Император Александр III
Россия 1 марта 1881 года и Россия 20 октября 1894 года: сколь близки они одна к другой во времени, но какая неизмеримая между ими разница!
В момент перехода скипетра из рук Императора Александра II в руки почившего ныне Императора Александра III никто, ни вне, ни внутри, не считал положение России твердым и прочным в каком бы то ни было отношении: она являлась как бы больным, расслабленным колоссом. И она действительно болела тяжкой болезнью, парализовавшею весь ее организм, все ее силы. Она жила, но жила жизнью как бы обезматоченного улья, в котором все идет врознь, в котором все – добыча всяческой тли, всяческих паразитов, всяких воров, и внешних, и внутренних.
Это не было виной убитого 1 марта 1881 года Царя-Освободителя, родителя покойного Государя, – это было прямым результатом рокового хода истории и заключительным актом того преклонения перед всем идущим с европейского запада, которое непременно требовало перенесения оттуда и водворения на русской почве всего признаваемого там обязательным. В силу этого преклонения, длившегося в течение не одного, а целого ряда царствований, с каждым шагом все более слабла у нас долженствующая быть неразрывною связь между правительственною мыслью и историческими заветами святой Руси, заменяясь благожелательным стремлением заменить всяческое «русское варварство» всяческою «европейскою культурою». Все перечащее этим стремлениям считалось вредным преуспеянию страны, и в силу этого воззрения даже наше Православие представлялось силой, тормозящею прогресс, выдавалось за обскурантное ультрамонтанство и клерикализм, требующий обуздания, всяческого ограничения церковных влияний на народную жизнь. При таких все подчиняющих веяниях не могла не поникнуть русская государственная мысль, не могли не стать на ее место воззрения в большей или меньшей степени космополитические, со всеми присущими таковым воззрениям доктринами. Вся Русь заплатила тяжкую дань этим доктринам, заплатил им тягчайшую дань и Царь-Освободитель, павший, в научение всем, великою искупительною жертвой за общий грех увлечения мнимо-научными, мнимо-спасительными западными учениями.
Ничего так не желал Он, как блага своему государству, своему народу. В своей любвеобильности бывший даже более «человеком», в высшем смысле этого слова, чем «монархом», по своему мягкосердечию, человеколюбию и долготерпению, скорее принижавшим, чем превозносившим величие своих прав, он все свое более чем четвертьвековое царствование самозабвенно посвятил казавшимся благодетельными преобразованиям, даже превышавшим ожидания всяческих европейских либералов. И что же? К каким результатам привело все это?
Александр II.
Фотограф С. Л. Левицкий. 1866
Рухнул весь старый, завещанный историею, органический, сословный строй русской жизни – и взамен его явились нестроение и распадение, неизбежные при замене прочных устоев государственного управления зыблющеюся, рассыпающеюся, как песок, бессословностью, при которой всякое самоуправление естественно вырождалось в самоуправство, со дня на день добивавшееся большего и большего себе простора, во имя тех самых идей, которыми оно было создано. И во имя этих идей государственная власть все более и более стушевывалась, все более и более поступалась своими правами в пользу разных самоуправлений, сформировавшихся как бы в виде особых государств в государстве, из которых каждое стремилось к своим, чуждым общей государственной власти, целям, всего требуя от нее, но отнюдь не допуская ее вмешательства в свое, хотя и государственное, но отмежеванное от государственной власти дело. В результате вместо единовластия оказалось в стране многовластие: земство само по себе, суды сами по себе, железные дороги или банки сами по себе и т. д. – и все считали себя вправе распоряжаться по своим частям по-своему, не допуская в свой обиход никакого вмешательства государственной власти, которая таким образом являлась связанною по рукам и ногам в своих стремлениях оградить народ от обид и тяжких ущербов, какими ложилось на него все это разношерстное многовластие.
