Госпожа чародейка
Питаться будете за мой счет. У меня имеется магдоставка из трех ресторанов, можете заказывать любые блюда из их меню. Кстати, раз уж вы будете жить почти на полном моем обеспечении, за стажировку я платить вам не стану.
Что еще?.. Раз в несколько месяцев через свой портал я выбираюсь в какой-нибудь город, если будет желание, можете выходить туда вместе со мной. Также можете свободно пользоваться магической почтой и паутиной информационных порталов. Магбук у вас имеется?
– Имеется.
– Хорошо. И еще. Вам запрещено водить сюда гостей. И до окончания стажировки рассказывать кому бы то ни было, как вы смогли пробраться в мой дом. В противном случае, мы распрощаемся. Если вы по собственной инициативе захотите прервать практику, я возражать не буду. Договорились?
– Договорились, – кивнула я.
***
В помещениях, которое мне выделил господин Дорн, явно когда-то жили слуги: на первом этаже левого крыла его дома находились несколько пустых запертых комнат. Ключи от них мастер вручил мне сразу после завтрака. Потом провел быструю экскурсию по дому, дабы я не забрела, куда не следует в поисках библиотеки, кладовки с травами или тренажерного зала. А уж после этого повел туда, где мне предстояло жить ближайшие два года.
– Выбирайте комнаты, которые понравятся, – предложил чародей. – Где-то среди них есть кладовая с мебелью, посудой и прочей ерундой. У вас в распоряжении заклинания чистоты и левитации, а также два выходных дня, чтобы полностью обустроиться. Я сделал вам допуск для свободного прохождения через защитный купол. Можете отправиться в деревню за своими вещами. В понедельник в 9.30 буду ждать вас тренажерном зале. Все возникшие вопросы выслушаю там же. Напоминаю, Лорелея, раньше понедельника беспокоить меня не нужно.
– Хорошо, мастер.
Господин Дорн удалился, а я отправилась обустраиваться.
Свободные комнаты находились в конце левого крыла. Много лет назад кто-то наложил на них заклинание стазиса, поэтому стены и пол находились теперь в прекрасном состоянии – ни желтизны на обоях, ни провалившихся половиц на симпатичном, хотя и скрипучем, паркете я не обнаружила. Однако, судя по тоннам пыли на полу, на окнах и светильниках, стазис был наложен единожды и ни разу не обновлялся.
Я пробежалась по комнатам и определила, где буду спать, а где есть. Кухня, к слову сказать, привела меня в восторг. Она оказалась просторной, и имела выход на небольшую веранду, с которой можно было спуститься в сад. Вернее, в мою часть сада.
Там не было ни клумб, ни ухоженных деревьев, зато имелся плотный ковер сорняков и жуткие запущенные кусты, которые отделяли этот кусок сада от остального – красивого и опрятного.
Мой «надел» упирался в каменную ограду с небольшой калиткой, за которой чуть слышно гудел защитный купол. Это означало, что я могу свободно покидать поместье через собственный выход.
Так как работы в саду было много, я решила навести в нем порядок потом.
Вернувшись в дом, отправилась на поиски кладовой. Нашла ее в самом дальнем закоулке, за старой невзрачной дверью.
По правде сказать, это была не кладовая, а склад рухляди. Мебель, небрежно прикрытая посеревшей от времени тканью, стояла вперемешку с садовым инвентарем, кухонной посудой, тюками с какими-то тряпками и кипами старых книг. Складывалось впечатление, что кто-то извлек из комнат все старые вещи и просто сгрудил их в одном месте.
В первые минуты я не могла сообразить, что мне со всем этим делать. А когда сообразила, долго думала, как бороться с килограммами пыли, которые поднимутся в воздух, едва я попытаюсь сдвинуть что-нибудь с места.
Словом, обустраивалась я неторопливо. А заклинание чистоты читала над каждым предметом своего будущего интерьера.
Таким образом, к полуночи я стала счастливой (очень счастливой!) обладательницей комфортной спальни с широкой деревянной кроватью, добротным шкафом, немного потертым ковром и даже небольшим туалетным столиком. В тюках с тряпками обнаружились сносные тюлевые шторы, похожие на те, что висели в доме тетушки Марты, и они уверенно заняли место на окнах во всех моих комнатах.
В воскресенье, укрывшись пологом невидимости, я сходила в Дорф за своими вещами, а потом до поздней ночи обживала кухню.
