Единственная для верианского принца

Глава 2

(Рэм)

Я вцепился в поручень у окна-экрана и уставился на очередную систему Нерра, всю из металлических планет. Милена любовалась ими, когда мы встретились. Вернувшись из смотровой, я первым делом нашел ее в списках пассажиров. Несколько увесистых папок и крошечный носитель информации – обычная рассылка капитана корабля всем членам делегации. Когда-то рэски или флешки, как говорят люди, считалось достаточно. Но вскоре выяснилось – далеко не все носители информации «выживают» в пространственных коридорах. И содружество вернулось к антикварным бумажным документам…

Милена… На фотографии эта женщина с лицом ребенка, огромными карими глазами, как у олененка, стройной фигурой с заметной грудью и округлыми бедрами выглядела гораздо хуже, чем в жизни. Но отныне придется довольствоваться изображением. Я дал Милене слово не беспокоить ее и намеревался сдержать его.

Руки непроизвольно стиснули поручень так, что он слегка изогнулся.

Сам не понимаю, что на меня нашло. Увидел Милену у экрана и… меня к ней словно магнитом притянуло. Казалось, весь мир схлопнулся до трех желаний: подойти, заговорить, познакомиться.

Вот только повел я себя как последнее хамло. А уж когда желание обожгло нижнюю половину тела, выстрелив болезненным спазмом, меня вообще как подменили. В голове стоял дурман эйфории от ее близости. Я действовал на каких-то дремучих инстинктах, почти не думая… И вот чем все закончилось…

Из груди поневоле вырвался вздох.

Я тешил себя тем, что никак не ожидал встретить среди чужаков ту единственную. Араччи – не совсем земляне. Они – странная помесь двух рас, с силовым полем, поразительным образом влияющим на физиологию. Я очень много слышал и еще больше читал про невероятных потомков легендарных аджагар, равно как и про самих древних ящеров.

Уродись Милена обычной женщиной с Земли, мы никогда не подошли бы друг другу генетически. Но араччи – другое дело. Аджагары умудрялись для спаривания с инопланетницами ненадолго принимать облик их мужчин. Имитировали физиологию и даже гены, создавая полукровок, вроде Милены. Все благодаря особенному силовому полю или как люди выражаются, ауре. Она изменяла строение клеток, органов примерно так, как ядерные силы переводят одни частицы в совершенно иные. Детям аджагар силовое поле помогало в благоприятный для зачатия момент ненадолго копировать чужую ДНК. В результате, араччи совместимы со всеми гуманоидными расами. А их создатели и вовсе с любым разумным существом, лишь бы оно размножалось не почкованием.

– Рэм? – Сэл хлопнул дверью каюты, словно бы сообщая о своем вторжении. Я обернулся к брату, тоже одетому в цвета королевской династии – голубой и золотой. На его лице, как две капли воды напоминавшем отцовское – с квадратной челюстью, низкими надбровными дугами – отражалось беспокойство. Рот приоткрылся, брови сдвинулись к переносице, уголки губ опустились вниз.

– Вчера ты встретил свою женщину? – осторожно нащупал почву Сэл.

Я не сразу сообразил – откуда такая информированность. Но спустя мгновение дошло. Брат много общался с Лейплоком – эрисом, случайно встреченным нашей делегацией на Земле. Там парень получал третье образование. На Миориллию собирался на летние каникулы и каким-то чудом оказался на одном с нами корабле. Лейплок застал мое отвратительное поведение в момент знакомства с араччи и, похоже, догадался о его причинах.

Ни с того, ни с сего апатия сменилась негодованием. То ли взбесила мысль, что эрис был свидетелем моего позора, то ли накрыла удушливая волна отчаяния от того, что больше не суждено пообщаться с Миленой. Сердца бешено заколотились, мускулы напряглись, точно для поединка.

– Сэллиомнер Бриллен Нонкс, я не обязан перед тобой отчитываться, – выпалил, кажется, снова на чистых инстинктах.

Сэл тяжко вздохнул и подошел ближе.

– Рэммильер Бриллен Нонкс, я беспокоюсь за тебя, брат…

– И очень зря! – вспыхнул я, окончательно теряя контроль. – Она меня отвергла, так что детей у меня не будет! Значит, трон унаследуешь ты! Стоило бы радоваться! – я сразу пожалел о сказанном. Сэл обиженно поджал губы – на лице ста пятидесяти килограммового громилы выглядело неестественно. Но брату едва исполнилось триста лет, по нашим меркам он совсем юный.

