Ловушка для принцессы

– Спасибо, – я мягко освободилась, – поторопимся.

Едва мы вошли в тоннель, по пути нашего следования начали вспыхивать факелы. Динар шел рядом со мной, возглавляя колонну воинов, и с интересом разглядывал сводчатые потолки, желобки с горючим веществом, сами масляные факелы.

– Магия? – Голос его вдруг стал сиплым.

– Механика. – Мне нравился вот такой изумленный рыжий, у которого в глазах был какой-то детский восторг. – Это масло земли.

– Да?

– Ага. – Я подошла к желобкам, сейчас наполненным маслянистой жидкостью, которая опережала нас на сотню шагов. Окунув пальцы, растерла темную субстанцию, морщась от неприятного запаха. – Кесарь мне подарил… – озноб прошел по коже при воспоминании об очередном подарке нашего всемогущего.

– Мне кесарь никогда ничего не дарил, – Динар взял меня за руку и на ходу начал рассматривать мои пальцы. – Так что это? И почему черное?

– Масло земли, – терпеливо начала объяснять я, попутно достав платок и вытерев ладонь. – Добывается в разломах в землях пустынных кочевников.

– На юге от Либерии?

– Да, за Кантонской грядой. Мы закупаем его на шахтах кесаря, сливаем в глиняные амфоры, накрываем мокрыми шкурами, и быки их осторожно везут, а погонщики постоянно следят, чтобы шкуры не высыхали.

– К чему такие предосторожности?

Осторожно подойдя к факелу, я подожгла испачканный маслом платок и мгновенно бросила его на каменный пол. Пламя, радостно потрескивая, охватило ткань и с ревом усилилось, едва поглотило пропитанные маслом участки.

– Масло течет по желобкам, его поток поворачивает трут, трут поджигает факел, – объяснила я, уводя Динара от затухающего костерка дальше по переходу. – Когда же вход запечатывается, по желобу идет вода и гасит огонь.

Даллариец молча смотрел на стены, темные неспешные потоки земляного масла, на факелы, которые вспыхивали впереди.

– Для чего был построен этот ход?

– Мне сложно ответить. – Мы как раз подходили к развилке, и я сверилась с картами. – Что-то вроде убежищ периода войны с Прайдой. Нам направо.

И я свернула, уводя отряд за собой.

– Оитлон сопротивлялся власти кесаря? – недоверчиво переспросил Динар, отбирая у меня карту и вглядываясь в ее рисунок.

– Да, как видишь, не все из моих предков отличались разумностью. – Забрала карту обратно.

– Ты Уитримана, – задумчиво проговорил рыжий.

– Да, у дедушки не было наследников мужского пола, и свое имя он передал мне… хотя мама первенцем не являлась, – я пожала плечами. – Кстати, именно семья дедушки, находящаяся тогда у власти в Нордване, дольше всех сопротивлялась власти кесаря Ашеро.

Внезапно Динар замер. Мы были впереди всей колонны, но все же вслед за Динаром замерли и остальные, не рискуя подойти к нам ближе чем на двадцать шагов, дабы не нарушать беседу царственных особ.

– Рыжий, – позвала я, – идем, времени мало.

– Кат, – он странно смотрел на меня, – ты в курсе, что власти Ашеро отчаянно сопротивлялись орки, Даллария, Иллория, Нордван и Орхалон?

– Дела давно минувших дней. – Я потянула его вперед. – Динар, это было почти триста лет назад, и те события обросли легендами и преданиями. – Взглянув на него, в очередной раз поймала себя на мысли, что «любуюсь природой». – Например, вот скажи мне, сын Далларийских земель, кто был виновен в распаде союза и кто дольше всех сопротивлялся власти кесаря?

– Предатели – Иллория, а героически сражались до конца далларийцы и…

– У меня в корне противоположные сведения, – я позволила себе прервать его. – Даллария откололась от союза, и правящая династия была смещена. А сопротивлялся доблестный Нордван, более того, к нему присоединился Оитлон.

Динар замолчал и чуть сильнее сжал мою руку, поглаживая ее большим пальцем. После недолгого молчания едва слышно спросил:

– Кат, кто сейчас правит в Нордване?

– Я, – ответила и рассмеялась, – точнее, пока как бы отец, но фактически именно я являюсь наследницей. Дедушка настаивал на моем переезде в королевский дворец едва ли не с моего рождения, но… там вмешалась бабушка Велерея, мать моего отца, а после и кесарь. И я осталась в королевском дворце Ирани.

