Забытые

– Доброе утро, Маркус. Извините за беспокойство, – Мия нервно мнёт пальцы, переминаясь с ноги на ногу. – Меня послал господин Колиньяр, велел разбудить и передать, что ждёт вас в спортивном зале через пятнадцать минут.

Он издевается?

– Хорошо. Спасибо.

Сонно улыбаюсь горничной и скрываюсь обратно. Взгляд падает на подушку. Разочарованно пинаю её к кровати.

Аврору он тоже поднял в такую рань?

Мысли о девушке отзываются приятной дрожью.

После бальных танцев последовало шоу циркачей. Потом сцену заняли симфонисты-металлисты. А под утро началась игра на гуслях, которая усыпила остатки бодрствующих. Когда расталкивали нас, удобно устроившихся на мягком диване, помощники дворецкого осторожно выносили спящих гостей из зала. Их аккуратно укладывали в автомобили и развозили по домам и отелям. Мне же пришлось подниматься наверх самому и тащить на себе беспробудно спящую сестру. Это было мило. До того момента, как её забрали мама с горничной, а меня отправили в башню, где сил хватило только стянуть туфли и повалиться на кровать.

Ощущаю полное отупение. Тело едва проснулось, но мозг ещё спит. Отправляюсь в душ, избавляясь на ходу от измятого вечернего костюма.

Капли мерно барабанят по макушке, освежая голову. Постепенно обретаю способность ясно мыслить, и первое, что приходит на ум, прибивает к полу, словно к наковальне.

Что я сделал?

Посягнул на достоинство сводной сестры.

Несмотря на холодный душ, тело бросает в жар. Чувствую, как по венам расползается паника, заставляющая дрожать конечности.

Зачем я это сделал?

Потому что захотел.

Чего?

От страха живот скручивается в узел. Грудь сжимается от едкого чувства вины и ощущения собственной никчемности.

Что теперь с этим делать?

И надо ли?

Вчера Аврора не походила на оскорблённую. Скорее наоборот.

Она хотела того же, чего и я.

Почему?

Узнать можно только одним способом – спросить её об этом.

Шумно выдыхаю и выскакиваю из душа. Наспех обтираюсь полотенцем, натягиваю первый попавшийся комплект формы, обуваюсь в кроссовки и мигом слетаю на первый этаж. Мысли о взаимности желаний Авроры унимают тревогу и пробуждают любопытство.

Бодрым шагом пересекаю коридоры и выхожу на задний двор. Миную искрящийся радужными бликами бассейн, следом – теннисный корт, площадку для ци-гун и наконец-то выхожу к красивому строению с витражными окнами, за викторианским фасадом которого прячется тренировочный центр Глион-Шале.

Увлечённый спешкой и своими мыслями, не сразу замечаю её присутствие. У входа оборачиваюсь. Аврора старательно шагает прямо и на ходу пытается проморгаться ото сна. Выглядит она, как и я – опухшей. Но менее красивой от этого не становится.

– Привет, – ощущаю неловкость и лёгкое волнение.

– Привет, – подойдя, девушка бубнит в ответ и в это время увлечённо разглядывает рододендроны, цветущие перед фасадом.

– Как думаешь, зачем он нас позвал?

– Наверно, скучно медитировать в одиночестве.

Усмехаюсь, открывая двери и пропуская Аврору вперёд. Дядя вполне способен на такое. Девушка продолжает:

– Или он решил взять реванш за вчерашнее.

Теперь усмехается она и слегка пихает меня в плечо. От её прикосновения по руке пробегает электрический ток, который только усиливает волнение.

– Зачем тогда он позвал тебя?

Сделав паузу, Аврора встречается со мной взглядом, но, нахмурившись, снова быстро отводит глаза.

– Ему ведь нужны зрители.

Входим в основной зал. У противоположной стены, состоящей из огромных витражей, спиной к нам стоит дядя в простом трико и обтягивающей футболке. Уже легче. Против тренировки ничего не имею.

