– Хорошо, миссис Паркер. Сегодня я хочу немного приодеться. Не подскажете хороший магазинчик в Портсмуте?
– Подскажу. «Кавин-холл». Именно там одеваются истинные джентльмены. Кстати, ваш утренний «Таймс».
Я развернул газету и прочитал на первой полосе название статьи: « Крах турецкого флота». Бегло пробежал текст. «30 ноября русские варвары ворвались в мирную гавань в Синопе и расстреляли пятнадцать турецких линкоров и фрегатов, стоящих на якорях. Мало того, русская эскадра сожгла шесть кораблей, уничтожила прибрежные батарейные укрепления, к тому же случился большой пожар на причале. После страшного набега русских – около трех тысяч убитых и раненных турецких офицеров и матросов. Многие утонули и попали в плен. Британский Парламент жестко осуждает экспансию со стороны русского Черноморского флота и обещает в ближайшее время ответить. Лидер палаты общин Джон Рассел публично заявил: « Надо срочно вырвать клыки у северного медведя. Пока русский флот и морской арсенал на Черном море не разрушен, не будет в безопасности Константинополь, не будет мира во всей Европе!» Премьер министр граф Гамильтон-Абердин написал королеве Виктории, что покой и мир теперь отдалились на недосягаемое расстояние.
Турецкий главнокомандующий Осман-паша свернул военные операции на Черном море из-за значительного урона османскому флоту, но заявляет, что они обязательно будут бить русских, пока окончательно не прогонят их за Дунай и не освободят Кавказ…»
Я отложил газету и допил чай. Надел куртку, обулся и вышел на улицу.
По Портсмуту было приятно пройти. Ровные булыжные мостовые, каменные дома и уютные дворики. Прохожих в этот ранний час еще совсем немного.
В магазине я купил длинный утепленный сюртук, пальто, джемпер, пару брюк и две пары ботинок. Также выбрал цилиндр и тросточку. Приодевшись, половину одежды я приказал отправить на домашний адрес и уже через несколько минут входил в пансион мадам Бовари.
Хозяйкой пансиона оказалась слегка полноватая женщина средних лет, в длинном балахоне и белоснежном жабо. Мадам Бовари можно было назвать довольно привлекательной, если бы не очень короткий носик, напоминающий пятачок, и слегка навыкате глаза.
Мадам внимательно прочитала мои документы и как показалось, облегченно вздохнула:
– Сэр, так вы за Эмили Беккер?
– Да,– кивнул я.
– Наконец-то,– радостно просипела старуха в чепчике за стойкой.
– Миссис Грейч, поднимитесь и скажите, что за Эмили пришли.
Старуха кивнула и довольно бодро припустила верх по лестнице.
– У вас удивительный акцент, мистер Мельбурн. Вы поляк?
– Нет. Я англичанин. Двадцать два года прожил в Бомбее. Небольшой дефект речи – это последствия недавней контузии. Так мне сказали доктора.
– О Господи! Вы воевали?
– Совсем немного, миссис Бовари.
– Извините за бестактность, а кем вы приходитесь Эмили Беккер?
– Племянником.
– Что?! – глаза у женщины невероятно округлились.
– Эмили – незаконнорожденная дочь моего дедушки Гаррисона Мельбурна. Он пожелал, чтобы я взял опекунство над девочкой.
– Вот это новости…– покачала головой женщина.– Нет, определенно… эта мерзавка оказалась еще и дочерью самого богатого человека в Портсмуте…
– Мерзавка?
– Сэр, прошу извинить меня. Но у девочки и вправду несносный характер. Честно скажу. Ее мать была ветреной особой, в молодости танцевала в «Виден-холле», где ее и подцепил сэр Мельбурн, устроив к себе служанкой. Но что Эмили незаконнорожденная дочь старого виконта Мельбурна – я ей-богу не знала… вот это новости…
– Как у Эмили с учебой?
– Отвратительно. Она научилась читать и писать, и на этом решила остановиться. Пожалуй… у девочки имеется некоторая склонность к шитью. Но самая большая проблема Эмили – ее несносный язык. Она всегда говорит то, что думает.
– Значит она честная.
– Я всегда учу воспитанниц: прежде чем говорить что думаешь, подумай, что говоришь… ох и достанется же девочке в жизни…– вздохнула мадам Бовари.– Но ничего, думаю, три года потерпите, а после выдадите ее за какого-нибудь морского офицера…
С лестницы спустилась девочка-подросток с небольшим желтым чемоданом.
– О господи, Эмили, ты так быстро собралась!
Я посмотрел на девочку. Довольно мила. Голубые глаза, слегка вздернутый носик, тонкие губы и темно-русые волосы до плеч. Вязанная кофточка висела на девочке слегка мешковато, а длинная серая юбка в складочку почти касалась пола.
– Итак…– девочка внимательно посмотрела на меня.– Похоже объявился наш набоб из Индии… Так вроде ничего, но я почему-то представляла его по моложе…
– Вот видите,– печально вздохнула мадам Бовари.
– Эмили, мы навсегда покидаем пансионат,– строго произнес я.
– Вау! Наконец то я уезжаю из этого сраного зверинца… мистер…
– Мистер Мельбурн.
Я вытащил из бумажника три фунта и протянул хозяйке:
– Прошу, мадам Бовари, купите сегодня сладости, угостите воспитанниц… а себе возьмите хорошего вина
– Благодарю, мистер Мельбурн! – улыбнулась женщина.– Какой щедрый мужчина! Настоящий джентльмен…
Я растрогался, поцеловал руку хозяйки пансионата и подхватил чемодан Эмили.
– Прощайте тетушка Бовари!–Эмили надела и застегнула пальто.– Надеюсь со временем вы все же охомутаете какого-нибудь престарелого вдовца из нижнего города… не все же жить одинокой кукушечкой…
Эмили взяла меня под локоть, подмигнула слегка опешившей хозяйке, и мы быстро вышли на улицу.
– Мистер Мельбурн, а где наша четверка и красивая черная карета?
– Вообще-то я пришел пешком. Здесь всего две мили до дома.
– Не знаю как у вас в Индии, сэр, но в Британии так не принято.
Девчонка без всякого стеснения окликнула извозчика.
– Сюда, кэб!
Когда приехали в особняк, Эмили сразу заняла самую большую спальню и спросила:
– Сэр, а где же наша каланча Паркер?
