Вечные узы
Амурбию было двадцать два года, и в будущее он смотрел с тревогой. Может, через два дня его уже не будет в живых, а может, сохранят жизнь, но он уже не будет свободным человеком. К своему огромному стыду лишь в ночной духоте арестантского трюма Амурбий, сын князя Болотоко, впервые задумался о рабстве. Еще вчера он был вольным, мечтал о славе, но скоро из пленника может стать рабом, которого как вещь могут продать, покалечить или даже убить. Только тогда, когда потерял свободу, задумался о великой беде и несправедливости в мире, каким является рабство! Удивительно, что человек, считавший себя венцом божественного творения, додумался до такой мерзости, как рабство, думал он. Человеческая жизнь ничего не стоит и не значит, как песчинка в пустыне. И эту песчинку никому не жаль…
«Не буду отчаиваться! Я сбегу! Обязательно сбегу и вернусь домой! Чтобы сбежать, нужны будут силы. Я должен заснуть», – думал молодой черкес.
В эту душную летнюю ночь он представил, что положил свою голову на колени матушки, как она гладит его, как набирает в ладонь холодную воду и освежает его лицо. Казалось, что он ощутил освежающую прохладу на измученном лице, и Амурбий заснул под шум волн.
В Стамбул корабли вошли торжественно. За ними наблюдал падишах. Везде развевались османские флаги. Впереди торжественной процессии волочили перевернутые кресты, иконы и флаги павшего княжества Феодоро, обозначая османскую победу. Днём палили из пушек, а ночью устроили торжества с фейерверками, обозначая победу.
Защитников крепости Мангуп бросили в тюрьму. Темница оказалась такой ужасной, что каюта в душном трюме корабля показалась Амурбию царской палатой. Через несколько дней султан прислал за ним людей. Амурбий обрадовался. Он понял, что его двоюродный брат Александр с группой женщин, детей и стариков спаслись! Он не сомневался, что если бы их поймали, то в Стамбуле стало об этом известно и султан бы его к себе не вызвал. Амурбий пошел с сопровождающими на встречу к османскому падишаху.
Он шел по узким улочкам города, который некогда назывался Константинополь… Вдыхал ароматы цветов, смотрел на зеленые кроны деревьев и думал, что больше их не увидит, как не увидит солнце и голубое небо.
Окружающие на него смотрели с любопытством и сочувствием. Многие их тех, кто на него глядел, сами когда-то были свободными людьми, но их государства пали под натиском османского ятагана. Осиротевшие мальчики из покоренных стран стали грозными воинами-янычарами; девушки пополнили османский гарем. Амурбий шел с гордо поднятой головой в своем мятом одеянии, весь в пыли и крови. «Жаль, что я не в моей черкеске», – думал он, ощущая дискомфорт в непривычной одежде брата.
Скоро он предстал перед Мехмедом-Фатихом II – завоевателем Константинополя. Падишаху было всего 33 года, многие государства Европы лежали у его ног. Чувство всесилия и могущества его слегка опьяняло. Султан начал строительство дворцового комплекса Топкапы.
Пройдя многочисленные залы, охранников, дворцовые двери, распахнулись последние, и Амурбий в сопровождении янычар предстал перед властелином.
«Не склоню колени», – не успел подумать Амурбий, как янычары заломили ему руки и опустили на колени перед султаном.
– Мне рассказали, что ты храбро сражался, – сказал он.
Переводчик перевел.
Амурбий молчал.
– Если бы я оказался твоим пленником, то ты бы, князь, меня казнил. Я же предлагаю тебе стать моим вассалом, как крымские ханы. Но чтобы стать вассалом, ты должен принять ислам40. Мне нужны верноподданные, но в подданство без единой веры я не верю. Если ты согласен, то обретешь свободу и родину, – ему перевели слова падишаха.
Черкесский витязь понимал турецкую речь, но продолжал хранить молчание. Он думал над услышанным: «Меня похвалил и если приму его условия, то освободит… Но что я знаю об этой религии? Только то, что муэдзин пел с минарета, оповещая о наступлении времени намаза, призывая людей в мечеть. Еще давно, в детстве, я видел сны, где звучал певучий голос муэдзина». Он просыпался и в ночной тишине все продолжал слышать странную песню, звенящую только в его ухе. Вспомнил это песнопение, когда оказался в Стамбуле пленником. Он тогда понял, что Всевышнему было угодно, чтобы он оказался в Стамбуле, но очень надеялся, что ему так же угодно вернуть его к своим родным. «Приму мусульманство и тогда не останусь ли вечным турецким пленником, как тот венецианец, сопровождавший меня? Тогда я точно никогда не смогу увидеть и обнять матушку, отца и своих родных…»
В нем проснулось упрямство и на татарском ответил султану:
– Я не предам христианскую религию. С ней родился и с ней умру.
