По полю мёртвых одуванчиков

Когда Маша вернулась в квартиру, чтобы переодеться на тренировку, она застала на кухне своих соседок Катю и Свету. Света сидела с красными от слёз глазами и время от времени беззвучно вздрагивала, глядя, как Катя размешивает сахар в чашке с чаем.

– Что стряслось? – спросила Маша. Света – девчонка, что называется, боевая, нужно очень постараться, чтобы довести её до слёз.

– Это всё ихний главный повар, – сказала Катя.

– Какой повар? – не поняла Маша. – Тот хмырь, что к тебе подкатывал, а ты отшила? – Света кивнула. – И что же он?

– Он её подставил. Сегодня приезжал хозяин ресторана, где работает Света, а с ним делегация японцев. Они ещё за месяц заказывали стол. Так вот, когда повар лично пришёл удостовериться у гостей, что всё в порядке, ему сказали на английском, что обслуживание и работа хостеса просто замечательные, а вот блюда оставляют желать лучшего.

– Я всё это слышала своими ушами, – пробормотала Света. – Не зря же я этот долбанный английский столько лет в школе зубрила.

– Ну, ну, а дальше что?

– А дальше повар, естественно, не захотел признавать свои косяки и передал хозяину, что гостям очень понравилась кухня, но работой хостеса они недовольны. А тот недолго думая, лишил Свету зарплаты за месяц, а официанткам урезал вдвое.

– Как? Не может быть такого!

– Это ещё что, мог бы вообще уволить.

– Уходить надо с такой работы, не задумываясь!

– Да куда я пойду? – взорвалась Света. – Ты хоть знаешь, сколько я искала эту работу, сколько порогов оббила, скольких людей упрашивала? В таком городе, как наш, молодой красивой девушке, да ещё студентке, устроиться на приличную работу практически нереально, и без того желающих выше крыши.

Это уж точно, подумала Маша и вспомнила, скольких нервов ей стоило устроиться в языковую школу. Одно время она хотела пойти секретаршей, но работодатель без обиняков заявил, что в непосредственные обязанности секретаря входит оказание начальству интим-услуг. Потом она, как и Света, пыталась устроиться в хостес, но и тут ей не повезло – скользкий тип с маслянистыми глазками, набиравший девушек, заявил претенденткам на собеседовании, что главное – не встречать и рассаживать гостей, а развлекать их, делая всё, чтобы за вечер они съели и выпили как можно больше. «А если кто-нибудь из гостей захочет меня поиметь, этот продаст, даже не задумываясь», – думала Маша, хлопая за собой дверью. Была ещё попытка устроиться оператором в службу такси и принимать заказы, но там ей сразу же дали листочек с каким-то адресом. Придя на место, Маша оказалась в большой квартире со множеством комнат, в которых перед компьютерами и телефонами сидели девушки, что-то непрерывно нашёптывая и постанывая. Маше предложили поработать в сексе по телефону.

– С вашими голосовыми данными принимать заказы на такси – преступление против таланта… – сказала миловидная девочка-менеджер. Дальше Маша не услышала, так как пулей вылетела прочь. Что за ерунда такая, думала она, неужели всем нужно от меня только моё тело, а на мои знания, мой энтузиазм всем наплевать? Только на четвертый раз ей удалось-таки найти работу с подходящим графиком, где не надо было никого ублажать, вот только начальница постоянно действовала на нервы, а платили студентке без диплома катастрофически мало.

Оставив девчонок наедине, Маша пошла переодеваться на тренировку. Сняв с себя офисную сорочку и чёрную юбку чуть выше колена, Маша надела обтягивающий топ, так здорово подчёркивающий её третий размер, и тугие чёрные шортики, в которых её попа становилась похожей на круглый выпуклый бампер. В зеркале всё это смотрелось идеально, но Маше казалось, что тут и там выпирают жирные складки, а стоило ей кинуть взгляд на пылящиеся в углу весы, как по коже и вовсе забегали мурашки. Мысли о том, она, возможно, толстая, очень мучила Машу, она всё время с ностальгией вспоминала первый курс, когда весь первый семестр ходила по универу в мятой толстовке, ненакрашенная и в полной уверенности, что она самая красивая – настолько ОН её в этом убедил. Сейчас, когда он был за тысячи километров от неё, слова уже не действовали, и страх остаться одной, помноженный на детские комплексы из-за фигуры, то и дело давал о себе знать. Лет до тринадцати Маша была очень полной девочкой, и как её только в классе не дразнили, аж вспоминать об этом противно, и сколько раз она дралась с мальчишками, что смели её обижать… Потом, правда, она им всем страшно отомстила. Превратившись к девятому классу в первую красавицу школы, – Маша сама не поняла, как так вышло, – она просто стала игнорировать всех, кто хоть раз позволял себе раньше какие-то насмешки в её адрес, делала вид, точно их и не было совсем. Более изощрённую пытку для обуреваемых гормонами пацанов трудно было придумать.