Чуть помедлив, Сэл все-таки продолжил:

– Понимаю, ты расстроен, даже представлять не хочу – насколько. Давай я с ней поговорю, а? Ты же хороший! Что могло заставить ее вот так сразу и резко отвергнуть тебя, даже не пообщавшись, не узнав получше?

Я сам, я! Бесноватый идиот, как она наверняка считает!

А что еще думать землянке? Самое обидное, что я больше четырехсот лет славился на Родине и везде, где гостил с дипломатическими миссиями, безупречными манерами. Но в тот, единственный раз, когда от этого зависело все мое будущее, сумел продемонстрировать только дикость и грубость!

От напряжения плечи заныли, кулаки сжались сильнее. Так и подмывало выложить монолог самобичевания брату. Вместо этого я взял его за плечи, чуть встряхнул и потребовал:

– Сэл! Даже не думай трогать ее! Я дал слово, что больше не побеспокою!

– Но я-то слова не давал! – настаивал хитрец.

– Если ты меня хоть немного уважаешь, любишь, не подойдешь к ней ближе, чем на триста шагов! – отчеканил, чувствуя глухое отчаяние при мысли, что Милена сочтет еще и лжецом. Хуже того, трусом, что подсылает родственника утрясти дела, которые не способен уладить сам.

Сэл покачал головой и, махнув рукой, вышел из каюты.

Я вернулся к истязанию поручня и некоторое время наслаждался тем, что он послушно скручивается и гнется… Однако Сэл внезапно нагрянул снова. Влетел в каюту маленьким ураганом – брат ниже меня на голову.

– В столовой! – задохнулся он. – Там драка! Хорры!

– Ну и что? – пожал я плечами, ощутив приступ брезгливости. – А то ты не знал, что хорры – варвары.

– Я-то знал… а вот Милена…

Меня словно по голове ударили. Я резко развернулся и уставился на брата, почти не различая его лица за кровавой пеленой, застлавшей глаза. Сердца выпрыгивали из груди, дыхание участилось так, словно уже выдержал, как минимум, четыре боя.

– Она т-там? – проблеял точно какой-нибудь полудурок.

– Вот именно! – воскликнул Сэл.

Не слушая дальнейших пояснений, не помня себя, пулей вылетел из каюты. Перемахивая через пять ступеней, преодолел четыре лестничных проема. Не притормаживая, вылетел в прогулочный холл и ворвался в первый зал столовой.

Пятеро здоровяков-хорров мутузили друг друга посреди комнаты, а туристы жались к стенам. Первое, что бросилось в глаза – Милена, съежившаяся в углу, будто маленький олененок, перед ружьем охотника. У меня в голове помутилось, красная пелена перед глазами пошла разводами. Словно кутят схватив двух ближайших хорров, я замахнулся и вышвырнул их из помещения, затем еще двоих… Последний попятился и сбежал сам. Трусы не любят сильных противников.

Я еще раз оглядел Милену. Не заметив ни синяков, ни ссадин, удовлетворенно вздохнул и поспешно выбежал из столовой. Еще секунды промедления – и рванул бы к ней, хотя бы уточнить как самочувствие после недавней встряски. Моей решимости хватило лишь на половину холла, после чего шаг замедлился.

– Нонкс! – в первый момент думал, почудилось. Я почти сутки, как больной, слышал ее голос везде: из приемников, с экранов для трехмерных фильмов, в шумной толпе туристок, что семенили мимо каюты.

– Нонкс! – повторила Милена мне в спину. Я медленно развернулся и понял, что на сей раз все наяву. Нас разделяло несколько шагов. Заметив, что я остановился и жду, Милена сделала еще пару шагов, оставив между нами расстояние не больше вытянутой руки. – Не думала что ты такой… сильный! – она еще немного нервничала, теребила кончик черной блузки. Такие же брюки обтягивали стройные бедра и ноги, снова лишая меня трезвости мысли.

– Мы для этого тренируемся, – хмыкнул невольно. – К тому же я был в состоянии аффекта.

Милена опять шагнула навстречу. Я дернулся, потому что ноги сами просились вперед, но удержался на месте.

– Извини за вчерашнее, – мягко сказала она. – Я была невежлива.

