– Так усё сделаю, вашбродь, вы не сомневайтесь, у меня голова крепкая, как и память, я ничего не забываю.
– Иди уже, – поморщился Керенский, еле дождавшись, когда Мишка исчезнет за дверью.
Спустя некоторое время пришла сестра милосердия, обработала Керенскому раны, и он лёг на диван отдохнуть.
В это время Мишка прямиком помчался к старшему уряднику Мефодию, поделиться информацией и своими сомнениями. Урядник был на месте и пил чай.
– Чего ты от меня хочешь, Мишка?
– Так это, приказ тебе передаю, а ты дальше старшему уряднику скажи, а тот вахмистру и дальше.
– Так что сказать-то?
– Керенский сказал, что отравить его могут, надо всю кухню перешерстить и надёжных баб набрать, а заодно и сестёр милосердия проверить на это, как его, на… В общем, чтобы не сгубили Керенского.
– Да с чего ты взял? И вообще, чего ты так переживаешь?
– Ты дурак, Мефодий. Ладно, пошёл я к вахмистру, раз ты бестолковый и ничего не понимаешь. Керенского убьют, что со всеми нами будет? Он, вишь, как казаков уважает! Бережёт и помогает, оно то ж, воли больше хочется и привилегий, и землицы. С ним мы это можем получить, а вот с другими – шиши. Они вон все в один голос гуторят: земля – крестьянам, дак и врут, и ничего не дадут. А дадут, так за чей счёт?
А мужик сиволапый варежку-то и раззявит, а то дураку ума нет, что одним плугом и мотыгой ничего он не сделает на ней. Она и так почти вся у него. Эээ, ладно, то не нашего ума дело. А вот Ляксандра Фёдоровича надо поберечь, он за нас будет.
– Так, это ты дело говоришь, – урядник нахмурился. – Не подумал я по скудоумию своему, пошли вместе к вахмистру и всё ему расскажем, он голова, придумает что-нибудь.
***
Глубоко вечером в дверь раздался стук. Керенский резко вскочил и, сунув руку под подушку, достал пистолет.
– Что случилось?
– Александр Фёдорович, – послышался голос Мишки, – тут к вам господин Климович.
– Впускай, – и Керенский, отшвырнув подушку и одеяло в сторону, встал с дивана.
В кабинете стоял Климович и смотрел на всклокоченного Керенского, вышедшего из комнаты отдыха.
– Господин министр, всё для захвата и перевозки императора в Смольный собор готово, прикажете выполнять?
– Выполняйте. И осторожнее, прошу вас. Решили, всё же, ночью это сделать?
– Да, так будет проще. Люди с бумагами выехали туда заранее, чтобы на ночь не возникло глупой стрельбы. А вслед за ними поедет и вся команда. Пока первые приехавшие будут там собираться, как раз вся охрана подъедет, заберём их и мигом сюда.
– Хорошо, приступайте. Когда перевезёте, сделаем потом так: императора с женой оставим там, а дочерей вместе с цесаревичем определим сюда, пусть привыкают. Места тут более, чем достаточно, так что, думаю, это будет лучший вариант. Все рядом и в то же время раздельно. Шансов спасти и тех и других неизмеримо выше. А если придётся пойти на крайние меры, то тоже будет проще.
– Слушаюсь, – и Климович вышел.
Керенский ещё посидел, работая с бумагами под светом большой свечи, потом сон сморил его, и он снова лёг на диван.
Глава 4. Император
„Истина вспыхивает не только из столкновения мнений, как говорят французы, но также из внутренних противоречий лжи “. Л. Троцкий
Поздно вечером штабс-капитан Осинов, бывший когда-то жандармом, приехал со своими людьми в Царское Село. Генералом Климовичем было принято решение, что не стоит вовлекать в это дело крупных чинов. Чем меньше людей будут в курсе событий, тем будет лучше для всех.
Дежурный офицер подпоручик Ярынич сначала даже не понял, что хотят поздние визитеры.
– Кто вы такие и что вам здесь надо?
– Штабс-капитан Осинов, Бюро особых поручений, Министерство внутренних дел. Прибыл для ареста и сопровождения в Петроград семьи Николая Романова с ним во главе, по приказу Керенского.
– Но мы не слышали ничего об этом и звонка никакого не было, я не верю вам.
– Извольте, вот бумаги, – и капитан передал документы, подписанные Керенским на официальных бланках министерства внутренних дел.
Подпоручик наскоро ознакомился с ними. Всё было верно, даже чересчур верно. Всю пачку документов смотреть он не стал, и так всё ясно, надо доложить об этом начальнику охраны.
– Хорошо, я доложу о вас полковнику Кобылинскому. Ждите!
Осинов усмехнулся.
– Ждите! Позёр. Он подождёт и его команда из двадцати человек тоже. Где-то там в ночи едет ещё сотня человек, во главе с броневиком, как раз успеют. Вскоре появился и сам полковник.
– Покажите документы.
Осинов снова протянул бумаги. Полковник долго изучал официальные бланки с водяными знаками, потом сказал.
– Здесь написано, что совершено покушение на Керенского неким монархистом. Кто это?
Осинов не получал приказа молчать, и он ответил.
– Полковник Герарди.
– Ммм, я не верю.
– И что? Что это меняет, товарищ полковник? У меня приказ министра, и он соответственно должен быть исполнен и вами тоже.
– Но я протестую, вы убьёте Романова.
– С чего вы взяли? У меня приказ доставить в целости и сохранности Николая Александровича Романова и его семью в Петроград, и я его выполню.
– Ну, хорошо, вы, возможно, убьёте его там.
– Никто его не собирается убивать. Приказ Керенского.
– Я знаю, кто такой Керенский, именно поэтому и переспрашиваю, пойдёмте со мной.
В этот момент к главному входу подъехал броневик и два грузовика, полностью набитые солдатами. Броневик несколько раз мигнул фарами. Обернувшись, штабс-капитан понял условный знак и сказал Кобылинскому.
– Это наше сопровождение подъехало, не извольте беспокоиться.
