Калам заметил, как пардийка вздрогнула, увидев карты.
– Уволь меня от этого балагана, – хмыкнул убийца. – Нет никакого прока от знания грядущего, даже если у тебя и есть хоть малейший дар, в чем я сильно сомневаюсь. Так что лучше даже и не позорься.
Не обращая на него внимания, старуха обернулась к стражникам:
– Итак, судьбы всех вас зависят от… Ну-ка, посмотрим, что нам выпадет! – И она выложила первую карту.
Калам коротко хохотнул.
– Это чего ж такое? – заинтересовался один из солдат.
– Обелиск, – ответил Калам. – Говорю же, перед нами шарлатанка. Любой настоящий провидец знает, что эта карта в Семиградье не работает.
– А ты сам, как я погляжу, в этом деле крупный специалист? – огрызнулась женщина.
– Я хожу к опытному прорицателю перед каждым долгим путешествием, – ответил Калам. – Глупо отправляться в путь, не зная, что тебя ждет. Я видел истинные гадания на Колоде Драконов, когда руку водила магическая сила. Не сомневаюсь, что ты намеревалась потребовать денег со стражников после того, как рассказала бы им, как они все разбогатеют, станут героями, будут жить долго и счастливо и умрут в глубокой старости, окруженные многочисленными сыновьями и внуками…
Исказившееся лицо старухи ознаменовало конец фарса: жена торговца взвизгнула от ярости и швырнула Колоду Драконов в Калама. Карты попали убийце в грудь, отскочили и с треском рассыпались по столу: вроде бы случайный узор, на который и внимания-то обращать не стоит. В большом зале воцарилась тишина, и только пардийка с шипением выпустила воздух сквозь зубы.
Калам посмотрел на расклад, и его внезапно прошиб пот. Шесть карт окружали седьмую, единственную, которая – убийца вдруг с ясностью это понял – принадлежала ему. «Узел», или «Котильон», из Высокого дома Тени. Остальные шесть относились к Высокому дому Смерти: «Король», «Вестник», «Каменщик», «Пряха», «Рыцарь», «Королева»… Да уж, просто полный комплект: все прислужники Худа столпились вокруг того, кто несет священную книгу Дриджны.
– Ну что ж… – вздохнул Калам, бросив взгляд на пардийку. – Похоже, сегодня я буду спать в одиночестве.
Капитан «красных клинков» Лостара Йил и ее подчиненный покинули Ладрову крепость последними, через час с лишним после того, как Калам ускакал на юг на своем жеребце и растворился в пыльной мгле утихающей бури.
Вынужденное сближением с Каламом было неизбежным, но, сколь бы ни был он искусен в обмане, Лостара ему ничем не уступала. Чванство и надменность послужили ей прекрасными масками, позволяющими утаить от окружающих свои истинные, весьма опасные намерения.
Неожиданное откровение Колоды Драконов многое открыло Лостаре – и не только о Каламе и его миссии. Выражение лица сержанта малазанского гарнизона выдало его: явный соучастник, еще один потенциальный предатель. Судя по всему, Калам остановился в крепости отнюдь не случайно, как это сперва можно было подумать.
Проверив лошадей, Лостара обернулась и увидела, что ее спутник вышел из главного здания. «Красный клинок» ухмыльнулся.
– Ты все сделала основательно, как обычно, – заметил он. – А вот мне за командиром гарнизона пришлось погоняться. Нашел его в склепе. Он там безуспешно пытался втиснуться в доспехи, которые носил лет пятьдесят тому назад. Видать, в молодости был заметно тоньше.
Лостара одним движением взлетела в седло.
– Точно все мертвы? Ты как следует проверил? Что со слугами в дальнем коридоре? Я с ними разобралась несколько поспешно.
– Ты ни одного бьющегося сердца не оставила, капитан.
– Очень хорошо. Тогда садись в седло! У Калама такой проворный жеребец, что как бы наши кони замертво не попадали, пытаясь за ним угнаться. Ну да ничего, сменим лошадей в Интесарме.
– Если только Баральта заранее обо всем позаботился.
