Черные подковы

Глава 5

Первые таможенные «ласточки» постепенно обустраивались в аэропорту. Они получили форму, сдали зачеты, получили печати и начали работать самостоятельно. В приватных разговорах все чаще стали проскальзывать незнакомые раньше слова и выражения – челноки, чувал, шоп-тур, партия товара. У ребят, их жен и детей стали появляться новые красивые вещи – одежда, обувь, аппаратура, игрушки.

Конечно, не все было безоблачно. Криминал искал возможности что-то провезти, с кем-то о чем-то договориться. Плаксин рассказывал о том, что на одном из среднеазиатских рейсов в багаже были обнаружены два пистолета, позже – две большие упаковки опия-сырца. Мелкие упаковки серьезной наркоты попадались немного чаще. Наркоту несерьезную, типа насвая, тоже не пускали, по своей, внутренней договоренности, – ввозивший пассажир мог засунуть себе в рот столько, сколько смог бы уместить, остальное безжалостно изымалось и выбрасывалось. В месяц только смена, в которой работал Степа, могла отобрать до сотни килограмм этой гадости. Попадалось и оружие. Однажды ночью при досмотре невостребованного багажа на кавказском рейсе одной из смен были обнаружены два автомата, завернутые в тюки с тканью. Хозяина тюков так и не нашли. При этом на таможенников периодически пытались выйти различные криминальные элементы, предлагалась конкретная и весьма немалая мзда за провоз откровенной контрабанды. К счастью, у всех хватало ума не соглашаться на подобные предложения. Непонятливых собеседников отваживали в основном на словах, впрочем, раз начальнику одной из смен пришлось дать «шумовым» из табельного газового «Макарова».

Коробков решил свое поступление в таможню пока отложить. Насонов все лето был занят дачей. Виктор протянул до зимы. В кадры Городской таможни пришлось ехать, прикинувшись на службе заболевшим. Это оказалось не так сложно, да и заболеть «по-большому» в первый раз за шесть лет – само по себе достижение не только для офицера, но и вообще для мужчины. Так что угрызения совести по этой части его совсем не мучили. Гордеев одел свой лучший – и единственный гражданский, правда, – костюм, белоснежную рубашку и подаренный женой синий с отливом галстук, начистил до блеска ботинки. Пальто и ондатровая шапка немного уступали в блеске и новизне ботинкам и галстуку, но совсем не портили общей картины. С документами в кармане и газеткой в руке, Виктор достаточно быстро добрался до центра города, а вот дальше найти невзрачное пятиэтажное здание, где находилась Городская таможня со всеми ее службами, ему помогли только советы уже устроившихся «коллег». «Ну и дыра!» – чуть не вырвалось у Гордеева, когда он подходил к довольно обветшалому зданию на узкой, заставленной машинами улице, на крыльце которого стояла и курила разношерстная толпа. Тут были и таможенники, и делового вида граждане обоего пола, и откровенного вида жулики, и какие-то вульгарные девицы… Когда Виктор аккуратно просочился мимо и вошел в хлипкую дверь, ему казалось, что вся эта толпа сверлит своими взглядами его ондатровый затылок.

– Слушаю вас! – на входе стоял турникет карусельного типа, а в рядом находившемся «аквариуме» сидел таможенник, красным лицом и звездами на погонах напоминавший прапорщиков с сосновской части. Именно он и «слушал».

– Здравствуйте! – поставленным армейским голосом начал Виктор. – Моя фамилия Гордеев, я записан на прием в отдел кадров на 11-00.

– На работу к нам пришли устраиваться? – заулыбался «прапор».

«Тебе какое дело?» – почему-то разозлился Витя. Но не успел он ответить, как на столе у краснолицего зазвонил телефон.

– Вахта. Да. Да, вот он, только подошел. Хорошо. Как раз насчет вас звонили, – положив трубку, опять заулыбался «прапор». – Документы покажите… Угу… Этаж третий, кабинет 311, проходите.

