Драконий перстень
– Убить их! – в ее глазах сверкнули красные огоньки.
В тронном зале висело напряженное ожидание. Фараон с выражением полной безнадежности на лице ерзал на троне, поглядывая на министров и не зная что предпринять. Наконец Птолемей неуверенно произнес:
– Завтра утром я должен посетить Серапеум, чтобы посоветоваться с богом Сераписом по вопросу жизни и смерти.
– Да, сын солнца! – с поклоном сказал главный министр.
Фараон вместе с министрами покинул зал. Артавазд и его спутница направились к выходу, где им вернули оружие. Они шли по коридору, как внезапно дорогу им преградили десять воинов, приготовившихся к атаке. В руке каждого был изогнутый меч хопеш с заточкой на выпуклой стороне клинка.
– Только этого не хватало! – посетовал Артавазд, доставая меч из ножен. – Нас явно хотят задержать.
– Артавазд, похоже, дипломатическая миссия провалилась, – полушепотом произнесла Калестрида. – Лучше бы мы сходили в Александрийскую библиотеку.
Солдаты ринулись в бой. Амазонка выхватила из своего пояса меч Уруми – гибкое смертоносное оружие племен Индии и Кавказа. Длинная обоюдоострая полоса из чрезвычайно гибкой стали, ранее обмотанная вокруг ее тела, теперь со свистом летела в поперечном направлении, как плеть, серьезно ранив сразу шестерых противников. Остальные отступили.
– Быстро назад! – скомандовал царевич.
Они побежали обратно, в сторону тронного зала, но там их уже поджидала другая группа вооруженных воинов. Калестрида резким движением руки сняла с головы кожаную ленту-пращу и раскрутила ее: в солдат полетела крупная дробь из металлических шариков. Дротики из браслетов она метала прицельно, уложив наповал большинство нападавших. Схватив Калестриду за руку, Артавазд метнулся к ближайшей незапертой двери. Вбежав в комнату, он увидел следующую дверь и поспешил туда. Беглецы оказались в полутемном коридоре, устремившись по нему в глубь дворца. Наконец царевич со спутницей ворвались в большое помещение с цветными рельефами на каменных стенах, подсвеченных масляными светильниками на треногах.
– Там дверь! – Калестрида указывала в темноту.
Дверь оказалась запертой. Побежали обратно. Дверь, через которую они только что вошли, кто-то запер.
– Мы в ловушке! – с досадой воскликнул царевич.
– Очень странное помещение, – произнесла Калестрида. – Окон нет, только цветные рисунки на стенах.
Артавазд решил, что комната используется в ритуальных целях, и стал думать, как выбраться. Наверняка имеется потайная дверь, просто нужно знать где нажать. «Сейчас мне потребуется помощь амулета Уаджет (глаз бога Гора)», – подумал он.
Амулет, дающий бесконечный запас энергии и ясность мысли, Артавазду достался как трофей в смертельной схватке с Антиохом XIII. Этот колдовской предмет должен помочь и в нынешней трудной ситуации. Царевич, прикоснувшись к амулету, висевшему на груди, поднес его к лицу. Затем, пройдясь вдоль стен, обратил внимание на один из рисунков. Египетские воины идут в безупречном строю, держа топорики на плече. Все лица бесстрастны, изображены в профиль, смотрят влево, и только лицо одного воина направлено в противоположную сторону. Артавазд поднял руку и осторожно нажал на лезвие топорика этого воина, потому что оно отличалось от других. Послышался скрежет металла, и мимо него пролетел топор, потом следующий, и еще три бронзовых топора с острыми лезвиями летели из темных углов один за другим. Беглецы, упав на пол, едва не распрощались с жизнью. Наступило затишье.
– Полагаю, топоры закончились, – сказала Калестрида.
– Комната полна сюрпризов, – посетовал Артавазд.
Царевич поднялся с пола и прошелся вдоль стен, рассматривая раскрашенные египетские рельефы. Удивительное постоянство в изображении людей и явлений! Однако росписи повествуют о различных моментах жизни фараона. Вот он сидит на троне и, подняв высоко над головой скипетр, указывает на круг. Может быть, он подсказывает выход из ловушки? Юноша поделился мыслью с амазонкой. Та засомневалась, предположив, что если нажать на круг, полетят стрелы. Сложилось впечатление: все нарисованное или высеченное из камня в этой комнате чудесным образом оживает.