Лостара холодно посмотрела на спутника.
– Не доверяешь Баральте? – сухо осведомилась она. – И напрасно. Скажи спасибо, что я не доложу ему о твоих сомнениях – на этот раз.
Солдат поджал губы и кивнул:
– Виноват, капитан.
«Красные клинки» поскакали прочь из крепости, а затем свернули на прибрежную дорогу.
На первом этаже храма был коридор, а в центре его находилась единственная комната, из которой винтовая лестница спускалась вниз, во тьму. Маппо присел на корточки рядом с каменными ступенями.
– Ведет небось прямо в склеп. Ну что, спустимся?
– Если я правильно помню, – откликнулся Икарий, который остановился у входа в комнату, – когда монахини Королевы Грез умирают, тела их просто заворачивают в полотно и укладывают на полки вдоль стен подвала. Неужели тебе интересно рассматривать трупы?
– Дело не в этом, – ответил трелль и с тихим кряхтением поднялся. – Просто я заметил, что, как только ступени уходят ниже, камень меняется.
Икарий приподнял бровь:
– В самом деле?
– Этот этаж вырублен из местного известняка: он мягкий. А вот ниже я вижу отесанный гранит. Думаю, склеп внизу старше храма. Либо так, либо монашки этого культа руководствовались какими-то своими соображениями, выбирая для склепа место с крепкими надежными стенами.
Ягг покачал головой и приблизился к товарищу:
– Это выглядело бы очень странно, ведь Королева Грез относится к Высокому дому Жизни. Что ж, давай прогуляемся?
Первым спускался Маппо. Оба спутника прекрасно видели в темноте, так что отсутствие света внизу их не останавливало. На ступенях винтовой лестницы обнаружились следы мраморной облицовки, но бо?льшая ее часть давным-давно истерлась под ногами многочисленных монахинь. Твердый гранит под мрамором был целым и невредимым.
Лестница, состоявшая из семидесяти ступеней, уходила все ниже и ниже, и наконец друзья очутились в зале восьмиугольной формы. Стены здесь были украшены фризами различных оттенков серого цвета. Сразу за лестничной площадкой пол укрывали ряды прямоугольных углублений, вырезанных прямо сквозь мраморные плиты таким образом, чтобы убрать лежавшие ниже глыбы гранита. Сами глыбы были свалены в кучу, перегораживая проход, ведущий в другое помещение. В каждом углублении виднелся закутанный в саван труп.
Воздух в помещении был сухим и лишенным всякого запаха.
– Эти фрески не относятся к культу Королевы Грез, – заявил вслух Маппо, хотя это и так не вызывало сомнений: изображения на стенах были посвящены некоему мрачному мифу. Повсюду темнели черные, покрытые мхом стволы могучих елей, так что казалось, будто ты стоишь на поляне древнего леса. Кое-где между деревьями мелькали тени громадных четвероногих созданий, их глаза поблескивали, словно бы отражая лунный свет.
Икарий присел на корточки и провел рукой по остаткам мраморных плит.
– Здесь был узор, – проговорил он, – прежде чем монахини устроили тут кладбище. Жаль, что он не сохранился.
Маппо посмотрел на забаррикадированную арку:
– Если и есть разгадки этих загадок, то они там – за камнями.
– Ты уже восстановил силы, друг мой?
– Да, можешь на меня рассчитывать.
Трелль подошел к арке и потянул на себя самый верхний гранитный блок. Когда глыба накренилась, Маппо поймал ее, подхватив на руки, и тут же с диким рычанием согнулся. Икарий бросился на помощь другу и помог ему опустить камень на пол.
– Худов дух! Да он гораздо тяжелее, чем я думал.
– Это я уже понял. Давай тогда возьмемся вместе?
Через двадцать минут они растащили достаточно гранитных глыб, чтобы можно было пройти под арку. А в последние пять минут у них даже появились зрители: по лестнице спустилась стайка бхок’аралов, которые безмолвно наблюдали за приятелями, цепляясь за перила. Однако, когда сначала Маппо, а затем Икарий протиснулись на другую сторону, бхок’аралы остались на месте.