Маша уже собралась уходить, как снова зазвонил телефон. Это была Ксюша, её лучшая подруга. Или бывшая лучшая подруга?

– Привет, Монроша, – раздался в трубке голос Ксюши. Она всегда называла Машу Монрошей, потому что та просто с ума сходила по всему, что было связано с этой женщиной. – Как жизнь молодая?

– Потихоньку. Ты прикинь, со мной сегодня заигрывал настоящий миллионер.

– Ого, быть такого не может! Точнее, может, конечно… В общем, рассказывай скорей, мир жаждет подробностей.

– Да особо и рассказывать нечего, это был хозяин здания, в котором располагается наша школа. Пытался взять у меня телефон, но я не дала.

– Что так?

– Нафига мне эти проблемы? К тому же он крутит роман с моей начальницей, так что…

– Эх, Мерилишка, тёмный ты человек, откуда ты вообще взялась такая непорочная?

– Мама с папой такой воспитали. И вообще – от непорочной слышу!

– Да если бы ты замутила с этим мужиком, тебе бы твоя собственная начальница пылинки с ног сдувала!

– А с чего ты взяла, что я этого хочу? Не стала и не стала, о чём тут ещё разговаривать, – раздражённо сказала Маша. Она любила Ксюшу, но терпеть не могла моменты, когда та лезла со своими советами.

– Ладно, как знаешь, твоя жизнь. Мы с Леной собираемся в «Вулкано», ты с нами?

– Какой там! Мне сейчас на тренировку, а потом ещё доклад по статистике делать, – проговорила Маша, благополучно умолчав о своём тотальном безденежье.

– Если что, подтягивайся. Ты знаешь, как нас найти, – с готовностью сказала Ксюша и повесила трубку. Тяжело вздохнув, Маша набросила лёгкую куртку, взяла спортивную сумку и вышла на улицу. Безлюдная автобусная остановка через дорогу от дома встретила её равнодушным молчанием.

Я теряю лучшую подругу, мрачно думала она, глядя на проезжающие мимо машины. Зачем я только познакомила этих двоих? Лена перевелась к ним в группу в сентябре, ворвалась в их жизнь, словно локомотив, груженный фейрверками, и тут же покорила всех и вся. Парни летели на неё, как мотыльки на свечку, везде ей были рады, постоянно звали куда-то, так что она и дома-то редко появлялась… Машу вот нечасто куда-то звали, и она не понимала, в чём тут дело. Она ведь намного красивее Лены и знает намного больше её. «Вот потому, что слишком красивая, и не зовут, – сказал ей как-то Пашка, единственный парень с группы, не смотревший на неё свесив язык, впрочем, тайно влюблённый. – Боятся. Красота – страшная сила. Я сам обалдел, как в первый раз тебя увидел. Мне почему-то показалось, что ты настолько высокомерная, что нечего даже и пытаться заговорить с тобой».

Заскрипев шинами, напротив Маши остановился автобус, но девушка не села в него, ей нужно было совсем в другую сторону. Водитель долго смотрел на неё, как смотрят на мираж, потом словно очнулся, закрыл дверь и уехал, а Маша осталась сидеть. Да, той осенью она и сама не избежала чар этой Лены, чтоб ей пусто было. При первом же удобном случае пригласила её к себе в гости, а там уже познакомила с Ксюшей, с которой они чуть ли не с пелёнок были вместе. Ещё уверена была, что положила начало большой дружбе, дурочка. Сперва и правда всё было супер, они всюду ходили только втроём, таскались по кафешкам и барам до утра, пока не выгоняли официанты, а когда Маша была совсем «на мели», Лена с Ксюшей тактично предлагали «просто погулять». А потом, через месяц, подругу словно подменили. Ксюшенька, такая умница, скромница, девочка-активистка студсовета, которая никогда не подведёт, в кого ж ты превратилась… В копию Лены, этой двуличной, гнилой насквозь стервы, что улыбается в лицо, а за глаза поливает тебя грязью. Ксю, посмотри на себя, на кого ты похожа… Чёрт те что, а с боку бантик. Какой-то странный макияж, аляповатые шмотки, развратные аватарки – к чему это всё? Ну не стать тебе второй Мадонной, не стать. Уже и добрые люди стали шептать мне на ушко, что ты гуляешь с Леной тайком от меня… А ещё лучшая подруга называется! Вот и теперь эти нотки облегчения в твоём голосе…