То, что мы вдруг перешли на «ты» кружило голову почище какого-нибудь крепкого алкоголя.

– Да нет, – поспешил возразить: – Это я должен извиняться. Сам не знаю, почему вел себя, как настоящее хамло… как там говорят земляне – хамло подзаборное?

Она улыбнулась.

– Не совсем так, но похоже.

– Слушай, понимаю, что дал обещание и не отказываюсь от него, – каждым словом я словно забивал гвозди в крышку собственного гроба. – Но, может, все-таки не откажешься от приглашения на мои бои и праздники в честь турнира? Это через три дня.

– Где они проходят? – уже хорошо, что поинтересовалась.

– В нашей столице, Хосселе, прямо в королевском борцовском зале, – охотно объяснил я.

Она задумалась.

– У меня путевка в Альгарру… Далековато. Не знаю, как доберусь, – промямлила растерянно.

– Я пришлю шар-мобиль! – выпалил быстрее, чем успел себя одернуть, чтобы перекроить фразу в «могу прислать»…

Думал, Милена снова вспылит, но она улыбнулась. В груди разлилось предательское тепло, совсем как вчера, когда начал творить невесть что. Голова кружилась. На чистой эйфории я шагнул к ней навстречу. Милена немного попятилась, и я замер, понимая, что снова все испортил. Ладони сжались в кулаки, челюсти скрипнули.

Вот теперь она меня точно пошлет так далеко, что придется лететь недели две.

Милена отступила еще на шаг, внимательно посмотрела в глаза и… опять улыбнулась.

– Ладно, будет интересно побывать на боях. – А обратно довезете?

Кажется, я только что вспомнил, что нужно дышать.

– Вообще зрители-туристы обычно живут в ближайших к дворцу гостиницах. Я могу поселить тебя туда же, потому что бои идут до самой ночи… – надеюсь, она не подумает, что нарочно заманиваю в родную страну, поближе к родовому замку. Признаюсь, первой мыслью было разместить единственную именно там, как гостью царственной фамилии.

– Ах, да, я об этом читала, – к величайшему облегчению, выдала Милена. – Ладно, присылай шар-мобиль. Никогда на них не летала.

Она было развернулась, чтобы уйти, но я не удержался.

– Милена?

Землянка обернулась, окинув вопросительным взглядом.

– Могу попросить о возможности сопровождать тебя здесь, в столовую и смотровую? Обещаю вести себя уважительно, – Милена не отвечала, сверля меня своими удивительными глазами. Ну вот опять поторопился! Стремясь исправить ситуацию, постарался честно все прояснить. – Мог бы сказать, что на корабле полно хорров. На самом деле шестьдесят процентов и все это в целях твоей безопасности… Но это было бы неправдой.

– Нонкс, – протянула она.

– Рэм, называй меня Рэм, – встрял я.

– Рэм, – мне понравилось как звучит краткое имя в устах Милены – без рычащей первой буквы, с немного удлиненной второй. – Я не каждый день выхожу к столовой. Но завтра планирую – так и не попробовала ваши блюда,– я открыл было рот, чтобы предложить исправить упущение немедленно, но землянка опередила. – А сейчас уже нет аппетита. В каюте ведь подают только земную пищу.

– Тогда буду ждать тебя завтра? – кажется, меня в очередной раз несло. По счастью, Милена в очередной раз не обиделась.

– Хорошо, приду где-то к часу. Но не обещаю что ровно.

– Не страшно, – губы расползлись в дурацкой улыбке. – Я подожду.

– Договорились, – Милена развернулась и начала спускаться по лестнице.

Я немного постоял, упиваясь нашим разговором, проигрывая его в голове снова и снова. Задыхаясь от ощущения ее взгляда, совсем не такого как вчера – осуждающего, неприязненного. «Всего-то надо было пришмякнуть парочку хорров!» – мысленно усмехнулся я и медленно зашагал в свою каюту.

Еще предстояло как-то скоротать время до завтра.

…

Как назло день тянулся медленно и нудно.

Чтобы не сойти с ума и не броситься ломиться в каюту к Милене, заработав окончательное и непобедимое презрение, я отправился в спортзал.

