Огненная для Дракона

ПРОЛОГ.

Роан вышел из шатра, и холодная морось обволокла его. Не дождь, не снег, а так, капельная взвесь в ледяном воздухе, от которой промокает всё и сразу. Даже кожаные доспехи пропитываются влагой и застывают в раздумьях: покрываться корочкой льда или ещё немного подождать. Под ногой неприятно хлюпнуло.

– Мряка, – вздохнул его верный ординарец Крот.

– Что? – переспросил Роан.

– У нас в деревне такую погоду называют мряка. Мрачно, мокро и слякотно.

Роан хмыкнул:

– В этом что-то есть: все прелести в одном слове.

Он поднял глаза, ожидая увидеть плотную тёмную тучу, но впервые за несколько дней в пологе был разрыв с крохотным голубым клочком неба и косым солнечным лучом. Это было настолько неожиданно, что Роан скользнул взглядом по указующей огненной стрелке. Для этого ему пришлось развернуться всем телом. Вдали по единственной дороге, ведущей к заставе, в центре расползшегося по красной глине солнечного пятна двигался фургон.

– Кто это к нам?

– Провиант, наверное.

– А что так грустно? Или ты не сторонник набить брюхо?

– Еды у нас и так хватает. Кэртис просил у города магов и целителей, да где их сейчас взять. Чампы обнаглели, по всей границе прорывы мелких групп. А если завтра через нас пойдут? Чампы без земляных шаманов не ходят. А у нас ни одного мага. Хоть бы огневика прислали. Они хороши против земляных, особенно в дождь.

– Это да, – Роан резко оборвал фразу и отошёл сторону, продолжая следить за приближающимся фургоном.

Напоминание Крота о способностях огневиков неприятно кольнуло.

Когда-то очень давно дед Роана на состязаниях победил чампа водой и огнём, превратив песчаную ипостась мага в стекло. И разлетелся претендент на трон и руку бабушки на осколки. Среди простых людей эта история, обросшая сотней невероятных подробностей, давно считалась сказкой. Но Роан-то знал, что так и было на самом деле, и видел, как тренируют огневиков. Против чампийских шаманов лучшим считался тандем маг огня плюс маг воды.  А сейчас вода сама по себе льётся с неба, но вот магов огня ни одного.

В Роане проснулось давнее чувство вины. Кто, как не он, должен был стать первым магом, владеющим тремя стихиями. Но боги посмеялись над ним, подарив его сестре-близнецу воздух от матери, воду и огонь от отца. Он же, наследник престола, не взял от родителей ни капельки, ни искорки, ни простенького дуновения ветра. А ещё у Айрис рано пробудилась вторая ипостась – дракон. Ещё мелкий и ни разу не взлетавший, но настоящий, с крыльями. А полёт – это дело времени.

Совет девяти высших магов Империи вынес осторожный вердикт: наследник не безнадёжен, стихии есть, все три, но спят. Проснутся в годик… в двенадцать… в восемнадцать… в двадцать один.

Сейчас Роану двадцать три – и тишина.

Спасибо хольду Кэртису, который взялся за обучение мальчишки, так рано разочаровавшегося в жизни.

Нет магических способностей – стань воином. Магия иногда отказывает, её можно заблокировать, а воинские умения с тобой до самой смерти.

Кэртис сделал из него хорошего бойца, заставив Роана не думать о сказках, а жить в реальном мире. И всё-таки даже учитель до сих пор верил в некое чудо.  Кэртис упорно отказывался от стихийников для их небольшого отряда, надеясь, что в опасной ситуации в Роане всё-таки всколыхнётся родовая магия. Тщетно. В схватках Роан прорубал в рядах врагов просеки своей парой мечей, но магия по-прежнему спала.

Только один раз стихии проснулись на несколько коротких дней, да так, что, казалось, вот-вот разорвут его изнутри. Рядом с той девушкой Тэффи, чужой невестой. Что тогда с ним произошло? Он словно с ума сошёл, нарушил все приличия, подверг опасности её репутацию. Он словно обезумел. Если бы рядом не оказалось магистра Берна, Роан спровоцировал бы на поединок её жениха. И, скорее всего, уже сейчас был бы женат. А так всё ограничилось двумя поцелуями, но настолько сумасшедшими, что память о них жгла до сих пор.

Иногда Роану казалось, что все магические всплески тех дней ему просто померещились. Просто кровь взыграла от аромата её волос, от сладости губ.

Роан скрипнул зубами.

Вот только почему он не может забыть эту девчонку?