– Калестрида, посмотри! На этой фреске фараон держит в руках красивый цветок. Это лотос, символ плодородия. Думаю, надо нажать на цветок.
– В моем племени лотос символизирует жизнь и мудрость, – сказала Калестрида.
Артавазд уверенно нажал на цветок. В тот же момент в стену возле него вонзилась прилетевшая со свистом стрела. Мужчина и женщина отскочили в сторону и, забившись в угол, обняли друг друга, ожидая в ужасе горькую участь, а стрелы откуда-то сверху обстреливали пространство комнаты с завидной методичностью. Артавазд бросился к изображению фараона, поднявшего высоко над головой скипетр, и нажал на круг – на него указывал властитель. Обстрел прекратился, сработал механизм, и часть стены с рисунком птиц, сидящих в зарослях папируса, отодвинулась, открыв выход из смертоносного зала. Не мешкая, беглецы нырнули в эту дверь, и та вновь закрылась.
Они оказались в комнате, где горело несколько масляных светильников, расставленных на полу. Письмена и рисунки также были здесь на стенах.
– Опять иероглифы! – Артавазд был разочарован.
– Что это? – в глазах Калестриды был ужас. Она показывала на потолок. Из него торчали длинные и острые металлические шипы.
Царевич похолодел, но приступил к осмотру комнаты:
– Нужно сосредоточиться и понять, что зашифровано в этих рисунках.
Он внимательно разглядывал рельефы, удивляясь довольно странным и загадочным изображениям. На одной из стен внимание привлек рисунок: художник представил увенчанного короной фараона с булавой, занесенной над головой поверженного врага. Набалдашник булавы отличался от основного рисунка на камне, он был исполнен в бронзе.
– Придется нажать на этот металлический круг, ничего другого я не вижу, – неуверенно сказал Артавазд.
Положившись на волю случая, царевич поднял руку и надавил на металл. Раздался скрежет, и потолок, вдруг вздрогнув, стал с шумом, рывками опускаться.
– Артавазд, твоя идея очень плохая!! – закричала женщина.
– Новая ловушка! Должен же быть выход!
Царевич метался по комнате, от стены к стене, посматривая то на потолок, неумолимо опускавшийся рывками все ниже и ниже, то на рельефы, коих было множество.
– Сделай что-нибудь!! – отчаянно закричала Калестрида. – Может, звезда? Нам звезда озаряет путь! – воскликнула амазонка, указывая на изображение богини со звездой.
Артавазд взглянул на рельеф, изображающий богиню Сешат со звездой на голове:
– Несомненно, это оно! Звезда верный знак. Каждый человек появляется на свет под своей счастливой звездой. Смотри, здесь есть египетские письмена, под ними текст на греческом:
Съешь это – и умрешь.
Возьмешь это – не унесешь.
У бедных это есть, а у богатых нет.
Что это?
Загадка! Под надписью пять картушей (контур с иероглифами): коршун, песок, вода, змея… в пятом же ничего не было. Из пяти вариантов ответов нужно выбрать лишь один правильный.
– Что же выбрать? – Царевич в панике нажал коршуна. Потолок стал опускаться еще быстрее, и казалось, что острые когти «коршуна» вот-вот вонзятся в тела людей.
Мужчина лихорадочно соображал. «Что есть у бедных? Да ничего у них нет! Чего нет у богатых? Все у них есть! – сын царя отчаянно силился осмыслить загадку. – Ну, соберись, думай! Это нельзя унести, но если съешь, умрешь. Если ничего не есть, точно мертвец. У бедных ничего нет, из их жилища ничего не унесешь… У богатых есть все… Ну, конечно! – осенило Артавазда. – Ответ: „ничего“!»
Царевич быстро нажал на пустой картуш. Шум машины немедленно стих, потолок почти над самой головой молодых людей остановился, заработали другие механизмы, и каменная плита в стене со скрежетом отодвинулась, образуя небольшой проход для людей.
Артавазд после душевного потрясения стоял неподвижно. Его привела в чувство Калестрида:
– Нужно идти!
Она вложила в руку царевича масляную лампу с трепещущим огоньком и, взяв еще один светильник, потянула Артавазда за собой в открывшийся проход. Оказавшись в длинном туннеле, Калестрида нежно обвила руками его шею и поцеловала:
– Кто знает, что ждет нас впереди? Но пока мы живы, можно бороться и победить.