– Ещё сорок три секунды, и вы бы чистили бассейн, как в прошлом году, – он говорит, не оборачиваясь. Переглядываемся, украдкой глядя на часы. Слава Космосу.

Опоздав на пять минут из-за очередной перепалки, мы тогда сильно встряли. Сеоман потягивал коктейль, а мы полдня руками и сачками собирали траву и листья, которыми он от скуки засы́пал весь бассейн.

– Его чистили на прошлой неделе, – Аврора говорит дерзко, но дядя даже ухом не ведёт. Так с ним разговаривать позволительно только ей.

– Уборка никогда не бывает лишней.

– Мы собрались выяснить, кто профессиональнее орудует шваброй? – девушка саркастически закатывает глаза и оглядывается в надежде понять причину, по которой её так бесцеремонно отлепили от кровати.

– Вы здесь, детки мои, потому что игры кончились, – дядя разворачивается и медленно шагает навстречу. – Расслабляться теперь опасно для жизни. Прежние удовольствия, вроде поваляться в постельке утром, вам больше не доступны.

«Что он несёт?»

«Я что-то тоже не понял.»

Такое начало не сулит ничего хорошего. Внутренне собираюсь и напряжённо жду. Как и Аврора.

– Это почему же?

– Потому что вчера вы вышли из-под защиты отцовского эгрегора.

– Чего? Каким это образом? И как это связано с…

Аврора не успевает договорить, потому что дядя резко срывается с места и направляет в нас два мощных энергетических удара. Реагируем синхронно, поглощая энергию Эфирными щитами и проводя её через себя. Это сложно и опасно, потому что, если кто-то из нас не сможет совладать с полярностью и вовремя снять блоки, тело разорвёт на атомы. Но, к счастью, мы этому учились с младенчества и к настоящему времени освоили навык управления энергиями Космоса.

Сменив позицию, Сеоман атакует с другого угла, заставляя воздух вибрировать на разных частотах. Выровнять их сложнее и времени на это уходит больше. Но, не сговариваясь, разделяем воздействие, что помогает аккумулировать энергии внутри и перенаправить их ответным выпадом дяде обратно. Получается мощно, но не слишком точно – он отмахивается от нападений, как от мух. Пауза в дядиной атаке позволяет нанести ему ещё ряд ударов, ощутимо истощающих наши запасы, но не причиняющих ему достаточного ущерба.

Каким бы значительным не был наш общий энергетический потенциал, победить наставника в противостоянии сложно – он с совершенной точностью считывает вибрации намерений и знает все атаки наперёд. Решаем разделиться и атаковать на два фронта более доступными методами.

Аврора выбирает момент и гигантским прыжком, усиленным Эфириумом, приближается к наставнику вплотную. Она атакует его кулаками и коленями, увлекая в рукопашную схватку. Я продолжаю бомбардировать энергетическое поле, пытаясь максимально рассредоточить дядино внимание. Получается. Сеоман пропускает удары в бок и в плечо, но в ответ лишь снисходительно усмехается и отшвыривает обоих к противоположной стене очередным взмахом ладони.

«Как топорно, детки. Не этому я вас учил столько лет.»

Дядя вытягивает руки и силой мысли притягивает себе два боевых меча со стойки.

«Нечестно!»

Аврора злится, принимая вертикальное положение акробатическим прыжком.

«Я не учил вас быть честными в бою.»

И то верно.

Наставник бросается в атаку. Опомнившись, вскакиваю. Эфириумом срываю со стойки меч и блокирую его выпад. Аврора тоже притягивает к себе оружие и нападает на Сеомана сзади.

Если бы кто-то был способен видеть в пространстве энергетические токи, он бы поразился мощи вихрей, бушующих между нами. Атаки набирают силу, достигая максимальной напряжённости. При любом движении летят искры. Воздух наполняется запахом озона. Скрещиваясь, мечи рождают молнии, беспощадно выжигающие пол, стены и потолок. Если бы не особого состава бетон, мы бы давно сожгли весь тренировочный центр.