– А ты хитер! Оказывается, ты мой язык знаешь?! Молодец! Тогда в придачу я тебя еще и женю! Сам красавицу выберу!
– Нет… – ответил Амурбий.
– Ты спешишь умереть? Хорошо. Сейчас тебе организуем похороны, – с усмешкой произнес султан и небрежно махнул кистью руки, давая знак, чтобы Амурбия вывели. Тотчас он позвал к себе помощника и дал указания.
Янычары подняли Амурбия с колен, вывели из покоев султана, и группа направилась к выходу. Его вели, заломив руки, но он не чувствовал ни боли, ни неудобства. Он думал о родителях, которых более не увидит никогда… «И почему же я такой упрямый? Вот она – моя глупая гордыня!» – ругал сам себя. Шел и полагал, что выведут из дворца и где-нибудь сразу отрубят голову. Боковым зрением узнал дорогу. «Значит, казнь будет в тюрьме», – решил он.
Его довели до тюрьмы, но повели не в камеру… У арестанта учащалось сердцебиение. Вскоре показалось и маленькое пространство, где приводили в исполнение смертный приговор … Стояла плаха…
«Если бы не знал что это такое, то плаху принял бы за пенек», – подумал приговоренный. Ему казалось, что сердце бьется не только в грудной клетке, оно вырвалось из груди и стучало в ушах.
Вскоре их нагнал гонец. Он окликнул одного из охранников и что-то прошептал. «Сказал тихо, чтобы я не услышал… Чтобы я не понял», – мелькнула мысль в голове черкеса.
Амурбия подвели к плахе и отпустили руки, он смог разогнуться и посмотреть на своих провожатых. Его окружали несколько янычар и мужчина средних лет, которого он видел у султана. Один янычар отошел и вошел внутрь здания тюрьмы. Он вернулся в сопровождении палача. Его не спутать ни с кем… Он шел в черном одеянии, с закрытым лицом и с огромным топором.
У адыга мелькнула мысль: «Я что, дам себя как курицу зарезать? Нет!» Янычары, будто прочитали его мысли, подошли и заломили руки, будто схватили в тиски. Палач неспешно подошел и расчехлил свой топор…
Черкеса янычары подвели к плахе, ударили сзади, и он упал на колени перед плахой. Янычары силком положили его голову на плаху…
Пленнику повторили вопрос: «Юноша, чтобы перейти в мусульманскую веру, нужно лишь сказать слова шахады: «Я свидетельствую, нет божества, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммад – Его Посланник». И все. И ты будешь свободен».
Внутри Амурбия все бушевало. И страх и гнев смешались воедино. Но он, оцепеневший от ужаса, продолжал молчать и думал: «Религия – вера во Всевышнего, это то, что должно объединять нас, а не разъединять. Религия – это то, как мы верим в Бога, какие ритуалы используем для поклонения Ему, но почему-то каждый считает, что то, как мы любим, верим в Бога, больше, лучше, и правильнее, чем то, как в него верит тот, другой человек, и обязательно нам нужно из-за этого не только подраться, но и отнять жизнь у раба божьего. Мало того, мы идем войной народ на народ, княжество на княжество, государство на государство». Ему повторили вопрос, а Амурбий оставался в молчаливом оцепенении.
В ответ на вопрос Амурбий мотал головой, имея в виду, чтобы не казнили. Он не издал ни единого звука, и мотание головой воспринималось, как отказ поменять веру.
Черкес мысленно попрощался с родиной, попросил прощения у матери, у отца, у бабушки, у братьев с сестрой! И не мог вымолвить ни слова!
«Что ж, воля твоя…» – сказал паша и жестом руки дал знак палачу начинать казнь.
Амурбий увидел, как сильные и могучие руки палача, будто перышко подняли топор вверх. До него донесся звук металла, рассекающего воздух, он втянул в последний раз воздух и закрыл глаза. И будто грянул гром, или колокол ударил в набат. Оказалось, что палач вонзил топор в плаху. Голову не отрубил!