Стушевавшаяся, в силу усвоенных ею западных доктрин, пред разными внутренними управлениями, наша государственная власть, оставаясь верною этим доктринам, не могла давать надлежащего отпора и внешним на страну посягательствам, опиравшимся на те же доктрины. Поклонение западной идее фритредерства требовало подчинения русских финансовых и экономических интересов интересам европейской промышленности и европейских бирж. Преклонение пред западною культурой требовало поклонения представителям ее на русской почве – всем иностранцам и всем своим инородцам, в просвещенное, не русское, видение коих и предоставлялось благоустроение захваченных ими русских областей и окраин. В результате при внутренних настроениях и всеобщей разладице Россия и в экономическом, и в финансовом, и в иных отношениях оказалась предоставленною эксплуатации и своих проходимцев, и всяческих иностранцев и иноплеменников. Вся она пошла врознь и в порядках управления, и даже в территориальном отношении: чуть не каждая область в ней стала стремиться к обособлению от государственного целого. Обнаруженное всем этим бессилие государственной власти бороться с ею же самой созданными затруднениями сознавалось более и более. Этим бессилием поощрялись всевозможные проекты окончательного разрушения русского государственного тела – от оглашенного в газетах проекта обратить Россию в федерацию автономных областей, которым государственная власть передала бы все свои функции, с которыми-де неспособна совладать, до проекта полной передачи всех этих функций представителям земских самоуправлений и, наконец, до нигилистических проектов, авторы коих ради их осуществления не остановились пред целым рядом покушений на цареубийство, завершившихся катастрофой 1 марта.
Десятилетиями господства таких веяний все на Руси было потрясено и расшатано. Извратились понятия и о гражданском долге, и о семейной и житейской нравственности; в этих извращенных понятиях росло и воспитывалось и наше юношество, от которого, во имя западных идей, всеми мерами устранялось спасительное влияние Церкви, всяческое умаление значения коей в народной жизни представлялось необходимым в целях прогресса. При повсеместной в стране неурядице ее экономическая жизнь, в силу отсутствия всех забот о ней, которые возможны лишь при господстве во всем управлении единой твердой национально-государственной мысли, не могла надлежащим образом развиваться, несмотря на все обилие естественных богатств, и, так сказать, только прозябала. При заторможенном развитии экономических сил не могли процветать и государственные финансы, могущие опираться только на эти силы. Бюджетные дефициты явились хронической болезнью государства, а при хронических дефицитах не мог не пасть и государственный кредит: Россия была вынуждена заключать займы за займами на самых тяжких условиях, за нигде в Европе не обычные проценты. Финансовое расстройство было таково, что Россия объявлялась стоящею на краю банкротства. Понятно, что при таких финансах являлось невозможным удовлетворение многих настоятельнейших государственных нужд, являлись невозможными даже траты, необходимые для возведения военных сил России до уровня, соответственного ее международному значению. Могла ли при этом всем Россия занимать в ряду других стран подобающее ей положение? Удивительно ли, что она на Берлинском конгрессе должна была смириться пред европейским ареопагом, отказавшись от плодов своих побед, купленных дорогою ценою русской крови, а затем играть второстепенные, подчиненные роли при обсуждениях и решениях разных так или иначе затрагивающих ее политических вопросов? Удивительно ли, что она оказалась не только в финансово-экономической, но и в политической зависимости от Берлина?
Потерявшую обаяние внешней силы и расшатанную внутри, принял Почивший Царь дорогую Ему Россию. А такую ли Он ее оставил?
Весь мир преисполнен ныне величайшим уважением к созданному усопшим Монархом могуществу России. Весь мир признает, что Он, став превыше всех иных политических сил в Европе, явился распорядителем ее судеб, охранителем ее мира.
А. фон Бутлер.
Портрет императора Александра III. 1880-e
Военные силы России, и на суше, и на море, приведены во всех отношениях в такое положение, в каком они еще никогда не были с тех пор, как стоит Русская земля. Кроме неусыпных забот, много требовалось на это и денег. Но всяческие траты на действительные государственные нужды не оказываются уже ныне выше государственных средств. Вместо прежнего «банкротства» финансы государства пришли в такое положение, в каком они у нас, можно сказать, никогда еще не бывали. Не только все обыкновенные, ежегодно возрастающие, расходы легко покрываются из текущих доходов, но на текущие же доходы строятся тысячи верст железных дорог, и из остатков от этих доходов оказалось даже возможным, при тяжком бедствии неурожая, оказать народу нигде в мире не слыханную помощь более чем во сто миллионов рублей. Ни о каких бюджетных дефицитах, ни о займах для их покрытия нет более и речи. Вместо ряда новых займов совершен ряд конверсий для облегчения бремени, возложенного на русские податные силы прежними займами. А чем улучшены финансы? Обременением ли народа? Нет, они улучшены оказанием этому народу целого ряда благодеяний, внимательным, внушенным национально-русскою государственною мыслью отношением ко всем видам экономической деятельности народа: и земледельческой, и промышленной, и торговой. Не как на Западе, – Русский Самодержец не делал различия между интересами казны и интересами народа, употребляя избытки казенных доходов на поощрение и подъем экономической предприимчивости, на усиление производительности народного труда, – и результаты сего уже сказались, и в еще большей мере скажутся в будущем.