Фургон остановился у поста, и мысли Роана снова переключились на магию.

Если это правда, и Кэртис попросил у города магическую поддержку, значит, и он окончательно потерял надежду. Может, оно и к лучшему: на кону жизни воинов. Хорошо бы, этот фургон привёз, наконец, настоящего мага. А ему, Роану, пора уже признать, что магия прошла мимо. Пора, хоть и неприятно.

Постовой, переговорив с возницей, пропустил фургон, и тот, скрипя колёсами, переехал деревянный мост через овражек. Забавно, но солнечное пятно словно зацепилось за облезлую крышу повозки.

Роан снова взглянул на небо. Удивительно, голубой клочок неба не затянулся, а, напротив, стал ещё больше. Он кивнул подошедшим для разгрузки воинам, и в этот момент Крот восторженно выдохнул:

– Девка.

– Какая девка, дурень, – сдержанно хохотнул один из встречающих и негромко добавил. – Тебе уже в любой старой карге девки мерещатся.

Крот разочарованно махнул рукой, а Роан оглянулся. По деревянным ступеням спускалась немолодая женщина в мантии целительницы, капюшон сполз ей на плечи, открывая заплетённые в толстую аккуратную косу седые волосы.

В тёмной глубине фургона виднелись ещё две фигуры. Точно в таких же мантиях.

– И-эх, – скорбно протянул Крот, – Лучше бы девок прислали.

– Тьфу на тебя, – прошипел один из воинов. – А если бой завтра? Чампов разведчики недалеко видели. Что тебе с тех девок?

– Как что? – шёпотом ответил Крот. – Перед боем самое то – потискать сладенькую. А там уж и на чампов можно.

– Заткнись, – почти не шевеля губами, приказал Роан, опасаясь, что до женщин, воспитанных в обители, долетят скабрезные слова одичавших за поход воинов.

А седая целительница уже что-то тихо говорила невесть когда подошедшему Кэртису. Рядом крутился и фурьер* Лукас, ожидая распоряжений начальства.

– Пусть разгружают, – наконец повернулся к нему хольд. – И сразу же займись подготовкой жилья для наших гостей.

– Погоди, Кэрт, – голос целительницы оказался звучным и глубоким. – Я сама выберу место для шатра.

Потому, как по-свойски женщина обратилась к хольду, Роан понял, что они давно знакомы. И Кэртис тут же подтвердил это:

– Роан, иди сюда, я тебя представлю. Фрея, это мой ученик, барон Роан Орто. Ро, это госпожа Фрея, высший маг-целитель. Нам несказанно повезло: госпожа Фрея способна не только прижечь рану, но и сжечь пару десятков забредших чампов.

– Скажешь тоже, – проворчала женщина.

– А разве нет?

Целительница пристально посмотрела в лицо подошедшего Роана. Затем расфокусировала взгляд, изучая его ауру. Роан был знаком с этой процедурой: так смотрели на него маги из Совета в поисках намёков на проявление стихий. И каждый раз ему было не по себе. Ощущение, словно лезут под кожу, нарушая личное пространство. Но он удержал на лице вежливо-равнодушное выражение.

– Барон, говоришь? – мурлыкнула госпожа Фрея. – Мне-то можешь не рассказывать. Да и любой чампийский шаман влёт определит, чья кровь в этом бароне. Так что осторожнее. А тебе, мальчик, я скажу, – она снова смотрела Роану в глаза: – Ты сам себя не отпускаешь. Просто забудь о проблемах, и всё случится.

Роан недоверчиво хмыкнул. Что-то подобное он уже слышал и раньше. Только ничего так и не изменилось.

– Кэрт, распорядись, чтобы двух моих девочек отвели отдохнуть, но не кто попало. И пусть твои парни на них не пялятся. Не привыкли они к мужскому вниманию.

Кэртис повернулся к ученику.

– Ро, займёшься? Пока определи их в наш шатёр, и пусть накормят.

– Сделаю, – Роан шагнул к фургону и подал руку уже спускающейся по ступеням целительнице. Она была в надвинутом на голову капюшоне. Но стоя чуть ниже Роан смог рассмотреть её лицо. Обычная молодая женщина, явно из деревенских. Скуластое лицо. Крупные веснушки на носу и щеках. Но кожа на руках мягкая, не знавшая грубой работы, как и положено магу. Вот только девочкой назвать её не повернулся бы язык. Так могла сказать только госпожа Фрея с высоты своих лет.