– Ну что, может, подумаешь еще раз? – обратился паша к Амурбию.
Черкеса подняли с колен, отпустили руки.
– Зря ты так упорствуешь, – неспешно сказал паша, – ибо ислам – величайшая религия!
– А как мне не упорствовать? Да, я немного знаю об исламе. Я видел людей, делающих намаз, но что я знаю об исламе, чтобы с легкостью поменять религию? Мои руки в крови, но в крови врагов, нападавших на землю, которую я защищал. Я никогда и в мыслях не покушался на чужое имущество, свободы ни у кого не забирал, даже корочки хлеба не украл. И перед лицом смерти не хочу менять религию. Чтобы сделать это, мне нужен образец человека – представителя этой религии, на которого хочется быть похожим, на кого хочется равняться, с которого хочется взять пример. Я таких примеров за пребывание в плену не увидел, – ответил Амурбий, глядя в глаза паше.
– Падишах распорядился тебя не казнить, а после привести тебя вновь к нему. Он хочет еще раз задать тебе свой вопрос.
С этими словами два янычара встали по левую и правую руки черкеса и вновь повели его к султану. Впереди шел паша, за ним янычары. В центре процессии вели Амурбия. Они дошли до султанского дворца, вновь открывались многочисленные двери и снова черкес предстал перед властителем Османской империи.
– Ты молод, горяч и горд, – сказал ему падишах. – Так что ты скажешь мне на этот раз?
– Падишах, если бы мы поменялись местами, и ты оказался на моем месте пленника в православной Таврике, я не стал бы тебя казнить, а вызвал бы на честный поединок один на один. А насчет веры. Разве тебе нужен мой лицемерный ответ «да», за которым пустота? Я могу сказать, что поменяю религию, но что тебе эта ложь даст, если сердцем скажу: «Нет»? – ответил Амурбий на тюркском.
– Что ж, я тебя понял, – неспешно ответил падишах. – Вассалом моим ты не хочешь быть, а за это все правители казнят. Но я хочу дать тебе шанс. Поручаю тебя учителю медресе и лучшему чтецу Корана Рашиду. Ты станешь его учеником, а он – твоим наставником. Если ты уверуешь и примешь всем сердцем ислам, то будешь свободен, я закрою глаза на твое неповиновение. Даю тебе сроку два дня. И не вздумай бежать. Коли сбежишь, велю казнить всех твоих воинов, – падишах небрежно махнул рукой, давая понять, разговор окончен и все должны удалиться.
«Что ж, я такого не ждал. Я уже мысленно попрощался со своей семьей», – подумал Амурбий.
Через час эта группа уже стояла перед небольшим домиком, утопавшим в зелени цветов и деревьев в одном из районов Стамбула. Чтецу и учителю Рашиду передали наказ султана.
***
В доме Рашида черкес узнал, что такое турецкое гостеприимство, хамам и османская кухня. Воина переодели, теперь его по одежде не отличить от турка, только голубые глаза и светлые волосы выдавали в нем человека из иного народа.
«Эх, мне бы мою фащэ…» – вздыхал про себя Амурбий.
После трапезы хозяин дома пригласил гостя пройтись по саду.
«С чего же начать мне знакомство Александра с исламом?» – думал Рашид, не зная, что его гостя зовут Амурбий…
– Давай начнем обучение с пророков, – предложил хозяин дома. – Приведу истории жизни и служения тех, кого Всевышний выбрал, чтобы наставлять людей.
Амурбий согласился.
– Пророков было более ста двадцати тысяч, в священной книге мусульман – Коране упоминаются некоторые из них. Начнем с Абу аль-Башара41, ибо он был первым пророком.
Амурбий удивился незнакомому имени, он ожидал услышать имя Адама.
– До появления первого человека на земле частью Вселенной были только ангелы и джинны. Джинны, как и люди, рождаются и умирают; они тоже будут воскрешены для Суда. Джинны живут в параллельном мире, они видят нас, но мы не видим их. Джинны превышают людей в силе, мощи, скоростям передвижения и возможностям. Всевышний пожелал создать творение, отличное от ангелов и джиннов. Он отправил ангелов на землю с поручением собрать из разных уголков земли глину42 всех пород, что есть. И ангелы собрали глину разных цветов: серую, красную, белую, черную, коричневую, желтую, синюю, зеленую, розовую. Отличалась глина не только цветом, но и структурой. Была глина мягкая и твердая, нежная и стойкая, податливая и непослушная.
