, но малой же для меня ее пер.
Глядя на удаляющиеся Жигули, понимал, что жизнь не станет прежней. Я хотел поскорее занять свое место в настоящей бандитской группировке. Прямо сейчас исчез Димка Поляков, что мечтал о Мореходке. Теперь я был Поляком. Тем, кто станет жестоким и будет вершить судьбы людей.
Глава 5
Сто дней до приказа…
Вот они и наступили. Мы уже считали дни до дембеля, и я чувствовал вкус такой долгожданной свободы.
Инга так и не появилась, и я практически не вспоминал ее. Не может быть, чтобы девушка любила, но в то же время не писала. Хоть два слова. Люблю и жду. Неужели это так тяжело?
Хотя кому я пытаюсь лгать? Я вспоминал ее постоянно. Я видел сны, как раздеваю ее. Как медленно ласкаю смуглую и нежную кожу. Как ласкаю соски, прикасаясь языком. А когда просыпался, приходилось шагать в душевую. И стоять под ледяной водой, чтобы прийти в норму.
Любовь – реальная сука. Издевается и подкидывает нам тех, кому мы даже неинтересны.
Утром в казарму забежал парнишка, что только недавно призвался. Глядя на него, понимал, что два года все-таки не малый срок.
Я много пережил. Гораздо больше осознал. Понял, что семья – не обязательно те, кто связан с тобой кровными узами. Семья – нечто другое. И моими родными стали два парня. Рустам и Андрей Дыба. Эти двое ребят, которые появились в тот день в «рукомойнике», показали мне, что такое настоящая и крепкая мужская дружба.
– Поляков, там к тебе девка приехала, – запыхавшимся голосом вещал дежурный. – Сто пудов неместная. С сумками. Говорит: позови-ка мне, солдатик, моего Димочку Полякова. Я ему гостинцев привезла.
– Точно как Красная Шапочка, – заржал Андрюха, лежа на соседней койке. – Слышь, Димон. Может, у Инги одно место зачесалось и ждет тебя у проходной, сжимая в руках трусы?
– Заткнись, – тихо засмеялся, на ходу застегивая рубашку. – Можно подумать, в городе вашем почесать некому. Андрюха. Она не такая. Нормальная она. Я уверен, что причина должна быть. Ладно! Дыба, пожелай мне удачи.
– Удачи, касатик, – жеманно повел рукой здоровенный Дыбин и похлопал ресницами. – О-о-о, а-а-а, да, Инга! Иди ко мне, детка!
– Дебил, – я рассмеялся громче и выбежал на улицу.
Перепрыгивая клумбы и скамейки, я мчался к проходной, будучи уверенным, что это она. Моя Инга.
Но когда вышел на улицу, то, кажется, побледнел. Прямо у проходной топталась Оля. Та самая девушка, из-за которой моя жизнь рухнула.
Нет, я ее не винил, но видеть не хотел.
Девушка сильно располнела. Она и раньше была в теле, но теперь передо мной стояла обабившаяся блондинка. Оля была в голубом сарафане и не потрудилась надеть бюстгальтер. Огромная грудь свисала, как две печальные дыни. Волосы выкрашены прядями и кажутся грязными. Зато на ногах деревенской нимфы красовались модные босоножки в тон платью на платформе и толстом каблуке.
В руках девица держала корзинку, накрытую белоснежным вафельным полотенцем.
Она стояла как-то боком и смотрела в сторону забора.
– Привет, Оль, – прокашлялся, чтобы привлечь ее внимание, хотя очень хотел сбежать.
Просто стало жаль девчонку. Перлась из села, чтобы привезти мне поесть. Обижать не хотелось.
Девушка обернулась, и я попятился. Ее лицо было перекошено. Левый глаз был гораздо уже правого. Рот с левой стороны опущен вниз. Она улыбнулась, заправив прядь волос за ухо, и я увидел шрам от виска и до самой скулы. Бугристый, красный, делающий лицо девушки ужасным.
– Привет, Димка. Вот приехала по делам. Дай, думаю, заскочу, проведаю, – это уже была не та веселая девушка, а лишь ее тень. – Ты мне жизнь спас, а я не поблагодарила.
– Все нормально, Оль. Сама-то как?
– Замуж вышла, – пожала полными плечами девушка. – Дед помер, хату мне оставил. А я на мужа ее переписала.
В голове зазвенело. Зачем она это сделала?
– А кто муж?
– Он из сиженных, – опустила глаза в пол. – Кто ж на меня, такую красивую, позарится. Но Василий хороший. Он сидел ни за что.
– Они все без вины, – достал пачку сигарет и вытащил одну. – Так сколько лет Василию?