В залежах хлама я отыскала замечательный обеденный стол и три крепких деревянных стула, а потом полдня играла в игру «собери шкафы кухонного гарнитура, разбросанные по всей кладовой, прочихайся от пыли и хорошенько подумай, так ли эта треклятая кухня тебе нужна».
Имея в наличии магдоставку из ресторанов, я могла бы ограничиться столовой зоной, однако меня не покидала мысль, что ни один ресторан не приготовит лапшу, овощное рагу, сладкие булочки и прочие мои любимые вкусности так, как готовлю их я. Поэтому гарнитур был собран и вычищен, а среди рухляди (о чудо!) найдены древний холодильник и электрическая варочная поверхность.
С чем мне действительно повезло, так это с ванной. В небольшой, обитой голубым пластиком, комнатке имелись унитаз и душевая кабина – невиданная роскошь после удобств в студенческом общежитии и импровизированного санузла во дворе моего домика в Дорфе.
Словом, спать в воскресенье я легла хоть и уставшая, но довольная – и собой, и жизнью.
***
Утром я едва не опоздала на занятие к господину Дорну. Звонил мой будильник или нет, навсегда останется тайной, потому что глаза я открыла не в 8.00, как планировалось ранее, а за пятнадцать минут до тренировки.
Натянув спортивный костюм, с бешеной скоростью почистила зубы, побрызгала в лицо холодной водой, два раза мазанула по волосам расческой, и резвой лошадкой поскакала в спортивный зал. Позавтракать не успела и, как оказалось, правильно сделала.
С мастером мы встретились возле дверей тренажерного зала – просторного помещения, которое наверняка задумывалось, как комната для танцев, но теперь служило для занятий спортом. По ее периметру стояли тренажеры и какие-то спортивные снаряды странного вида.
– Хочу проверить вашу физическую подготовку, Лорелея, – пояснил мне мастер.
Было бы что проверять. Я, конечно, не хилая размазня, однако со спортом предпочитаю общаться на «вы». В университете по физической подготовке у меня была пятерка, но ее нам преподавали не очень серьезно. Зачем зельеварам бегать и скакать? Это удел боевых магов, а у нас в лаборатории работа сидячая.
Все это я и сообщила господину Дорну. После того, как обвела взглядом орудия пыток, которые почему-то оказались в его тренажерном зале.
– Когда мне было столько же лет, сколько вам, Лорелея, магов готовили, как универсалов, – снисходительно сказал мастер. – Мы не знали, куда нас забросит жизнь, и как долго эта самая жизнь продлится. Поэтому должны были уметь все. Если вы думаете, что профессия зельевара состоит в том, чтобы сидеть в лаборатории и что-то там варить, то сильно ошибаетесь. Вам еще доведется лазать по горам и долам в поисках какой-нибудь особенной травки или двадцать часов без перерыва стоять над пробиркой с дозревающим зельем, удерживая над ней сферу с нужным микроклиматом. К тому же, никогда нет уверенности, что вы всю жизнь проведете именно с колбами и пробирками, а не с оружием от нежити или бинтами и целебными отварами. Физическую силу и выносливость должен поддерживать в себе каждый человек, вне зависимости от пола. Тем более, если он волшебник. А теперь к снарядам!
Следующие два часа стали самыми ужасными за все двадцать два года моей жизни. Сначала меня заставили бегать, прыгать через препятствие, отжиматься от пола, подтягиваться на турнике, лазать по канату, выполнять гимнастические упражнения с кольцами. Потом поместили в металлический решетчатый шар и пустили в нем колесом по залу, очевидно проверяя возможности моего вестибулярного аппарата. А в довершение, едва я на четвереньках выбралась из этого шара, запустили в меня энергетическим шаром. Защиту от него я выставила на автомате – с реакцией у меня все было в порядке.
Пульсар ударился о щит, распался на тысячу искорок и погас. Дорн хмыкнул и бросил в меня еще два таких же шара. Для меня, не привыкшей к столь усиленным тренировкам, это было слишком. Щит лопнул. Я же рухнула на пол, откатилась в сторону и больно ударилась обо что-то коленкой.
Стоило принять вертикальное положение, как правую лодыжку обожгло огнем – если от одного пульсара я ушла, то второй меня все-таки задел. Я взвизгнула от боли, снова отпрыгнула в сторону и, запнувшись о стоявшую там гирю, грохнулась на пол.