На лестницах и в коридорах было весьма суетливо, все куда-то спешили, перекрикивались и переругивались. «Похоже на сумасшедший дом» – подумалось Вите. Настроение было уже не то. И некоторая тишина, царившая на третьем этаже, его не успокоила. Вид стен, обвалившейся кое-где штукатурки, плохо выкрашенные двери – Витя почему-то вспомнил Насонова. Увидев цифры 311, он подумал, что толкать дверь сильно не будет – вдруг сломает?

– Разрешите? – он вошел в кабинет. – Здравствуйте, я Гордеев.

– Да, здравствуйте, берите стул, присаживайтесь.

У кадровика, его звали Анатолий Юрьевич, оказалось крепкое рукопожатие и пристальный взгляд. Формы на нем, что удивительно, не было. Они обменялись несколькими фразами о жизни и погоде. Витя начал осматриваться. В кабинете стояли еще два стола, но за ними сейчас никто не сидел. Стены были украшены разными календарями и плакатами.

– Особо не обращайте внимания на все это, – сказал Анатолий Юрьевич. – Спасибо всем администрациям, какие есть, за то, что они нам хоть такое помещение выделили. Это ж бывшая технарская общага, вон он, техникум, рядом стоит. И пятый этаж им все еще принадлежит. Мы начинали вообще в бывшей гостинице КГБ, так и сидели напротив них, представляете – дверь в дверь! Потом дали полэтажа рядом с минторговли, потом полэтажа еще где-то… Маразм! Сейчас мы хоть в одном месте. Ремонт нам потихоньку делают, мы же государству денег приносим немало, пусть и на нас потратятся. Ну, это так, общее. Теперь о вас.

Начались вопросы: кто, что, зачем, почему, какая семья, где родился, когда женился, куда бы хотел пойти работать, почему… Пришедшая чуть позже симпатичная женщина дала ему два больших листа. Один из них, анкету, Виктор заполнил быстро, со вторым пришлось помучиться. Что-то типа психологического теста, понял он, но в итоге осилил и его. Анатолий Юрьевич иногда что-то писал, иногда наблюдал, пару раз подсказал, когда Витя долго думал над какими-то вопросами. Все собеседование заняло чуть больше двух часов.

– В целом пока все, – резюмировал кадровик. – Мы обработаем полученную от вас информацию, подумаем, переговорим с руководством. Лучше, если вы мне перезвоните где-нибудь через месяц, если вопрос не решится – оговорим время следующего созвона. По срокам решения вопроса точно не скажу, но это не быстро, все упирается в ставки, и в кандидатов, конечно. В любом случае вы не первый офицер, которому придется пройти через определенные процедуры, прежде чем попасть на работу к нам. Также хочу сказать, что с учетом развития Летного таможенного поста мы рассматриваем кандидатов с перспективой работы именно там, но – все может быть. Поэтому запаситесь терпением.

– Я все понял, – проговорил Виктор, чувствуя некоторое разочарование.

– Вы сейчас сразу домой или еще по городу пройдетесь? – решил закончить разговор на позитивной ноте Анатолий Юрьевич. – Если не так часто к нам выбираетесь, посмотрите центр, пройдите по магазинам.

– Не знаю, посмотрю еще. Может, зайду куда перекусить.

– Тут недалеко кафе неплохое, возле техникума. И недорого.

– Только в столовую мединститута не ходите, – подала голос кадровичка и тут же прыснула в кулачок.

– А что там такое? – поинтересовался Анатолий Юрьевич.