Наконец подъехал её автобус. Едва девушка вошла, какой-то мужчина тут же бросился уступать ей место, остальные пассажиры не спускали с неё глаз. Вежливо отказавшись, Маша осталась стоять – ехать ей было не так далеко. Чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных мыслей, она стала думать о танцах. Танцы были не вполне обычными, Маша танцевала стриптиз в специализированной школе. Никто, кроме её парня и Ксюши, не знал об этом её увлечении. Она, казалось, перепробовала всё на свете – начинала с бальных, потом переключилась на современную хореографию, но быстро бросила, какое-то время увлекалась чирлидингом, от которого тоже довольно скоро отказалась. Всё это было совсем не то. Танец… Она даже не знала, какими словами выразить это чувство, каким он должен быть. До начала занятий стриптизом каждый хореограф считал своим долгом сказать ей что-нибудь вроде: «Почувствуй себя птицей, лети…» Но всё как раз и крылось в том, что Маша не была птицей, она была кошкой.

Однажды на студенческом вечере она случайно познакомилась с Варей, преподававшей в этой самой школе пол-дэнс. Эта грациозная нимфочка, как же она классно двигалась в танце… Маша похвалила её пластику, они разболтались, и Варя уговорила Машу попробовать. Сперва нечегошеньки не получалось – и руки тряслись, как у немощной старухи, не в силах удержать тело на пилоне, и пальцы то и дело разжимались в самый неподходящий момент. Сколько шишек она тогда набила, сколько синяков оставила… Впрочем, скоро упорство дало свои плоды. Какой кайф она испытала, правильно исполнив свой первый в жизни элемент! Столько радости она не чувствовала со дня своего последнего свидания. И всё равно было мало, мало! Лишь перейдя из любопытства в группу стриптиза, она впервые в жизни почувствовала полное удовлетворение. Ещё бы, она, наконец, нашла себя!

В подвале неприметного здания с железной дверью на краю города, куда мужчинам был вход заказан, в уютном зеркальном зале со множеством шестов Маша находила убежище от того мира, в который каждый раз была вынуждена возвращаться. С каждым плавным движением тела, с каждой снятой с себя под музыку вещью она освобождалась от оков, мягкие подушечки лап осторожно ступали, изумрудные глаза светились в полумраке. Она не собиралась демонстрировать никому своё искусство, никому, кроме НЕГО. В университете она ходила без макияжа, в бесформенной толстовке и джинсах, под которыми, впрочем, всегда скрывалось хорошее кружевное бельё. Никто за пределами школы не знал, на что она способна, оказавшись один на один с шестом. Только ОН знал.

Основная преподавательница по стриптизу заболела, и сегодня её заменяла Варя. Коньком Вари была акробатика, Маша ждала новых трюков на пилоне, но Варя сказала: «Сегодня практикуем приват», – и разбила девочек на пары, избрав своей напарницей Машу. Включив музыку, она пёрышком приземлилась на резной стул и смотрела вся в ожидании. Гигантские накладные ресницы завораживали, выразительный взгляд немигающих глаз обездвиживал, и Маша никак не решалась начать. Лишь когда блестящие розовые губки Вари послали ей невидимый поцелуй, Маша робко ступила вперёд. Тонкая рука с нежной белой кожей плавно скользит по талии куда-то вниз, Маша кошачьей походкой движется по кругу. Под игривой улыбкой Вари лёд отточенных движений тихо тает, Маша вспыхивает и выпускает когти. Красные стены зала, огромные зеркала и лес пилонов вокруг плывут где-то вдали, еле различимые в сизой дымке, будто их и нет, она – Гвенвивар, кошка, что охотится в пустоте. Приятное тепло в мышцах, как от бокала хорошего вина, мурашки по коже от каждого прикосновения к телу, она медленно сходит с ума, в какой-то момент она даже закатывает глаза и едва не теряет равновесие. Варя перед ней, как статуэтка из слоновой кости, неотрывно следит стеклянными глазами и улыбается будто тайком, так что Маша чувствует почти непреодолимое желание прикоснуться к ней, провести рукой по этой коже, ощутить упругость этой нагло стоящей груди, попробовать Варю на вкус… Хвост плетью стегает горячий воздух, шерсть лоснится в тусклых огнях… В какой-то момент она вся сжимается в комок, готовая броситься, впиться в эту нежную плоть, свернуть эту птичью шейку, испить…