С первого раза подняться не получилось. Мастер не стал дожидаться, когда я оклемаюсь – подошел вплотную, взял за шиворот, как котенка, и поставил на ноги. Я подняла на него глаза и невольно сжалась – губы волшебника кривились в той самой презрительной усмешке, которую я так боялась поймать в университете, а взгляд был откровенно разочарованным.
– Я могу называть вас на «ты», Лорелея? – неожиданно спросил господин Дорн.
Я кивнула.
– Ну что ж, – чародей внимательно оглядел меня с головы до ног. Задержал взгляд на прожжённой пульсаром дыре в моих спортивных штанах и наливающемся синяке, который был через нее прекрасно виден. – Честно говоря, я ожидал большего. Физподготовка у тебя хромает. Впрочем, от современного образования нельзя требовать слишком много. Слава богам, хоть щит ставить умеешь.
– Мне следовало тоже кинуть в вас пульсаром, мастер? – едко поинтересовалась я.
– Да, следовало. Только вряд ли ты успела бы это сделать,– невозмутимо ответил Дорн. – А теперь слушай домашнее задание. Трижды в неделю будешь приходить в этот зал и заниматься на тренажерах и снарядах. Программу тренировок набросаю тебе к пятнице. Каждый день – пробежка. Хочешь, по саду бегай, хочешь, вокруг поместья, хочешь, до Дорфа и обратно – на твое усмотрение. Целительной магией владеешь?
– Владею.
– Значит, вылечишь себе ногу. На сегодня занятие окончено. Идем, покажу твою личную лабораторию.
Мастер пошел к выходу, а я поковыляла следом.
***
Лаборатория оказалась расположена в моем крыле, по соседству с кладовой. Ее дверь была той единственной, от которой у меня не было ключей. Зато теперь появились.
– Тут есть все, что тебе может понадобиться, – сказал мастер. – Небьющиеся пробирки, центрифуга. Горелки, если понадобятся, будешь зажигать магией, газовых и спиртовых я у себя не держу. Видишь ящик? Там снадобья для твоих пастухов, я сварил их несколько дней назад для пятничного приема. Примерно то же самое предстоит готовить для них и тебе. На полках найдешь кое-какие компоненты для зелий. Если понадобится что-то еще, возьмешь в моей кладовке. Обживайся, лечи синяк и не забывай про тренировки.
Засим господин чародей изволил удалиться, а я, игнорируя голодные завывания желудка, поплелась составлять мазь от синяков и ушибов. Что-то мне подсказывало: скоро она станет моим любимым лекарством.
Следующие несколько дней я наслаждалась жизнью. Полностью обставила свои жилые комнаты и даже приступила к облагораживанию сада. Через сеть инфопорталов связалась с тетей и университетскими друзьями.
Мне ужасно хотелось похвастаться им местом своей стажировки – мол, вы в меня не верили, а я (вот какая умница!) пробилась-таки к Эрику Дорну. Однако оставались опасения, что моя радость обернется против меня, поэтому о практике у мастера я рассказала только тетушке. Остальным решила сообщить позже. Только Мэту намекнула, что стажируюсь в глухой деревне у сильного талантливого чародея.
Занятие в четверг прошло спокойно.
Дорн подробно расспросил меня об учебе в университете, задал кучу вопросов по всем пройденным предметам, попросил продемонстрировать некоторые заклинания. Моими ответами великий чародей остался доволен – обошлось без травм, презрительных усмешек и едких замечаний. В конце второго часа нашей беседы мастер протянул мне две книги в матерчатых обложках.
– Это очень любопытные монографии одного моего хорошего знакомого, – сказал он. – Там описываются интересные методы создания материальных иллюзий и новый вид защитных заклинаний. К следующему четвергу тебе нужно их прочесть, они – теория к нашему будущему занятию. Обрати внимание, ни в одной библиотеке мира этих книг еще нет, они появятся там примерно через полгода. Еще я составил для тебя график тренировок и инструкцию, как заполнять учетный журнал местечкового чародея, – мастер извлек из кармана брюк две сложенные бумажки и тоже протянул их мне. – Завтра у тебя первый приемный день. С пастухами веди себя уверенно, и не забудь короб с зельями. Что еще?.. Ах, да. Бери все, что они принесут. Даже, если тебе это будет не нужно. Они верят – если чародей ничего не взял за свою работу, это очень плохая примета.