Внезапно наставник ухмыляется мне в лицо такой же бесячей улыбкой, как и вчера, когда уводил Аврору.

На мгновение поддаюсь злости и пропускаю ощутимый удар в незащищённый бок.

Чтоб тебя.

Аврора, видя это, рычит и эфесом меча бьёт Сеомана по лицу. Но удар пронзает пустое пространство. А дядя непостижимым образом оказывается позади, вне зоны досягаемости кулаков и лезвий.

«Как он это делает?»

«Он не расскажет тебе даже под страхом смерти.»

– Совокупность трудолюбия, упорства и внутренней гармонии – это единственный путь к превосходству, – Сеоман вальяжно идёт полукругом, поигрывая мечами. – А чтобы выжить, сойдут любые методы.

Движемся с Авророй параллельно, сокращая дистанцию. Действуем на уровне ощущений без обмена мыслями. Одновременно совершаем прыжки и атакуем наставника. Я с торса, Аврора – со спины. Дядя заносит мечи для отражения обоих ударов, но метает один из клинков прямо в девушку. Меч выбивает оружие из её руки и ломает траекторию полёта. Теперь Аврора летит прямо на выставленное дядей второе лезвие и не может остановиться. А хищный взгляд наставника выражает ясное намерение пронзить племянницу и одержать победу над обоими.

Решение рождается молниеносно. В полёте метаю в дядю меч, чтобы выиграть себе мгновение. Он досадно отмахивается, но этого хватает, чтобы Эфириумом подкорректировать место приземления и перехватить Аврору прямо перед ним. А самому под её тяжестью с мерзким хрустом рассекаемых тканей насадиться спиной на клинок Сеомана Колиньяра.

Сначала ничего не происходит. Даже боли нет. Но тепло, расползающееся по низу спины и животу становится липким. Падая, замечаю на полу лужицу крови. Понимание приходит медленно.

Меня убил дядя.

Время становится тягучим. Тишина – громкой. Крик Авроры теряется в мешанине неразделяемых звуков.

– Какого лешего, Саймон?! Какого…

Силюсь оставаться в сознании, но нарастающее головокружение мешает сосредоточиться на происходящем.

– Смотри на меня! – девушка обхватывает моё лицо и трясёт голову, будто это поможет держать глаза открытыми. – Маркус, смотри на меня! Ну же! Чёрт! Саймон!

Не знаю, что заставляет девушку перекоситься от яростной злобы, но, оскалившись, она силой мысли хватает лежащие на полу мечи и кидается на друга. Звон клинков и электрические разряды хаотично метаются по залу, уплотняя и без того душный воздух.

Дышать становится труднее.

Инстинктивно зажимаю рану, но силы неумолимо покидают тело.

Как глупо всё закончится.

Поворачиваю голову на звуки битвы. Расплывшиеся в моменте фигуры обретают чёткие контуры. Аврора с холодной яростью наносит дяде множественные удары: в подмышки, подколенные впадины, в незащищенные сгибы локтей, в шею. Не все они достигают цели, но их много, а Аврора напориста. В какой-то момент Сеоман пропускает выпад. Потом другой, затем третий. Это пробивает брешь в его обороне, что позволяет девушке провести серию сильных рубящих атак. Дядя теряет один меч. Споткнувшись, он неудачно падает на колено, а Аврора с размаху выбивает из руки второй.

И приставляет оба к горлу поверженного наставника.

– Пощадить нельзя помиловать. Запятую поставим позже, – отцовский голос звучит напряжённо, но успокаивает и помогает расслабиться.

Нет, дядя меня не убил. Иначе он был бы уже мёртв.

Поддаюсь слабости и позволяю себе отключиться.

***

– …почему ты это сделал?! – истеричный крик Авроры будит сознание. – Не верю, что ты не успел убрать меч! Саймон, почему?!

– Аврора, успокойся. Маркус осознавал, что ему грозит. И сделал выбор. Это его последствия.

Ощущаю, как меня куда-то несут. Пытаюсь открыть глаза, но головокружение не позволяет определить, где верх, где низ. Сосредотачиваю внимание на двух голосах неподалёку.