– Барон Орто, – представился он своим вымышленным походным титулом, уже сомневаясь, есть ли в этом смысл.

Если госпожа Фрея права, любой маг может легко раскусить его истинное происхождение. Но женщина спокойно ответила:

– Марта, господин. Просто Марта.

Убедившись, что она твёрдо стоит на земле, Роан подал руку третьей целительнице. Тонкие длинные пальцы легли на его запястье. В ноздри ворвался аромат малины и вереска, тот самый, который несколько месяцев преследовал его во снах, и он содрогнулся. Глубоко под рёбрами взметнулся вихрь, вбирая в себя разгорающиеся языки пламени и сплетая их с водяными струями в кипящий водоворот.

– Ты? – вырвалось у него хриплое.

Этого не могло быть. Юная графиня уже должна быть замужем далеко отсюда в замке того сопляка Агриса. Но это была она. Рыжая прядь волос из-под капюшона и зелёные огни глаз. Она. Повзрослевшая и невероятно сладкая.

Роан положил вторую ладонь на её пальчики, сжал, и они затрепетали, пытаясь высвободиться.

– Тэффи, – прошептал он. – Невозможно.

– Отпусти, – тихо попросила она, и он увидел, как подрагивают её губы, а потом сжимаются в жёсткую линию.

Роан неохотно убрал ладонь, и пальцы девушки соскользнули с запястья, оставив горящий огнём след. С последней ступеньки она спрыгнула на землю, отказавшись от его помощи.

– Тэффи, – тихо позвал он, но она уже направилась вслед за удаляющейся Мартой, ускоряя шаг. А Роан смотрел ей вслед потрясённый, ничего не понимающий и с бурлящей внутри магией.

Если кто-то из воинов и заметил их короткий диалог, то никак этого не показал.

Роан резко выдохнул, приходя в себя. Что-то не складывалось. Он был уверен, что она давно замужем. Но какой мужчина отпустил бы её так далеко и тем более туда, где опасно? Неужели ему солгали, а он был так глуп, чтобы в это поверить?

Роан в несколько шагов догнал целительниц. Решение было принято в одно мгновение. И оно было правильным, потому что бунт стихий внутри него успокоился.

В любом случае он её больше не отпустит. А если она всё-таки замужем? В глазах потемнело, стоило подумать о том, что кто-то мог её касаться.  Даже если так, в этом только его вина. И он её искупит. Поединок, и молодая вдова выйдет замуж второй раз.

Асхар дал ему второй шанс, и Роан его не упустит.

Внутри ожившего клубка стихий одобрительно рыкнул дракон.

________________

* – фуражир, интендант

Глава 1. За полгода до встречи на заставе. Тэффи

Молодые леди должны просыпаться поздно. Иначе у них будет плохой цвет лица. Я неправильная молодая леди, потому что просыпаюсь за несколько мгновений до пения птиц.

По моему требованию Лора оставляет окно в моей комнате приоткрытым.

Ещё темно, но я уже не сплю. Жду первой одиночной трели. Она всегда звучит чуточку лениво, как будто проснувшаяся ранее других птица, не слыша своих сородичей, сомневается, что ночь на исходе. Но ей сразу же отвечают: сначала одна, затем другая, и, наконец, за окном взрывается многоголосый хор.

День за днём, много лет, кроме холодных зимних дней.

Раньше меня встаёт только моя камеристка. А куда ей деваться? Она привыкла.

– Всё готово, госпожа.

Я забираюсь с ногами в любимое кресло, а Лора подаёт мне чашу с маори, горячим настоем из трав и ягод:

– Только лучше бы вы сегодня поспали подольше. Такой трудный день впереди.

– Что же в нём трудного? – я отлично понимаю, о чём она, но в ожидании великих перемен в моей жизни я не прочь поболтать о своём будущем счастье.

– Неужели вы совсем-совсем не волнуетесь? Баронет – такой красавец. Все девушки Предгорья сейчас умирают от зависти к вам.

Я фыркнула.

– Лора, ты преувеличиваешь. Все девушки сейчас спят.

Но сбить её с темы невозможно.

– Одно другому не мешает, – ворчит моя Лора, моя няня и мой самый близкий человек после смерти матери.

Ну, да, я знаю, что мне несказанно повезло. Агрис – самый богатый, самый знатный и самый красивый из сыновей владетелей Предгорья. А ещё он молод, всего на пять лет меня старше. Вот Лее не позавидуешь: её отдали за сорокалетнего старика, к тому же искалеченного на войне. Вспомнив недавнюю свадьбу своей подруги и лицо её мужа, изуродованное шрамами, я невольно содрогнулась.

