Полюби меня. Навсегда

© И. Офицерова, перевод на русский язык, 2024,

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1

Эми

Огромный малопривлекательный бетонный массив, в котором размещается в основном социальное жилье, возвышается на фоне непривычно серого калифорнийского неба. Тон в тон. Безнадежность и отчаяние. Для большинства во всяком случае, но не для меня. Там, где другие не замечают ничего, кроме бедности и страданий, я вижу картинки второго шанса добиться своей цели.

Смесь смога и облаков погружает мир в тусклый свет. И сегодня я чувствую себя такой же тусклой и вялой. Надо устроить небольшой перерыв, чтобы в ближайшее время полностью не перегореть. У меня уже развился относительно хороший радар, определяющий, что я потяну, а с чем нужно быть осторожнее, чтобы не взвалить на себя слишком много. У одиночества есть существенный недостаток: ты сама отвечаешь за своевременную подзарядку внутренней батарейки. Ну что ж, воспользуюсь приближающимся концом рабочего дня, который в виде исключения принадлежит мне одной.

Впрочем, мое внимание сосредоточено сейчас не на мне, а на Кайли и Стиве – паре, которая после освобождения Стива из тюрьмы только учится быть семьей с новорожденным малышом Мило. Стива выпустили как раз вовремя, чтобы он мог присутствовать на рождении сына. Изменившаяся жизненная ситуация, с которой с тех пор пытаются справиться Кайли и Стив и его девушка, стала главной причиной, по которой я включила Стива в свою программу ресоциализации. Сопровождаю его на пути к нормальной жизни.

Я нажимаю на звонок квартиры 34, и вскоре входная дверь открывается. После царящей снаружи духоты подъезд встречает меня приятной прохладой. Прогноз погоды уже несколько дней обещает дождь, но пока мы страдаем от ужасного воздуха и давящих облаков.

Лифт сломан, и я отправляюсь вверх по голой бетонной лестнице на четвертый этаж. Стены покрыты граффити и какой-то грязью неизвестного происхождения, даже знать не хочется, как они появились.

На четвертом этаже стучу в дверь. В домах вроде этого никто не оставляет дверь открытой. Слышно, как внутри сдвигают цепочку, а через секунду мне открывает Кайли с крошкой Мило на руках.

– Привет, заходи, – с усталой улыбкой здоровается она.

Я следую за ней в гостиную, где, как обычно, сажусь на потертый диван.

– Как у вас дела? – спрашиваю я, снимаю с запястья серую резинку и завязываю волосы в конский хвост.

– Неплохо, – отвечает Кайли, – было бы полегче, если бы малыш не так много кричал. – Тот, как по команде, начинает хныкать, и Кайли, тяжело вздохнув, начинает раскачиваться, чтобы его успокоить. Потом зовет: – Стив! Ты не слышал звонок?

Из соседней комнаты доносится ворчание, и мгновение спустя из спальни, шаркая, выходит Стив в серых спортивных штанах, заправленных в белые теннисные носки, и растянутой футболке.

– Прости, – бормочет он, – мне надо было одеться.

Он робко улыбается, и я достаю из сумки папку с документами.

– Это вакансии? – тут же с явно возросшим интересом задает вопрос мой подопечный.

Его угнетает безработица. Хотя для квалифицированного автомеханика место найдется всегда, его криминальное прошлое усложняет трудоустройство. Сейчас все трое живут на скудные сбережения Кайли, а еще им материально помогает мать Стива. Однако дело не только в том, что они едва сводят концы с концами, но и в том, что Стив устал сидеть в четырех стенах. Я подобрала парочку агентств по временному трудоустройству, куда он сможет отправить резюме.

– Надеюсь, там будет что-нибудь подходящее, – говорит Кайли, повернувшись к нам спиной, чтобы покормить Мило грудью. – Мне срочно нужно выпроводить его из дома. Этот парень меня с ума сводит.

