Забытые

– Семнадцать с половиной тысяч гектаров, мистер Кац. Глион-Шале с годами перестал быть обычным домом с конюшней в саду, и сегодня владения Гардов сопоставимы с площадью провинциального городка. А вы теперь здесь – мэр.

Делаю акцент на последнем слове, обозначая важность и престиж должности управляющего. Но Айрис спокойно кивает услышанному, словно предвкушение высокого статуса и внушительного заработка его не интересует вовсе.

– Вы говорите «владения Гардов», будто это не про вас.

Улавливаю неприкрытое любопытство.

Пока думаю, как ответить, осознаю – вопрос с подвохом.

– Всё, что в настоящий момент вы видите внизу, тяжёлым трудом и колоссальными вложениями создали мой отец и его люди. У меня нет права называть всё это своим, потому что я не сделала ничего для этого места.

– Это только пока.

По невозмутимому тону управляющего сложно понять, что из услышанного он понял. Виктор не дал никаких указаний насчёт того, что говорить ему о нашем семействе. Да что тут, он вообще ничего не сказал об этом «задании». Считает, что я справлюсь сама? Ладно. Если он мне так доверяет, не смею не оправдать его ожиданий. Буду помалкивать.

С высоты трёх километров земля похожа на лоскутное одеяло с дырой на месте озера. Дальше весь полёт рассказываю Кацу о планировке имения, показывая расположение объектов сверху. Заодно вспоминаю что и кто там выращивается, где идёт сбор урожая, и какая техника обслуживает хозяйство. Он молча слушает, изредка кивая. Больше не пытаюсь его «читать» через Эфир – два часа безостановочной болтовни утомляют сильнее, чем любая физическая тренировка. Поэтому, завершив пересказ основных фактов, замолкаю и утыкаюсь в иллюминатор.

Напоследок Люк берёт курс на горный хребет. Постепенно набирая высоту, коптер летит над деревушками в зелёных долинах, над бурными речками в скалистых оврагах, мимо отвесных скал к заснеженным вершинам, возвышающихся неприступными стражами вокруг имения.

Сопровождая отца в частых командировках, я много где побывала. Но только дома чувствую себя комфортно. Здесь всё привычно, понятно и безопасно. И в ближайшие годы покидать его я точно не собираюсь. Даже не представляю, что способно заставить меня изменить себе в этом.

Сквозь щель между сиденьями украдкой разглядываю притихшего Каца. Ловлю себя на мысли, что его лицо мне тоже кажется знакомым. Ощутив мой взгляд, он оборачивается и вопросительно выгибает брови. Показываю жестом, что всё в порядке. Кивнув, он отвечает тем же. Люк начинает снижать коптер.

***

– Благодарю за комфортный полёт, – приземлившись, Айрис снимает гарнитуру и протягивает руку пилоту, – было приятно иметь дело с мастером.

– В Глион-Шале работают только профессионалы, – усмехнувшись, он пожимает ладонь и в этот раз с бо́льшим дружелюбием. – Всё-таки я вас откуда-то знаю, мистер Кац.

Управляющий снова пожимает плечами и выбирается из геликоптера. Я уже стою на земле. Айрис становится рядом, а Люк уводит вертолёт на постоянную стоянку.

– Жаркое в этом году лето, – мужчина обмахивается ладонью. От холодного душа я бы тоже сейчас не отказалась.

– Пообедаем? Заодно посмотрим кампус и рабочий городок.

– С удовольствием, – в голосе Каца звучит облегчение.

Воодушевлённые спасительной прохладой, бодро шагаем по мощёным дорожкам к ангару. Сквозь коридоры олеандров и рододендронов выходим к арочному строению с большим куполом наверху.

– Здесь возьмём аэрокар.

Внутри рядами стоит транспорт. Отец не разделяет любви к ретро-старью, поэтому в гараже собраны только современные средства передвижения: элегантные «Бентли», внушительные «Роллс Ройсы», десяток машин попроще для повседневных дел и мелких производственных задач, четыре мотоцикла, восемь аэрокаров и два вертолёта, один из которых спускается на лифте с купольной крыши.

– Впечатляет.