Глава 6
Дорф, Кетль
Два года назад
Весь последующий год я часто вспоминала поговорку про первое впечатление. То самое, которое чаще всего бывает обманчивым. Первая неделя, которую я провела в доме Эрика Дорна, была свободной и беззаботной, и я почему-то решила, что такой будет вся моя стажировка.
Ага, размечталась, дуреха.
Следующие три месяца я провела в таком бешеном ритме, что о тех вольных деньках вспоминала, как о чуде.
Большая часть моего времени уходила на жителей Дорфа и их просьбы. Не знаю, как мастер умудрялся уделять им всего один день – у меня на них уходила почти вся неделя.
А ведь все начиналось так безобидно!
В ту далекую, первую приемную пятницу, мы с мастером встретились на дорожке возле привратничьего домика. Господин Дорн любезно показал мне, как открывается зачарованная дверь, а потом вывел через приемную комнату в коридор и представил ожидающим его клиентам.
– Знакомьтесь, господа, это моя помощница Лорелея Ридли, – сказал он пастухам. Те уставились на меня настороженными взглядами. – Она тоже владеет магией, и с сегодняшнего дня будет общаться с вами вместо меня. Со всеми вопросами и проблемами теперь обращайтесь к ней. Удачи.
Чародей скрылся за дверью, а я осталась с ошарашенными жителями Дорфа. Многие из них были мне знакомы. Меня они, конечно, не узнали, поэтому пришлось знакомиться заново.
Я опасалась, что клиенты не будут воспринимать меня всерьез. Они много лет общались с опытным знаменитым магом, и вдруг появляюсь я – молодая и никому не известная.
Как оказалось, я волновалась напрасно. Пастухам Дорфа было глубоко до лампочки, кто именно будет оказывать им магические услуги. Тем более, эти услуги до моего пришествия в их деревню сводились к усилению целебных свойств лечебных препаратов для людей и скота.
Это я поняла на первом же приеме, когда каждый заходивший клиент просил то мазь от радикулита для престарелых родителей, то сироп от простуды для мужа, который пасет коз на высокогорных пастбищах, то эликсир от паразитов для этих самых коз и так далее, так далее. За снадобья каждый житель Дорфа платил мне деньги. Стоимость лекарств, по всей видимости, была им хорошо известна, так как они сразу выкладывали на стол определенную сумму и ни разу не попросили сдачу.
Клиенты общались со мной вежливо, однако поглядывали с некоторой опаской – после строгого господина Дорна незнакомая колдунья доверия ни у кого не вызывала.
За неполные два часа я раздала почти все снадобья, проконсультировала троих пастухов, как правильно их принимать, и уже предвкушала уютный вечер в компании одной из книг, выданных накануне мастером, как в мой кабинетик вошла последняя клиентка – госпожа Кира Фурр, пухленькая смешливая женщина, жена старосты Дорфа. Я несколько раз здоровалась с ней, когда жила в деревне под иллюзией студентки-травницы.
Госпожа Фурр скромно присела на краешек стула и, глядя куда-то мимо моего лица, попросила средство для увеличения мужской силы. Я, чувствуя, как начали розоветь мои уши, порылась в коробе и протянула ей флакон. Жена старосты взяла лекарство, положила на стол несколько купюр и смущенно посмотрела на меня.
– Вы хотели что-то еще? – спросила я.
– Да, – неуверенно ответила Кира Фурр. – Видите ли, госпожа чародейка… Неловко вас просить, но мне очень нужна помощь.
– Слушаю вас, – дружелюбно улыбнулась я.
– У меня пропал брачный браслет, – жалобно сказала жена старосты. – Я все обыскала, даже собаку со двора в дом привела, чтобы она его найти помогла! И все без толку. А браслет дорогой. Муж возил его в Тапптон ювелиру, а тот его драгоценными камешками украсил – юбилей свадьбы у нас был, а это мне, значит, как подарок… Я сначала против была – как в таком дорогом браслете за скотиной убирать? Да и по хозяйству тоже. А Дерек настоял. Сказал, пусть хотя бы одна драгоценность в доме будет – дочери по наследству передать. Я уж браслет в коробочку положила, только по праздникам надевала. А вчера кинулась – нет моего браслета. Если Дерек узнает… Боюсь представить, что тогда будет.
– Думаете, браслет украли? – спросила я.