О былых неурядицах остались лишь воспоминания. Нет области управления, которой не коснулось бы оздоравливающее, всюду вносящее порядок и благоустроение, общее и единое направление, данное Почившим Государем всем органам государственной власти. На место былого разновольного и своевольного многовластия всюду стала единая власть, вдохновляемая единою самодержавною Волей. При сохранении всех добрых, полезных сторон в самоуправлении нет более былых судебных, земских, банковских, биржевых, железнодорожных и иных своеволий. Достаточно, для примера, сравнить нынешние железнодорожные порядки с былыми, нынешнюю службу дорог с прежним бесконтрольным деспотическим отношением их ко всем, кто имел в них нужду, чтобы понять, какие шаги, благодаря сильной власти, сделаны Россией по разным частям ее внутреннего управления и устроения.
Бывшее накануне разложение, так сказать, готовое рассыпаться в прах государственное тело вновь стало органическим, в нем вновь вернулись к жизни составляющие этот организм сословия, начав вновь службу той духовной силе, которая оживотворяет все государство, – единой, неделимой, Богом дарованной России Самодержавной Власти. Перестала эта власть поступаться своими правами, перестала устраняться от дел правления, и ее мощный животворный дух сказался во всем. Все ему подчинилось, все начало им проникаться. Все порожденное многолетними тлетворными веяниями приникло и не дерзает более нагло кичиться своею безнравственностью и разнузданностью. Место этих веяний более и более заступает влияние Православной Церкви, уже начавшее получать то значение, которое подобает ей под сенью Православных Царей. Русь перестала быть каким-то международным межеумком, а она ни для кого более не tabula rasa, она стала сама собою, оздоровленною внутри и грозною всем своим врагам, не дерзающим более и мыслить о возможности былых на нее посягательств. Путь, которым достигаются такие результаты, обозначился ясно и твердо. В указании этого пути величайшая заслуга Почившего Монарха, в нем величайший данный им завет, и, молясь об упокоении Его души, нам предлежит ныне лишь молиться о проникнутом Его заветами Сыне Его, Государе Императоре Николае Александровиче.
Внутренняя политика прошлого царствования
Не прошло еще двух месяцев после ужасной катастрофы 1 марта 1881 года, которою вся Россия была поражена до самых глубоких недр своих, как она уже услышала с высоты Престола 29 апреля того же 1881 года державное слово своего Монарха, влившее в русские сердца мир и успокоение, положившее конец колебаниям и долгой умственной смуте и возвратившее всем надежду и веру в скорое и близкое восстановление правильного течения народной жизни. Какое это было слово? Что возвестило оно земле нашей?
Не было в этом слове ничего нового; оно напоминало лишь то, что составляет основу гражданского чувства Русского народа, все его политическое credo, всю его государственную мудрость, весь опыт нашей тысячелетней исторической страды; оно напоминало о самодержавном принципе как основе нашей государственности, оно удостоверяло Царским обещанием, что принцип этот и впредь будет стоять столь же высоко и непререкаемо, как и с самого начала Русского царства. «Глас Божий, – гласил Манифест почившего Государя, – повелевает Нам стать бодро на дело правления, в уповании на Божественный промысел, с верою в силу и истину самодержавной власти, которую Мы призваны утверждать и охранять, для блага народного, от всяких на нее поползновений».
Покушение на Александра II 1 марта 1881 года.
Набережная Екатерининского канала в Петербурге
Этими словами уже предначертывался весь путь предстоявшего славного царствования. Истинно чудесным провидением познал в Бозе почивший Государь Император, чем болел наш государственный организм и какое средство могло исцелить его. Это средство написано на скрижалях всей нашей истории из века в век, оно является истинною панацеей от всех наших серьезных народных недугов: это средство – сильная и единая государственная власть в лице Монарха, милостью Божиею правящего народом своим.
Могущественное и священное начало этой власти столь же живо в народе теперь, как было живо оно и при зачатках нашей гражданственности: вся смута, которою болела наша земля в шестидесятых и семидесятых годах и которая в отдельных умах, быть может, не рассеялась и поныне, происходила на поверхности народной жизни, и потому-то и была столь яркою и кричащею; но потому же она была столь бессильною и эфемерною. Достаточно было сознать всю ее призрачность, достаточно было понять, что она не имеет в народе никаких корней для того, чтобы она перестала стеснять естественный ход государственной и общественной жизни. И как скоро начало сильной власти было положено в основу всей государственной деятельности, государственный организм стал быстро поправляться во всех своих частях и отправлениях, так что ныне положение его не может быть уже и сравниваемо с его еще столь недавним прошлым. В любой стороне преуспевающей ныне государственной деятельности ярко бросается в глаза развитие одной общей идеи царствования, идеи, определенно и ярко выраженной народу в упомянутом Высочайшем к нему обращении. Вся внутренняя политика Императора Александра III носила на себе тот же отпечаток самобытности и самостоятельности правительственной мысли, каким отмечены и все вообще деяния почившего Государя.