Артавазд посмотрел ей в глаза:
– Ты стала для меня талисманом удачи. Мы испытали когти коршуна, но могли утонуть в воде или быть погребенными в песке.
Калестрида усмехнулась:
– Хорошо, что ты не нажал знак змеи.
– Пойдем вперед не оглядываясь! – бросил Артавазд, притянув амазонку к себе и страстно поцеловав.
Трепетное волнение внезапно охватило обоих, сладостный поцелуй пьянил, пробуждая в каждом дремлющее желание. Мужчина оттаивал, а женщина в своих мягких объятиях успокаивала его. Потом, осторожно отстранив партнера, она произнесла:
– Давай сначала выберемся из этого проклятого дворца. Смерть по пятам за нами гонится.
Освещая путь светильниками, беглецы двинулись в неизвестность. Туннель длинный, сухой и мрачный… Открыв в самом его конце тяжелую деревянную дверь, они оказались в пустом доме на берегу моря. Светило яркое египетское солнце, волны лениво плескались на песке, вокруг ни души, вдалеке возвышалась башня Александрийского маяка.
Артавазд предположил:
– Видимо, туннель прорыли Птолемеи на случай бегства из дворца. Задерживаться здесь нельзя, а идти к Диодору опасно: нас наверняка ищут.
Царевич и амазонка двинулись по песку в сторону города, и в одном из домов неподалеку от порта, предъявив хозяину убедительные аргументы – острые мечи и золотые монеты, получили кров и еду.
Глава 11. Подняться до уровня богов
Торжественно и неторопливо утром следующего дня правитель Египта выдвигался к Серапеуму. Носилки с фараоном в окружении телохранителей несли рабы. Птолемей в платке немес с уреем на лбу (богиня-кобра Уаджит, покровительница власти фараона), с приставной бородкой и каменным лицом, сидел на позолоченном сиденье, рассматривая толпу в поисках Артавазда.
Было шумно и оживленно. Народ сбегался посмотреть на пышную процессию. Все склонялись в глубоком почтении: простые смертные созерцали божество. Ему нужно поклоняться, но главное – оберегать, чтобы не навлечь страшные бедствия и гнев богов. Перед носилками шли стражники и жрецы, за носилками – высшие сановники государства. Не было лишь царицы и верховного судьи. Рабы замыкали шествие, ведя священного белого быка и жертвенных животных.
Серапеум являл собой самый большой и величественный из всех храмов Александрии. В нем установлена огромная статуя бога Сераписа из черного диорита, а также располагалась большая библиотека, вторая по значимости после Александрийской. Окруженный колоннадой, этот храм был хранилищем непревзойденных произведений искусства: древние статуи всех египетских богов, яркая, неординарная, покрытая слоем лака и смолы живопись. Бог Серапис (на его голове стояла мерная пшеничная корзинка) даровал изобилие и плодородие, повелевал подземным царством и загробной жизнью и, соединяя в образе человека черты египетских богов Осириса и Аписа, выглядел как грек, что было привычнее для эллинов, управлявших Египтом. Культ этого божества Александр Македонский вывез из Вавилонии. Умирая, Александр молился именно ему.
У входа в храм процессия остановилась, фараон, держа в руках жезл Сехем, слез с носилок и ждал. Подошел главный жрец. Поклонившись, он произнес:
– Жертвы богу принесены, ты можешь войти и получить предсказание.
Своим приближенным Птолемей громко объявил:
– Я хочу помолиться верховному богу – покровителю моей династии. Всем ждать здесь, я войду один!
Он поднялся по ступеням храма и вошел внутрь. Дверь за ним с грохотом закрылась. Жрицы, стоявшие у статуи, поклонились небожителю.
– Мои просьбы по вопросу жизни и смерти Серапису, – с раздражением обратился правитель к главному жрецу, – никто не должен слышать. Всем покинуть зал, в том числе тебе, великий провидец. И никого сюда не пускать!
Жрецы в замешательстве от сурового взгляда правителя (по поверью, взгляд фараона мог испепелить человека) подобострастно поклонились и ушли. Оставшись в одиночестве, Птолемей посмотрел на каменное изваяние бородатого мужчины, облаченного в тунику и обутого в сандалии, и подумал о странном творении скульптора по заказу правителей из династии Птолемеев.