– А дед?

– Вскоре погиб на охоте… – Я запнулась.

Дедушку помнила плохо, но в каждый свой приезд в Ирани он уделял все свое внимание мне. И я помнила его добрые руки и встревоженный взгляд. А еще я помнила, что дедушка ценил все живое, даже найденного в покоях паучка бережно выносил и выпускал в саду. И в охотах никогда не участвовал… «Жизнь, Катриона, – это самая большая ценность. Не свобода, не гордость, не высокие идеалы – жизнь. Никогда не забывай об этом».

А много лет спустя, став фактически наследницей Оитлона, я поняла, что жизнь не стоит ничего! Только деньги и власть достойны внимания, уважения и устремлений… Но разве не о ценности жизни говорил мой шенге? И вот теперь остановилась я.

– Кат, что с тобой? – Динар осторожно обнял за плечи. – Катриона!

А я стояла и кусала губы, пытаясь успокоиться… Сейчас мы вторгнемся в Верейск… предателей казним на месте… и членов их семей также – нельзя оставлять врагов за спиной! Нельзя. Этот принцип я четко усвоила… А перед глазами картинка: сидящий на скале шенге и его слова: «Добро – это жить и не мешать жить другим»…

Я не отвечала Динару, и он вырвал из моей руки – да я и не сопротивлялась – карту и, передав ее Раву, приказал двигаться вперед.

Войско, гремя доспехами и вооружением, прошло мимо нас, растекаясь, как река, огибающая скалу… Когда шаги воинов отдалились, Динар осторожно развернул меня к себе, взял за подбородок и мягко, таким нежным голосом, которого я не ожидала от него, тихо спросил:

– Что случилось?

– Ничего, – проклиная все на свете, я подошла к нему ближе, почти прижалась, – просто я… я… там сейчас будут убиты люди… много людей… и я… я не могу…

– И это говорит женщина, которая собиралась кормить сестричкин алтарь преступниками? – при этих ехидных словах он улыбался, совершенно беззлобно. – Кат, это на тебя так орки повлияли? Что-то не помню я, чтобы в сердце наследницы Оитлона когда-то просыпалась любовь к ближнему.

Он обнял меня, сжал на мгновение, а затем заговорил, и это снова был несносный рыжий:

– Их смерть так необходима?

– Если кесарь узнает о добыче алмазов, у Оитлона будут проблемы, но, если узнает о наличии… семейной реликвии, у меня не будет отца!

Именно эти слова заставили взять себя в руки.

– Идем. – Я оттолкнула его и торопливо направилась вперед. – Время не ждет.

Рыжий догнал, остановил, развернул к себе и, наклонившись к моему лицу, прошептал:

– Я сам. Хантр знает имена?

– Да…

– Хорошо, займешься организацией эвакуации, а роль кары небесной для изменников королевства я беру на себя.

Властно взяв меня за руку, Динар стремительно пошел вперед. А мне вдруг вспомнилась одна легенда:

– Говорят, когда-то давно в Рассветном мире было много магов, – Динар сбавил ход, прислушиваясь к моим словам. – И всего пять архимагов: Тьмы, Синего пламени, Жизни, Алого пламени и Воды. Трое из них покинули людей, но они и не были людьми. А носитель Синего пламени и Жизни остались среди людей… но, когда началась Великая Битва, маг Синего пламени погиб первым, носители Воды и Тьмы не пожелали вступать в бой, и только маги Жизни и Алого пламени, взявшись за руки, противостояли Злу.

– Какому? – отозвался Динар.

– Всемирному. – Я улыбнулась. – Ну, знаешь, в каждом эпосе существует Великая Битва с Великим Злом, и обязательно присутствует пророчество о великих опять же спасителях.

– Знаешь, – рыжий взглянул на меня, – в моей стране тоже есть одна легенда… О существе, лишенном памяти. Оно умирало и возрождалось, что-то искало и никак не находило. Оно бродило по свету, не в силах согреться и назвать очередное прибежище домом…

– Угу, сказочку об одиноком орке еще поведай, – буркнула я.

– Сказку… – Динар задумчиво покачал головой. – Кат, а кого бы ты назвала великим злодеем в наше время?

– Кесаря, – искренне ответила я. – А что – велик, неубиваем, бессмертен и вся власть у него.

– Вот-вот. – Рыжий был все так же задумчив. – А орки воевать с ним отказываются.

– Я их понимаю!