В пустой комнате эхо моей поступи по деревянному паркету звучало сродни грохоту шагов пехоты по каменной мостовой. Хорры предпочитали тренироваться вечером, а наша делегация официально примется за подготовку к турниру только по прибытию домой. Спортзал корабля инвентарем не баловал: шесть тренажеров и восемь груш для битья. Но большего и не требовалось. Скинув одежду, я принялся мутузить красный цилиндр-подушку для битья. Не помню, сколько прошло времени, только верхняя часть каната, на котором держалась груша, издала тихий жалобный треск. Тонкие спирали ниток поочередно рвались, превращаясь в бахрому. Раздался последний, глухой звук, тренажер дернулся и рухнул на пол. Хохотнув, я перешел к другому.

Когда характерное потрескивание дало понять, что вскоре в спортзале станет еще одной рабочей грушей меньше, сзади послышался щелчок и… ойканье до боли знакомым голосом. Черт! Милена – землянка, а я разделся догола, потому что белья верианцы не носят.

Обычно этого не требуется – все наши гениталии расположены внутри тела. Снаружи видны только две горизонтальные щели в районе лобка. Из них при необходимости выходят органы: один – для спаривания, второй, не больше сантиметра – для выведения жидких отходов.

Пока в них нет нужды, чтобы заметить отверстия нужно очень присматриваться. Волосы на теле не растут, поэтому и на пляж купальники не надеваем.

А вот сейчас произошел тот самый, единственный в жизни каждого верианина случай, когда костюм пришелся бы очень кстати. Голос Милены вибрацией отдался в теле. Я попытался отвлечься, выждать. Но услышал щелчок дверной ручки – землянка явно уходила. Нервы сдали. Вместо того, чтобы одеться и наведаться к ней в каюту для объяснений, я совершил очередную глупость.

Бросился к Милене, окликнув ее. Землянка развернулась, еще раз ойкнула, шарахнулась и врезалась в дверь спиной.

– Думала, вы хотя бы форму надеваете, – растерялась она…

И тут меня подвело хваленое самообладание, каким славилась наша династия на всю планету. Вдохновленный тем, что Милена не шарахается вновь, не убегает прочь, не возмущается, а скорее даже немного развеселилась, я на чистых инстинктах окружил ее руками. Слегка наклонился, чтобы землянке не приходилось задирать голову, разговаривая со мной. И только потом осенила запоздалая мысль. Черт возьми! Она не любит столь близкого контакта!

Зато мое тело явно любило. Очередная горячая волна прошлась ото лба к ногам, низ живота скрутило спазмом и… вот теперь мне отчаянно понадобилась одежда, оставленная в углу зала. В складках шаровар она бы точно не увидела то, что сейчас было вопиюще заметно на том месте, где минутой назад располагалось безобидное отверстие.

Я растерялся, не зная, что предпринять. То ли нестись к одежде, то ли успокоить Милену – землянка вжалась дверь и словно пыталась слиться с ней. А ведь сегодня все так хорошо начиналось!

Несколько минут мы стояли неподвижно. Глаза землянки расширились, грудь вздымалась волнами, губы сжались до белизны. У меня не хватало решимости отпустить ее. Слишком хорошо понимал, что после нынешнего конфуза Милена вряд ли подтвердит согласие увидеться завтра и уж тем более в нашей столице. Успокоиться не получалось – желание разливалось по телу, усиливая эффект.

Я застыл, с ужасом осознавая, что с каждой минутой промедления, все сильнее отталкиваю Милену своим изменившимся видом. Дать ей уйти без объяснений и очередной порции извинений душевных сил не хватало.

Землянка все больше бледнела, лицо немного вытянулось, застыло.

Сколько мы так простояли, не знаю.

Лихорадочное желание обжигало, дергало за нервы. Но позволить себе успокоиться я не мог. Пришлось бы отпустить землянку и отказаться от единственной надежды увидеть ее снова.

Сколько раз мысленно проклял свою неосторожность, не знаю. Ну вот что за небрежность? Трудно было запереть дверь за магнитный замок? Или, на худой конец, остаться в шароварах, ведь не дома же! Наэлектризованное беззвучие становилось все более невыносимым. И я не нашел ничего лучше, чем позвать землянку по имени.

– Милена? – голос был чужим, хриплым, низким и ужасно неприятным. Я постарался прочистить горло и позвать ее снова, но прозвучало ничуть не лучше.

Землянка медленно, но очень ловко поднырнула под моей рукой. Схватилась за дверную ручку с явным намерением сделать то, чего я опасался. И опять, черт возьми, вместо того, чтобы благоразумно позволить ей уйти, я накрыл ладонь Милены своей и повторил ее имя, как заклинание.