– Ребята как-то ходили туда поесть. Выходят наевшиеся, и тут их менты встречают, говорят – можно вроде как на два слова? Пошли они с ментами, мысли всякие в головах. Заводят их за институт, там парень молодой стоит с лопатой и еще менты. Нашим и говорят – так и так, нужны понятые, помогите. Куда отпираться, раз пришли? Они согласились. Этот с лопатой стал снег раскапывать, под ним доски, а под досками – мертвяк, голый, представляете? Этот парень ночью сожителя матери убил за то, что тот мать бил, утащил, закопал в снег, а утром пришел и признался. И вот наши только поели и смотрят, а мертвяк этот там желтый…

– Света, хватит уже! Нашла тоже, что перед обедом рассказывать! Вы ее не слушайте, – кадровик поднял брови и развел руки, словно извиняясь за выходку подчиненной.

– Да нормально все, – махнул рукой Виктор. – До свидания.

«Прапор» на вахте был чем-то занят и выпустил его без расспросов, лишь коротко кивнув. На крыльце одиноко стоял и курил только один таможенник, которому тоже не было дела до соискателя таможенной должности. «Ну, и слава Богу», – подумал Виктор. Он двинул прямиком на автовокзал. Перекусить ему уже не хотелось.

Выслушав обстоятельный рассказ мужа, Татьяна мужа ободрила:

– Нормально все! А чего ты ожидал? Что тебя сразу возьмут?

– Нет, конечно.

– Ты там появился, и это главное. Показал себя, сейчас про тебя у Ткачева расспросят. Долго это вряд ли продлится, – рассудила жена.

Но ни через месяц, ни через два его ничем не обрадовали. А уже ближе к весне оказалось, что Летный таможенный пост стал Летной таможней. Был назначен свой начальник, у таможни появился свой отдел кадров. Туда и были переданы все документы по Гордееву, оттуда и позвонили. Пришлось «болеть» еще раз и ехать на новое собеседование.

– Добрый день! Моя фамилия Подорожкин. Анатолий Юрьевич нам все передал, – с места в карьер начал начальник отдела кадров таможни, седой пенсионер с подстриженными усами и противным, каким-то подхалимским выражением лица. От него за версту тянуло военным прошлым. – Сейчас мы с вами побеседуем, Виктор Семенович, а потом с вами поговорит начальник Летной таможни, подполковник Филинов Михаил Николаевич.

«Странно, Степа говорил, тут вроде как советники какие-то, – вспомнил Виктор. – Или усатый не отошел еще от армейских привычек?»

Беседа с пенсионером не заняла и пятнадцати минут. Вопросы были те же, что и у городского кадровика. После этого кадровик местный задвинул речь. Суть ее заключалась в том, что служить Родине в таможенных органах – это высокая честь… и в таком духе. В заключение он сказал, что особое внимание руководство таможни и кадровая служба в частности обращает на офицеров, которые не понаслышке знают, что такое честь и дисциплина, поэтому при наборе данным кандидатам отдается особое предпочтение.

«Надо всех сосновских сюда гнать, пока не поздно!» – подумал Витя и невольно улыбнулся.

– А чему вы улыбаетесь? – спросил кадровик.

«Блииин!»

– Понимаете, не так часто услышишь в адрес офицеров в наше время такие слова. И это приятно, – промямлил Витя, глядя в глаза военному пенсионеру.

– Как я вас понимаю! – взлетел под облака кадровик. – У меня самого выслуга почти 25 лет. А сейчас такое время, когда офицеры должны помогать друг другу.

«У-у, понесло! А когда же к начальнику?»

– Теперь подождите в коридоре немного… впрочем, пройдемте в приемную, там присядете. И мы вас вызовем.

«Мы. Вот как».

Виктор повесил пальто в шкаф, сел на мягкий диван в приемной и осмотрелся. Молодая секретарша в форме что-то печатала, изредка бросая взгляды на молодого незнакомца. В Городской таможне секретаря он, конечно, не видел, но общее впечатление от этой таможни совсем другое. Здание небольшое, красиво отремонтированное, отдельно стоящее, судя по невывезенным еще конструкциям – бывший детский садик. Машины не толкутся на узкой улице, а стоят на просторной стоянке. Внутри – тоже все отремонтировано, и на входе не вахтер-алкаш, а серьезный мужчина в отглаженной форме, все записал, вежливо поговорил. По лестницам никто не носится, не орет. Двери красивые. Кадровик, правда, подкачал, так ладно…

У секретарши прозвенел звонок, она нажала кнопку селектора:

– Слушаю, Михаил Николаевич.