У них грубоватая манера общения, но я не придаю этому значения. Мне известно, как Кайли счастлива, что ее парень снова рядом.

– Ты тоже можешь устроиться на работу, – предлагает Стив.

– Устроилась бы, если бы твой сын не висел у меня на груди с утра до ночи.

Хмыкнув, Стив склоняется над списком агентств по временному трудоустройству. Малыш, кажется, уже наелся и опять издает отчаянные звуки, Кайли стонет, Стив бурчит себе под нос – для меня это чересчур, но такова моя работа и моя жизнь – поддерживать этих двоих, вселять в них надежду и ощущение, что они справятся с любыми проблемами.

Кайли похлопывает ребенка по спинке, пока он не срыгивает ей на плечо.

– Твою мать, – выпаливает она и отстраняет ребенка от себя на полметра. По крайней мере, он перестал кричать. – Эми, не могла бы ты немного?.. – просит Кайли и сует маленького червячка мне в руки, не дожидаясь ответа. – Просто поддерживай головку, – добавляет она, а в следующий миг скрывается в ванной.

Мое тело словно каменеет. Я неподходящий человек для поддержания головок, да и для теплоты, для близости. Единственное исключение – моя приемная дочь Джинни. Мило смотрит на меня настороженными синими глазами. Я перевожу взгляд с него на Стива в надежде, что он заберет у меня своего сына, но ничего подобного. Он погружен в бумаги и, похоже, не замечает моей беспомощности.

– О’кей, – произношу я одновременно Мило и себе самой и кладу червячка себе на колени. Я слежу, чтобы его головка лежала у меня на руке. Стив все-таки на мгновение поднимает взгляд и кивает мне. Очевидно, я все делаю правильно.

Тепло ребенка передается мне и успокаивает, практически умиротворяет. От Мило пахнет по-особенному. Наверное, это тот самый детский запах, о котором все говорят. Он тихонько хнычет, и я провожу ладонью по его мягкому комбинезончику. Малыш издает тихий писк, а я повторяю движение. Кажется, ему это нравится, потому что он глубоко вздыхает – очень похоже на вздох облегчения. С ума сойти, думаю я, такой маленький беззащитный человечек лежит у меня на коленях. Он доверился мне и надеется на лучшее.

– Смотри, я еще раз отредактировал резюме, как ты сказала. – Выдергивая меня из раздумий, Стив протягивает мне распечатку.

На прошлой встрече я сказала ему, что не помешало бы немного отформатировать резюме и сделать его чуть привлекательнее. Я познакомила его с миром шаблонов и посоветовала не прыгать сразу с места в карьер и не упоминать пребывание в тюрьме. Мы не делаем из этого тайну, я заранее связываюсь с большинством компаний, чтобы узнать, есть ли у Стива шансы, но изменения в резюме стоит внести.

Пока малыш Мило тихо дремлет, я исправляю орфографические ошибки в новом сопроводительном письме Стива. Кайли возвращается в гостиную, однако не предпринимает попыток забрать у меня младенца… а я понимаю, что вовсе не против лежащего у меня на коленях ребенка. Наоборот, как ни странно, это даже успокаивает, заземляет.

– Спасибо за помощь, Эми, – благодарит Стив, когда полчаса спустя я собираюсь уходить, – теперь наверняка все получится.

– Не переживай, – отвечаю я, – мы тебе что-нибудь найдем.

До сих пор мне всегда удавалось пристраивать своих подопечных. Попрощавшись, выхожу на лестничную клетку. Но когда я уже хотела уйти, Кайли с Мило на руках оттеснила Стива от двери.

– Эми! – смущенно зовет она. И при виде ее миниатюрной фигурки и гладкой кожи, я вспоминаю, насколько она молода: ей всего восемнадцать.

– Да?

– У меня еще один вопрос.

