Адепт не хуже прочих

Выдох! Вдох-выдох!

Я тянул в себя энергию и сразу выбрасывал её вовне, а врач менял одну линзу за другой. Опробовав поочерёдно все цвета радуги, он распорядился:

– Стекло!

Его ассистент немедленно убрал прозрачную пластину и заменил её красной. Я запыхался и начал обливаться потом, но тянуть и выбрасывать энергию не прекратил, пусть даже под правым коленом и затеплился огонёк боли, а в груди мало-помалу начало разгораться неприятное жжение.

Вдох-выдох! Раз-два!

Удовлетворила в итоге врача полупрозрачная матово-белая пластина. В оправу он установил оранжевую и фиолетовую линзы, долго так разглядывал меня и задумчиво хмыкал, затем объявил:

– Нестандартно, но приемлемо. – И потребовал: – Повернитесь влево, юноша. Вдохните и не дышите. Да, так! Хорошо, встаньте ровно. Лучезар, перчатки.

Перчатки тоже оказались непростыми – их словно покрыли слюдой. Эти тончайшие пластинки засветились, и я предельно чётко ощутил потёкшую от них магию, а дальше в меня словно незримые пальцы запустили. Только в отличие от проверки у алхимика касания были едва уловимы, как если бы изучалось не тело, а непосредственно дух.

– Понятно, – пробормотал врач некоторое время спустя и повторил: – Приемлемо.

Он стянул перчатки и отдал их ассистенту, затем избавился и от очков.

– Вот что я хочу сказать, юноша… – начал было и замолчал, а после долгой паузы уже быстро и резко выдал: – Вы на кой чёрт вдыхаете энергию, будто она нераздельно связана с воздухом?

Вопрос поставил в тупик, и я развёл руками.

– А как иначе?

– Энергия пронизывает весь мир! Бросьте вдыхать её и начинайте впитывать всем телом. Иначе ничего хорошего вас впереди не ждёт!

Я так поразился, что спросил:

– Почему это?

Ассистент врача ещё возился с рамкой, не иначе именно поэтому тот и соизволил ответить:

– Перво-наперво, вы окажетесь совершенно беспомощны, если вдруг потеряете возможность дышать!

Я припомнил схватку с утопцем и кивнул, но это оказалось ещё не всё.

– Во-вторых, такая техника приведёт к неправильному формированию абриса. Излишне глубокое залегание входящих меридианов помешает нормальному формированию исходящих, это не даст окружить ядро полноценной оправой. И внутренним органам слишком интенсивное воздействие энергии тоже ничего хорошего не сулит. Перестараетесь и спалите себе потроха!

У меня едва челюсть от изумления не отвисла, а врач для убедительности покачал в такт своим словам указательным пальцем.

– Только! Поверхностное! Втягивание! – Он кивнул. – Через седмицу проверю – не возьмётесь за ум, придётся вас забраковать.

– А зачем меня здесь вообще заперли? – спросил я поспешно.

– Это называется – карантин. Не хватало ещё занести в приют какую-нибудь гадость! – Врач зашагал прочь и на ходу сказал ассистенту: – Впиши в рекомендации стол номер три с усиленным питанием.

Они ушли, а у меня прямо-таки от сердца отлегло.

Карантин! Просто карантин!

Всё испортил постоялец камеры напротив.

– Чудны дела творятся! – рассмеялся жилистый молодчик лет тридцати на вид, бритый наголо, как и я сам, и в такой же полосатой робе. Под звон цепи он уселся на шконку, поскрёб заросший длинной щетиной подбородок и покачал головой. – Волк учит козлёнка щипать травку!

Резкий, с впалыми щеками, искривлённым давнишним переломом носом и нагловатыми водянисто-прозрачными глазами он показался выходцем из моей прошлой жизни, вот я и не стерпел, зло рыкнул:

– Поаккуратней со словами!

В ответ послышался смех.

– Ой, простите-простите! Я и забыл, как нервно босяки реагируют на некоторые совершенно безобидные слова!

Здесь и в этой одежде я запросто мог оказаться хоть лавочником, хоть фабричным, но сосед по каземату всё угадал верно, это придало его высказыванию некоторую толику весомости. Я-то ни по выговору, ни по манере держаться не сумел разобрать, кто таков он сам. К тому же опостылело сидеть в тишине, вот и спросил:

– А чего б приютскому врачу не дать наставления неофиту?