– С каких пор ты ставишь наши жизни под угрозу?

– Я же сказал, игры кончились, – дядя говорит спокойно, будто ничего страшного не произошло. – Вы так хотите повзрослеть, но понятия не имеете, как это быть взрослым.

– Так просвети! – Аврора с ним явно не согласна. Электрическое покалывание кожи подтверждает – она еле сдерживается, чтобы не накинуться на Сеомана снова.

– Не ори на меня. Ваши жизни всегда были и будут под угрозой. Вы оба – слишком значимые фигуры в грядущем. И это многим не нравится. Не спрашивай. Я и Виктор будем вашей поддержкой до последнего вздоха. Но мы не можем защитить вас от всего. И не будем. Мы научили вас всему, что поможет выжить в любой ситуации. А то как вы будете использовать знания и применять навыки, каким образом расставлять приоритеты и чем руководствоваться в принятии решений, – только ваша зона ответственности. Все выборы сделанные вчера имеют последствия уже сегодня. Наблюдай. Задавай вопросы. Честно на них отвечай. Не ври себе. Быть собой сложно. Оставаться верным себе ещё сложнее. Но только в этом твоя сила. Узнав и приняв себя полностью, ты станешь непобедимой, – наставник делает паузу, а я ощущаю на себе его пристальный взгляд. – Маркусу это точно известно.

А?

Мысли путаются, голова кружится всё сильнее. Похоже, я чего-то про себя не понял.

А дядя решил, что понял?

В возмущении пытаюсь распахнуть глаза, но вижу лишь туман перед собой. Вспышка острой боли пронзает живот и уходит по позвоночнику в затылок. В глазах темнеет, и я снова отключаюсь.

***

Просыпаюсь от жажды и ощущения, что прошло много времени.

Полностью придя в себя, оглядываюсь. Накрытый простынёй, в одном нижнем белье лежу на кровати в гостевой комнате на первом этаже. Приподнявшись на локте, дотягиваюсь до кувшина с водой на столике рядом. Осушаю его залпом, игнорируя стакан. Напившись, изучаю ощущения. Поднимаю руки-ноги, поворачиваюсь в стороны, верчу головой – всё в норме, кровью не истекаю, сознание не теряю. С любопытством рассматриваю тугую повязку от пояса до груди и намереваюсь уже заглянуть под бинты, когда за дверью ощущаю чужое присутствие.

Инстинктивно натягиваю простыню до подбородка и укладываюсь на подушку. Отворяется дверь и в комнату деловито входит Аврора с большим подносом в руках.

– Привет, больной. Вижу, тебе лучше, – подмигнув, она ставит поднос, полный тарелок, на стол у окна. – Принесла нам обед.

Аромат горячего заставляет желудок жалостливо заурчать.

Да, я всегда голоден, и что?

Придерживая простынь, принимаю полусидячее положение.

– Надо было раньше истечь кровью, чтобы прочувствовать твою заботу.

В ответ получаю шлепок салфеткой, которую Аврора бросает мне в лицо.

– Не обольщайся. Не люблю есть в одиночестве.

Выставив свои тарелки на стол, девушка приносит поднос мне и устраивает его на коленях.

– Спасибо. Твоё появление вместе с едой сейчас очень кстати, – не дожидаясь, пока остынет принимаюсь за жаркое.

Краем глаза замечаю, как Аврора без аппетита ковыряется в тарелке. Вспомнив её недавний разговор с дядей, предполагаю, что она не села за общий стол из-за ссоры с ним. По опущенным плечам и наигранно-беспечному выражению лица понимаю, что мириться с ним Аврора не стала.

– Хочешь поговорить о случившемся?

Смущённая, девушка одаривает меня вопросительным взглядом. Сам удивлён, что предложил такое. Набиваю рот едой, чтобы скрыть неловкость. После короткого молчания Аврора спрашивает:

– Почему ты бросился ко мне, а не продолжил атаковать Саймона?