– Нина, Гордеева пригласите.

Секретарша улыбнулась во все тридцать два:

– Проходите, пожалуйста.

«Как в «Мимино», ей-богу! …Попросите Мизандари. – Вас…». Виктор кое-как скрыл улыбку.

На входе в кабинет было две двери, и вторая сразу не хотела открываться, пришлось толкнуть плечом, из-за чего намеченный вход в кабинет был слегка нарушен. Виктор поздоровался. В кабинете находились три человека. Помимо уже знакомого кадровика, за широким столом сидели еще двое. У одного было очень красное лицо и небольшая, но явно давно не чесаная борода. Планки на груди говорили о том, что он прошел Афганистан. Как и у кадровика, на его погонах была одна большая, отличающаяся формой от армейской, звезда. Виктор уже видел похожие звезды на форме у Плаксина и Конева, и понимал, что забивать голову не стоит – это майор, только таможенный. Второй, более солидный мужчина, сидел во главе стола. Звезд у него было две, располагались они по-прапорщицки. Видимо, это начальник – значит подполковник. У начальника было выражение лица, будто он проглотил лом, сидел он прямо, как бы набычившись, подбородок неестественно прижимался к шее. Присесть Виктору не предложили.

– Начальник отдела кадров дал нам всю необходимую информацию, – вымученным баском заговорил начальник. – Кроме того, дополнительную информацию о вас как о кандидате мы получили по своим каналам. Суммируя полученное, мы приняли решение о том, что вы, Виктор Семенович, нам подходите. В связи с этим ждем завершения вашей службы в одной структуре для того, чтобы начать служить Родине в другой. Вам все понятно?

– Так точно! – выпало из Гордеева.

Начальник встал. Выражение его лица и неестественность фигуры не изменились. Он протянул руку, которую Виктор, подойдя, попытался пожать. Однако ничего не вышло – потенциальный руководитель явно хотел произвести впечатление и чуть не сломал ему кисть.

– До свидания!

– До свидания, – просипел Гордеев, развернулся и вышел. Слава Богу, замки в дверях не заедали, иначе из-за отказавшей руки мог произойти еще один конфуз. Попрощавшись на выходе с секретаршей, он кое-как накинул и застегнул пальто, и почти бегом покинул здание. Рука болела, но сердце пело. «Меня взяли, МЕНЯ ВЗЯЛИ!!!» Как говорят – нет повода не выпить…

Глава 6

Тягомотина с увольнением из армии протянулась до мая. Вони было – никакими словами не передать. Виктор и не думал, что почти образцовый до поры офицер после подачи рапорта об увольнении может в кратчайшее время превратиться в последнего кретина, и по первости пытался отстаивать свою честь перед отцами-командирами. Однако потом он понял – так только затягивается время. Самое главное – из квартиры его никто не выгонит, пока он себе новую не найдет, закон для всех один, да и совесть у командования все-таки есть. После этого он спокойно сносил все претензии со стороны начальства, молясь об одном – быстрее бы все закончилось! И в момент, когда он получил на руки документы, счастливее человека не было на всей Земле. Про оставшиеся выплаты даже думать не хотелось – никуда не денутся, всем отдали, чем он хуже?

Степа уже ждал Виктора в машине.

– Ну вот, – хлопнул он Витю по плечу, когда тот сел рядом, – все и закончилось! Сейчас быстренько отвезем, отдашь Таракану документы для оформления, а вечером – накрывай поляну!

Плаксин очень изменился за время работы в таможне. Не только внешне – хотя одежда, безусловно, меняет людей. Степа стал как-то увереннее, наглее, что ли. Раньше он вряд ли назвал бы начальника отдела кадров по прозвищу. Виктор иногда не узнавал в нем того Степу, которого он знал еще год назад. Даже скорость, с которой они ехали – раньше Степан никогда так не гонял.