Молодчик развеселился.

– Староват ты для нового поступления… – Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня.

Прикусить бы язык, но слова собеседника меня не на шутку зацепили, вот и буркнул:

– Серый.

– Так вот, Серый! В таком возрасте сам по себе дар уже не пробуждается. Значит, либо ты втихаря практиковал тайное искусство раньше, либо воспользовался одной из запрещённых техник, а и то, и другое – прямой путь на костёр.

Слова соседа по каземату меня нисколько не удивили, я уже слышал всё это от Горана Осьмого, поэтому небрежно бросил:

– Как скажешь!

Собеседник вмиг уловил изменение моего настроения и зашёл с другой стороны.

– Нет, совет этот умник тебе дал толковый, спору нет. На вдохе тянут в себя силу только адепты, окончательно отказавшиеся от пути возвышения, а всем остальным такая техника категорически противопоказана. Вот только дело в том, что тебе даже и адептом стать не светит. Так на кой чёрт ему проявлять такую заботу?

– Чего?! – меня аж подкинуло. – Это почему ещё не светит?!

– Потому что ты – мясо! Учебное пособие! Расходный материал, на котором станут натаскивать воспитанников!

Горан Осьмой предупреждал, что без его покровительства ничего хорошего мне в приюте не светит, и раз уж устроил сюда, то всяко-разно сгладил все острые углы. Я нисколько в этом не сомневался, но вновь царапнула мыслишка, что босяку не стоит верить ни единому слову охотника на воров.

Впрочем, я тотчас выбросил из головы неуместные сомнения и презрительно фыркнул:

– Чушь!

– Увы, мой юный друг, – вздохнул молодчик. – Увы!

– Да ерунда! – упрямо повторил я. – Почему тогда меня от небесной силы не отрезали, а?

– А зачем? На что способен недоучка вроде тебя?

Я рассмеялся.

– Да хотя бы сбить замок могу!

В своей способности раскурочить запор я и вправду нисколько не сомневался. Мягкое оранжевое сияние небесной силы окружало меня со всех сторон, я мог черпать её сколько угодно, а вода камень точит.

Собью!

– Попробуй! – подначил меня сосед.

За порчу приютского имущества вполне могло прилететь по шапке, но стало интересно, сумею ли попасть по замку, не зацепив при этом прутья, вот и потянул в себя энергию, примерился и ударил приказом. Легонько-легонько и осторожно даже, чтобы уж точно не перестараться и в очередной раз не повредить кисть, но показалось, будто кулаком по железному листу саданул. Ещё и приказ словно отскочил обратно, меня крепенько приложило отдачей. Я прижал руку к груди, упал на колени и выдохнул беззвучное проклятие.

– Здесь всё зачаровано, – спокойно пояснил сосед по каземату, вздохнул и покачал головой. – Но, знаешь, с такой фокусировкой, ты бы и самый обычный замок год сковырнуть пытался.

Я ничего не ответил. Накатило головокружение, поэтому размеренно задышал и перебрался на шконку, а там невольно выдохнул:

– Больно!

Молодчик расслышал меня и рассмеялся.

– В этом весь смысл!

Я зло глянул на него через решётку, легонько толкнулся энергией в правую руку и сразу потянул её обратно, да только фокус не удался. Если в прошлые разы отёк вызывал избыток небесной силы, то сейчас она вся покинула тело, просто по пальцам будто лупанули молотком.

– Знаешь, Серый, – вновь подал голос сосед по каземату, – чудеса иной раз случаются. И я бы даже поверил, что твой дар пробудился естественным образом или дело во влиятельном покровителе, когда б не порча. От тебя так и смердит проклятием, а врач об этом и словом не обмолвился!

Меня пробрало неприятным холодком, но виду я не подал и с презрительной ленцой бросил:

– Так уж и смердит?

– Ну… – задумался молодчик, потёр ладонью бритый затылок и поправился: – Скажем так, попахивает. Обычный тайнознатец внимания не обратит, но врач полноценное обследование провёл и ничего не заметить попросту не мог. Любого из приютских воспитанников сразу бы алхимической дрянью под завязку нагрузил, а тебе и слова не сказал. Почему? Да просто ты расходный материал!