Дальнейшей беседы не получилось. Мы подошли к выходу в Верейск, и я приступила к обязанностям наследницы. Расцарапав ладонь в очередной раз, открыла стену и замерла, услышав внизу крики.

Далларийцы первыми бросились к краю плато, Динар еще и грубо выругался, вглядываясь в происходящее, освещенное лишь уличными фонарями, а вот я…

– Стой, где стоишь, – хрипло приказал рыжий.

Игнорируя его приказ, я поспешила к спуску и была весьма грубо остановлена.

– Кат, – он развернул меня, оттащил от края обрыва и прижал спиной к стене, – там нет людей…

– Живых? – хрипло спросила я. И тут все поняла. – Они не дождались лорийку и открыли ворота для гоблинов…

Динар жестом подозвал Хантра и, едва тот подошел, хрипло спросил:

– Изменники могут знать обходные пути?

– Только по верхним горным дорогам. Я провожу.

– Рав, охранять Катриону.

Со мной осталось двое далларийцев и четверо из моей охраны. Остальные растворились в темноте спускающихся к городу веревочных лестниц. Я сидела, прижавшись спиной к скале, и слышала крики гибнущего города, вой атакующих гоблинов, резкие, четкие и уверенные команды Динара.

Сидела долго, потом осознала, что неизвестность убивает. Отойдя от стены, велела своим охранникам следовать за мной.

– Господин приказал ждать здесь, – возразил Рав.

– Я возвращаюсь в горные залы, – устало произнесла я и тут поняла, что все это время прислушивалась к голосу Динара, теперь неразличимому.

Остановить меня далларийцы не посмели и поспешили сопровождать, правда, это не входило в мои планы. Мы спустились на три перехода вниз, когда коридор впереди начал стремительно сужаться. Рав попытался пройти первым, но я остановила его жестом и, подойдя к небольшой двери в конце тоннеля, приказала:

– Ждать здесь.

Воин попытался возражать, даже шагнул ко мне. Упавшая с потолка решетка оставила и далларийцев, и оитлонцев за стеной, в буквальном смысле. Помахав им на прощание, я начала осторожно спускаться по спиралевидной лестнице, ведя рукой по стене. И не потому, что страшилась упасть, – мое прикосновение удерживало ступени. Если уберу руку, лестница превратится в крутой склон, по которому тело соскользнет на врытые в шахте копья, – отец показывал мне скелеты, истлевшие на остриях.

Впервые о хранилище я узнала в пятилетнем возрасте. Отец привез меня сюда, объяснил, что вход открывается лишь моей кровью и кровью моей матери. Для Лоры и отца путь был закрыт. И каждый год, едва краткая зима уступала место длинной весне, мы приезжали в Верейск. Тогда для отца это было острой необходимостью, но со временем создание сети шпионов, приносящих нужные сведения, позволило реже обращаться к оракулу. Теперь мы советовались с ним только по самым важным вопросам, которые полагалось держать в строжайшей тайне, ну и для контроля спрашивали кое о чем – проверяли иногда шпионские доклады. Доверяй, но проверяй, иначе нельзя. Открыв последнюю дверь, что вспыхнула предо мной огнем, я с улыбкой вошла в зеркальную комнату.

– Ты изменилась, Катриона, – прошелестел глас оракула.

– Все меняется, и я не исключение. – Невольно улыбнулась призрачной проекции давно отжившего мага. – Рада тебя видеть, Локар.

– Рад говорить с наследницей Оитлона.

Это потому, что видеть он меня и так всегда может.

– Покажи мне Динара Грахсовена, – попросила я, присаживаясь на холодную мраморную скамью у зеркального столика.

– В твоем списке иные имена. – Призрак ухмыльнулся, пугая красноватым отблеском пустых глазниц.

– Ими мы займемся позже.

Я достала листы из сумки, разместила их в порядке очередности задач. Динар искал ответы в этих именах, но ответов тут как раз и не было, ответы я желала получить сама. И, разложив бумаги, с чувством дикой тоски оглядела пространство маленькой круглой комнаты с зеркальными стенами, в которой отражалась сонная, расстроенная и такая жалкая я.

– Красота никогда не была твоим достоинством, – заметил оракул.

– Зато стареть не страшно. Во всем можно найти положительные стороны.

Выпрямив спину, расправив плечи и гордо вскинув голову, я вновь посмотрела на свое изображение – в гордой и властной девушке напротив уже не было ничего жалкого.