– Вам холодно? – сразу же откликнулась Лора, бросаясь за тёплой шалью.

– Немного, – не стала спорить я и позволила обернуть свои плечи мягкой пашминовой тканью.

– Вам принести поесть?

Я кивнула.

– Гренки?

– Да, и побольше. А ещё малиновое варенье.

На самом деле я много не ем, но отлично знаю, что моя Лора обожает то же, что и я. А слуг кормят хоть досыта, но попроще. И я хитрю, каждый раз делая вид, что ошиблась с количеством вкусностей.

Оставшись одна, я делаю большой глоток остывающего напитка.

Мои любимые утренние часы, когда замок спит. Я принадлежу себе. Никто не лезет с разговорами. Лора не в счёт: она моя Тень, моё Зеркало. Молчит, когда молчу я, радуется, когда мне хорошо. Ох, надеюсь, когда я выйду замуж, никто меня не разлучит с ней.

Кажется, впервые мне приходит в голову мысль, что скоро моя жизнь изменится. Нет, я думала об этом и раньше, но сейчас первый раз почувствовала, потому что вот оно счастье, прямо здесь и сейчас. Останется ли у меня свобода в виде этих утренних часов, чтобы насладиться пением птиц, предрассветной прохладой? Оставят ли при мне Лору? Ей уже много лет, тридцать или даже тридцать один, но она не замужем. Наверное, ей и думать об этом поздно. Я ловлю в себе отголосок надежды, что так будет и впредь, и тут же глубоко внутри чувствую проснувшуюся совесть. Она, скорее всего, не вышла замуж из-за меня. После смерти мамы я не отпускала её ни на шаг.

Лора возвращается с блюдом дымящихся гренок и в сопровождении кухонной прислуги, несущей за ней моё любимое варенье и кувшин с горячим маори. Вопрос жжёт меня изнутри, но я дожидаюсь, когда девушка расставит всё на столе и оставит нас вдвоём.

Все личные разговоры без чужих ушей. К этому приучила меня Лора. Только ей, моей Тени, я могу привычно доверить все свои секретики.

Многие воспринимают слуг как предметы мебели и говорят при них обо всём, а потом удивляются, как их тайны доходят до чужих ушей. Как? Да вот через таких неприметных девушек. Сейчас замок полон гостей из-за осенней охоты, и все камердинеры и камеристки вертятся на одной и той же кухне, сплетничая о своих господах. А сейчас в центре внимания я и моё обручение.

– Лора, а ты любила когда-нибудь? – спрашиваю я, едва мы остаёмся одни.

Она как раз подливает в мою чашку горячий маори, и я вижу, как начинают подрагивать её пальцы.

– Прости, что снова спрашиваю об этом. Ты всегда уходила от ответа. И я не буду настаивать на подробностях. Но сейчас мне важно знать, что такое любовь. Должна ли девушка ощущать что-нибудь особенное в присутствии мужчины? Я читала любовные романы, но там как-то не очень понятно: какие-то ящерки по спине, бабочки в животе.

Брови Лоры взлетают на лоб:

– Когда это вы успели начитаться подобных книг? Я вроде всегда с вами. Ваш отец считает, что юным девушкам не к лицу читать такие книжки. Он даже из библиотеки их убрал.

– Неважно, – уклончиво отвечаю я. – Но сейчас, когда я вот-вот выйду замуж, ты же должна понять, что мне нужно знать.

Но Лора о своём:

– Надеюсь, там не было ничего более неприличного, чем бабочки и ящерки?

– Нет, а что ещё там могло быть? – я распахиваю глаза, пытаясь придать моему взгляду самое честное выражение. Ага-ага, так я тебе всё и рассказала. И куда вынесли книжки из библиотеки, и как я прячу ту, которую читаю, и когда я нахожу время для этого. У каждого свои тайны.

Лора с недоверием смотрит на меня, укоризненно качает головой.

– Лора, я уже не маленькая. Сегодня у меня обручение. Через полгода свадьба. Да, это не скоро. Но мне хочется понять, что такое любовь. Агрис мне нравится, он красивый, сильный. И про зависть всех остальных девушек Предгорья я знаю. Это даже приятно, когда твой жених самый-самый. Но ничего особенного я не чувствую рядом с ним. Это нормально? Или я какая-то неправильная?

Лора опять качает головой, но на этот раз на её лице печаль.