Ощущаю мальчишеский восторг управляющего, хотя внешне он выглядит совершенно равнодушным.

– Вы ещё всего не видели, – сдержанно улыбаюсь, усаживаясь за руль. – Садитесь, а то придётся стоять в очереди на раздаче.

С интересом озираясь, Айрис забирается на соседнее сиденье. Машина на воздушной подвеске плавно трогается с места и шустро покидает гараж. Через несколько минут въезжаем во двор рабочего городка.

Городком он называется весьма условно из-за автономной инфраструктуры и приличной удалённости от хозяйского особняка. Пять трёхэтажных кампусов, лавка с товарами первой необходимости, бар, детская площадка и административно-хозяйственный корпус стоят кру́гом, внутри которого островком зеленеет аккуратный сквер. Несмотря на обеденное время, здесь безлюдно и обманчиво тихо.

– С высоты кажется, что такое колоссальное хозяйство обслуживает несколько тысяч человек, – слезая с сиденья, Айрис оглядывает пустой двор и здания вокруг.

– Многие так думают. Постоянных работников здесь чуть больше двухсот. Из них сорок – это охранники, которые живут в поместье постоянно, восемнадцать – обслуживают особняк, сад, гараж, бассейн и спортивный комплекс. Остальные полторы сотни круглогодично заняты хозяйством. На сезоны подготовки земель, посадки и сбора урожая мистер Берг приглашал наймитов из окрестностей. Бо́льшая часть ухода за посадками автоматизирована, поэтому не требует постоянного внимания.

Кац сосредоточенно кивает, но внезапно мрачнеет. Удивлённая резкой сменой настроения, вопросительно смотрю на него через плечо.

– Мистер Берг – это мой предшественник? – в дрогнувшем голосе Айриса слышу сомнение.

– Да. Вас он как-то беспокоит?

Прямота вопроса заставляет мужчину сначала растеряться, но потом облегчённо выдохнуть:

– Нет. Но мне бы хотелось узнать, по какой причине он покинул свой пост.

Удивляюсь ещё сильнее:

– Вам не сказали? Мистер Берг два месяца назад скончался от рака. Он жил с ним двадцать лет. Работа управляющим наполняла его жизнь все эти годы. Он до последнего отказывался уходить в отставку и вёл все дела сам. Его помощница сказала, что в день смерти он составил все месячные отчёты, навёл порядок в кабинете и подарил ей свою любимую ручку. Словно знал, что завтра для него уже не наступит, – останавливаюсь в задумчивости от внезапного осознания. – Мы были знакомы всю мою жизнь. Но я никогда не интересовалась им и тем, что он делает. Наверно поэтому отец поручил мне познакомиться с вами и познакомить вас со всем здесь. Чтобы я подумала… – замолкаю, чувствуя неловкость Каца, – над разными вещами. Теперь должно быть иначе.

Прочищаю горло и меняю тему:

– Пойдёмте, мистер Кац, нам наверх.

В полном молчании входим в центральное здание и по лестнице поднимаемся на второй этаж. Чтобы отвлечься, сканирую Эфириумом обеденный зал. Очевидно, мы приехали между пересменкой бригад, потому что людей ощущаю совсем немного.

Вымыв руки, проходим в просторное помещение. У раздачи никого, и заняты всего столов десять. Отлично. Берём, что нужно, и, здороваясь со встречными, проходим в пустующий конец зала. Спиной ощущаю всеобщий интерес к новому лицу. Моё же появление никого не удивляет, и это как-то досадно.

– Вы им уже нравитесь, – киваю на людей, сидящих за большим столом неподалёку.

– Почему вы так решили? – выгнув бровь, Айрис хмурится.

– Просто знаю. К тому же отец не приглашает работать в своё имение плохих людей. А в людях он разбирается лучше, чем в чём бы то ни было.

Мистер Кац неопределённо мычит, опустив глаза в тарелку. Ощущаю, как в нём расцветает знакомое чувство вины за неоправданные ожидания. И, кажется, я знаю, за какие именно:

– Мне тоже трудно общаться с людьми. Но если отец выбрал вас, значит, вы подходите ему на сто процентов.

