Он нетерпеливо ожидал, пока сорок всадников поднимутся на холм. Копья воинов были обмотаны полосками кожи. Но они все равно оставались опасными: даже так любой удар, кроме скользящего, скорее всего, сломает кость – это Дукер знал наверняка.
Колтейн повел отряд рысью к развалинам. Бальт сплюнул в пыль.
– Ну, теперь самое время, – проворчал он.
– Для чего? – уточнил Дукер.
– Седьмая армия наконец-то заслужила поддержку копейщиков. Между прочим, на неделю позже срока, историк. Колтейн все ждал, что бойцы окрепнут, а они лишь падали духом. Кто же влил в них новые силы? Уж не ты ли? Берегись, как бы Колтейн не сделал тебя капитаном.
– Я был бы не прочь присвоить заслуги себе, – ответил Дукер, – но на самом деле это Кальп и взводные сержанты так хорошо поработали.
– Стало быть, это чародей им подыгрывает? Неудивительно, что битва пошла иначе.
Историк покачал головой:
– Кальп исполняет приказы Колтейна, Бальт. Если вас интересует причина, по которой виканцы потерпели поражение, то ищите ее в другом месте. Может, просто Седьмая армия решила наконец-то показать, на что она на самом деле способна.
– Может, и так, – протянул старый солдат, и его маленькие темные глазки хитро блеснули.
– Я слышал, что господин кулак назвал вас дядей.
– Ага.
– Это правда?
– Что правда?
– Вы действительно приходитесь ему дядей?
– Кто? Я?
Дукер сдался. У каждого свои представления о юморе, и он уже начал понимать особенности менталитета виканцев. Ясное дело, придется обменяться еще дюжиной быстрых реплик, прежде чем Бальт наконец удостоит его ответом.
Из клубов пыли появилось два десятка «беженцев», которые как-то странно спотыкались на ходу. Все они тащили невероятно тяжелые пожитки: массивные тумбочки, сундуки, забитые едой шкафы, подсвечники и древние доспехи. С флангов толпу прикрывал строй солдат Седьмой армии: они хохотали, кричали и били мечами о щиты, празднуя победу.
Бальт лающе хохотнул:
– Передай мои поздравления Кальпу, когда увидишь его, историк.
– Седьмая армия заслужила день отдыха, – сказал Дукер.
Виканец приподнял редкие брови:
– Это за одну-то победу?
– Людям нужно хорошенько ее прочувствовать. К тому же целителям понадобится время, чтобы срастить кости, – плохо будет, если в нужный момент они все окажутся не в форме.
– А момент этот, по-твоему, скоро уже настанет, так?
– Уверен, – медленно проговорил Дукер, – что Сормо И’нат со мной согласится.
Бальт опять сплюнул:
– А вот и мой племянник.
Из пыли возникли копейщики во главе с Колтейном. Они прикрывали отход солдат, многие из которых несли или тащили чучела беженцев. Сразу было понятно, что Седьмая армия одержала неоспоримую победу.
– Что это у Колтейна с лицом? – спросил Дукер. – Мне на миг показалось, будто я вижу там улыбку…
– Тебе наверняка почудилось, – пробурчал Бальт, но Дукер уже достаточно хорошо изучил виканцев и уловил в голосе старого воина шутливую нотку. Затем Бальт добавил: – Передай Седьмой армии добрую весть, историк. Они заслужили день отдыха.
Скрипач сидел в темноте. Заросший сад окружал колодец и полукруглую скамейку рядом с ним. Прямо над головой сапера открывался небольшой кусочек звездного неба. Луны не было. Вдруг он склонил голову набок и насторожился.
– Молодец, парень, умеешь подкрасться незаметно.
Крокус немного помялся за спиной у Скрипача, затем сел рядом на скамейку.
– Ты небось и сам не ожидал, что Калам так с тобой поступит, – заявил юноша.
– Считаешь, он меня подставил?
– Ну, со стороны это выглядит именно так.
Скрипач ничего не ответил. Изредка над полянкой проносились ризаны и хватали накидочников, которые парили над колодцем. В прохладный ночной воздух просачивалась из-за задней стены вонь гниющих отбросов.
– Апсалар расстроилась, – сказал Крокус.
Сапер хмыкнул:
– Надо же, какая чувствительная! Мы просто поспорили. Не пленных пытали.
– Апсалар ничего такого не помнит.
– Зато я помню, парень, подобное забыть нелегко.
– Она же просто девушка-рыбачка.
– Чаще всего – да, – согласился Скрипач. – Но иногда… – Он только покачал головой.
Крокус вздохнул, затем сменил тему:
– Значит, изначально это не было частью вашего плана? Ну, то, что Калам пойдет отдельно? Он только потом надумал?
– Ничего не попишешь, приятель: зов крови. Калам ведь родился и вырос в Семиградье. К тому же он хочет увидеть эту Ша’ик, пустынную ведьму, орудие Дриджны.
– Ну вот, теперь ты встал на сторону Калама, – с тихим раздражением проворчал юноша. – Хотя полчаса назад ты его чуть в лицо не назвал предателем.
Скрипач поморщился:
