– А?! Вопрос про Гоца Борис задаёт уже всем подряд, не обращайте на него внимания. Вас спасли и притащили в подвал нашей квартиры, чтобы защитить от убийц. У нас не было времени, а кроме того, появились вопросы. Что вы, например, можете сказать о том, кто и зачем убил наших боевых товарищей?
Керенский притронулся рукой к шишке на голове, набухшей и кровоточащей, и охнул от боли.
– Вера?! – крикнул Чернов.
– Что, Вера? Зачем он мне сдался, этот Керенский? Я вам не сестра милосердия, да и вы не фельдшер!
– Согласен с тобой, Вера, я не фельдшер, я хирург революции! Мы должны вырезать всю опасную опухоль на теле революции, чтобы её организм выздоровел, вот я и пытаюсь понять, что не так с господином Керенским. То ли он опухоль на теле революции, то ли он здоровый организм.
– Сам ты опухоль, – еле слышно пробормотал Керенский и поморщился от боли.
– Дай ему полотенце и воды, Вера.
– Вы бы лучше действительно доктора мне вызвали, спасители…
– О, Саша! Вот уже появился и сарказм, а Борис считал вашу голову слабой. А вы сильны, как никогда. Ты ошибался, Борис!
– Борис, ты не прав! – подтвердил и Керенский.
Савинков вскинулся в гневе, раскрутил барабан револьвера и уставился на Керенского взглядом хищника, не знающего пощады.
– Не прав ты, Борис, – мотнул головой ещё раз Керенский, – я не убивал Гоца и Натансона. Как бы я смог это сделать? Я всё время на виду. А, кроме того, неужели ты думаешь, что я способен на это?
– Ха! Я разве сказал, что это ты делал лично, Саша? Для этого ты слишком слаб. Но в уме тебе не откажешь. Ты нашёл исполнителей, готовых на всё, и натравил на нас.
– Что за подлые домыслы и грязные инсинуации? Я не способен на это. По моим сведениям, это сделали большевики и конкретно Троцкий. Не знаю, кто ему приказал, Ленин или ещё кто, а может быть, это его личная инициатива. Он знает, кто помогал вам деньгами и поэтому решил идти ва-банк и сразу уничтожить конкурентов. Ведь для вас не секрет, что он финансируется Австро-Венгерской разведкой?
– Что ты молотишь, Саша, – ласково спросил Керенского Чернов. – Какая разведка, австрийская? Я бы ещё поверил, что это дело рук немецкого Генштаба или американцев, ни никак не австрияков, – покачал головой Чернов.
– Ну-да, – слабо усмехнулся в ответ Керенский, – нужен этот Троцкий американцам. А может и действительно, нужен стал, я у него не спрашивал, но то, что его газета «Правда» издавалась в Вене, это факт, и потом уже Ленин присвоил своей газете это название. А на чьи же деньги он мог издавать газету в Вене? На английские или немецкие?
– Хватит, мы отвлеклись от темы, – бросил Савинков. – Кого ты послал против нас?
– Послал? Никого. У вас есть доказательства?
– Скоро найдём. И по тебе видно, что ты к этому причастен.
Керенский лихорадочно размышлял, как выкрутиться из сложившейся ситуации. «Что делать? Что, твою мать, делать? Ага, нужно рассказать полуправду, но реальную полуправду, и сделать ход ва-банк», – и он продолжил.
– С чего бы это? Какие доказательства? По каким признакам ты определил мою виновность, Борис? – не сдавался Керенский. – Что за бред? Для чего мне это было бы надо? Спасибо, конечно, что вы меня спасли, но пора и честь знать. Мне нужно возвращаться в министерство. К вам у меня претензий нет. Спасли и спасли. Держали в подвале в неведении, не оказали помощи, ну и Бог с вами. Я переживу. С вами сориться я не хочу, за вами сила, а скоро будет и власть. И, к тому же, я хочу вступить в вашу партию. И вам это будет выгодно, и мне.
Савинков расхохотался, улыбнулся Чернов, остальные усмехнулись.
– Саша, зачем ты нам нужен? – Чернов продолжал улыбаться. – Сначала мы тоже этого хотели. Ты весьма хорошо поднялся, но сейчас обстоятельства сильно изменились. Мы тебя спасли, ты и так нам должен, как крестьянин государству. Если мы тебя спасли, это не значит, что мы тебя выпустим. Ты ведь понимаешь, что мы всесильны, и наши боевые дружины в состоянии уничтожить все твои жалкие силы, во главе с тобой.
– Понимаю, – Керенский кивнул, – и что вы хотите?
– Хотим мы немного. Ты будешь выполнять наши задания, всячески поддерживать нашу партию и устранять наших конкурентов. Кстати, ты ведь выпустил Юскевича-Красковского и поручил ему создать боевые красные дружины? Мы навели справки.
– Выпустил его я, как и многих других, а вот кто поручил ему создать эту самую гвардию, я не знаю. Откуда вы это взяли? Кто вам это сказал, Юскевич? Не верю!
Керенский действительно не верил в то, что Юскевич так банально сдал его. Возможно, он сообщил намёки через третье лицо, но так глупо подставляться он бы не стал. А у эсеров, действительно, были весьма обширные связи, и они могли узнать, что Юскевич создаёт боевую дружину и отовсюду нанимает людей в неё. Да и название уже не было секретом. А Чернов неправильно произнес название, значит, он слабо владеет предметом. Кто-то из людей Юскевича и обмолвился об этом, а эсеры узнали. Раз информация уже пошла, то её трудно спрятать.