– Выкладывай, – подбадриваю ее я. Пусть я социальный работник Стива, не может быть и речи о том, чтобы не помочь и ей тоже, о чем бы ни шла речь.

– Эм, ну ты же знаешь, что Мило родился чуть раньше срока.

С помощью тюремного психолога я добилась того, что Стива отпустили домой за пару дней до официального окончания его заключения. Пришлось потратить кучу нервных клеток, но это того стоило.

– Я не успела сдать экзамены вместе со всеми. – Она опять раскачивается с одной ноги на другую. Трудно сказать, для чего она это делает: чтобы убаюкать Мило или потому, что нервничает. – Как думаешь, я смогу получить школьный аттестат в следующем году? Может, в вечерней школе?

– Кайли, дорогая, – откликаюсь я, – это прекрасная идея. – По-моему, здорово, что она думает о своем будущем. Многие просто смиряются с судьбой. А мне слишком хорошо известно, как будут развиваться события, если что-то пойдет не так. – Я достану информационные материалы и в следующий раз принесу.

– Спасибо, – говорит она и улыбается сначала мне, потом крошке Мило. И при мысли о тепле малыша и неповторимом детском запахе я тоже не могу сдержать улыбку.

Глава 2

Сэм

– Ты Сэм? – спрашивает симпатичная, но чересчур ярко накрашенная брюнетка, которая только что встала из-за стола.

Меня охватывает волнующее ощущение перед свиданием вслепую.

– Это я, – говорю я и нарочито небрежно провожу рукой по волосам. Потом одариваю ее игривой улыбкой одним уголком рта, которая еще никогда меня не подводила.

И действительно, Сара тоже попадает под мое обаяние, о чем сообщает улыбка, которая расцветает у нее на губах. Она тоже запускает руку в волосы и накручивает прядь на указательный палец.

Я сажусь напротив нее за столик из темного дерева.

– Что пьешь? – интересуюсь я, гладя на прозрачный напиток, в котором плавает долька лимона.

– Джин-тоник, – отвечает она. – Хочешь глоточек?

Девушка протягивает мне бокал. Мне нравится ее прямолинейность. Именно такое впечатление у меня сложилось от ее профиля в приложении для знакомств.

Но поскольку в этот момент к нашему столу подходит официант, лучше закажу себе собственный напиток.

– Значит, вот как классно выглядят люди, которые пишут диссертацию, – хлопает ресницами Сара. – А чем конкретно ты занимаешься?

Я понимаю, что это всего лишь непринужденная беседа. За последние несколько месяцев у меня было много подобных свиданий. Чаще всего в «Вертиго», моем любимом баре в ярком центре ночной жизни Перли. Они проходят почти одинаково: разговариваем, флиртуем, идем к ней или ко мне или договариваемся встретиться еще раз, чтобы затем отправиться к ней или ко мне.

– Литературоведением, – коротко отвечаю я. Углубляться обычно нет смысла.

– Чтобы потом стать таксистом? – спрашивает она и, смеясь, запрокидывает голову.

К таким комментариям я привык и не обращаю на них внимания. То же самое и с Сарой. Мне все равно, оценят ли новые знакомые мое призвание, пока люди, которые по-настоящему важны в моей жизни, воспринимают меня всерьез.

– А что насчет тебя? – не отвечая, задаю вопрос я.

– Да то одно, то другое. В данный момент подрабатываю в разных местах. На самом деле я хочу стать музыкантом.

– Играешь в группе? – любопытствую я. – Клево! На каком инструменте?

Она опять смеется:

– Пока еще ни на чем не играю. Но думаю, мне подойдет быть актрисой или моделью.

Я пропускаю это мимо ушей: в конце концов, я здесь не для того, чтобы найти свою вторую половинку, так что пробую еще раз.

– Значит, ты фанатка кино?

За это можно зацепиться. Официант приносит мой напиток, и мы чокаемся.

– Что? Нет. – Сара опять запрокидывает голову и хохочет. – Просто люблю быть в центре внимания.