– О великий! – начал молитву Птолемей, совершая обряд воскурения и возлияния. – Ты отвечаешь за стабильность и непрерывность власти моей династии. Я принес жезл Сехем, чтобы твоя мудрость излилась на меня. Проявляя терпимость к верованиям туземцев, я продолжаю чувствовать их враждебность, а также злобность царедворцев. Мое положение неустойчиво. Как мне поступить – усилить репрессии или смириться? – вглядываясь в лицо божества, он ждал знака.
– Будь мужчиной! – вдруг раздался голос. – Ты бесхарактерный и изнеженный, а люди уважают сильных. Прими решение и жди неизбежного!
– Артавазд! – Птолемей узнал голос.
Из-за статуи божества с головой ибиса (бога мудрости Тота) вышел армянский царевич.
– О! – вскричал фараон. – Я уже потерял надежду увидеть тебя, единственного человека, на которого могу положиться!
– Меня и мою спутницу в твоем дворце пытались убить, но мы смогли уйти. – Артавазд привлек к себе Калестриду, обхватив ее за талию. Она пряталась за статуей богини Исиды, защитницы и покровительницы народа.
Птолемей был расстроен:
– Это все происки Трифаены. Я сам нахожусь в постоянном напряжении, не могу расслабиться ни днем, ни ночью, ожидая удара в спину. Моих врагов пока останавливает лишь страх перед гневом богов. Что же делать? – он смотрел на Артавазда с надеждой.
Армянский царевич объяснил:
– Нужно найти Свиток творца! Он хранится в подземелье этого храма. На этот счет есть точное указание богов.
Птолемей растерянно смотрел на него. Вступила в разговор Калестрида:
– Армянский царь Тигран общается с миром богов и духов. Я сама убедилась в этом, так что верь Артавазду.
Царевич сказал:
– Когда отец был в Египте, главный жрец Великого храма в Мемфисе Пшериниптах поведал ему о Свитке, чьи заклинания помогут извести нечисть в твоем царстве.
Амазонка дополнила слова друга:
– Царица Трифаена и главный судья знают о Свитке и тоже ищут его.
Птолемея осенило:
– Теперь понятно, почему в этом храме жрецы со всего Египта любят проводить свои собрания!
Артавазд вселил уверенность в фараона:
– Птолемей, Сехем укажет местонахождение свитка. Знать, значит уметь! Вперед!
Троица, прихватив масляные лампы, двинулась по наклонному пандусу в склеп, где был установлен саркофаг священного быка Аписа, земного воплощения бога Птаха.
Птолемей, осмотрев помещение, разочарованно произнес:
– В склепе нет дверей…
Артавазд обошел вокруг большого черного гранитного саркофага, отшлифованного с невероятным мастерством, и предложил:
– Давай откроем крышку саркофага!
Они навалились на крышку, та со скрипом сдвинулась.
Фараон воскликнул:
– Внутри лестница, уходящая вниз!
Артавазд помог забраться в саркофаг правителю Египта и амазонке, потом залез сам, и все трое, освещая дорогу факелами, спустились в подземелье. Они шли долго, и казалось, что туннель, прорытый в песчанике, никогда не закончится.
– Птолемей! – вдруг крикнула Калестрида. – Взгляни на свой жезл: камни стали светиться!
Фараон изумленно посмотрел на Сехем. Действительно, «глаза» – стеклянные камни, вделанные в бронзовый жезл, – светились тусклым красным светом.
Птолемей боязно молвил:
– Бог наблюдает за земной жизнью фараона…
– Мы идем в правильном направлении, – уверенно сказал Артавазд.
Вошли в ротонду с колоннами. Из нее ветвились два коридора. Двинулись в левый – «глаза» потухли, вернулись и пошли в правый – «глаза» загорелись. Птолемей нес жезл на вытянутой руке, поражаясь божественной силе, ведущей людей к открытию. Здесь, в катакомбах Серапеума, он испытывал восторг: бог передает ему свою волю! Фараона переполняло восхищение от происходящего. После своей смерти он, несомненно, присоединится к одной из звезд на небосклоне и станет бессмертным. Его путешествие в другую жизнь инициирует возрождение… если конечно никто не сотрет его имя на стенах храмов. Он написал свое имя иероглифами везде, во всех храмах, чтобы обрести вечную жизнь. В Египте верили: изображая предмет или имя, вдыхаешь в них жизнь, а сотри чье-то имя или напиши рядом иероглиф «зло», это помешает уйти в вечность.
Артавазд, заметив мечтательную задумчивость фараона, попросил:
– Сосредоточимся на цели нашего пути.