По велению Творца ангел Азраил стал месить глину в разных водах: пресных, соленых, сладких. После Всевышний сотворил из этой глиняной смеси тело первого человека.
Создатель пожелал оживить Абу аль-Башара. Повелел Бог душе (руху) войти в тело своего творения через мозг. Душа спустилась к глазам и глаза открылись. И увидел первый человек, что он сделан из смеси глины. Рух продолжил свой путь и дошел до уха, и услышал человек пение ангелов, восхвалявших Всевышнего. Затем рух перешел к носу и Абу аль-Башара чихнул. Душа дошла до языка и появилась у человека способность чувствовать вкусы и говорить. Рух проникал в глубь тела творения Всевышнего, и дошла до груди, и человек вдохнул воздух. Достигла душа желудка, и захотел человек есть. Так рух оживил все органы. Всевышний соединил воедино кости, мышцы, кровеносные сосуды и облачил тело в кожу и придал красивую человеческую наружность.
Творец щедро одарил первого человека. Создатель обучил его названиям всего сущего, как потом самому давать имена сущему; научил рассуждать, общаться и разговаривать; вложил стремление и любовь к знанию; и дал свободу в принятии решений.
Создатель наставил свое творение, чтобы он обратился с приветствием к ангелам, и человек произнес: «Ассаляму алейкум», что означало «Мир вам!» В ответ ангелы произнесли: «И тебе мир и милость, и благословение Аллаха». И с тех пор все подданные Творца приветствуют друг друга этими словами.
Аллах настолько полюбил свое создание, что решил оказать невиданную ему честь: приказал ангелам и джиннам преклониться перед Абу аль-Башаром и приветствовать его земным поклоном. Ангелы, сотворенные из света, во всем покорялись Всевышнему.
И только джинн, которого звали Иблис, не послушался приказа Аллаха. Не захотел он преклониться перед праотцем человека, сотворенного из глины, когда сам Иблис был сотворен из пламени горячего ветра. Иблис возревновал человека, потому что Творец почтил Адама, приказав поклониться ему, а джинн такой почести не был удостоен.
И тогда Всемогущий Бог низверг Иблиса с небес на землю и стал он неверным. «Я всегда буду являться к человеку, и Ты увидишь, что человек бывает неблагодарным!» – сказал джинн.
Абу аль-Башар жил в раю, беседовал с ангелами, но у них не было много свободного времени. Они были заняты поклонением и служением Всевышнему Аллаху, поэтому первый человек чувствовал себя иногда одиноким.
Однажды утром Абу аль-Башар открыл глаза и увидел у своего изголовья женщину, которая смотрела на него добрым, умным и любящим взором. Оказалось, что пока первый человек спал, Всевышний сотворил ее, чтобы облегчить его одиночество и принести ему спокойствие.
Ангелы спросили у первого человека: «Как ты назвал ее?»
Он ответил: «Хавва43. Она сотворена из меня, а я живой человек».
Они полюбили друг друга. Обучил Абу аль-Башар Хавву всему, что узнал сам.
Повелел им Всевышний: «Живите с супругой в раю, радуйте себя плодами с деревьев, но не приближайтесь к одному дереву, не срывайте его плоды и не вкушайте их».
Абу аль-Башар и Хавва вошли в рай и жили так, как сегодня мечтает род человеческий. Но они были слабы, забывчивы и этим воспользовался Иблис. Стал он им нашептывать сорвать плод с запретного дерева. Они сорвали и съели запретные плоды. И тотчас они поняли, что нарушили запрет Творца. Перестала звучать нежная музыка, все изменилось вмиг.
Опечалились супруги. Они оба искренне покаялись, и Аллах принял их покаяние. Сообщил им Всевышний, что Абу аль-Башар и Хавва будут жить постоянно на земле, там же и умрут, там же восстанут в день воскрешения из мертвых. Отныне путь в рай для них и их потомства лежит через послушание Аллаху и враждебность к шайтанам.
По велению Всевышнего спустили Абу аль-Башара и Хавву на землю, где им надо было добывать пищу, защищать себя от диких животных, холода и осадков. На земле они нашли все то, что необходимо для жизни, и вознесли они хвалу Всевышнему.