– Охотно верю.

– Кроме того, кому не хочется увидеть это! – Девушка проводит руками по своему телу. – На афишах, плакатах и тому подобном?

Я сглатываю. Легко могу вообразить ее на плакате. Снова провожу рукой по волосам, потом откидываюсь на спинку стула и пристально смотрю на Сару. Не слишком многозначительно, но достаточно, чтобы она правильно поняла мои намерения.

– Тебе тоже стоит стать моделью, – замечает Сара. – Уверена, на этом можно заработать больше денег, чем на книгах и прочей ерунде.

Чем меньше у нас общего, тем мне проще. Я смеюсь сексуальным смехом: не слишком громко, не слишком натянуто, а низко и хрипло, после чего бросаю на нее напряженный взгляд в стиле Джеймса Дина[1] – голова немного наклонена и слегка опущена. Такие мелочи стали моей второй натурой. Крутая походка, небрежный наклон, движения руками по волосам, взгляды – игра, танец, и каждому известно, куда они ведут.

– И? Ты когда-нибудь работала моделью? – с надеждой спрашиваю я, чтобы разговор, каким бы банальным он ни был, не сошел на нет. Это убьет настроение, даже если ни одного из нас не волнует обмен любезностями, и мы вряд ли могли быть еще менее заинтересованы в содержательной беседе друг с другом.

– Нет, пока нет. Сначала ведь меня должны заметить, – заявляет Сара и опять накручивает прядь волос на палец.

От удивления я на мгновение теряюсь и не знаю, что сказать.

– И как же тебя заметят? – спрашиваю я затем, очень стараясь скрыть скептицизм в голосе.

– На улице, в интернете… – Девушка пожимает плечами. – У меня уже десять тысяч подписчиков в Instagram. Хочешь взглянуть?

Не дожидаясь ответа, она подвигает ко мне свой мобильный.

– Смотри, вот я с новой помадой, – говорит она и нажимает на снимок, на котором ее сложенные уточкой губы. «С новой помадой» – написано под ним. – А это я со своей собакой Стеллой. – Сара увеличивает фото, на котором она с губами уточкой и мопсом. «С моей малышкой Стеллой» – значится внизу. – А здесь я в новом бикини. – Я вижу главным образом грудь – красивой формы, едва прикрытую. Подпись на полном серьезе гласит: «В новом бикини».

– Вау! – произношу я, но, вопреки ее ожиданиям, имею в виду не выложенные фотографии, а ее тексты – мой комментарий не лишен иронии. Но я стараюсь не дать ей этого почувствовать.

– Я их немножко подправила. – Сара опять запрокидывает голову. – Но теперь на ощупь они просто крышесносные: более упругие, чем раньше, более идеальные, – подмигивает она мне.

– Вау, – повторяю я, однако скрывать иронию в голосе становится все сложнее.

– Хочешь сразу потрогать или позже? – Сара облизывает губы.

– Э-э-э, лучше позже, – отвечаю я, но внезапно начинаю сомневаться, дойдет ли дело до «позже».

– Вот, смотри, это я со своей ЛП. – Она снова протягивает мне смартфон и демонстрирует фото: она и ее клон. По крайней мере, перепутать их очень легко. Но, возможно, причина в абсолютно идентичных губах. – Четыре тысячи лайков, – гордо хвастается Сара.

Когда я уже почти готов спросить, кто из них двоих она, мой взгляд падает на текст под лайками. «С моей ЛП», – написано там. На краткий миг меня покидает самоконтроль, я непроизвольно издаю смешок.

– Прошу прощения? – спрашивает девушка. – Что тут смешного?

– Ничего, – поспешно отзываюсь я.

– Ты сейчас что, смеешься надо мной? – округляет глаза Сара.

– Нет, с чего бы мне смеяться? – совершенно невинно говорю я, взяв себя в руки.