– Некому его красть, – вздохнула госпожа Фурр. – Из дома я его не выносила, а дома все свои, родные. Кому он нужен?
– Когда вы последний раз его надевали?
– Дня два назад. У дочери был день рождения, и к нам приехали гости из соседней деревни – свекровь с деверем. Помню, как надевала браслет, как гостям показывала – тоже, а как снимала – не помню. Может, он с руки соскользнул, да упал куда-то. Помогите, прошу вас! Мой муж – человек скуповатый, если узнает, что я дорогое украшение потеряла… – она покачала головой. – Я в долгу не останусь, госпожа чародейка! Любые деньги заплачу!
– Не надо так переживать, – ответила я. – Конечно, я вам помогу. Обещать, что найду, не буду, а вот след отыскать смогу. Если браслет в доме, этого будет достаточно.
– Приходите к нам сегодня, – попросила Кира Фурр. – Дерек до завтра в гостях у брата. Дома только дочка и свекровь.
Через час я уже была во дворе старосты Дорфа. Госпожа Фурр отправилась домой первой, дабы предупредить домочадцев о моем визите.
Дверь мне открыла Мила, старостина старшая дочь – высокая ширококостная девушка с роскошными светлыми волосами.
А в доме шла война – с криками и грохотом.
– Посеяла браслет, дурища?! – вопил кто-то громким надтреснутым голосом. – Сын за него такие деньги отдал, а ты, чучело, потеряла!
– С чего это вы наши деньги считаете? – вопила в ответ госпожа Фурр. – Ваше ли это дело?!
– Мое! Ты, значит, добро транжиришь, а мне молчать надо? Вернется сынок, я ему все расскажу! Говорила ж, не будет ему счастья с этакой змеюкой, а он все не верил. Ничего, теперь-то убедится!..
Мила густо покраснела и проводила меня в комнату. В ней шли основные боевые действия: орали друг на друга две женщины – старостина жена и, судя по всему, его же мать. Стоило мне появиться на пороге, как они замолчали.
– Проходите, госпожа чародейка, – нервно улыбнулась Кира Фурр. – Хотите молочка или чаю?
– Нет, спасибо, – ответила я. – Давайте сразу к делу.
Мила и ее мать радостно заулыбались, старшая Фурр поджала губы.
– Дайте мне коробку, в которой хранился браслет, – попросила я.
Мила тут же метнулась куда-то в глубину дома, и уже через пару минут в моих руках был простенький матерчатый футляр. Видимо, заказав для браслета жены дорогие камни, на упаковке господин Фурр, решил сэкономить.
Я открыла коробочку, уселась на ближайший стул и начала «общаться с космосом». Именно так бывшая соседка по комнате в университетском общежитии называла мой любимый способ поиска пропавших вещей.
Этот способ был простым и действенным: магическим зрением я рассматривала ауру окружающих предметов и выискивала среди них энергетический след потерянной вещи. Сама себе я в этот момент напоминала собаку, которая старается отыскать среди множества запахов нужный аромат.
От Милы и Киры Фурр во время моего «общения с космосом» волнами шло теплое любопытство, а от матери деревенского старосты – напряжение. Или старушка никогда не видела, как работает маг, или ей точно известно, где сейчас находится браслет, и она опасается, что будет разоблачена.
Собственно, это дело не мое, а семейства Фурр, пусть его члены разбираются между собой сами.
– Идемте, дамы, – сказала я, возвращая себе адекватный вид, и вставая со стула. – След я нашла, посмотрим, куда он ведет.
Я уверенно двинулась вперед, а встрепенувшиеся дамы – за мной. Мы прошли через весь дом и вышли на задний двор.
– Это что же, мой браслет здесь? – удивилась старостина жена.
– Ага, – подтвердила ей. – Он там.
Я указала рукой на узкий высокий сарайчик в дальнем углу двора. Судя по запаху, это был летний деревенский туалет.
– Как? – изумилась Кира Фурр. – Прямо там?..
– Да, – подтвердила я. – По крайней мере, его энергетический след ведет именно туда.
Мила открыла дверь туалета и заглянула внутрь.
– Тут пусто, – недоуменно сказала она.
Я тоже заглянула в сарайчик и поморщилась – ниточка следа указывала на дыру, что была проделана в деревянным полу под стульчаком.
– В яме? – правильно истолковала выражение моего лица Кира Фурр.