Вскоре семья Абу аль-Башара стала разрастаться. У них стали рождаться двойни – мальчик и девочка. Когда они вырастали, то стали создавать семьи с братьями и сестрами, но которые рождались раньше или позже, но не одновременно друг с другом. Так пошло распространение рода человеческого по земле.
Абу аль-Башар стал пророком для своих детей, обучил законам единобожия. Всевышний даровал супругам долгую жизнь, у них родилось много детей, внуков, правнуков, которые расселились по всей земле. Потомки первого человека тоже стали разными, как та глина, собранная в разных уголках земли, с разной внешностью, характером и нравом.
Первый пророк Абу аль-Башар получил дар – способность за короткое время проходить длинные расстояния, благодаря чему смог навещать своих потомков, осуществляя пророческую миссию. Он наставлял их не возноситься друг над другом, ибо отец их сотворен из глины, а они все потомки одних родителей. Призывал не терять человеческое лицо из-за гордыни и кичливости, просил не преувеличивать свою значимость и не принижать достоинства других, повторял, что возврат в рай возможен только через послушание Аллаху, напоминал им о своей ошибке, что Иблис будет до судного дня пытаться сбить с праведного пути его потомков. Проникая в кровь, мысли, пока человек жив, дышит и бьется его сердце, Иблис не оставит никого в покое. Так Абу аль-Башар наставлял своих потомков всю свою долгую жизнь…
Рашид закончил свой рассказ. Амурбий ни разу его не прервал, и только когда рассказчик замолчал, обратился к нему: «Благодарю тебя. Все внимательно выслушал. Но эта история знакома мне из Библии. В учении христиан первый человек – Адам, а жена его – Ева».
– Так я о них и рассказывал, – ответил Рашид, – у христиан Адам, у арабов Абу аль-Башар. Ева у нас зовется Хавва.
– Да? Это правда? – спросил удивленный Амурбий, – я их иных имен не знал.
Стал моросить мелкий дождик и хозяин дома предложил войти в дом и за ароматным чаем продолжить беседу.
***
Исламские ученые пишут, что пророк Идрис является внуком пророка Адама в шестом колене. В качестве послания от Творца Идрису было ниспослано тридцать свитков, содержание которых доводил до людей, призывая к любви к Всевышнему. За любовь к Создателю он был щедро одарен талантами и возможностями творить чудеса. Идрис знал ангелов по именам и мог беседовать с ними, повелевал дождевыми облаками и тучами, осадками. Мог направить дождевые облака туда, где засуха; разогнать их, если осадки выпадали в большем количестве, чем нужно.
Творец даровал ему множество знаний, которыми пророк поделился со своим народом. Такие науки, как письменность, врачевание, астрономия, арифметика, градостроение, пришли в этот мир через пророка Идриса. Люди узнали о небесных телах, их расположении, стали по ним вести годы и календарь. Пророк научил людей строить города по плану.
В те далекие времена люди покрывали свои тела шкурой животных. Праведник Идрис был первым, кто научил людей шить одежду. Этим он и зарабатывал на пропитание.
Люди разговаривали на семидесяти двух языках. Всевышний даровал своему посланнику знание всех этих языков. С этими навыками каждому народу Идрис проповедовал на их языке. У каждого народа были развиты соответствующая наука, архитектура, благодаря чему общины отличались друг от друга.
Идрис почитаем в исламе, ибо призывал к поклонению Аллаху, прославлял единобожие и трепетно относился к выполнению возложенных на него обязанностей Всевышним. Он прославился среди людей своей высокой культурой, мудростью и изречениями. Пророк напоминал людям совершать добрые дела и поступки, держаться в стороне от запрещаемого, порицаемого, греховного.
Однажды Аллах внушил пророку: «О, Идрис! Не проходит и дня без того, чтобы не записались тебе благие дела, ибо тому, кто побудил сделать доброе дело, получает такую же награду, кто совершил добро благодаря этим словам!» Попросил тогда Идрис Господа своего продлить его жизнь. Пророк распространял на земле любовь к Всевышнему, призывал к вере и поклонению столько лет, сколько ему было отведено. Говорят, что прожил он на земле больше трехсот шестидесяти пяти лет.
– Я и об этом пророке знаю! – воскликнул Амурбий. – В христианстве он Енохом44 зовется.