– Сороковник. Понимаю, немолод, но мне грех жаловаться. Пашет, как вол, а в постели – ураганище. Вот те крест. Ты, Дим, прости меня, ладно? Давно нужно было приехать, да стыдно было лицо показать.
– Оль, я не злюсь. Все прошло. Жаль деда твоего, да батю. Даже проститься не дали. Но и это переживу.
– Ты куда после службы?
– Пока не решил, – я тихо хмыкнул, нагло солгав. – Время еще есть. Оль, а что с лицом? Это после Витька?
– Да, – потупила взгляд девушка. – Инсульт стукнул. Вот так-то. А если б не ты тогда, то я б уже давно в сырой земле сгнила.
– Ладно, Олька, – я обнял ее за плечи и коснулся губами лба. – Ты береги себя. Я больше в деревне не появлюсь, наверное. Заступиться за тебя теперь некому. Просто живи, Оль. Красота, она проходит. Ты хорошая, правда.
– Поляков, ты совсем обнаглел? – вдруг откуда-то со стороны послышался голос, который я во сне слышал. – А она что здесь делает?
На деревянной лавочке сидела Инга.
Ольга попятилась и, вручив мне корзину, потопала по улице, опустив голову. Девушка старалась прикрыть лицо. Ей было стыдно перед Ингой.
Мне показалось, что я дышать перестал. Поставил на пол лукошко и медленно подошел к скамейке.
Инга похорошела. Стала еще красивее, чем была в последнюю нашу встречу. Волосы падали на обнаженные плечи красивыми волнами. Губы словно манили.
На ней был короткий кружевной топ и плиссированная юбка. Но сидела она, как мальчишка, широко расставив ноги.
– Приехала, – я обхватил ладонями смуглое лицо. – Я во сне тебя вижу, слышишь? Ты в голове живешь, Инга. Люблю так сильно, что дышать больно.
Сейчас было плевать на то, что она не писала и не приезжала. Она рядом. Теплая, манящая, любимая и самая желанная женщина.
– Пойдем, – девушка встала, поправив юбку, и потащила меня к забору, где рос колючий, но довольно густой кустарник. – Хочу тебя.
– На улице?
– А тебе не все равно? Идем, говорю.
Мы пролезли сквозь кусты. Девушка задрала юбку, под которой ничего не было.
Прислонив ее к забору, с трудом расстегнул ширинку. Сейчас действительно было плевать на все. Нас могли увидеть, но это не останавливало. Стащив с себя штаны, сжал ладонями упругие ягодицы. Губы накрыли шею девушки. Она застонала, когда я медленно проник в ее горячее податливое тело.
Не помню, как оказался на земле, но Инга сидела сверху, задавая бешеный ритм. И я понял, что нет никого лучше, чем эта девчонка. Да, она любила секс. Но я любил его не меньше.
Неохотно одеваясь, помог ей застегнуть молнию на топе.
– Люблю тебя, – прошептал ей в ухо, и на ее теле появились мурашки.
– А я тебя, мой родной, – девушка провела пальцами по моей небритой щеке. – Скоро вместе будем. Я встречать приеду.
– Ты уже уходишь?
– Нервничаешь? – лукаво улыбнулась. – Прогуляться тебя не отпустят? Можно было просто пройтись. Или в кафе заскочить. Я бы выпила. Не бойся, я не без денег, – девушка тихо засмеялась.
– Да, и я при них, – ущипнул ее за вздернутый носик. – Стой тут и не смей уйти. Я мигом. Ладно, любимая?
– Беги, солдат, я подожду, – лицо девушки озарила потрясающая улыбка.
Рванул в казарму, прихватив корзину, что оставила Оля, зная, что мне обязательно дадут внеочередное увольнение.
А повод серьезный. Я прямо сегодня попрошу ее дождаться и выйти за меня. Это то, о чем я грезил ночами. Сейчас мне было плевать на все.
– Ну че? Как оно, Поляк? Ты ж, надеюсь, не подвел? Хорошо ее оттащил? – ржал Андрюха, продолжая лежать на койке. – Ты как малолетка после первого перепихона. Светишься и рожа гордая. Тебе медальку вручили?
– Отвали, Андрюха, – ударил друга в плечо. – Вот, возьми, поешь лучше.
Я поставил корзину на своей кровати, вытащил из тумбы пачку купюр и рванул к комбату за увольнительной.
До самого вечера просидел в кафе, обнимая пьяную в дрова девушку. Красивая, как мама, но синячит, как папа, это как раз о ней. Хотя я был уверен, что Самвел непьющий.
Инга накидалась, как мужик, но, тем не менее, крепко стояла на своих ногах.