Они оказались в другой ротонде с колоннами. Коридор разветвлялся в три разные стороны. И вновь в одном из туннелей «глаза» на жезле ярко загорелись, помогая людям выбрать правильное направление.
В приземистом колонном зале, где они оказались, стены были покрыты яркими рисунками и рельефами.
– Боги со стен смотрят на тебя, Птолемей. Поприветствуй их! – Артавазд с восхищением смотрел на творение древних мастеров.
Дальнейший путь преграждала стена с цветным рельефом по камню: бог Ра в короне, украшенной уреем, плывет на священной ладье, восседая на золотом троне. На носу солнечной ладьи, гордо вскинув головы, стоят две богини. В свите еще есть бог с головой ибиса, держащий развернутый папирусный свиток, а также бог с головой крокодила. На ладье примостилась обезьянка. Слева и справа от этого рельефа высечены стражники.
Ошеломленный Птолемей испуганно таращился на изображение:
– Мы у каменных врат… их охраняют два привратника…
Артавазд попробовал пофантазировать:
– Похоже, ладья подплыла к каменным вратам и остановилась.
Могущественный амулет Уаджет, делая мысли царевича ясными, позволял анализировать ситуацию в нужном направлении. Несомненно, чтобы неумолимые стражи пропустили ладью, нужно знать магическое заклинание или…
– Это врата бога Осириса, – обеспокоенно произнес Птолемей, – за ними царство мертвых Дуат.
– Не может быть! – с тревогой в голосе воскликнула Калестрида. – Просто очередные ворота в следующий зал, их нужно пройти… Смотри, глаза на жезле горят значительно ярче!
Фараон обреченно проговорил:
– Лучше повернуть назад…
Царевич ободрил его:
– Птолемей, боги привели нас сюда, потому что хотят твоей победы над врагами. Неужели отступим? Нет, только вперед!
Птолемей, не читавший священный папирус «Книга мертвых» (было недосуг), все же уяснил: заклинания нужно произносить наизусть, слово в слово, чтобы благополучно миновать все преграды. Еле слышно он пробормотал:
– Я даже не знаю имен привратников, стражей Дуата…
Артавазд успокоил молодого фараона:
– Тобой овладел мистический ужас. Это ничего.
Царевич сильно засомневался в способностях фараона, но выхода нет, нужно ему придать уверенности. Царь Египта так долго окружен религиозными сюжетами, что поверил в одушевленность предметов и событий. Соприкоснуться с богами – уникальный опыт, практически недоступный человеку. Только избранные, такие как царь Тигран, имеют возможность участвовать в слиянии сакральной власти и высших сил.
Поднимая дух товарища, Артавазд продолжал мотивировать его:
– Возьми себя в руки! Ты избран! Это просто очередное препятствие. Мы должны его преодолеть!
Птолемей, одолев суеверие, дал себя уговорить:
– Ну хорошо, что дальше?
– Всего лишь отгадать загадку, – сказала Калестрида.
Ворота закрыты, это ясно. Выдвигая идеи как открыть проход, друзья зажгли масляные светильники на треножниках в зале: в помещении стало светло. Птолемей ходил взад-вперед, нервно поглядывая на изображение ладьи с богами. Низкая самооценка сказалась на результатах его изысканий:
– Нет, разгадать это невозможно! Ничего не получится! Мне не суждено подняться до уровня богов…
В состоянии опустошения, подавленности и беспокойства ему обычно помогала игра на флейте. Недаром за ним закрепилось прозвище Флейтист. Вот и сейчас, теряя контроль над мыслями, египетский царь грустно смотрел на картину в камне. Чтобы успокоиться, он достал из кармана плаща флейту и заиграл. Звуки инструмента, высокие и гармоничные, обычно его успокаивали, заряжая позитивной энергией и очищая пространство вокруг от всего негативного. Звучала мелодия «Солнце пустыни». Он всегда ее наигрывал в минуты депрессии. Прислонившись к колонне, Птолемей случайно локтем задел небольшой выступ. Внезапно раздался щелчок, в полу открылся люк, и оттуда поднялся каменный столик с алебастровой доской-палеткой и фишками. Как ужаленный отскочив от колонны, фараон с опаской посмотрел на столик:
– Игра сенет?! Боги предлагают сыграть с ними в сенет?
Артавазда осенило:
– Игра сенет поможет открыть ворота! Уверен, в ней заключен тайный шифр.
Доска с клетками три на десять, и в каждой клетке – иероглифическое написание имени того или иного бога. Всего тридцать. Но фишек-то семь!