– Потому что ты не смогла бы остановиться и напоролась бы на меч.

– Если бы ты атаковал его сзади, он бы отвлёкся, а я, максимум, врезалась в него.

– Он хотел пронзить тебя. Любым способом. Я был уверен, что мои манёвры не способны изменить его намерение. Поэтому выбрал защитить тебя.

– Почему?

– Потому что.

– Почему?

– Вот пристала, – раздражаюсь сестриной настойчивости. – Не знаю. Ты злишься. Я тоже не понял, почему Сеоман это сделал. Но явно не для того, чтобы убить меня. Или тебя.

Убеждённый в своей правоте, с аппетитом доедаю обед.

– Не уверена, что, если бы ты не встал между нами, он бы проткнул меня, – Аврора пессимистично разговаривает со своей тарелкой. – Он знал, что ты бросишься меня защищать.

– Я настолько предсказуем? – самодовольно усмехаюсь, но девушка никак не реагирует на сарказм.

– Он знал. И решил одержать победу над тобой, создав угрозу моей жизни.

То есть дядя посчитал Аврору моей слабостью?

– Вот только он не рассчитал, что ты взбеленишься настолько, что почти лишишь его головы.

– Ну да.

Девушка смущённо улыбается и наконец-то обращает взгляд на меня.

– Аврора, методы Сеомана всегда были эксцентричными и отчасти фатальными. Уверен, он не хотел никому умышленно причинить вреда. Это же мастер ложных намерений. Никто никогда не знает, что он подразумевает на самом деле.

– Кроме отца.

– Кроме отца. Который воспринял всё более, чем спокойно. Так?

– Иногда я его тоже не понимаю.

– Со мной всё в порядке. Если ты ещё беспокоишься.

Понять, что происходит у сестры внутри не могу – она старательно скрывает чувства за ментальным блоком. Но в глазах замечаю облегчение – я немного развеял тревогу и убедил в надуманности опасений.

Внезапно распахивается дверь, и в комнату влетает Лена.

– Маркус!!! Ты уже поправился?

– Елена, аккуратнее, – строгий голос мамы, идущей позади, останавливает малышку у кровати. – Твой брат не оценит, если ты с разбега запрыгнешь на него сверху.

– Сильно болит? – сестрёнка с сочувствием оглядывает повязку, показывающуюся из-под сползшей простыни.

– Уже нет, – неловко поправляю покрывало, без которого ощущаю себя голым. – Жутко чешется.

– А скоро заживёт?

– Скоро, – Аврора подаёт голос, – доктор Мортимер сказал, что к вечеру останется только синяк.

– Если док так сказал, у меня нет причин ему не верить, – подмигиваю малышке, вызывая у неё радостную улыбку на пол-лица.

– Я так испугалась за тебя, сынок, – Кларисса садится на кровать у ног, озабоченно оглядывая меня с макушки до пяток. – Хорошо, что Мортимер оказался с утра в имении и смог вовремя обработать повреждения.

– Мам, всё хорошо. На мне всё заживает мгновенно, помнишь?

– Как же не помнить. Сколько раз я переживала последствия ваших шалостей и отнюдь не детских забав, – Кларисса нервно поджимает губы и тяжело вздыхает.

– Мам, ну мы… такие.

– Я знаю. Я знаю, к чему вас готовит Виктор. Я знаю, как хорошо он вас обучил. Я знаю, какие вы сильные, смелые и искусные и как быстро вы восстанавливаетесь после ран, переломов и ушибов. Но я никогда не перестану тревожиться. Потому что я люблю вас и хочу, чтобы вы были счастливы от того, что делаете. От того, что приносит искреннюю радость вам, а не удовлетворяет чьи-то амбиции.

«Это она ещё не знает подробностей.»

«Упаси Вселенная, чтобы и не узнала. Не хочу валяться ещё неделю под её надзором.»

«Ты хотел заботы? Вот тебе – материнская. В чистом виде.»

По лицу Авроры расползается кривая усмешка, хоть она и сосредоточенно разглядывает маникюр, не вникая в разговор.