– Динар Грахсовен! – скомандовала я оракулу.

Вспышка, и во всех зеркалах по кругу отразился рыжий. С его меча густыми каплями стекала кровь… человеческая. Внизу у городской стены бесновались гоблины… А вдали виднелись отряды оитлонцев, выводившие выживших из города… И мне стало легче.

– Хантр! – был следующий приказ.

Городская ратуша, шесть трупов, и Хантр, выбивающий показания из толстенького мужчины со знаком градоправителя на толстой золотой цепи. И тут все ясно.

Сцепив руки, я отдала следующий приказ:

– Король Оитлона.

Через несколько мгновений зеркало отразило папу, и в ту же секунду я позвала:

– Отец.

Король вздрогнул, выставил секретарей из кабинета. Лично запер дверь, проверил окна, задернул гардины и шторы. Затем на его столе появился второй кристалл, такой же, как тот, что позволял оракулу существовать, и изображение отца стало ярче.

– Почему так долго?

– Возникли сложности, – так пришлось мне ответить.

– Какого характера?

– Горные гоблины, в огромных количествах. Верейск потерян.

– И кто?

– Все указывает на Илери.

– Разберись с этим.

– Хорошо.

– Но не убивать.

– Знаю.

– Что с далларийцем?

И тут я не смогла ответить сразу. С одной стороны, я была обязана рассказать отцу о произошедшем… о сне, в конце концов, о том, что Динар не подходит на роль супруга Лорианы, но… Я не была готова услышать: «Убирай его, он опасен!»

– В крепости Аргат выявлен факт измены, и капитан Эуран…

– Катриона! Подобные рабочие вопросы решаются в установленном порядке и не требуют моего королевского внимания! Разберись сама!

– Уже…

– Что с Динаром?

А призрак усмехался беззубым ртом, глядя на меня красноватыми пустыми глазницами. Каждый раз, спускаясь сюда, надеюсь, что это в последний раз… На мой взгляд, шпионы необходимую информацию предоставляют ничуть не хуже, а иной раз и в большем объеме.

– Утром я отправлюсь в Далларию, – внезапно произнесла я.

– Что?!

– Я считаю, что необходимо…

– Катриона! – отец позволил себе кричать на меня. – Катриона, как твой король и отец, я приказываю вернуться в Оитлон!

Это меня несколько удивило.

– Отец, – я даже пальцы сцепила крепче, – за те дни, что я провела в пути, что-то изменилось?

– Катриона, – на лице короля промелькнуло странное выражение, после чего он достал свиток из верхнего ящика стола и зачитал вслух:

– «Не слишком ли часто жизни и здоровью наследницы Оитлона угрожает опасность, айсир Ароиль? Считаю своим долгом напомнить, что кандидатура принцессы Лорианы никогда не получит моего одобрения в качестве правительницы вашего королевства. Также напоминаю, что клан Шеркаш фактически придерживается вооруженного нейтралитета в отношении Альянса Прайды. Было бы печальным даже предположить, что правящий род Оитлона способен на измену».

– Без подписи, – заключил отец.

– Кесарь, – озвучила я свое мнение.

Мы переглянулись. Где-то там, далеко от меня, окончательно рушился возведенный в мечтах хрустальный дворец нашей с Аршханом свадьбы. Странно, единственной моей эмоцией была легкая грусть…

– Ранее даже горцы в качестве кандидатов на трон консорта его не беспокоили, – протянула я.

– Как видишь, тут все дело упирается именно в клан Шеркаш.

Мы помолчали, обдумывая сложившееся положение. Я мысленно сравнила Динара и Аршхана… что же, сейчас, вдали от красавца ракарда, я откровенно побаивалась участи жены орка, пусть и такого замечательного. А потому резюмировала:

– Хорошо. Брака с Аршханом не будет, – и вроде все решено, а произнесла я это с трудом. – Что-то еще?

– Да… Лора.

Вскинув голову, я приказала оракулу:

– Принцесса Лориана, контакта с королем не разрывать.

Первое, что я услышала, был плач. Тихий, едва слышный, переходящий едва ли не в вой. И в зеркале отразилась Лора… вот только как она не была похожа на себя! Старая, невероятно старая Лориана!

– О духи преисподней… – прошептала я, едва увидела это создание… с залысинами, обвисшей кожей и красными воспаленными глазами. – Как давно это началось?

– Наутро, после того как ты покинула Оитлон с Динаром. Огонь ворвался в ее покои, но жег только ее… потом все прекратилось, а Лора… ты видишь, что с Лорой.