Вид Птолемея выражал безнадежность:
– Эту игру я знаю, ее изобрел бог Тот. Естественно, постичь замысел бога невозможно, тем более что здесь неполный набор: не хватает фишек и нет четырех палочек.
Калестрида с уважением посмотрела на царевича:
– Отгадывать загадки по части Артавазда. Птолемей, объясни, что изображено на стене.
Фараон грустно покачал головой, ведь вся египетская мифология – сплошная загадка. За четырнадцать лет на троне он кое-что уяснил: египетских богов также много, как звезд на небе. Разгадать загадку, значит, истолковать сцену на рельефе. Раздраженный и озадаченный Птолемей не понимал как все в сценке связано. Артавазд, взяв фишки в руку, уже приготовился расставлять их по нужным клеткам. Понятно, если правильно разместить фишки на доске, дверь откроется. Птолемей задумчиво взглянул на каменный рисунок, и вдруг начался мыслительный процесс малосведущего человека. Он обязан истолковать что видит!
Мифы в жизни египтян играют огромную роль: от богов зависит все, в том числе судьба человека. Итак, на троне сидит солнечный бог Ра. Это точно. На палетке есть его клетка. Птолемей указал, а Артавазд поставил на клетку фишку. Божество с головой крокодила – это Себек, бог воды и разлива Нила, а с головой ибиса – бог Тот, создавший мир всего лишь одним своим словом. Их иероглифы имеются на доске. На нужные клетки были поставлены фишки. На носу ладьи стоит Хатхор – привлекательная женщина с рогами и солнечным диском между ними. На клетку с иероглифом Хатхор Артавазд поставил фишку. Женская фигура с головой львицы – богиня войны и палящего солнца Сохмет. Нашлось на игральной доске место и для нее.
– А обезьянка? – нетерпеливо спросила Калестрида.
Птолемей задумался и вдруг воскликнул:
– Постойте! Это сценка на стене напоминает мне миф о разливе Нила. Часто его слышал, да и сам пересказывал маленьким дочерям Беренике и Клеопатре.
У Калестриды появилась надежда:
– Птолемей! Возможно, в мифе и заключена разгадка шифра… Рассказывай, не тяни!
– Сказки и мифы я очень люблю…
Фараон говорил, а в головах друзей рождалась цепочка ассоциаций. Миф о разливе Нила повествовал о ссоре между Тефнут (богиня дождя и плодородия) и ее отцом Ра. На Египет вдруг обрушились засуха и мор. Причина: земледельцы в храмах благодарили не Тефнут, а Ра за свет и тепло, которое он дарит земле. Богиня обиделась. Если бы не ее дожди, зерно, брошенное в землю, не проросло бы! Обратившись в львицу, она покинула Египет и бродила по нубийской пустыне, в ярости убивая людей. Сухая жара в царстве сделалась невыносимой. За любимой дочерью Ра послал бога мудрости и письма Тота. Этот бог славился хитростью и ловкостью. Обратившись в павиана, он отправился в Нубию, нашел богиню и, встретив недружелюбие, стал уговаривать ее вернуться. Тефнут, не желая слушать, сказала: «Уходи, или растерзаю в клочья». Бог Тот понял, что разумные доводы бесполезны, и, подумав: «Сильный часто бывает глупым. Применю-ка лесть против острых когтей», сказал вслух:
– Ты самая могущественная из богинь, а боишься меня, слабую обезьяну.
– Почему ты решил, что я тебя боюсь? – удивилась львица.
Бог в обличье павиана ответил:
– Маленького скорпиона боятся все. Его либо убивают, либо люди от него убегают. А лев никого не боится, ему не нужно кого-то убивать, чтобы доказать свое могущество. Убивает тот, кто боится!
– Я не боюсь тебя, обезьяна. Я могущественная и отважная!
– Зачем же ты охотишься? Если вернешься, люди будут приносить тебе богатые жертвы: антилоп, козлов и прочую дичь… Хаос царит в долине Нила, а в твоих храмах не устраивают торжеств…
Львица подумала и сказала:
– Не ты заставил меня вернуться, я так решила сама!
Красивые девушки с тамбуринами (барабаны) и систрами (погремушки с колокольчиками) в руках вышли ее встречать. Омывшись в священном озере, превратилась львица в богиню Тефнут. Ра заключил ее в объятия. С приходом богини кончилась засуха.