– О’кей, потому что, – заявляет она и яростно размахивает указательным пальцем перед моим лицом, – я понимаю, когда меня не воспринимают всерьез. – Ее тон вдруг становится настолько злобным, что у меня чуть ли не мурашки бегут по телу. – Мне такое реально не нужно, – бросает Сара, – я модель.

Не ожидал такой резкой смены настроения, потому что, строго говоря, я ничего ей не сделал. Наоборот, смотрел ее фотографии и пытался проявить интерес. А вот она отпускала шуточки насчет мечты всей моей жизни.

Так как для меня вечер закончен, я решаю опять стать самим собой.

– Думал, сначала тебя должны заметить, – произношу я и не могу сдержать ухмылку.

Она задыхается от ужаса.

– Я реально не обязана выслушивать такие вещи, – шипит Сара. – Мне нужно, чтобы в моей жизни были люди, которые в меня верят, а не такое токсичное дерьмо.

Она хватает свой телефон, который до сих пор лежал на столе между нами, вскакивает и выбегает из бара.

Я в легком недоумении качаю головой. Вот это уход! Вечер потрачен впустую. За последние две недели это четвертое свидание, которое пошло коту под хвост. Придвигаю к себе ее полупустой бокал джин-тоника и прошу у официанта счет. А пока допиваю сперва свой, а потом ее напиток, удаляю с телефона мобильное приложение. Все, хватит!

Глава 3

Эми

В интернете я периодически натыкаюсь на розовые журналы и блоги, которые советуют читательницам уделять немного времени себе. Делать перерыв, чтобы прислушаться к себе. Они предлагают расслабляющую ванну с пеной, бокалом шампанского и тихой музыкой, фитнес с подругами или просмотр романтического фильма на диване. Иногда я спрашиваю себя, что со мной не так, потому что, когда я представляю себе, как сижу в ванне, пока не сморщится кожа, понимаю, что это самая бесполезная трата времени.

У меня не часто появляется роскошь в виде свободных вечеров, которые можно заполнить «временем для себя». А если я, как сегодня, ищу столь нужное расслабление, то последнее, чего мне хочется, – это прислушиваться к себе. Моя регенерация выглядит немного иначе и включает в себя способы показать себе самой, что я абсолютно нормальная… без необходимости держать на руках детей.

Вот поэтому я сижу за барной стойкой «Вертиго» – бара, который знаю еще со студенческих времен. Здесь всех встречает теплое облако алкогольных паров. Музыка, смех и громкие разговоры сливаются в сплошной шумный хаос. Благодаря приглушенному свету бар и все, кто пришли сюда в пятницу вечером, чтобы отдохнуть от повседневной жизни, выглядят мягче. Здесь я нахожу именно то, чего хочу. Суета в анонимности.

Передо мной на темной барной стойке, отполированной до такой гладкости, что в ней можно увидеть собственное отражение, стоит джин-тоник – с огурцом, не с лимоном, который я мешаю соломинкой. Кубики льда стучат друг о друга.

Пригубив напиток, замечаю, как накопившийся за неделю стресс отступает на задний план. Сижу в баре и жду, что принесет мне этот вечер, – это не то, чем я занимаюсь регулярно. Но каждые пару месяцев на меня находит острое желание выбраться из дома, влиться в ночную жизнь и – если дела пойдут хорошо – отключить разум, пока все будет на моих условиях, ведь моя жизнь и так бог знает насколько хаотична, чтобы в свободный вечер идти на компромиссы.

Я наслаждаюсь непринужденной атмосферой, наблюдаю за барменом, смешивающим коктейли, осматриваюсь. На стенах висят металлические таблички с цитатами каких-то знаменитостей, мудрыми изречениями и автомобильными номерами. Я представляю себя частью одной из тех компаний студентов, которые выглядят абсолютно беззаботными. К общему шуму примешиваются звуки громкого смеха и улюлюканья, и мое внимание переключается на столик возле входа. Два парня устроили турнир по выпивке и пытаются влить в себя пиво. Остальные хлопают по столу в такт подбадривающим возгласам. Раньше я закатила бы глаза и отвернулась, но теперь не сужу поспешно о людях. Если это их способ развлечения, то почему бы им не развлечься?