– Хотела бы я сказать, что вы ещё не проснулись здесь, внутри, – она прикладывает руку к сердцу. – Но это будет неправдой. Когда приходит любовь, ошибиться невозможно.

Хочется спросить, на что это похоже, но боюсь спугнуть. И Лора продолжает, глядя куда-то мимо меня, сквозь стены и время:

– Ящерки – это в книжках. А в жизни мурашки, только не холодные, как при замерзании, а горячие. И они потоками разбегаются по всему телу при простом прикосновении. Да какое там прикосновение, при взгляде. И дышать становится трудно. А если он, – Лора подушечкой указательного пальца проводит по нижней губе, медленно, невесомо, и я невольно повторяю её жест, – если он целует, ты, – её голос садится, – ты умираешь.

Глаза Лоры становятся влажными. Ей больно, и я это чувствую. Как это жестоко с моей стороны.

Меня подбрасывает в кресле, и я обнимаю её:

– Прости, что заставила тебя вспомнить.

Обнимашки – это привычное занятие у меня с подругами, но Лора относится к слугам, и, хотя я об этом частенько забываю, но она всегда держит грань, и мой естественный порыв застаёт её врасплох.

Лора осторожно высвобождается из моих объятий и усаживает меня обратно в кресло. А потом неожиданно светло улыбается, смахнув одинокую слезинку:

– Ну что вы, госпожа, если бы этого не было, я была бы гораздо беднее. Сначала, когда расстаёшься, очень больно. Но когда проходит время, то понимаешь, что это лучшее, и это счастье, что оно было в жизни.

– Счастье, – задумчиво повторяю я вслед за ней. – Вот теперь я ещё больше боюсь.

– Я понимаю, вы боитесь, что это чувство не придёт? Но ведь вы ещё не целовались с вашим женихом?

– Нет, конечно, – возмущённо отвечаю я.

Лора смотрит на меня лукаво:

– А вот во время первого поцелуя это и приходит.

– Всегда?

– Нет. Но от вашего жениха идут такие мужественные флюиды, что я нисколько не сомневаюсь, что он заставит вас потерять голову. Вот только вам не стоит столько времени проводить с его младшим братом.

– Почему? Мы с Вебом с детства дружим. А Агрис, он всегда был такой взрослый.

– Я понимаю, но сейчас это становится неприличным.

– Ты поэтому сказала мне вчера, чтобы я позвала на охоту Агриса? Я бы в жизни об этом не подумала.

– Прошло то время, когда вы с господином Вебрандом носились по лесам за куропатками. Пора взрослеть, моя любимая госпожа. Вы выросли, и он для вас взрослый посторонний мужчина. Даже если он относится к вам по-прежнему как к подруге, вы должны помнить о возможных пересудах.

Я поморщилась. Терпеть не могу слово «должна». Но тут не поспоришь. Лора права. Хотела было перевести разговор, но неожиданно в моей голове сложились кусочки мозаики:

– Агрис был не очень доволен, что придётся вставать рано. Основная охота завтра, и он сказал, что хочет отоспаться. Но когда Веб предложил пойти без него, Агрис неожиданно передумал. Ты думаешь из-за этого? Из-за того, что тоже считает нашу дружбу с Вебом неприличной?

Ответ я прочла на лице Лоры и не удержалась:

– Какая, право, же глупость – все эти условности.

– Мы все под прицелом чужих глаз, но те, кому завидуют, особенно. А сейчас, моя королева, если вы не хотите, чтобы ваш поднятый ни свет ни заря жених бесцельно топтался у ворот, злясь на брата, вам лучше начать одеваться.

Лора помогает мне завязать верёвку мальчишеских штанов и старательно зашнуровывает лиф. Ещё два года назад в нём не было необходимости. Но сейчас моя грудь под мужской рубашкой без этого сковывающего движения куска ткани выглядит вызывающе. Приходится терпеть. Но в одном я не уступаю.

– Чуточку ослабь в самом верху. Ты мне всю спину словно в броню заковала. А лук, чтоб ты знала, не руками натягивают.

Лора послушно начинает ослаблять верхние верёвочки, а я пользуюсь моментом и вдыхаю поглубже, стараясь расширить грудную клетку ради крохотного кусочка свободы.

– Не женское это дело, – не удержалась Лора. – Стрелять из лука.

Я с изумлением смотрю на неё.

– Ты же всегда восхищалась, как я попадаю по мишеням.

– Ну, то я. Я и сейчас восхищаюсь. Но вы стреляете лучше своего будущего мужа. А мужчины такого не любят.