П. Ф. Лебедев. Портрет М. С. Каханова. 1880
Одним из важнейших мероприятий в этой области, после упорядочения нашего финансового положения, следует признать реформу местного управления. При своем восшествии на престол Государь Император Александр Александрович застал подготовительные к этой реформе работы уже в полном разгаре. Ненадолго прерванные событиями 1881 года работы эти вскоре были возобновлены; для объединения их и для общей редакции проекта уже в самом начале царствования, еще в бытность графа Игнатьева министром Внутренних Дел, была учреждена особая комиссия под председательством статс-секретаря Каханова. К сожалению, общее направление трудов комиссии еще не могло тогда высвободиться из принципиальных пут западно-европейских теорий народоправства, устранение коих из нашей жизни и составляло, можно сказать, главнейшую задачу местной реформы. Но как только это выяснилось, Кахановская комиссия, довольно неожиданно для нее самой, была закрыта по Высочайшему повелению 28 февраля 1885 года. Труды ее были переданы Министерству Внутренних Дел, во главе которого находился тогда уже граф Д.А. Толстой. Это само по себе знаменовало полную перемену направления, и действительно, основы преобразования крестьянского управления и местных судебных учреждений, разработанные талантливым сотрудником графа Д.А. Толстого Д.А. Пазухиным возвратили крестьянству высшее для него благо – близкую, деятельную и сильную правительственную власть. Этими немногими словами выражается главная сущность программы прошлого царствования по отношению к крестьянству.
И. Н. Крамской.
Портрет Д. А. Толстого. 1884
Другие отрасли местного управления – административно-хозяйственное заведование уездами, губерниями и городами – подверглись реформе, во-первых, в том же направлении возвращение должного авторитета государственной власти, во-вторых, в организации участия общественного элемента в местном управлении на началах сословности. Слабою стороной реформ шестидесятых и семидесятых годов было то, что они почти сгладили в нашей внутренней жизни сословные различия, лишив дворянство почти всех его прав и преимуществ. Тем не менее в действительном быту древние общественные союзы наши продолжали существовать, и попытки создать, в угоду демократической доктрине, бессословное общество оказались совершенно искусственными и привели лишь к упадку сословий, всею длинною историей своей доказавших свою полезность и преданность нашей государственной идее.
В Бозе почивший Император Александр Александрович сделал много для возвращения нашим сословиям их былого государственного значения. В Высочайшем Рескрипте Благородному Российскому Дворянству, от 21 апреля 1885 года, вполне определена роль в народной жизни нашего высшего служилого класса, которому указывалось сохранить «первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в бескорыстном попечении о нуждах народа, в распространении примером своим правил веры и верности». Рядом законов и распоряжений указание это осуществлялось по мере сил и средств. Учреждением земских начальников дворянству вверялись важные задачи по местному управлению. Дворянский Банк был основан с исключительною целью поднять экономическое положение сословия. Затем особая Высочайше утвержденная комиссия рассматривает меры к предотвращению обезземеления дворянства.
Крестьянство пользовалось особым попечением правительства, как в отношении его материального благосостояния, так и по предмету удовлетворения духовных его потребностей. Значительное понижение выкупных платежей, отмена подушной подати, признание крестьянских наделов неотчуждаемыми, меры по организации переселений, устройство Крестьянского Банка, преобразование волостных судов, постоянное государственное попечительство в виде учреждения земских начальников и, наконец, осуществляемая уже мера против лютейшего врага нашего народа – пьянства – путем учреждения казенной монополии питейной торговли и вполне разработанная, совершенно новая, организация продовольственной помощи сельскому населению – вот далеко еще не полный ряд забот о крестьянском благосостоянии. Но все они бледнеют перед тем, что сделано почившим Императором для духовного совершенствования народа: Он дал нам истинно народную, истинно национальную школу в церковно-приходских школах и школах грамоты.