– Привет, – произносит кто-то около меня, и я отрываю взгляд от студентов.

Рядом стоит блондин-великан, вероятно, член футбольной команды колледжа, который поступил со стипендией. Он очень молод, наверняка не старше восемнадцати.

– Привет, – отвечаю я.

– У тебя сегодня счастливый день, – заявляет он, многозначительно глядя на меня.

– Вот как?

Я стараюсь разговаривать дружелюбно и тем не менее не обнадеживать его. Зрительный контакт ограничиваю до минимума, он слишком юн – ровесник парней, которых я курирую. Категоричное «нет» для двадцатипятилетней меня.

– Да, – нетерпеливо выдает он, – потому что ты встретила меня.

Молодой человек с надеждой кладет руку мне на бедро, однако я сразу вежливо, но уверенно ее убираю. Трогать меня – это еще одно «нет».

– Извини, – откликаюсь я, одаривая его своей лучшей сострадательной улыбкой, которая, насколько мне известно, на корню пресекает любое сексуальное влечение. – Здорово, конечно, что мы встретились, но мне, к сожалению, неинтересно.

Сожаление в моем голосе искреннее: я не хочу его обидеть.

– Уверена? – спрашивает он. – Ты не пожалеешь.

Я тихо смеюсь:

– Вполне возможно, но я все равно должна отказаться.

– Хм, о’кей. Жаль! – произносит блондин и отходит. Мне слышно, как за столом раздаются громкие возгласы, когда парень возвращается.

Невольно улыбаюсь. Бедняга! Сначала он собрал в кулак все мужество, чтобы подцепить меня неоригинальной фразочкой, а потом я его отшила, так что теперь он вынужден еще и терпеть насмешки приятелей. Этот мир ужасен.

– Как мило!

Я поворачиваю голову: справа от меня, облокотившись на барную стойку и, видимо, ожидая свой напиток, стоит парень.

– О чем ты? – спрашиваю я.

– О том, что ты вежливо сказала ему, что не заинтересована. Это гораздо приятнее, чем выслушивать какие-то очевидные отговорки.

По тому, как этот мужчина растягивает слова, я понимаю, что он уже немного пьян. У него уже чуть-чуть заплетается язык. Но голос приятный – низкий и глубокий.

– Я Сэм, – представляется он.

Я смотрю на него. Этот парень с каштановыми волнистыми волосами, падающими на лоб, внезапно показался мне знакомым. Сэм… Сэм… Сэм… Не могу его вспомнить. Возможно, я ошибаюсь, и это просто типичная самоуверенность, которую нередко проявляют мужчины, которые осознают свою привлекательность. И эти характерные жесты: немного смущенно провести рукой по волосам, расслабленно прислониться к барной стойке.

– А ты? – усмехнувшись, интересуется он и поворачивается ко мне. И когда я не отвечаю, добавляет: – О нет, не говори, что меня постигнет та же участь, что и того здоровяка!

Сэм театрально хватается правой рукой за грудь и изображает, что ему больно.

– Прости! Я Эми, – говорю я и улыбаюсь ему.

А он определенно вариант. Я делаю глоток джин-тоника. Не то чтобы я не могла выдержать его взгляд, но, как показывает опыт, мужчины часто предпочитают, чтобы мы вели себя застенчиво и по-девчачьи. Чем активнее я внушаю им чувство, что они меня завоевывают, тем чаще в результате получаю то, чего хочу. А поскольку и для меня, и для него это игра, я даю Сэму то, что ему нужно.

– Ну и как у тебя дела, Эми? – Мне нравится, как он произносит мое имя. И то, что он задает вопрос. Хотя на самом деле его это, разумеется, не волнует.