– Гильдия магов?

Отец молча развел руками.

– Это нужно остановить! – воскликнула я, негодуя.

– Катриона, возвращайся.

Я кивнула и, стараясь не обращать внимания на ухмылку призрака, начала зачитывать имена.

Около двух часов отец работал со мной наравне, а потом… Он ушел отдыхать, а я осталась здесь. Имя – проверка, и, если нет ничего подозрительного, идем дальше. За несколько часов выявилось семь фактов казнокрадства, три нарушения королевских границ. Ну и, так как время было ночное, я стала свидетельницей дюжины постельных сцен и парочки околопостельных исповедей… никогда не думала, что это удобное место для общения. Проверке подверглись крупные сановники, все министры, градоправители, руководители гильдий. Все, что требовало внимания, записывалось на листках под именами – мне важно знать, где копать, а далее будут действовать наемники. Кстати, о них…

– Гнев, – скомандовала в очередной раз.

Мой доверенный наемный убийца в этот момент полз по крыше к открытому окну… в зубах его был зажат нож – в общем, работает человек, молодец. Нужно перекупать его у Сотника, а если не продаст, тогда забирать самого Сотника и на его место ставить Гнева.

И вот когда с работой было покончено, я назвала имя, которое так хотелось произнести:

– Вождь клана Лесных Джашг…

Зеркало отразило лес: огромные яркие деревья, зелень, радующую взор, цветы и… бег. Быстрый, стремительный и легкий… Бег за убегающим оленем. Животное мчалось, перескакивая через деревья и валуны, через ручьи истаивающей зимы, а мой самый добрый папашка мчался следом, занеся копье и… И тут мне стало так тяжело и тоскливо, так горько и совсем одиноко, что, не сдерживая слезы, я прошептала:

– Папа…

И бег прекратился. Вождь остановился, опустил копье, и я увидела его огромную и такую добрую морду, самые ласковые глаза на свете… Шенге негромко произнес:

– Утыррка?

Вместо того чтобы ответить или даже просто удивиться, я заревела в два раза громче и надрывнее. Куда там Лоре, убивающейся по исчезнувшей красоте, я ревела так, что даже призрак закрыл несуществующие уши несуществующими руками. А я продолжала реветь, растирая слезы по лицу, и никак не могла ответить…

– Утыррка… – негромко позвал шенге, – шенге чувствовать боль…

– Ппа-а… пап-па… – Я не смогла больше ничего сказать.

Сидела, смотрела на встревоженную морду самого доброго на свете орка и горько ревела. Не хочу быть наследницей, и не хочу замуж ни за кого, и вообще ничего не хочу! Хочу к шенге, хочу держать его за руку, и ходить с ним по лесу, и чтобы шенге говорил такие мудрые и добрые слова… И чтобы Рхарге был! И можно даже, чтобы Динар тоже… наверное. И тут я вспомнила:

– Динар!

Призрак обрадовался и перестал изображать, что пытается заткнуть уши. Он показал взламывающего решетку разъяренного рыжего, и, судя по тому, что тот ее уже расшатал, сталь не сдержит разгневанного далларийца… А там лестница и смерть!

– Ди… Ди… Динар! – вскочив с места, забыв про бумаги, разбросанные по столу, про оракула, недоуменно взирающего на меня и даже больше не улыбающегося, я побежала к лестнице.

Я бежала так быстро, как, наверное, еще никогда не бегала. И только одна мысль билась в голове с каждым ударом сердца: «Динар, Динар, Динар!» Только бы успеть!

Подбегая к проему, я приложила руку к стене и испуганно вздрогнула, услышав отдаленное:

– Катриона!!!

Успела… и уже слышала его быстрые шаги, и, забыв даже про то, что рыжий узнает об оракуле, просто ждала, держа руку у края стены.

А он действительно бежал… без меча и шлема, без кольчуги, в рубашке, заляпанной чужой кровью. Точно знаю, что чужой, потому так себя рыжий вряд ли позволил бы ранить, и… мне вдруг так хорошо стало.

– Кат!!! – громовой рев потряс своды пещеры. – Катриона! Ты… ты…

Он налетел на меня, сжал до боли в объятиях, но уже в следующее мгновение приподнял, прижал к стене и выдал все, что обо мне думает:

– Утырка безголовая! Избалованная коронованная дура! Чем ты думала, Кат? Вот чем ты думала?! Я чуть с ума не сошел, Катриона! Я… я… ты почему улыбаешься? И почему ты так дышишь? И ты плакала?! Кат!