– Да, Рэм? – землянка подняла на меня испытующий взгляд. – М-можно зайду попозже? – уточнила осторожно.

Ну да, я ведь бешеный зверь! Со мной надо ухо востро! Ее страх или неприятие или что еще там было, ударили как хлыстом. Зато немного спал дурман желания, хотя мой внешний вид это кардинально не улучшило.

– Я забыл запереть дверь. Мы всегда так тренируемся, – пояснил, плюнув на сиплость.

– Я поняла, – хмыкнула она – то ли облегченно, то ли недовольно, то ли разочарованно. – Поэтому, пожалуй, зайду позже. Хотела заняться йогой, меня всегда это умиротворяло, – пояснила вдруг.

Уф-ф-ф… Уже не так плохо! Я не надеялся, что землянка скажет еще хоть слово.

Взгр… Брлюмц… Милена вздрогнула, метнув взгляд через мое плечо. Я не сразу догадался о причине звуков. Проследив за направлением взгляда землянки обнаружил, что недобитая груша повторила маневр растерзанной и распласталась на полу.

Милена выдохнула, расслабив напряженные до предела плечи.

– Я тебе не помешаю, – ободренный последним жестом, заверил ее, не убирая руки с теплой ладошки. – Могу уйти или одеться…

Милена молчала, исследуя мою мимику, не знаю уж что по ней прочла… хотелось бы, чтобы раскаяние. Постепенно к лицу землянки возвращались краски. Румяной она и прежде не выглядела, но болезненная бледность сменялась легким розоватым оттенком.

– Не уходи, – попросил как можно мягче, понимая, что топчу ногами собственную гордость. – Я тебя не обижу и не трону, правда, – продолжил, чувствуя, что желание не уходит до конца, но дает немного охладиться. Только сейчас заметил сизую футболку между полами серой толстовки Милены. Ее длинные ноги обтягивали черные спортивные лосины.

Поспешно подняв глаза от стройных бедер землянки, снова ощущая, как нарастает жар, я наскреб в себе силы предоставить ей свободу действий. Развернулся и быстрым шагом направился к одежде. Шаровары были моей главной целью. Нацепив их, крутанулся, в надежде, что Милена не ушла…

Но ее нигде не было видно. Сердце упало. Я присел на мат, обхватив голову руками. В мыслях царила сумятица. За секунду я четырежды поменял решение, но с дилеммой так и не справился. Стоит догнать землянку? Или это лишь усугубит наши без того вконец испорченные отношения?

– Рэм? – я вздрогнул от неожиданности, но тут же из груди вырвался вздох облечения.

Милена просто зашла в кладовку и теперь вытаскивала оттуда толстый резиновый коврик. Конечно же! Маты не подходят для йоги!

Я непроизвольно хмыкнул – то ли от радости, то ли надсмехаясь над собственной недогадливостью. Медленно поднялся, ожидая продолжения тирады Милены.

– А ты не мог бы подвинуть, – землянка указала ногой на массивный тренажер для прокачки спины и грудных мышц, загородивший добрую часть зеркала. Разумеется! Так удобней отслеживать правильность позы. Здорово, что я ей вот так вот пригодился.

– Легко, – улыбка растянула губы. Я подскочил к тренажеру и оттащил его от зеркальной стены к противоположной. Остановился, уточнив: – Достаточно?

Милена кивнула.

– Могу пока поставить синяки вон той груше? – спросил, ощущая, что облегчение рвется наружу шуткой.

– Конечно, она далеко и если будет падать, – Милена хихикнула, махнув рукой в сторону порушенных тренажеров, похожих на тюки с овощами. – До меня явно не долетит.

Мне стало нехорошо, в груди кольнуло. Землянка допускала, что я позволил бы себе причинить ей вред! Впрочем, мои предыдущие действия оправдывали подозрения. Решив лишний раз не накалять обстановку, с утроенной силой кинулся бить грушу. Общество Милены будоражило, нагнетало выбросы гормонов. Уходя в движение, они делали меня не в пример сильнее, стремительней.

Я начал понимать Сойна, нашего с Сэлом кузена. Многие годы на турнирах эн-бо он неизменно срезался еще до полуфинала. Но познакомился со своей нынешней невестой и – вуаля – выиграл несколько финальных боев.