Я кивнула.
– Как же он там оказался? – удивилась ее дочка.
Они обернулись и внимательно посмотрели на старшую Фурр. Та стояла молча и была бледна, как бумага.
– Старая ты шалашовка! – с чувством сказала ей невестка. – Так вот почему собака не смогла его найти!
– Госпожа чародейка, можно ли браслет как-то достать? – спросила Мила.
– Можно, – флегматично ответила я. – Но туалет пострадает.
– Да боги с ним, с туалетом! – отмахнулась мать девушки. – Браслет достаньте!
Я отошла в сторону, поманила женщин к себе. Когда они встали рядом, накрыла нас защитным куполом и сделала пасс рукой. В тот же миг деревянный сарайчик развалился на части, как карточный домик, а из ямы, что была под ним, мощным гейзером вырвался столб нечистот. Его брызги разлетелись в стороны и вмиг покрыли все стоящие рядом хозяйственные постройки черными и темно-коричневыми пятнами.
Особенно большая плюха ударила в мой защитный купол и медленно сползла по нему вниз. Женщины охнули.
Согласна, получилось грубо. Преподаватель чар дал бы мне за такое колдовство подзатыльник.
Хорошо, что дамы семейства Фурр думают, что так все и должно быть.
– Вот ваша пропажа, – я сняла защитную сферу и указала на один из комков грязи у заляпанного забора.
Прочла заклинание чистоты, и в траве блеснул широкий ободок брачного браслета. Госпожа Фурр ахнула и бросилась его поднимать. Потом повернулась к свекрови и, глядя на нее злобным взглядом, поинтересовалась:
– Значит, говорите, я транжирю деньги?
– Это не я, – нагло заявила старуха. – Ты сама его туда уронила.
– Спасибо за помощь, госпожа Ридли, – сказала Кира Фурр, повернувшись ко мне. – Простите, что заставили вас копаться в нашем дерьме.
Я пожала плечами.
– Мила, – продолжала госпожа Фурр, – будь добра, заплати госпоже чародейке, а мы с бабушкой побеседуем.
Девушка кивнула и увела меня обратно в дом.
В поместье господина Дорна я вернулась, имея в кармане несколько крупных купюр, а в руках пакет с какими-то черными, очень вкусными ягодами.
***
Слух о том, что новая чародейка приходила в дом старосты и что-то там делала, разнесся по деревне за считанные часы и вызвал большой общественный резонанс. А когда в выходной день я появилась на пороге местного магазина – настоящий шок.
Видимо, за годы общения с Эриком Дорном деревенские жители привыкли к тому, что колдун – существо особенное и до простых людей почти не снисходящее.
Мне реакция пастухов тоже была в диковинку. Во всем мире отношение к волшебникам ничем не отличается от отношения к людям без магических способностей. Даже боевики и некроманты вряд ли вызвали бы у кого-нибудь сильные эмоции.
Левантийский Дорф, видимо, являлся особенным. Здесь на волшебника смотрели с тем же пиететом, что и несколько десятилетий назад, до всплеска рождаемости детей с магическим даром. Я в полной мере ощущала это на себе, когда появлялась на деревенских улицах – каждый встречный житель спешил выразить мне почтение. При этом заводить или поддерживать со мной разговор на посторонние темы никто не решался.
То, что я не гнушаюсь общаться с простыми людьми, существенно повысило рейтинг моей популярности. И прибавило работы. Ко мне стало обращаться гораздо больше клиентов, чем к господину Дорну.
Пастухи не только покупали у меня целебные зелья (варить их теперь приходилось в промышленных масштабах), но и просили заколдовать им хлев, чтобы из него не выбрались особо бодливые козлики (видела я этих чудовищ – мохнатые, с огромными рогами и раза в полтора крупнее обычных козлов), зачаровать от пожаров дома, и поставить во дворах сигналки от воров – осенью и зимой в деревню приходили перекупщики шерсти, которые зачастую выглядели подозрительно.
Вместе с количеством работы росли и мои доходы. Четкого прейскуранта на мои услуги не было, да он, по сути, и не требовался. Платили мне щедро, хотя и по мере своих возможностей. Когда же выяснилось, что госпожа чародейка с большим удовольствием берет за свои труды продукты, в моем стареньком холодильнике больше не переводились деревенские вкусности – молоко, яйца, домашний сыр и масло, зелень и овощи.