– Чушь! – зло выдохнул я.

– Что за порча, кстати? – полюбопытствовал сосед. – Где подцепил?

Откровенничать я не пожелал. Был наслышан о тюремных подсадных утках, поэтому лишь фыркнул.

– Ерунда какая-то!

Но молодчик и не подумал отстать.

– Нижняя часть тела, там цвет аспекта искажён и смещён в фиолет. Сильнее это проявляется с правой стороны. В колене дело, верно?

Я так изумился, что даже задумался, стоит ли скрытничать, если всё столь предельно очевидно.

Или не очевидно, а это и вправду подсадной? Только нет – не похоже. Роба мятая, лицо усталое, ногу натёрли кандалы. А даже если и подсадной – мне-то что с того? Горан Осьмой прекрасно знал, кто и при каких обстоятельствах наградил меня порчей.

– Давай так, Серый, – усмехнулся молодчик, – ты мне обо всём расскажешь, а я растолкую, какие будут последствия.

– А так растолковать?

Но подначить соседа не вышло, он покачал головой.

– Я должен понимать, с чем именно имею дело, а не гадать на кофейной гуще. Сам понимаешь, ясновидящий здесь бы не очутился.

Если б под коленом время от времени не начинали припекать угольки боли, я бы промолчал, ну а так ответил, не вдаваясь в детали:

– Да просто тайнознатец тростью шибанул, а пепельные братья порчу сняли. Конец истории.

– Так-так-так… – озадачился молодчик. – Ты ведь из Черноводска? Цвет глаз тайнознатца разглядел? Пурпурный, лиловый или фиолетовый?

– Разглядел, – усмехнулся я. – И даже герб видел. Угадаешь?

– Ага-ага-ага… – заулыбался сосед. – Дай-ка подумаю! Бирюзовый василиск на пурпурном, оранжевая саламандра на фиолетовом или чёрный змей на лиловом? У тебя проскакивают чернота, пурпур и фиолет, но совсем нет ярких прожилок, поэтому ставлю на последний вариант. Тот род даром что Пурпурного змея, чёрным его на гербе восточной ветви малюют отнюдь неспроста – выродились и к старшим родичам отношения уже почти не имеют. Так что скажешь?

Молодчик вышел в цвет с первой попытки, чем меня несказанно впечатлил, но с ответом я всё же торопиться не стал. Просто не желал откровенничать, но собеседник расценил эту заминку по-своему и произнёс:

– Ещё пурпур могли дать чары младших семей или вассальных домов рода Багряной росы, но у них всё на кровь завязано, а у тебя ведь не было кровотечения?

Меня передёрнуло. По словам тётки, кровью истекла мама, да и отец ею захлёбываться начал, поэтому и пошёл снимать порчу к монахам. Опять же у меня самого никак не заживала распоротая плетьми кожа, иначе бы к знахарке и не повели. Может, то стародавнее проклятие и вправду наложил кто-то из драной Багряной росы. То, но не это.

– Да нет, всё верно – змей на гербе был, – вздохнул я, подтверждая догадку соседа по каземату.

Молодчик азартно потёр ладонями.

– И что же пепельные братья?

Запираться теперь было попросту глупо – рассказал обо всём без утайки, а стоило только дойти до своих походов в часовню Карающей десницы, сосед с довольным видом рассмеялся.

– Ну и хитрованы!

– Это ты о чём? – озадачился я.

– Тот колдун, что тебя приголубил, из бояр с крайне паскудным атрибутом и ещё даже более паршивым норовом, – прозвучало в ответ. – Это у них наследственное, вот и захирели. Прозябают на окраинах Поднебесья, а в Тенезвёзд и носа не кажут – особенно представители восточной ветви сего почтенного семейства, аспект которой ушёл в черноту. А так род древний и некогда очень даже влиятельный. Да и ныне кое у кого он со своими правами и вольностями как кость в горле. Ещё и с опальной школой Чернопламенных терний отношения поддерживает. Немудрено, что братья решили твою карту разыграть.

– Понятней не стало! – резко бросил я.

– Послушай, малыш… – начал было сосед, но сразу поправился: – Серый, нет на свете ничего более прилипчивого, нежели старое доброе проклятие. Желай монахи всерьёз исцелить тебя, они бы не стали устраивать эту профанацию!