– Да нет, Агрис никогда не был против, я бы заметила.

– Это пока вы с его братом соревновались.

– Ты серьёзно?

– Не знаю, госпожа. Может, господин Агрис и не такой, как другие. Но, – она помолчала, подбирая слова, – если будете, как вы это любите делать, поддевать его и провоцировать на состязания, я бы не советовала попадать в центр мишени.

Что за глупости? Спускаясь вниз по лестнице, я немного сержусь на Лору. Она, конечно, старше меня и лучше знает мужчин, но Агрис не такой. Он всегда вежливый и сдержанный. С чего вдруг ему может не понравиться, если у меня что-то получится лучше, чем у других?

А вот Веб расстраивается, когда я у него выигрываю. Я невольно улыбаюсь. Он так забавно морщит лоб и делает вид, что ему всё равно. Ну, сегодня я им обоим устрою.

К загону с ящерами я подхожу уже в замечательном настроении.

– Доброе утро, Стефания, – Агрис касается губами моей руки, а потом выпрямляется, окидывая изучающим взглядом.

В первый момент я ощущаю себя неловко. Почему-то кажется, что ему не нравится моя мальчишеская одежда. Но не в платье же по лесу бегать. А затем приходит лёгкая злость на саму себя. Что ж я теперь всё должна делать так, как ему нравится? Есть вещи, от которых я отказаться не готова, так что пусть привыкает.

Веб впервые не орёт на весь двор что-то вроде «Привет, Тэффи, готова повыдёргивать этим гусям перья?», а тоже вежливо наклоняется к моей руке. Прямо церемониальный поклон и такое же сдержанно холодное выражение на лице, как у брата.

Вот сейчас братья похожи, как никогда раньше. Два истукана.

Ну, нет, я не позволю испортить себе хорошее утро. И я вскидываю голову, стряхивая с себя оцепенение.

– Веб, ты мой новый лук ещё не видел, – я машу рукой, и егерь, ожидающий в стороне, подаёт моё новое приобретение.

Замечаю, как Агрис хмурится. Ну, да, мне привычнее общаться с твоим младшим братом, а ты всегда видел во мне мелкую пигалицу, так я и не спешу становиться скучной матроной. В конце концов, у меня ещё год до замужества.

– О, чампийский, – мой приятель Веб возвращается, едва лук оказывается в его руках. – Лёгкий, только какая дальность у него, проверяла?

– Ну, у гусей шансов нет.

– А спорим, мой по мощности дальше добьёт? – Веб – снова тот самый мальчишка из детства, с тем же огнём в серых глазах.

– А спорим, что не только в дальнобойности дело? – подначиваю я и слышу, как хмыкает Агрис.

– Ну это мы сейчас проверим, – подключается он.

Ух, ты, кажется, завёлся. Теперь братья снова похожи, только в хорошую сторону.

Нас сопровождают двое воинов Агриса и наш егерь.

Подъехав к озеру, мы спешиваемся, и один из воинов принимает поводья ящеров. Агрис командует:

– Отведи за деревья. Распугают нам гусей.

Моя Лета недовольна. Ну ещё бы, только выехали на прогулку, даже размяться не успели. А теперь ей нужно несколько часов меня ждать.

– Подождите, – я обнимаю мою красавицу за шею и шепчу ей на ухо: – Лягушки.

Ящер взрыкивает, оглядываясь. А я, указывая направление рукой, прошу воинов, плохо знающих здешние места:

– Отведите их за вон тот бугор, там болотисто. Пусть тоже поохотятся.

Теперь она на меня не обидится. Лягушки не еда, а развлечение и лакомство.

Егерь указывает три направления, все на пути обычного пролёта гусей.

Прежде чем разойтись, Веб привычно предлагает:

– Давай натяну тетиву.

– Я справлюсь, брат, – перехватывает инициативу Агрис.

Надо же, а мне приятно. Он начинает обо мне заботиться. А, может, это и есть любовь. Ну, или хотя бы начало.

– Спасибо, но мне специально подобрали такой лук, с которым я смогу справиться.

– Без посторонней помощи? – стальные глаза Агриса сощурены, а слово «посторонней» прозвучало с неприятным оттенком.

У меня даже мурашки пробежали по коже, холодные. И стало обидно.

– Может, я хотела показать, как у меня это получается, – заявляю я тоном расстроенной девочки, которым пользуюсь, когда хочу добиться чего-нибудь от отца.

Взгляд Агриса теплеет и становится привычно-снисходительным.