– Хорошо, спасибо, что спросил. А у тебя? – Я тереблю резинку для волос, которую ношу на запястье.

– Стали гораздо лучше, после того как я нашел интересную собеседницу, – отзывается Сэм, и его рот изгибается кривой флиртующей улыбкой, которая наверняка всегда попадает в цель.

Интересно, хочет этот парень, чтобы ему бросили небольшой вызов?

– А с чего ты взял, что я интересная собеседница? – спрашиваю я, ожидая дешевых комплиментов. Потом решу, принять ли их и облегчить ему задачу или сперва заставить постараться получше.

– Ты только что очень любезно отшила парня. Это показывает, что ты понимаешь людей. Не могу сказать, делаешь ты это интуитивно или намеренно. По-моему, и то и другое весьма интересно.

Что-что? От подобного ответа я теряюсь. Похоже, он сообразил, что выбил меня из колеи, так как с довольным видом ухмыляется. Я замечаю, что у него красивые зубы.

– А-а-а, – тянет Сэм, – ты думала, я собираюсь бессмысленно и бестолково к тебе подкатывать. Извини, вынужден тебя разочаровать. Если я к кому-то подкатываю, то всегда осмысленно и толково.

А он хорош. По-настоящему хорош. Слегка заносчив, но так очарователен, что от него не хочется убежать.

– И что же тебя сюда привело? – любопытствует новый знакомый, переводя разговор в безобидное русло.

– У меня была напряженная неделя, – отвечаю я, имея в виду вообще все свои недели.

– Поделишься со мной? – спрашивает Сэм, глядя на меня карамельно-карими глазами.

Я чуть не поперхнулась джин-тоником. Неужели он на полном серьезе просит меня рассказать, как прошла моя неделя?! Обычно я проявляю интерес к жизни других, и чаще всего на меня при этом еще и орут. Сэм приподнял брови, и его лицо осветилось сексуальной искренностью. Он что, репетирует перед зеркалом? Выглядит, конечно, непринужденно, но я уверена, что он прекрасно понимает, какой эффект оказывает на окружающих.

– На самом деле ты не хочешь это слушать, – небрежно взмахнув рукой, отвечаю я.

– Откуда тебе знать, что я хочу? – парирует парень.

Да потому, что он ему нужен флирт, который подтвердит его неотразимость.

– Потому что сейчас вечер пятницы, и тебе наверняка хватает собственного стресса.

– Но я правда хочу знать, – говорит он и делает глоток пива, – что тебе не понравилось в этой неделе.

Мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке.

– Что ж, ладно. Ты сам спросил, – начинаю я. – У меня на рабочем столе высится целая кипа документов, с которыми надо разобраться. А мне хотелось бы уделить больше времени действительно важным вещам. Я социальный работник и охотнее прошлась бы по домам своих подопечных, а на этой неделе получилось добраться до квартиры только одного из них, проблемного, потому что я не могу найти ему работу. Нужно сходить к остальным, но я прикована к письменному столу: пишу протоколы, подаю заявления и так далее. Меня это раздражает, хотя я и знаю, что это необходимо. – Делаю паузу, чтобы проверить, не пожалел ли уже Сэм, что спросил. Однако он смотрит на меня с неподдельным интересом. Я продолжаю: – Один из наших спонсоров, вероятно, прекратит финансирование, невзирая на то, что я несколько недель подряд умоляю его этого не делать. Значит, придется где-то сократить расходы. Еще один мой друг, который слишком стар для того, во что ввязывается, тонет в стрессе, но не позволяет помогать ему. – Я делаю глубокий вдох. Как же хорошо иметь возможность проговорить какие-то вещи вслух. Это как будто придает им некую структуру. – Кроме того, мне пришлось отругать девочку, за которую я отвечаю, потому что она прогуляла урок физкультуры.