– Что устраивать?

Дядька вздохнул.

– Думаю, после удара тростью у тебя должна была отсохнуть нога. И не когда-нибудь в будущем, а в тот же самый день. Скорее всего, ногой бы всё и ограничилось, ну а если нет – сгнил бы самое большее за седмицу. Но ты тянул с походом в госпиталь куда больше и при этом лишь охромел. О чём это говорит?

– Старикан не хотел всерьёз навредить? – предположил я.

– Чушь собачья! – отмахнулся сосед. – Проклятие вгрызалось в ногу, просто слишком медленно! Это говорит о необычайной сопротивляемости заклинаниям этого аспекта. И тебя не стали лечить, порчу до предела ослабили выплеском церковной магии, а после начали подкармливать энергией, дабы, разрастаясь, она не начала жрать раньше времени тело. В церквях повышенный фон небесной силы, для этого тебя присматривать за свечами и отрядили.

У меня голова кругом пошла, я вскочил со шконки и ухватился за железные прутья решётки.

– Но зачем?!

Вопрос собеседника в тупик отнюдь не поставил.

– Вижу три варианта, – заявил он и начал загибать пальцы. – Проклятие до сих пор живо, если его подкормить и позволить разрастись, то получится выпарить из твоего духа атрибут рода Пурпурного змея. Пусть лишь частично – два или даже только одно колено, но и такие знания стоят баснословно дорого. Впрочем… – Молодчик покачал бритой головой. – Попади ты в руки нечистоплотного алхимика или сектантов – тогда да. А пепельные братья на такое всё же не пойдут.

Вспомнилась магистр алхимии Сурьма, и меня аж передёрнуло.

– Второй вариант, – продолжил сосед по каземату, – это пилюли на основе крови, повышающие сопротивляемость атрибуту рода Пурпурного змея. Но тоже сомневаюсь. Тогда заперли бы в каменный мешок вроде этого и никуда бы уже не отпустили. Нет, монахи определённо не желали, чтобы их в будущем связали с тобой.

– И что остаётся? – спросил я, нервно сглотнув.

– Мститель! – объявил сосед. – Тайнознатцы слишком привыкли полагаться на свои атрибуты, у тебя были бы все шансы зарезать кого-нибудь из младших отпрысков рода. К тому моменту, когда проклятие начнёт пожирать тело, сопротивляемость приблизится к абсолютной, а желание отквитаться и ярость обречённого на смерть не знают границ. Тебя бы даже уговаривать не пришлось, сам бы всё сделал.

Молодчик умолк, я тоже нарушать тишину не спешил, какое-то время всё напряжённо обдумывал, потом спросил:

– Что такое – атрибут?

У собеседника вырвался обречённый вздох.

– Атрибут – это заклинание, которое срастается с духом адепта и по мере перехода на следующие ступени развития усложняется и усиливается. Обычный аркан – совокупность приказов, атрибут – применяется буквально по щелчку пальцев. В боярских родах атрибут наследуется и пробуждается одновременно с даром. У прочих тайнознатцев, за исключением разве что старых дворянских домов с сильной кровью, всё не так. Для них это девятая ступень возвышения.

– Ого! – впечатлился я.

Молодчик покачал головой.

– Ты упустил главное. Проклятие до сих пор в тебе. И оно разрастается, поражает тело и дух. Ты, конечно, учебное пособие и расходный материал, но запросто можешь прожить достаточно долго, чтобы сгнить заживо. Мерзкая участь. Врагу не пожелаешь. И врач, заметь, и словом об этом не обмолвился.

Я долбанул ладонями по прутьям решётки и выпалил:

– Чушь, черти драные! Чушь!

– Как скажешь, – покладисто согласился сосед и, противореча самому себе, продолжил меня изводить: – Лечить тебя определённо не собираются, но есть все шансы замедлить рост проклятия даже без зелий и ритуалов. Сказать как?

Под правым коленом ощутимо припекало, и я нехотя выдавил из себя:

– А что взамен?

Дядька благодушно улыбнулся, но его прозрачные глаза показались вдруг двумя бездонными омутами.

– О, ничего особенного! – сказал он. – Всего-то поможешь мне отсюда сбежать!