– Спасибо, – управляющий благодарно улыбается, но задумчивость никуда не девается. – Признаться, я вас представлял иначе и беспокоился, что мы не поладим.

– Меня никогда не заботило, как я выгляжу в чужих глазах, поэтому я всегда вела себя, как хотела. За редким исключением. Но мне приятно осознавать, что кто-то считает меня лучше, чем обо мне говорят.

– Вы знаете, что о вас говорят?

– Конечно. Меня считают заносчивой ботанкой, горделивой богачкой и, вообще, крайне неприятной особой.

– Неприятной? – Кац искренне удивляется. – Отчего же?

– Потому что эрудиция, самоуважение и собственное мнение, коими я обладаю, не вписываются в рамки управляемого общества. Я не терплю ложь и лизоблюдство. А правду в лицо мало кто хочет слышать, – морщусь от воспоминания, когда за прямоту Маркус обозвал меня танком в пуленепробиваемой броне. Было обидно.

– Мой брат намного лучше ладит с окружающими.

– А где ваш брат? – управляющий оживляется и доедает второе блюдо с бо́льшим аппетитом, чем в начале обеда.

Я же бесцельно ковыряюсь в салате, чтобы чем-то занять руки.

– Не знаю. Где-то на плантациях. Отец отправил его контролировать сбор фруктов, но уверена, он занят чем-то другим. Для него руководить слишком скучно.

– Я полагал, вас с детства обучали править, управлять.

– Да, – оставляю салат и, скрестив руки на груди, откидываюсь на спинку стула, – Это были самые скучные лекции. Единственное, что я из них вынесла, это то, что сначала надо научиться жить в гармонии с собой и миром, потом научиться приносить ему пользу, и только после этого выражать намерение стать правителем. У меня провал по всем фронтам. Да и у Маркуса дела не лучше. Поэтому амбиций править хоть чем-то нет ни у него, ни у меня.

Скептически усмехаюсь, но мистер Кац остаётся предельно серьёзным.

– Вы ещё молоды. Всё, что вы перечислили, приходит с опытом, со временем. Такое богатое наследие нельзя передавать неподготовленным. Уверен, вы обретёте мудрость и подарите миру ещё больше благ, чем ваш отец. У такого наставника не может быть бездарных учеников.

Искренность, воодушевлённость и глубокая убеждённость в том, что созидание – высшее благо человечества – вот, что привлекло отца в нём. Несуразный на вид, но с горячим сердцем, Айрис Кац сделает всё, чтобы имение и его обитатели процветали день ото дня.

– Айрис, могу я вас так называть? – получив утвердительный кивок, осторожно продолжаю. – Откуда вы знакомы с моим отцом?

Последние обедающие покидают зал, оставляя после себя чистые столы и тишину. Мужчина отодвигает поднос на край и задумчиво поджимает губы.

– Я с малых лет жил в пансионе Монтрё, который содержит Виктор Гард. Потом мне повезло учиться в его университете. После его окончания я попал в кадровый резерв и сразу же подал заявку на работу в имении. Это было мечтой всей моей жизни. Но я совсем не ожидал, что господин Виктор выберет меня. И тем более на такую должность.

– Вы не похожи на юного выпускника университета. Сколько вам лет? – вопрос смущает Каца намного больше, чем я ожидала.

– На порядок больше, чем большинству выпускников, вы правы. Путь сюда занял много времени, – Айрис грустно улыбается и наступает моя очередь смутиться своей бестактности. – Но я счастлив, что всё сложилось так, как сложилось.

– Уверена, наши пути пересеклись совсем не просто так.

– Вы верите, что всё предопределено?

– Нет. Я верю, что происходящее – всего лишь результат наших выборов. Но в глобальном масштабе всё подчинено одной общей цели. И когда мы приближаемся к ней, все события происходят нам во благо.

– А какова наша глобальная цель?

– Отец утверждает – быть по-настоящему счастливыми.

– По-настоящему… А как это?

– Не знаю. Но мне кажется, чтобы это понять, нужно сначала научиться быть честным с собой и честно признаваться себе в том, что нравится, а что нет.

– Интересно…

Примечания