Так много вопросов. Вот если бы я еще ответы знала…

– Рыжий, – и я почему-то улыбнулась шире, – насколько безголовым нужно быть, рыжий, чтобы сунуться в королевское хранилище?! – По идее, я его ругала. Но руки почему-то его уже обнимали, а губы все так же радостно улыбались. – Ты понимаешь, что, опоздай я всего на миг, и… и сейчас имела бы возможность любоваться твоим нанизанным на копья телом!

Так как руку я убрала, обнимая этого самого рыжего, ступени со скрипом начали менять свое расположение: верхние образовали пологий скат, нижние и вовсе втянулись в стену. И теперь Динар мог увидеть и копья, и скелетиков на них.

– Да? – Выглядел он несколько обескураженным. – Ну, договор на столетнюю аренду у тебя есть, так что горевать не пришлось бы.

И вот тут я разозлилась. Первую пощечину Динар благополучно стерпел, зато от второй уклонился.

– Рыжий, – заорала я, вырываясь, – я убью тебя! Я тебя просто убью! Я…

Белое призрачное видение вплыло в нишу над лестницей, замерло напротив нас, и оракул соизволил снизойти до разговора:

– Ваше высочество, король Оитлона настаивает на продолжении беседы.

– Проснулся, – простонала не особо довольная я.

– Проспался, – иронично подтвердил призрак.

– Неожиданно, – произнес Динар, прикрывая меня от красноглазого.

А я сделала глупость. Просто обняла его и прижалась к такому родному и зловредному рыжему, который только что едва не погиб и даже не понимал этого.

– Кат, – голос Динара опять стал очень нежным, – да живой я, вот рядом стою… хочешь, я тебе еще один договор на аренду подпишу?

Стукнула его каблуком по ноге – и на этом все. И мы просто стояли обнявшись в тускло освещенном проходе, и почему-то идти мне уже никуда не хотелось.

– Катриона! – Вопль отца из зеркальной комнатки идиллию определенно нарушил.

– Это и есть большая королевская тайна? – тихо спросил Динар.

– Она самая, – недовольно ответила я.

До меня начало доходить, кого я пустила в святая святых и какие у совершённой глупости могут быть последствия. Но особо раскаяться не получилось, так как снова раздался крик отца, а вот как раз ему я не хотела бы признаваться в спасении Динаровой жизни.

– Рыжий, давай срочно заключать соглашение, – прошептала я.

– Какое? – прошептал Динар, игнорируя призрака и склоняясь к моим губам.

– Важное, – я чуть отступила, – я помогаю тебе тут и на месте, а ты не выдаешь папочке своего присутствия. Хорошо?

– Договор полагается скрепить поцелуем, – объявил Динар.

– Это шантаж.

– Это эффективная замена перу Фахеши… откуда оно у тебя, кстати?

– Кесарь подарил.

– Мне кесарь таких подарков не делал…

– Значит, ты был плохим мальчиком.

– Скорее слишком хорошим.

И весь этот диалог практически в процессе поцелуя… Аршхан убьет меня… Или не убьет, я, как выяснилось, вообще за него замуж не выйду. Но тут прозвучал очередной, и уже с ругательствами, крик отца. Пришлось, торопливо вытирая губы, бежать в зеркальную комнату.

– Где ты была? – начал король Оитлона.

– Я? – Стараюсь на дверь не глядеть. – Отец, бессонная ночь утомительна даже в моем возрасте. Я позволила себе прогуляться, дабы вновь приступить к обязанностям. Что-то случилось?

Монарх Оитлона пристально смотрел на меня. От него не укрылась моя настороженность, от меня – его измазанный красным гримом ворот. Мама таким не пользуется…

– Срочно проверь главу гильдии магов!

Оракул отразил требуемое даже без моего приказа. Мы увидели высокого седобородого мужчину в синей мантии, он произносил заклинания… И все бы ничего, только это был прежний глава гильдии маг Антори, ныне уже пять лет как почивший.

– Ненавижу магию, – прошипел отец.

– Аналогично, – вглядываясь в изображение, произнесла я.

– Давай думать. – Король Оитлона стал вновь тем собранным и рассудительным человеком, которого я знала. – Антори погиб за день до гибели моей матери Велереи. Если быть откровенным – его убили по приказу вдовствующей королевы.