В непосредственной связи с этой мерой находится и другая – улучшение положения нашего сельского духовенства. Это было постоянною думой блаженной памяти Императора, ревностного христианина, и Он всегда в теплых и трогательных словах выражал Свою духовную радость, когда государственные средства дозволяли сделать нечто в этом направлении.
Наконец, на пользу и процветание обоих основных наших государственных классов, связанных между собою общим им занятием, сельским хозяйством, основано Министерство Земледелия. Сколь ни мало еще успело сделать это новое ведомство, но уже и первые шаги его показывают, что оно задумано, в общем, на верных началах и что оно, как можно надеяться, оправдает возлагаемые на него ожидания. Во всяком случае, наше сельское хозяйство получило признание его важнейшим промыслом населения и целую стройную организацию, начиная от высших и кончая местными органами и учреждениями. Затем в деятельности Министерства Государственных Имуществ обращают на себя внимание меры по охранению наших лесов. Хотя они и легли новым бременем на поместное дворянство, польза этих мер для всего государства, коего климат и растительность находятся в зависимости от общей лесной площади страны, не подлежит сомнению.
По отношению к отечественному просвещению, основная идея царствования, помимо возложения обязанностей по народному обучению на сельское духовенство, выразилась в упразднении самоуправляющихся университетских корпораций, при соответственных изменениях во всем строе университетской жизни.
Среднее образование не подверглось существенным реформам. Особенным же вниманием правительства в последние годы пользовалось образование профессиональное, главным образом низшее и среднее, – и система промышленных школ разного типа и вида отчасти уже осуществлена, отчасти имеет осуществиться в близком будущем.
Общий характер усиления государственности, нашей самобытно-русской государственности, проявлялся и в политике Императора Александра III в отношении наших окраин и инородцев. Интересам всего государства, нации неизменно отводилось первенствующее место по отношению к интересам местным и частным, и все, что носит на себе печать сепаратности, хотя бы и оставалось до времени терпимым, не могло не рассчитывать на содействие правительства. Но при этом никакие существенные права и привилегии провинций, управляемых на особых основаниях, не нарушались. Примером в этом отношении может служить Финляндия, в которой правящие классы и партии обыкновенно ведут себя по отношению к русской власти самым резким и вызывающим образом, встречая с ее стороны лишь твердость в недопущении уже слишком открытой сепаратистской политики. Но, во всяком случае, великою заслугой прошлого царствования остается то, что почти всегда прежде удававшиеся интриги финляндских политиканов оценены по достоинству, так что успех подобных интриг в будущем едва ли уже возможен.
Западный край и Привислянския губернии управлялись на прежнем основании, и русское дело в них, хоть и медленно, но делало дальнейшие завоевания. В Балтийском крае местные реформы, помимо задач гражданских и культурных, имеют в виду также обрусение этой окраины, и к этой цели уже сделаны шаги введением в школы преподавания на русском языке и судебною реформой с русским судопроизводством.
Вообще, захваты русских областей инородцами и иноземцами вызвали ряд мер к ограждению коренной русской национальности. Между прочим, положен предел распространению землевладения иностранцев в западной полосе России и восстановлено применение пришедших было в забвение старых законов о Евреях.
Приведенный перечень сделанного усопшим Монархом неизбежно краток и неполон, причем мы вовсе не коснулись тех мероприятий, которые уже вполне назрели, деятельно подготовляются и, Бог даст, будут благополучно доведены до конца в наступившее новое царствование. А чтобы судить о важности этих мероприятий, подготовляемых по указаниям Почившего, достаточно упомянуть хотя бы совершаемый ныне пересмотр всех наших судебных уставов и предварительные труды по переработке всех узаконений, касающихся крестьянства.
Вообще, развитие самой разносторонней деятельности наших высших государственных учреждений с начала прошлого царствования и до наших дней шло постепенно, неторопливо, но твердо и прочно, и в последние годы получило усиленный ход. Работы кипят по всем ведомствам; живая инициатива, знание дела, упрощение формальностей, строгий контроль над всем, щедрость в отношении расходов производительных и необходимых и одновременно с тем разумная бережливость уже внесли свежую струю в установившиеся и во многом устаревшие приемы государственного управления. А связует все эти работы, движет их и дает им согласное направление единственно идея твердой и сильной, единой и недробимой, самодержавной государственной власти, провозглашенная с высоты трона почти при самом вступлении на престол в Бозе почившего Императора: Он, с его светлым разумом, с его твердою волей, с его истинно-русским чувством, был, при Божием поспешении, истинным творцом и душою всех великих деяний Своего только что закончившегося славного царствования.