– Ты лжёшь! Юскевич лично сказал мне, что это твоя идея создать красные дружины!
– Нет! На каком основании я бы ему приказал? Его поддерживают то ли большевики, то ли анархисты, я не знаю.
– Саша, ты ничего не знаешь. Как же так, ты же ведь министр внутренних дел, у тебя целый аппарат чиновников, и ты не знаешь?
– Знаю, но не всё. Красковского наняли Кронштадтские анархисты, чтобы столкнуть с вами, а заодно, распустили слух о том, что это я всё финансирую. Они вместе с большевиками решили подмять под себя всех. Так большевики с анархистами сразу двух зайцев убивают: и вас ослабляют, и Временное правительство. Они на подъёме, ведут агрессивную политику и хотят власти. Остальное – детали.
– Все хотят власти, и ты в том числе, Саша, – ответил ему Чернов.
– Да, а вы не боитесь, что меня будут искать, и если вы меня не отпустите, у вас будут большие проблемы с властью?
– Нам не привыкать, – отмахнулся от него Чернов. – И власть – это ты, что ли? Уже смешно. Ты позёр и актёр, а ещё, посредственный адвокат. Единственное, что хорошо у тебя получается, это говорить речи, зажигая толпу эмоциями.
Ладно! Мы либо с тобой сейчас договариваемся, либо тебя найдут недалеко от Мариинского дворца убитым, а рядом – кого-нибудь из большевиков. И мы, действительно, убьём сразу двух зайцев: и тебя, и Ленина. Так что, давай договариваться. Время дорого. Нам ещё тебя надо спасать и подлечить. Работы много, а времени совсем нет. Тебя же все ищут, а ты тут, у нас прохлаждаешься, нехорошо, Саша.
Керенский только невесело усмехнулся. Оказывается, он прохлаждается, а не сидит с разбитой головой на «электрическом» стуле, с весьма смутными перспективами. И ему непонятно было, неужели они действительно не боятся отпустить его живым. Или настолько они уверены в себе, или наоборот, уверены в том, что он ни на что не способен?
Трудно было это понять. Во всяком случае, за эсерами стояли миллионы крестьян, и их партия была наиболее многочисленной, куда там большевикам и всем остальным, вместе взятым. Они могли это себе позволить. А вот Керенский не мог себе позволить ошибиться. В очередной раз на кону стояла его собственная жизнь.
– Хорошо, я согласен на все ваши условия, только сохраните мне жизнь и обещайте меня всегда защищать.
– Ну, конечно, мы будем всеми силами тебя защищать, Саша. Ведь ты будешь самый ценный министр из всего Временного правительства. Остальные – это так, овощи да лизоблюды, да буржуи и фабриканты. Ты будешь НАШИМ министром.
Давай подпишем письменное соглашение, и мы тебя отвезём в больницу, а оттуда уже в министерство.
Это в планы Керенского совсем не входило. Подписывать непонятные бумаги, это уже было чересчур. А если завтра их обнародуют? На всех планах тогда можно поставить жирный крест. Надо было потянуть время, но как?
– Ааа, я, ааа… – Керенский пошатнулся, схватился руками за затылок и надавил на него. Острая боль резко пронзила всё тело, ему стало дурно, он обмяк в кресле, а потом и вовсе упал в обморок.
– Эх, Саша, ну что же ты так, – в сердцах бросил Чернов. – Вот зачем вести себя как женщина. Только ведь договорились, а он опять потерял сознание, что за слабак! – и Чернов с презрением отвернулся от лежащего и дурно пахнущего тела Керенского.
– Борис, уведите его обратно в подвал и окажите, наконец, медицинскую помощь. Нельзя измываться над нашей будущей марионеткой. Она должна быть жива, весела и приносить нам пользу, а не валяться кучкой дерьма. Займитесь им!
– Сейчас всё сделаем! Всеволод!
И Керенского снова, подхватив под мышки, утащили в подвал, где, всё же, промыли его рану тёплой водой, облили крепким алкоголем и наложили грубую, но чистую повязку. Потом дали воды и немного жидкого супа. Закончив, все вышли, оставив Керенского лежать уже не на соломе, а на старом матрасе, положив рядом два истрёпанных шерстяных одеяла. Вокруг снова сгустилась темнота, и Керенский провалился в бездну сна.
Глава 2. Розыск
«Увы, наши кадэки и левые октябристы не считаются с уроками истории и не хотят понять, что, сбитый с толку левыми ораторами, озлобленный все возрастающею дороговизною и увлеченный страстями, простой народ не будет считать себя угнетенным лишь при том условии, когда сам сделается безжалостным угнетателем». П.Булацель.
Аркадий Аркадьевич Кирпичников, бывший начальником УГРО, лично прибыл на место похищения Керенского и молча наблюдал за тем, как осматривают участок мостовой. На этом месте остановился автомобиль министра юстиции, отсюда он и пропал.
На грязной мостовой хорошо были видны следы шин и множество самых различных отпечатков ног. Какие из них принадлежали Керенскому, а какие – случайным прохожим или его похитителям, ещё предстояло установить.