– Достаточно, – остудил её голос Вари. – Это если не гениально, то очень и очень хорошо. Даже я тебя захотела.

– Что? – хлопая ресницами, спросила Маша. Наваждение пропало.

– У тебя большой талант к привату. При желании ты могла бы сделать на этом состояние. Поработай пока у зеркала, я должна посмотреть, как справляются остальные. После занятий не забудь подойти ко мне, у меня есть кое-что для тебя…

Когда урок был окончен, и все девочки отправились в раздевалку, Варя первой подошла к Маше.

– Вот, держи, – сказала она. – На случай, если очень нужны будут деньги, – и протянула Маше визитную карточку. Стриптиз-клуб «Инферно». «Приглашаются в качестве танцовщиц девушки от восемнадцати лет, опыт работы приветствуется, заработная плата достойная».

Домой Маша возвращалась, когда солнце уже село и на город опустились первые сумерки. Громады многоэтажек чернели по краям узкой дорожки света, что выхватывали из пустоты пока ещё живые фонари. Казалось, за пределами этой дорожки нет никого и ничего, но Маша чувствовала жизнь, ничуть не замершую с заходом светила, и даже наоборот, бурлившую с новой силой. Где-то на девятом этаже из окна доносилась музыка, в кустах слева и справа слышались шорохи и тяжёлые шаги. Кто-то хрипло покашливал и негромко переговаривался на лавочке под липами, а группа чёрных силуэтов у киоска пускала дым и заливалась, как стая гиен. «Гляди, да вот же, мимо идёт», – услыхала Маша из темноты и прибавила шагу. У подъезда сидели несколько парней, они пили пиво. Стоило Маше подойти к двери с домофоном и начать копаться в сумке в поисках ключа, разговоры стихли. Мобильник, косметичка, сменка… Да где же этот чёртов ключ? Вот он. Тёплый металл звякнул о холодный, и чёрная пасть дверного проёма проглотила её. Тишина и темнота обступили со всех сторон – видимо, лампочку опять кто-то разбил. Маша прислушалась и не услышала ничего. Хотя нет, что там? Дыхание. Чуть прерывистое, тихое дыхание и стук. Это же стук её сердца. Маша закрыла глаза и пошла вслепую по лестнице на свой этаж. Эту дорогу она проделывала тысячи раз. Снова пара манипуляций с ключом, и она дома. И снова тишина, девчонки уже спят. Какой уж тут доклад. Чувствуется, семинар по статистике она завтра пробьёт…

Разуться, положить сумку на комод, сбросить с себя шмотки, швырнуть их в корзину для стирки, включить воду в ванной и десять минут крутиться перед зеркалом, отыскивая новые складки на боках. С трудом найти одну, маленькую, расстроиться по привычке. Смыть надоевший макияж, заняться личной гигиеной. Выпить большую кружку воды, на цыпочках пройти к себе, в темноте нащупать диван, раздвинуть его и скользнуть под одеяло. Десять минут слушать лай собак и грохот трамвая под окнами. Вспомнить, как Ксюша описывала свой секс с последним хахалем. Они познакомились в интернете, она просто позвала его к себе, когда предки свалили на дачу, и они занялись этим прямо в прихожей. Как это, должно быть, здорово… А ведь у Ксюши теперь мужиков больше было, чем у неё. У неё вообще не было мужиков, только ОН. Маша закрыла глаза и представила, как ЕГО горячие ладони скользят по её бёдрам. Где-то внизу живота занялся маленький костёр, и девушка инстинктивно протянула ему свою руку… Пламя вовсе не обжигает, оно согревает тогда, когда это не может сделать кто-то другой. Через пятнадцать минут она уже спала крепким сном, и даже выстрел из пушки, не говоря уже о трамвае с собаками, не смог бы её разбудить.