– Все, пора мне, Дим, – она взглянула на часы, которые сверкали на тонком запястье. – Идем. Там к проходной за мной заехать должны. Только без сцен, ладно?
Я напрягся и сжал ее руку.
– И кто тебя заберет?
– Один из отцовских парней. Игорек Горский. Он мне никто, ты не подумай. Личный водитель и не более. Просто знаю твой характер и страхуюсь.
У проходной стоял белый Мерин. Стриженый парень в белой майке впился в меня неприятным взглядом. Он словно изучал. Искал слабое место. На шее цепь и ладанка, на запястье часы дорогие. Теперь он смотрел на девушку, которая повисла на моей шее. Ненормально так смотрел. Словно ревновал.
– Инга, довольно поцелуев, пора, – и говорил он с ней так, будто она принадлежит именно ему.
Девушка засмеялась и села на пассажирское сиденье, даже не попрощавшись. Автомобиль рванул с места.
Настроение тут же испортилось, и я вернулся в казарму.
Андрюха доедал последний пирожок! Не знаю, сколько их там было, но сожрал все!
– Кстати, – скинув сапоги, улегся на койку, закинув руки за голову. – Гулял я с Ингой, а вот пирожки Ольгины. Ну, та, у которой гонорея.
Андрюха подавился и бросил на пол надкушенный пирог.
– Класс, пирожки с триппером! Ты мог предупредить?
– С гонореей! – хохотал я. – Не думаю, что она их лепила тем самым местом, но анализы сдай!
Глава 6
Наступил сентябрь. Деревья уже сбросили первую листву, а небо заволокли серые тучи.
В воздухе пахло приближающейся грозой и свободой. Дембель!
Два года пронеслись почти незаметно.
– Димо-о-он! – в казарму забежал Андрюха. – Чего сидим? Валим, братан, валим из этого места навсегда!
– Куда? – стало даже немного тоскливо.
– В город. Дела зовут, Поляк. И Инга, – парень вздохнул, закатил глаза и жеманно поправил синий берет, надув губы.
– Клоун, – я хмыкнул и тихо засмеялся, поднимаясь с койки. – Ладно, идем, – как-то грустно ответил приятелю.
Закинул за плечо спортивную сумку и еще раз обвел взглядом казарму. Все. Конец службе, а впереди пугающая неизвестность.
Что ждет меня в будущем за воротами части? К чему готовиться? У меня не было ответов на эти вопросы, но одно я знал точно. Я обязательно добьюсь многого.
Первым пунктом в моей гражданской жизни, естественно, была она. Инга, моя девчонка, которую любил безумно.
Я вышел за ворота, сбросил на пол сумку и раскинул руки, подставив лицо накрапывающему дождю. Пора домой. Но только где он, этот дом?
– О-о-о! А вот и мои пацаны, – из черной тачки вышел Рустам, раскинув руки. – Ну, идите сюда, черти полосатые!
– Сам ты черт, – буркнул Андрюха, но потом заржал. – Куда едем?
– Как это куда? – Рустам поиграл бровями. – Я закрыл ресторан. Сначала по хатам приводить себя в порядок, а потом гулять. Вино, хавчик и потрясающие девочки. Все для вас.
Я опустил голову. По хатам? Но мне некуда было идти.
– Спорим, я знаю, о чем грустишь? – брюнет приобнял меня за плечи и отвел в сторону. – Мы сняли тебе неплохую двушку на Северном, хотя за нами закреплен Невский район. Сейчас доберемся, я сам покажу тебе квартиру. Поляков, я слов на ветер не бросаю. Обещал, что жизнь наладится, значит, так оно и будет.
– Тогда какого лешего мы еще здесь? – между нами пролезла бритая башка Андрюхи. – Валим из этого тоскливого места. Пацаны! Дембель!
Андрюха устроился на заднем сиденье белой Девятки, а меня Рустам запихнул в черную иномарку. Что именно за тачка, рассмотреть не успел, но понравилась. Сразу.
– Ну, знакомься, Дима, – парень указал на водителя, и я, слегка прищурившись, улыбнулся, узнав в нем того, кто забирал Ингу от проходной. – Это Игорек. Раньше работал с Самвелом, но перебрался к нам.
– А что так? – хмыкнул, внимательно изучая парня.
– Перспективы получше, заработок побольше, – ответил Игорь, глядя на дорогу.
Значит, дела Геворговича пошли на спад. Отдаст ли он теперь за меня дочь, я не знал.
– О чем опять задумался, Поляк? – Прищурился Рустам. – Все будет хорошо. Не кисни, братишка. Я слышал о твоем отце и искренне соболезную. Захочешь, мы в любое время поедем, но не сейчас.