– Я Иванычу сказал, что ты должен вот-вот устроиться, – продолжал Степа, не отрывая глаз от дороги. – Говорю ему – нормальный мужик, зуб даю, давай его в нашу смену возьмем, я его – тебя, то есть, – сам буду учить всему. Иваныч обещал поговорить с Замышляевым.

Удивительно! Работает там всего полгода, может – чуть больше, и уже чего-то советует, учить вот собрался. Витя поражался – что случилось со Степой?

– Ты сам-то не против? – они встали на светофоре, и Плаксин впервые за время поездки посмотрел на Виктора.

– Я? Да нет, не против, конечно.

– Вот и я думаю, что будет неплохо. Со своим человеком в смене всегда проще. Научишься – будем вместе дела делать, на один карман. Связи наладим. У меня уже сейчас, можно сказать, есть связи везде и всюду. А с тобой будет еще больше! Ездить будем вместе, пока машину не купишь.

«Какая машина? Какие связи, какой карман?» Витя заерзал на сиденье. Плаксин говорил ему о каких-то далеких от понимания вещах. «Со своим человеком»! Хм. Своими-то никогда и не были, приятельствовали – пожалуй, но это не дружба, чтобы секреты делить. Хотя… коллектив-то новый, и тут Степа явно прав.

– Чего задумался? – Степа не успокаивался. – Не боись, все будет нормально. Вот и приехали.

Таракан, то есть кадровик, был у себя. Виктор написал заявление, подписал необходимые документы, Степа снял у секретарши в приемной необходимые копии.

– Все, – подытожил Таракан, – для удобства оформления мы вас зачислим с первого числа.

– Вот видишь – это просто судьба! – засмеялся Степан. – Я как раз первого в день.

Вечером у Гордеевых собрались ввосьмером. Плаксин дал взаймы Виктору денег – типа, нет проблем, потом отдашь. Татьяна побурчала по этому поводу, но увидев, какой получился стол, притихла. Дети у всех были пристроены по знакомым с последующей ночевкой, так что попойка предстояла нешуточная, тем более что Степа притащил бутылку непитого доселе виски. «Надо привыкать к заграничному!» – объяснил он. И «сестролюбы», и их половины смотрели на это, широко раскрыв глаза – после устройства Степана в таможню пить в одной компании с Плаксиными им еще не приходилось. Ни Шайхуллаева, ни Конева не позвали – возможно, они работали, впрочем, никто вопросов по этому поводу не задавал.

Начали с тостов за виновника торжества, за друзей, за офицеров, за большие звезды, за прочие перспективы… Скоро все уже были пьяны. Степа начал жалеть, что не принес новый, только что купленный магнитофон – «давайте сбегаю, сейчас бы потанцевать»! Насон с Коробком обсуждали преимущества и недостатки вискаря, который пришелся по вкусу больше всего именно им. Виктор, попробовав заграничную «самогонку», переключился на водку, а женщины – на вино. Степа тоже перешел на водку. Налив очередную стопку, он постучал по ней вилкой:

– У меня есть тост.

Все притихли.

– Давайте выпьем за взаимопомощь. Вот вы, наверно, думаете, что я сейчас имею немного денежек и буду от вас отдаляться.

– О, нажрался уже! – затянула Таисия.

– Жена, тихо! – цыкнул на нее Плаксин. – Тихо! Я важное хочу сказать. Просто время сейчас такое – мало людей, кому можно доверять. И – не дай Бог! – что-то случится с кем-то из нас, кто поможет? Друзья, которые верят тебе, и которым веришь ты.

Тост явно затягивался.

– Сегодня моим коллегой стал Витя, завтра станет Вова, послезавтра – Вася. Серега Дубинкин, я слышал, вроде собрался. Здорово! Мы будем работать все вместе. Но там… все очень непросто. Поэтому – давайте выпьем за дружбу, доверие и взаимопомощь, в случае чего.