«Всё хорошо в меру.»

«Не переживай, мы не из болтливых. Не расскажем ей про то, что у тебя на торсе два огромных шва.»

«Ты что, смотрела, как меня латают?»

Снова ощущаю неловкость. Предстать перед девушкой в неглиже сейчас кажется стыдным. Несмотря на то, что в плавках она меня видела миллион раз.

«Смотрела. А что ты так разнервничался?»

«Тебе показалось.»

«Вовсе нет. Покраснел, как стыдливая скромница.»

«Ещё чего. Тебе понравилось?»

«Что?»

Дурацкий диалог уже утомил.

«Картина маслом.»

«Мне было не до созерцания твоих прелестей. Я помогала отцу останавливать кровь, пока док накладывал швы.»

Аврора складывает руки на груди и скептически смотрит с другого конца комнаты. Решаю не продолжать, а ответить Клариссе.

– Виктор часто спрашивает, чего я хочу. Мне всегда есть что ему ответить. Поэтому, мам, если я удовлетворяю амбиции, то только свои, – коротко смеюсь, заставляя её улыбнуться. – Спасибо, что беспокоишься обо мне, обо всех нас. О лучшей маме я не могу и мечтать.

Кларисса улыбается, но глаза наполняются слезами, которые она быстро смахивает с век. Аврора, видя это, пересаживается ближе на кровать, а непонимающая, что происходит, Лена забирается к ней на колени. Мама встаёт и обнимает всех троих:

– Я счастлива, что мы есть друг у друга. Берегите себя и своих любимых.

Смесь гордости, благодарности, любви и тревоги отличает Клариссу Гард от остальных. Рядом с ней становится уютно и спокойно. Она как гавань, где всегда ждут, выслушивают и безусловно любят. Маленькая величественная женщина рядом с могучим властным мужчиной. Идеальная пара.

– Хорошо, мам.

Встречаюсь взглядом с Авророй, но она снова отводит глаза.

– Что ж, на сегодня у нас был запланирован совместный выезд в город – у Виктора важный ужин с французскими партнёрами. Ты, Маркус, конечно же остаёшься в постели. Даже не думай возражать. Но спрошу: не против ли ты, если мы проведём это время без тебя?

– Оставите меня здесь одного на целый вечер?! Да я только за.

«Вот халтурщик.»

«Лучше прикинусь больным, чем жутко заинтересованным поставкой яблок Парижу.»

Аврора дует губы, понимая, что придётся играть за двоих.

– Хорошо. Ещё раз спрошу: как себя чувствуешь?

– Нормально. Хочу поспать, чтобы быстрее восстановиться.

«Завидую.»

«Завидуй молча.»

– Шарлотта руководит уборкой дома, поэтому если тебе что-нибудь понадобится, зови Эдварда. Я его предупрежу.

– Хорошо мам, спасибо.

– Поправляйся! – Лена подскакивает и звонко чмокает меня в щёку. Треплю малышку по волосам, после чего она, подмигнув, вылетает из комнаты.

– Выезжаем через полчаса, Аврора иди переоденься, пожалуйста.

– Ага.

Но двинуться с места она даже не собирается.

– Отдыхай, Маркус, – мама целует меня в лоб и отходит к двери. Обернувшись, она вопросительно смотрит на Аврору, топчущуюся у кровати, но, ничего не сказав, уходит.

– Я… Я… – девушка в нерешительности подбирает слова. – В общем, спасибо, что защитил меня. Я не ожидала, что ты готов ради меня покалечиться.

Странно, но после её слов в груди разрастается тепло, а под бинтами разбегаются приятные мурашки.

– Я сделал то, что был должен.

– Всего лишь «должен»?

Не дожидаясь ответа, Аврора выходит. Её вопрос заставляет задуматься и спросить себя: почему я захотел её защитить?

Дрожащим телом ощущаю, ответ внутри.

Но, по тому, как деревенеют конечности и повышается пульс, совершенно понятно: я не готов его услышать.