– Да, ты прав. Иудеи его зовут Ханох, – ответил Рашид и продолжил.
***
– Потомки Адама и Хаввы следовали заветам прародителей и поклонялись лишь единому Аллаху. Шли годы, на земле одни поколения сменяли другие. В одно время жили пять благочестивых потомков Адама: Ват, Суваб, Явус, Яук и Наср. Народ любил и уважал их. Когда эти праведные люди умерли, злые шайтаны нашептали людям, что нужно построить памятники в их честь.
Так люди воздвигли пять памятников. Вновь прошли годы, сменились поколения, не стало тех, кто этих истуканов воздвигал. Новое поколение людей стало думать, кто же были эти люди, которым построили памятники. Сверженный из рая Иблис времени зря не терял. Шайтаны поспособствовали тому, чтобы народ стал думать, что эти истуканы – божества, которым нужно молиться так, как следует поклоняться лишь единому Творцу. Так возникло идолопоклонничество, и люди отклонились от пути, завещанного им их отцом пророком Адамом.
Среди людей оставался один праведный человек, который не поклонялся каменным истуканам, храня в сердце завет праотца. Своим благоразумием, чистым сердцем, помыслами, поступками он отличался от всех. В этом человеке было подлинное послушание. Его выбрал Всевышний для выполнения пророческой миссии.
Звали его Нух45. Он был честным тружеником, занимался сельским хозяйством, животноводством, владел ремеслами. Ему было пятьдесят лет, когда он начал пророчествовать и проповедовал девятьсот лет. Все эти годы он взывал к народу, просил поклоняться одному лишь Всевышнему, а не каменным изваяниям.
Верхушка общества отвергла призыв к единобожию, восприняла пророчествование как покушение на их власть. Большинство людей и слушать не хотели Нуха, закрывая свои уши. Как бы ни старался пророк, люди продолжали поклоняться камням. За девять сотен лет лишь небольшое число людей последовали за Нухом, и это были бедняки.
Богатый люд посмеивался над пророком со словами: «Посмотри на тех, кто последовал за тобой! Это одни бедняки! Мы не станем с ними общаться! Мы не станем с ними в один ряд!» Народ не только не хотел слышать призыв, но стал издеваться над ним.
Тогда Нух воззвал Всевышнего не оставить на земле ни одного неверного, потому что они не только рожают неверных, но и праведных вводят в заблуждение.
Услышал его молитву Господь и повелел посадить дерево, дождаться, когда оно вырастит до огромных размеров и вместе с единоверцами построить ковчег. Всевышний обучил Нуха тому, как нужно строить корабль. Много лет Нух со своими последователями строили его. А тем временем неверные продолжали издеваться и смеяться над пророком, ведь ни морей, ни рек не было вокруг.
Ковчег представлял собой трехэтажное строение. Ангел Джабраил привел к ковчегу по паре от всех животных, насекомых и птиц. Были предусмотрены отдельные клетки для хищных животных. В строении нижний этаж был для размещения животных, средний – для людей, верхний – для птиц.
Когда строительство было закончено, Творец повелел собрать единоверцев и подняться на ковчег. Аллах повелел Нуху не обращаться с мольбами за неверных. Началась посадка на ковчег, верующих было мало – всего восемьдесят три человека.
По велению Всевышнего небо разверзлось потоками воды. Сначала пошел маленький дождь, потом он стал сильнее, и вода стала медленно, но подниматься выше и выше. Люди стали с улиц уходить в дома, потом подниматься на крыши, деревья, холмы. Нух увидел своего сына, поднимающегося по холму. Он надеялся там переждать потоп.
Обратился к нему Нух: «Сынок, поднимайся на ковчег. На земле нет спасения». Сын отказался, сказав, что он доберется до высокой горы и переждет там, пока не перестанет идти дождь. Отец продолжал безуспешно увещевать сына46: «Не спасется никто, кроме верующих!» Нух понял, что даже перед лицом смертельной угрозы многобожники отказываются от истины, они глухи и слепы, продолжают идти по кривой дороге идолопоклонничества.
Вода прибывала и ковчег начал подниматься. Нух повелел людям поминать Всевышнего все время, пока они будут плыть и после того, как прибудут они на сушу. Люди не могли править ковчегом, так как у них не было ни весел, ни парусов, ни руля. Ковчег двигался по воле Аллах.