– Давайте!

Все чокнулись и выпили.

– И вот сразу, чтобы пересудов не было, – закусив, продолжил Степан. – У нас с Таей две новости.

– Беременна? – в голос сказали сестры.

– Тьфу, дуры, да сплюньте, – замахала руками Тая.

– Нет, не угадали. Первое – Тая у меня теперь работает в городе, ей предложили очень хорошую работу, и по деньгам, и по должности.

– Не понял – у тебя работает или где работает? – не допер Коробков.

– Не у него, а где – говорить пока не хочу. Без обид, ребята, – Таисия отвернулась.

– Там ей сейчас показать себя надо, – Степа положил руку жене на плечо, – если все будет нормально – ее главбухом поставят. Постучим по дереву и плюнем через левое плечо.

Стол затрещал, потом пошли плевки, перешедшие в общий хохот. После этого было выдвинуто предложение «налить и выпить за будущего главбуха» неведомой организации, которое тут же воплотилось в жизнь. Закусили.

– Из этой новости вытекает вторая. Раз работа у нее в городе – мы переезжаем в город. Не завтра, конечно, но в ближайшее время.

Тишина установилась такая, что стал слышны все уличные шорохи. Первой не выдержала Татьяна:

– А жить вы где там будете?

– Пока без подробностей, но есть один вариант, недалеко от центра. Все рядом, и до работы добираться удобно. Но пока это только между нами. Сами понимаете.

Да уж как не понять! Виктор поймал взгляд жены – типа, уяснил, как люди растут?

За новое место жительства тоже выпили, но как-то без излишней помпы. И после этого плавное течение славной попойки поменялось. Вроде и пили, и говорили о чем-то – но уже никто не смотрел собеседнику в глаза. Первой изменение ситуации осознала Таисия. Она что-то шепнула мужу, он поцеловал ее в щечку, и, встав и сказав «ой, нам пора», достаточно быстро прошел в коридор. Тайка проследовала за ним. Договорившись с Гордеевым о времени выезда на работу, Степан с женой со всеми попрощались и ушли. После этого засобирались сестры. Насон был не против еще посидеть, но от Коробкова помощи ждать не приходилось, и Вова, дернув «на посошок», с каменным лицом первым вышел из квартиры.

– Черт дернул их сказать про этот переезд! – Виктор сел обратно за стол и, окинув множество несъеденного, налил себе водки. – Тебе налить?

– Да. – Татьяна села рядом. Выпили. – Ты как думаешь, они покупают квартиру, или снимать будут?

– Не знаю. Но если покупают – это что он, за полгода, получается..? Это сколько же они там загребают?

– Вы, дорогой. Теперь – не «они», а «вы». Привыкай.

– Допустим, с этой квартирой что-то придумали. Допустим – с Германии заначка. Ну, не знаю – родители помогают. Машину продаст? Вряд ли. Тайка на новом месте работать еще только начала. Нет, явно снимать будут.

– Вот на работу выйдешь и все узнаешь. А там, глядишь, и мы с этой дыры свалим, – жена зашептала винными парами прямо в ухо, и Виктор не стал сопротивляться поднявшемуся желанию.

И вот первое рабочее утро. Как и договаривались, Степа заехал за Виктором, и они помчались в аэропорт. Само собой, Витя был в костюме, вот только галстук подобрать в тон вроде как не смог и немного сокрушался по этому поводу. Степа немного проинструктировал его, что делать в первый день, чтобы показать себя с наилучшей стороны. О прошедшей попойке Виктор вспоминать не собирался, но уже на самом подъезде к аэропорту Степа сам решил освежить «рану»:

– Не надо было всем про переезд говорить. Зря брякнул, по пьяни. Сейчас будут думать невесть что. Если вдруг тебя будут спрашивать, скажи, что снимать хату буду, ладно?